-

ДЛЯ ВЕЧНОГО ЗАБВЕНИЯ

После убийства Грибоедова и погрома русской миссии в Тегеране потребовалась вся изобретательность дипломатов, чтобы избежать вооруженного конфликта между Россией и Персией

Иранский шах Фетх Али-шах оказался в отчаянном положении. После поражения, понесенного в ходе начатой им же самим Русско-персидской войны 1826-1828 годов, его страна еще не оправилась. Он понимал, что персидская армия к новой войне не готова. Важной проблемой для шаха оставалась и контрибуция, которую Персия выплачивала России в соответствии с Туркманчайским мирным договором 1828 года. Денег в шахской казне не хватало. Чтобы не допустить новой войны, нужно было продемонстрировать свое непримиримое отношение к убийцам русских дипломатов. Для этого шах направил в Петербург представительное посольство.

Возглавлял эту чрезвычайную миссию 16-летний принц Хозрев-мирза — внук монарха и седьмой сын наследника престола Аббас-мирзы. Теневым лидером персидской делегации был мирза Мамед-хан — главнокомандующий регулярными войсками державы. Они везли в Россию не только богатые дары, но и два личных извинительных письма императору Николаю I. Первое — с извинениями и словами сочувствия от самого шаха, второе — от Аббас-мирзы, который по праву считался наиболее энергичным и влиятельным политиком Персии.

Посольство отправилось в путь в начале мая 1829 года, а первую долгую остановку сделало в Москве. Там Хозрев-мирза не только посетил Большой театр, Оружейную палату и университет, но и нанес визит матери Грибоедова Анастасии Федоровне, чтобы от имени своего народа попросить у нее прощения за гибель сына. «Принц со слезами у нее просил за них прощения ее, чтоб она сказала ему, в чем он может ей быть полезен, жал ей долго руку, и в это время слезы катились по лицу его», — говорилось в донесении, которое составили агенты III отделения, сопровождавшие персов.

В Петербург посольство прибыло 4 августа и задержалось на берегах Невы на два месяца. Для проживания Хозрев-мирзе предоставили Таврический дворец. Многие — например, язвительно писавший об этом Денис Давыдов — считали излишними почести, которыми окружили в России иранского принца, не имевшего шансов на престол. Но таковы были резоны дипломатии.

Николай I из донесений Николая Долгорукова, нового представителя России в Иране, знал, что «шах приложил все свое старание к поимке тех, кто участвовал в избиении чиновников нашего посольства», а «главный подстрекатель персидской черни» аятолла Мирза-Масих-Муджтехид был изгнан за пределы Ирана. К тому же весной 1829 года русская армия вела боевые действия против турок на Балканах, и Санкт-Петербург был заинтересован в тишине на русско-персидской границе. Потому персам и был оказан по-настоящему царский прием.

10 августа Николай I удостоил послов аудиенции в Зимнем дворце. Хозрев-мирза передал императору извинительные грамоты и произнес речь, в общих чертах повторяющую их положения. Николай I, взяв за руку юного принца, ответил благосклонно: «Я предаю вечному забвению злополучное тегеранское происшествие».

Спустя два дня после высочайшей аудиенции в письме наместнику на Кавказе графу Ивану Паскевичу-Эриванскому министр иностранных дел России граф Карл Нессельроде так оценивал произошедшее: «Наконец совершилось торжественное событие, к которому, согласно великодушным желаниям государя императора, стремились деятельные усилия вашего сиятельства. Персидское чрезвычайное посольство, допущенное 10-го текущего месяца к высочайшему присутствию, пред лицом мира засвидетельствовало невинность персидского правительства в пагубном убиении нашего министра».

После этого стороны перешли к переговорам. Николай I не избегал острых углов. «Засим, принц удостоился кратковременного разговора с государем императором, в особенной комнате <...> на сей, уже приватной аудиенции, его величество признал за благо заметить откровенно Хозров-мирзе негодование свое против двуличной политики персиян, позволившей им в самое время отправления к нам его, Хозров-мирзы, производить в Константинополе переговоры с врагами нашими», — описывал дальнейший ход переговоров Нессельроде. В ходе этой встречи император прямо дал [44] понять персам, что увязывает снижение контрибуций с полным невмешательством Персии в русско-турецкое противостояние.

Персидская делегация привезла в Санкт-Петербург богатые дары: 20 драгоценных манускриптов, два кашемировых ковра, жемчужное ожерелье для императрицы, саблю для наследника Александра, множество женских украшений, арабских скакунов... Но даже на этом помпезном фоне выделялся уникальный алмаз «Шах» — один из самых известных в мире драгоценных камней. Огромный, безукоризненной чистоты алмаз в 88,7 карата был найден в Индии предположительно в конце XV века. Индийские мусульмане называли его «Перст Аллаха». В 1738 году персидский шах Надир захватил этот алмаз в качестве трофея. С тех пор он считался святыней Персии. Его украсили надписи, искусно выполненные арабской вязью. Этот камень и в наше время является ценнейшим экспонатом Алмазного фонда России.

Извинительные письма Фетх Али-шаха и Аббас-мирзы русскому императору долгое время оставались неизвестными широкой публике. Их держали за семью печатями, чтобы не подвергать персидского монарха новому унижению и не вспоминать о трагедии, которая чуть не поссорила две державы. Впервые они были опубликованы в журнале «Русская старина» за 1876 год и с тех пор, насколько можно судить, не переиздавались.

* * *

Фетх Али-шах — императору Николаю Павловичу

[Перевод с персидского] Единому Богу, источнику мира и тишины, ниспославшему пророков и святой закон свой, для успокоения трепетных сердец и устроения к благой цели дел земных подобает воздавать хвалу и поклонение.

Восхвалим также и святых пророков, которые по велению Творца вливают спокойствие в сердца земнородных и вещают им о воле Всевышнего.

Монарх великий, славящийся победоносным воинством, охранитель своих владений, доброжелательный, великодушный, знаменитый, великий наш брат, избранный всемогущим Богом, нить, смыкающая драгоценное ожерелье из перлов искренней дружбы, самодержец Всероссийский, от воли коего зависит творить добро и зло, повелитель над морями и сушею, владения коего ограждены со всех сторон безопасностью, коего престол подобен тверди небесной, пред зерцалом, блеском своим уподобляющегося солнцу, сердца вашего величества изображаем радость, которою преисполнились мы при получении дружеского монаршего письма вашего, врученного нам в счастливый час полномочным министром вашего величества. Известие о том, что единственный благоприятель наш находится в вожделенном здравии и питает к нам живое чувство братской дружбы, довершило наше благополучие.

Долгое время, по велению судьбы сего мира, разные приключения пресекали нам все пути к дружеским сношениям, и мы не имели случая к изъявлению сердечных чувств наших.

И так, означенное письмо вашего величества, с новыми уверениями дружбы, исполнило сердце наше неизъяснимою радостью; оком зависти взирал мир на наше счастье, и пред ядовитым его взором затмился свет нашей звезды. Радость наша обратилась в печаль, горьким сделалось то, что прежде было так сладостно.

Грибоедов прислан был полномочным министром от Российской державы и был по сей причине дорогим гостем нашего государства. Мы оказали ему такие почести и благорасположение, каких еще никого из посланников не удостаивали; но враждебный рок судил ужасное происшествие, коего описание стесняет сердце наше и исполняет нас живейшею горестью. [45] Всеведущему Богу известно, сколь для нас сие происшествие горестно и сколь оно нас тронуло.

Один проницательный и блестящий ум великого императора может открыть нам путь к утешению, успокоить сердце и свеять пыль сомнения, покрывшую лицо наше. Конечно, вашему величеству известно, что никакой благоразумный человек никогда не мог покуситься на подобное дело. Милосердый Боже! возможно ли подозревать, чтобы наши визири и вельможи взяли участие в сем ужасном происшествии, в то самое время, когда новый, счастливый мир, источник радости и благополучия, венчал желания обеих держав! Хотя драка между людьми посланника и чернью, столь внезапно возникшая, что невозможно было оказать никакой помощи, была причиною сего ужасного происшествия, однако же правительство наше пред вашим покрыто пылью стыда, и лишь струя извинения может обмыть лицо оного.

Для приведения к благому концу сего ужасного дела и испрошения милостивого прощения мы признали лучшим средством отправить к вашему величеству с сим извинительным письмом возлюбленного внука нашего, эмир-задэ Хозров-мирзу, вместе с высокопоставленным Мамед-ханом, одним из приближеннейших и почетнейших вельмож нашего двора, начальником всего регулярного нашего войска.

От обширного ума, украшающего вселенную, великого нашего благоприятеля зависеть будет принять милостиво или отринуть наше извинение.

Пришла пора опять скрепить
Союз приязни снисхожденьем —
И все минувшее затмить
Благотворительным забвеньем.

[Из Саади]

Аббас-мирза — императору Николаю Павловичу

[Перевод с персидского] Воздадим хвалу и поклонение единому Богу, дарующему прощение грехов и милостиво приемлющему раскаяние наше;

Богу, коего благость превозмогает гнев, а милостыня — правосудие.

Восхвалим также святых пророков, предстоящих пред ликом Всевышнего, коих житие, украшенное добродетелью, посвящено на благо земнородных, коих радение устраивает дела человеческие к высокой и благой цели.

Монарх великий, знаменитый, счастливый, могущественный, всемилостивейший, самодержец Всероссийский, коего государство с древних времен славится величием, милосердый и добродетельный наш дядя, коего священный лик уподобляется блеском своим лучезарному солнцу! Мы имеем счастье докладывать вашему величеству, что возлюбленный наш сын Хозров-мирза, по повелению великого шахин-шаха, покровителя нашего государства, коему да буду я жертвою, отправлен к высокому двору вашего величества для испрошения милостивого прощения.

Милостивое и благосклонное расположение вашего величества, коим мы имеем счастье пользоваться, побудило нас к избранию сего нашего сына для исполнения сей порученности, возложенной на него.

Хотя мы сами долгое время питали себя надеждою представиться вашему величеству и не достигли до желаемого, но мы и это считаем за счастье, что счастливый сын наш достигнет ныне своего благополучия и удостоится милостивого вашего приема.

Мы неоднократно испытали благорасположение вашего величества и видели, как вы всегда обращали милостивое внимание на исполнение наших желаний, коих мы даже и не изъясняли; мы потому и не находим нужным обратиться с просьбою к вашему величеству, чтобы вы благосклонно приняли нашего возлюбленного сына и обратили бы свое милостивое внимание на предметы, о коих он будет иметь счастье донести лично вашему величеству.

Мы надеемся, что благосклонный прием и милостивое внимание, коих ваше величество удостоите возлюбленного нашего сына, усугубят величие наше при дворе нашем и обратят на нас милостивые взоры великого шахин-шаха.

Надеясь на благость Божию, мы предоставляем дела на произвол мудрым вельможам великого двора вашего, в полной уверенности, что они возымеют неусыпное попечение о благе обеих держав.

Чистосердечная и искренняя преданность наша столь известна вашему величеству, что мы полагаем излишним утруждать министров ваших повторением чувствований живейшей горести и печали, исполнившей сердце наше, которые уже изъяснены нами в письме, отправленном чрез Мирза-Масуда, по случаю бедственного приключения, случившегося с полномочным министром вашего величества.

Единственное желание наше состоит в том, чтобы существовали между благосклонным дядею и отцом нашим теснейший союз и вечное согласие. Умоляем всемогущего Творца, да сохранит он нас от всякой вражды и отвратит сей источник горести и печали.

Так как высокостепенному Мамед-хану, начальнику всего нашего регулярного войска и одному из приближенных и почетных вельмож нашего двора, поручено донести вашему величеству о некоторых предметах, то мы прибегаем с просьбою к вашему величеству даровать ему на то милостивое позволение и, буде случаться какие-нибудь дела или порученности, касающиеся нашего государства, удостоить его своих монарших повелений.

Да продлит Всевышний благополучное царствование вашего величества.

Текст воспроизведен по изданию: Для вечного забвения // Историк. Журнал об актуальном прошлом, № 1 (61). 2020