ПИСЬМО А. С. ГРИБОЕДОВА К К. В. НЕССЕЛЬРОДЕ
Судьба рукописного наследия А. С. Грибоедова, и особенно его эпистолярной части, складывалась на редкость печально. Бумаги, имеющие отношение к восстанию декабристов или к его участникам, были уничтожены им самим или по его повелению, многое из написанного позже погибло во время разгрома Русской миссии в Тегеране. Если добавить к этому не очень бережное отношение Александра Сергеевича к собственным рукописям, 1 постоянные и многочисленные переезды, часто сопровождавшиеся утратой и потерей вещей, 2 многолетнее отсутствие собственного жилища и в связи с этим необходимость квартировать, гибель от пожара в 1877 году собранных первым биографом Грибоедова Д. А. Смирновым ценнейших бумаг и таинственное исчезновение части уцелевших от пожара документов в «Обществе любителей русской словесности», то становится понятным, почему до настоящего времени число найденных произведений и писем А. С. Грибоедова сравнительно немногочисленно.
Тем не менее продолжать их поиск необходимо, и вряд ли можно согласиться с В. П. Мещеряковым, что, «по всей вероятности, рассчитывать в наши дни на находку каких-либо значительных документов, прямо относящихся к Грибоедову, особенно не приходится». 3 хотя, действительно, следует признать, что «более перспективны поиски в сфере литературного (добавим — военного и дипломатического, — Е. Ц.) окружения драматурга». 4
Подтверждением этого тезиса служит ранее неизвестное письмо А. С. Грибоедова к К. В. Нессельроде, найденное автором при сборе материалов к художественному
[141] фильму-дилогии «Жизнь и гибель Александра Грибоедова» в постановке народного артиста РСФСР H. С. Михалкова.Письмо за № 86 из Тавриза, датированное 23 октября 1828 года, написано на французском языке, на котором А. С. Грибоедов вел значительную часть своей дипломатической переписки.
Текст написан писарской рукой, формула вежливости в конце и подпись — рукой Грибоедова.
Письмо было найдено в АВПР, фонд «Главный архив» IV-18, 1828, оп. 136, дело № 1 «О доме Российского Консульства в Тавризе», часть 1, листы 1-3. 5
A S. Е. М-г Comte de Nesselrode le 9 Decembre 1828.
№ 2262.
Monsieur le Comte,
J’ose supplier, comme une faveur particuliere, l’attention de Votre Excellence a un objet qui est tres important pour moi et mes employes. Nous sommes si detestablement loges ici, que tout mon monde en est malade. Si Votre Excellence voulait bien m’assigner sur la dette Persane, une somme quelconque, pour que je pusse acheter deux, trois masures dans les environs, je les aurais converties en habitations Europeennes, si non elegantes, du moins logeables 3.000 Tomans auraient suffi pour cela, et avec 7.000 Tom. de plus, on pourrait, dans la suite, proceder a un etablissement du meme genre a Teheran. Il n’y a pas d’Officier Anglais qui ne soit loge beaucoup plus decemment que moi. J’ai deja berourse 900 Duc pour les reparations, et les meubles, indispensables dans les pieces que j’occupe.
En cas qu’il me fut trop difficile de tirer tout l’argent en question du Gouvernement Persan, j’aurais pu toujours en obtenir l’equivalent en materiaux de construction, et lui mettre a compte l’entretien et la paye des ouvriers. Le but serait atteint tout de meme, nous aurions ete passablement loges.
Ma maison est encombree, outre mes gens, des prisonniers que je parviens a decouvrir, et de leurs parens qui sont venus les chercher, tous pauvres, et n’ayans d’autre abri que l’hotel de la Mission. Jusqu’a present, excepte moi et le Consul General, on a fourre tous les autres, Secretaires et Interpretes, et 10 Cosaques que j’ai amenes avec moi, dans de mauvais gites, dont on a chasse les proprietaires; ce qui n’est pas, non plus, la maniere de nous rendre agreables aux habitans d’ici. Mais on ne peut pas s’en prende a Abbas-Mirza, car l’interieur de son propre palais est dans un etat de delabrement complet: cela fait pipie de voir, comment sont loges cinq a six de ses fils, que je suis alle voir.
N’osant pas insister plus longtems sur ces objet, j’attendrai la reponse, dont Votre Excellence daignera m’honorer; je prends la liberte d’ajouter seulement, qu’il y va rigoureusement de la sante de tous les membres de la Mission.
Veuillez agreer les assurances de la haute et respectueuse consideration, avec laquelle j’ai l’honneur d’etre,
| Monsieur le Comte, de Votre Excellence le tres humble et tres obeissant serviteur Alexandre Griboyedof |
|
№ 86. |
Выписка изъ отношенія Статскаго Советника Грибоедова отъ 23-го Октября за № 86-мъ, изъ Табриза:
| По необходимости Миссии нашей в Тегеране иметь приличное помещение, проситъ позволения выстроить там дом, на счет контрибуции, следующей нам от Персии. |
Возвращено от Государя Императора 9 Декабря 1828.
Его высокопревосходительству графу Нессельроде
9 декабря 1828
№ 2262
Господин Граф,
Осмеливаюсь беспокоить Ваше Сиятельство по поводу, который очень важен для меня и моих подчиненных. Мы живем здесь в таких ужасных условиях, что все от того болеют. Если Вашему Сиятельству было бы угодно разрешить мне взять некоторую сумму денег от персидского платежа, то я смог бы купить поблизости две или три хибарки, которые я бы переделал на европейский лад, пусть они не будут элегантными, но, по крайней мере, пригодными для жилья. Для этого мне потребны всего лишь 3000 туманов, а если сверх того я располагал бы еще 7000 туманов, то впоследствии я бы смог поступить таким же образом и в Тегеране.
Любой английский офицер живет в гораздо лучших условиях, чем я. Я уже издержал 900 дукатов на ремонт
[142] и меблировку комнат, которые я занимаю.В случае, если получение наличных денег от Персидского правительства представится слишком затруднительным, я с радостью соглашусь получить эквивалент указанной суммы строительными материалами и выставлю счет только за ремонтные работы и жалование рабочим. Все это позволит достичь цели, то есть получить возможность жить в более или менее пристойных условиях.
Мой дом переполнен; кроме моих людей в нем живут пленники, которых мне удалось отыскать, и их родственники, приехавшие за ними. Все они люди бедные, и у них нет другой возможности найти крышу над головой, кроме как в помещении Миссии. До настоящего времени все мои люди, исключая меня и Генерального Консула, то есть секретари, переводчики и 10 казаков, которых я взял с собой, вынуждены квартировать в хибарах, из которых были выселены их владельцы, что, разумеется, не способствует поддержанию хорошего отношения к нам со стороны местных жителей. Однако во всем этом нельзя винить Аббаса-Мирзу, так как в его дворце царит полное запустение; жалость берет, когда видишь, в каких условиях живут его пять, не то шесть сыновей, которых я недавно посетил.
Не смея больше задерживать Вашего внимания на сем предмете, я буду ждать ответа, который соблаговолит дать Ваше Сиятельство. Осмелюсь лишь только обратить внимание на то, что от решения Вашего Сиятельства в значительной мере зависит здоровье всех членов Миссии.
| Господин Граф, примите уверения в глубочайшем и совершенном почтении и преданности. Вашего Сиятельства нижайший и всепокорнейший слуга |
Александр Грибоедов.
№ 86 |
Как видно из письма, вопрос об условиях жизни и состоянии здоровья сотрудников Русской миссии и Генерального консульства в Тавризе очень волновал А. С. Грибоедова: «Мы живем здесь в таких ужасных условиях, что все от того болеют». Чтобы понять, что побудило Грибоедова написать Вице-Канцлеру публикуемое письмо, обратимся к предшествовавшим ему обстоятельствам.
Массовые болезни и эпидемии случались в то время нередко. На Востоке же, вследствие незнакомства с нормами санитарии, эпидемии были рядовым явлением. В данном случае положение было усугублено бедствиями русско-персидской и русско-турецкой войн: в Закавказье свирепствовали чума, 7 холера, желтая лихорадка и другие болезни. Состояние здоровья самого А. С. Грибоедова в момент написания письма оставляло желать лучшего. В Тифлисе 6 августа 1828 года, по возвращении из действующей армии, куда он ездил за инструкциями к Паскевичу, Грибоедов «занемог желтою лихорадкою. К 22-му получил облегчение». 8 На этот день было назначено бракосочетание Грибоедова с Ниной Чавчавадзе. Но облегчение было временным: «В самый день свадьбы (22 августа 1828 года, — Е. Ц.), под венцом уже опять посетил меня пароксизм, и с тех пор нет отдыха; я так исхудал, пожелтел и ослабел, что думаю, капли крови здоровой во мне не осталось». 9 Однако из Петербурга торопили с отъездом: Персия под разными предлогами задерживала выплату контрибуции, препятствовала возвращению пленных и переселению армян на отошедшие к России территории; усилились слухи о восстании в персидских восточных провинциях и напряженность на персидско-турецкой границе. «Здоровье мое мне еще не позволяло выехать из Тефлиса; но последние известия, полученные мною из Персии, не дозволили мне долее медлить». 10
9 сентября 1828 года А. С. Грибоедов выехал из Тифлиса. «Благодаря Сипягину 11 я имею доктора до Эривани, 12 оттудова возьму другого до Табриза. Впрочем, дорога мне как будто полезна. Я себя лучше чувствую, нежели в Тефлисе». 13 Как оказалось, это было снова лишь кратковременное отступление болезни. Нездоровый климат, тяжелая дорога, отсутствие медикаментов и невозможность полноценного питания привели к тому, что от болезней стали страдать почти все члены миссии. Поэтому, выезжая в Тавриз 25 сентября
[143] 1828 года, Грибоедов писал: «По болезненному моему состоянию и большей части моих чиновников и прислуги, я принужденным нашелся взять в Эривани состоящего при тамошнем военном госпитале ординатора Мальберга, 14 который также сопровождает меня до Тегерана». 15 В Эривани болезнь, казалось, стала проходить, но стоило отправиться в путь, «лихорадка мне с жестокостию отплатила на дороге, и я в Табриз 16 доплелся в полном смысле полуживой». 17В Тавризе Грибоедова ожидало множество дел, требовавших его безотлагательного участия и вмешательства, но условия, в которых жили служащие Русской миссии, и состояние их здоровья вынудили его обратиться к Нессельроде с данным письмом.
Здесь нужно сказать, что еще в 1819 году Мазарович в донесении в Коллегию иностранных дел, описывая жизнь Русской миссии в Тавризе, сообщал: «... мы имеем только казенные квартиры, да и те были в таком худом положении, что я, как и все чиновники Миссии принуждены были поправлять их на свое иждивение, что в чрезвычайную тягость моим чиновникам». 18 За прошедшие с тех пор десять лет условия жизни Русской миссии практически не изменились.
Публикуемое письмо — не первое беспокойство Грибоедова о здоровье своих сотрудников: 17 августа из Тифлиса, хорошо зная положение дел в Персии и предвидя возможные трудности, он писал директору Азиатского департамента Родофиникину: «... чтобы вы обратили внимание на будущее положение наше в Персии, где в случае болезни моих чиновников или многочисленной прислуги мы уже совершенно должны отдаться на произвол климата и всех местных невыгодных обстоятельств». 19
Однако Родофиникин не торопился с ответом, а «отдаваться на произвол... невыгодных обстоятельств» было не в характере Грибоедова. Он решает предпринять собственные меры по улучшению условий жизни служащих миссии и излагает их теперь уже непосредственно министру иностранных дел К. В. Нессельроде.
Примечательно, что при этом Грибоедов стремится решить дело с минимальными затратами; более того, предполагая затруднения с получением наличных денег, он согласен получить от персидского правительства строительные материалы, чтобы потом самостоятельно нанять рабочих и приспособить для жилья те хибары, в которых были вынуждены жить служащие миссии.
Весьма существенно и сравнение условий существования русского полномочного министра с тем, как жили в Тавризе англичане: «Любой английский офицер живет в гораздо лучших условиях, чем я». А в доме Русской миссии кроме Грибоедова и генерального консула Амбургера жили еще беременная жена Грибоедова, секретари, переводчики, казаки, пленники и их родственники. Упоминая последних, Грибоедов добавляет: «Все они люди бедные, и у них нет другой возможности найти крышу над головой, кроме как в помещении Миссии». В миссии все они жили бесплатно, благодаря гуманности и милосердию Грибоедова. Счет экстраординарных расходов миссии в этот период имеет много записей: «пленному солдату на платье, ему же на содержание», «пленному на дорогу», «бедным пленным», «бедному пленному на харчи», «пленному армянину с женой и детьми», «бедным пленным на пропитание». 20 Расход по каждой из записей составлял от одного до четырнадцати червонцев.
Отметим также упоминание Грибоедова об издержанных им 900 дукатах «на ремонт и меблировку комнат». В то время «Министерство иностранных и престранных дел», 21 как иногда называл его Грибоедов, не особенно утруждало себя расходами на содержание своих служащих. Еще пребывая в составе посольства Мазаровича, Грибоедов, так же как и другие его соратники, вынужден был постоянно расплачиваться из своего кармана по самым разным поводам, 22 что отнюдь не улучшало его и без того нелегкого финансового положения. Да и начальство в лице Родофиникина и Нессельроде не упускало случая экономить за счет своих подчиненных. Так, например, Родофиникин «ускромил» жалование Грибоедова «более нежели на месяц»: «Здесь в казенной экспедиции получен указ, что я удовлетворен с 25-го апреля, а мне отпущено...
[144] только с 2-го июня». 23 Грибоедов написал об этом Булгарину 12 июня из Москвы, 24 просил его сходить к Родофиникину выяснить этот вопрос и попросить прислать ему недостающую часть жалования, потом писал самому Родофиникину, но денег так и не дождался. 20 сентября, поняв, что, скорее всего, денег ему так и не получить, Грибоедов пишет Амбургеру: «С Родофиникиным нечего толковать, он свинья всех нас кругом обрезал, просто сказать обокрал. И если бы Государь один день остался в Петербурге после моего назначения, то я бы нашел случай ему доложить». 25 Перед самым отъездом в Тегеран, окончательно распростившись с надеждой на возврат недоплаченного жалованья, Грибоедов, посылая Паскевичу письмо Булгарина с описанием его визита к Родофиникину и объяснением директора Азиатского департамента причин недоплаты Грибоедову, пишет: «Тут же, коли полюбопытствуете, найдете много вредных толков на мой счет г. Родофиникина, моего почтенного начальника, на которого я плюю. Свинья и только». 26 Столь экспрессивные выражения в адрес Родофиникина вполне понятны: в этом же письме Грибоедов сетует: «Я, право, не знаю, как мне быть с моим жалованием, не для собственных издержек, а для экстраординарных по службе. Теперь дышу только двумя тысячами Макдональдовских, которые вы мне дали в Ахалкалаках, и из них уже тысяча прожита, а своих ни копейки!!» 27Грибоедов также отмечает, что размещение служащих миссии в домах, из которых для этого были выселены их владельцы, «не способствуют поддержанию хорошего отношения... со стороны местных жителей». Нельзя не согласиться с этим утверждением, как и с оправданием Аббаса-Мирзы, дворец которого в результате войны был приведен в «полное запустение», так что «жалость берет, когда видишь, в каких условиях живут его пять, не то шесть сыновей».
В заключение письма Грибоедов во второй раз учтиво, но твердо напоминает Нессельроде, что от его решения «в значительной мере зависит здоровье всех членов Миссии».
Ответа на это письмо Грибоедов не получил. В своем отношении к Грибоедову от 18 декабря 1828 года за № 2040 Нессельроде, сообщая, что «депеши... из Тавриза от 20-го и 23-го октября, а равно от 9-го ноября сего года получены... исправно и были поднесены Государю Императору», 28 рассказывает о благоприятном впечатлении, которое произвели на Николая I сведения, собранные Грибоедовым, инструктирует его по вопросам выплаты контрибуции, персидско-турецких отношений, вменяет ему в «непременную обязанность отклонить домогательства Аббаса-Мирзы» 29 прибыть в Санкт-Петербург, но нигде не упоминает о публикуемом выше письме. Впрочем, Грибоедовым 23 октября было написано несколько бумаг, и Нессельроде, говоря о депеше от 23 октября, скорее всего (и, видимо, это действительно так) имеет в виду депешу за № 65, о которой подробно пишет И. Ф. Паскевич в отношении к Грибоедову от 5 декабря 1828 года за № 84. 30 Вероятно, именно эту бумагу «с особенным удовольствием» отметил Николай I.
И еще одно обстоятельство: Паскевич в одном из писем к Грибоедову раздраженно упрекнул его за то, что он посылает некоторые бумаги в Петербург через его голову. Грибоедов, отвечая на упрек, возражает: «Я всякую мелочь касательно моих дел довожу до вашего сведения...» 31 И далее: «Для большего вашего удовлетворения пересылаю вам мою депешу к Нессельроде под открытою печатью и всегда буду это делать, кроме таких случаев, которые ни под каким видом уже не могут для вас быть занимательны. Напр<имер>: о переводчиках, о канцелярских издержках, о подарках, о суммах на постройку квартир (курсив мой, — Е. Ц.) и всякий вздор; до сих пор я только об этом писал мимо вас, потому что это касается Департамента азиатских дел, и слава богу, что эта чаша вас миновала, у вас довольно таковой дрязги в вашей канцелярии». 32
Вероятно, Грибоедов имеет в виду именно публикуемое письмо. Когда эта статья уже была написана, удалось найти еще два документа, непосредственно относящихся к публикуемому письму.
Прежде всего это писарская копия «Проекта отношения Вице-канцлера к Полномочному в Персии Министру Грибоедову», 33 собственноручно заверенная и подписанная директором Азиатского департамента Родофиникиным. Текст ее приводится полностью:
[145]копия
Проект отношения Вице-канцлера к Полномочному в Персии Министру Грибоедову.
На подлинном собственной Его Императорского Величества рукою написано: Быть по сему. |
В депеше от 23 октября за № 86 вы излагаете необходимость как Вам, так и прочим членам Миссии нашей, средства к удобнейшему и более приличному помещению в Тегеране и Тавризе. Предмет сей долгом поставил довести до Высочайшего сведения. |
16 декабря 1828 года В Аничковом Дворце. |
Государю Императору благоугодно было, во внимание к затруднениям, о коих представляете, всемилостивейше разрешить, чтобы вы употребили до 10 т<ысяч> туманов на постройки и приличное обзаведение для помещения Миссии нашей в обоих помянутых городах. |
Подписано Вице-канцлером и отправлено экстра-почтою 18 декабря 1828 г. за № 2041-м. |
Сию сумму как экстраординарную, представляется Вам заимствовать из денег 9 или 10 курура, имеющих впредь поступить от Персии в уплату контрибуции по договору Туркманчайскому; и в приеме оной дать Персидскому Министерству — квитанцию, известив о том в свое время и г. Генерал-Адъютанта графа Паскевича-Эриванского. Сообщая сие Вам, М<илостивый> Г<осударь>, пребываю верно<подданный> тайн<ый> сов<етник> Родофиникин К. К. |
Как видно из «Проекта», Нессельроде счел возможным довести публикуемое письмо до сведения Императора. Николай I нашел затруднения, описанные Грибоедовым, основательными, согласился с его предложением ассигновать 10 тысяч туманов на строительство и обзаведение Русской миссии в Тегеране и Тавризе, и разрешил Грибоедову удержать требуемую сумму из 9-го или 10-го курура. «Проект» был высочайше утвержден без поправок и замечаний, подписан вице-канцлером и отправлен Грибоедову 18 декабря 1828 года в качестве «Отношения» № 2041 вместе с ранее известным и уже цитировавшимся в данной статье «Отношением» № 2040. Характерно, что ни Император, ни Нессельроде, ни Родофиникин никак не отреагировали на сообщение Грибоедова об издержанных им суммах из личных средств на казенные надобности.
Противоречит ли факт существования «Отношения» № 2041 утверждению о том, что ответа на свое письмо № 86 Грибоедов не получил? Нет, не противоречит. Подтверждением тому служит третий найденный документ — еще одно письмо директора Азиатского департамента К. К. Родофиникина, адресованное на этот раз преемнику Грибоедова на посту посланника в Персии князю Н. А. Долгорукову. 34
№ 20 получено 20 февраля 1830 года
Милостивый Государь
Князь Николай Андреевич!
Имея честь лишь вчера получить отношение Вашего Сиятельства от 18 минувшего месяца за № 207, как равно и другие отношения Ваши, я не имел времени принять еще по оным разрешений Г. Вице-канцлера, но не премину сообщить Вам, коль скоро таковыя последуют. Между тем для руководства Вашего и должнаго по усмотрению Вашему исполнения поспешаю при сем препроводить копию с высочайше утвержденнаго проекта предписания, данного в минувшем году Статскому советнику Грибоедову касательно домов в Тегеране и Тавризе для помещения Миссии нашей. Из оной бумаги усмотрите, что деньги, потребныя по означенному предмету, должны быть заимствованы из следуемаго нам 9-го курура персидской контрибуции. Хотя платеж сего курура отсрочен на пять лет, однако я не сомневаюсь, что Вашими стараниями получить можно и до того срока сумму на дома определенную: тем более что оную преимущественно должно будет добрать материалами.
Пребываю с совершенным почтением и преданностию
Вашего Сиятельства
покорнейший слуга
Константин Родофиникин.
№ 2555 |
Его Сия<тельст>ву князю Н. А. Долгорукову.
(Письмо писарское, формула вежливости и подпись — собственноручные).
Отношение, написанное Долгоруковым 18 октября в Тавризе, попало в канцелярию вице-канцлера всего лишь
[146] за месяц. По тем временам и по расстоянию, которое оно проделало, скорость его доставки была очень высокой. Она могла быть такой потому, что наиболее сложная часть пути — от Тавриза до Тифлиса и далее до Владикавказа — была пройдена, когда в этих местах стоит благоприятная теплая погода и путь через горные перевалы открыт. Ответное же письмо, отосланное из С-Петербурга 19 ноября, пришло в Тавриз 20 февраля, т.е. через три месяца с момента его отправления. Если учесть, что данное письмо № 2555 шло до Тавриза, а в Тегеран Грибоедов, ехавший туда в последний раз весьма спешно, добирался в зимнее время из Тавриза около 20 дней, то совершенно нереально, чтобы он до своей гибели в Тегеране мог получить отношение № 2041, отправленное из Петербурга 18 декабря 1828 года. Следовательно, ответа на, свое письмо № 86 от 23 октября Грибоедов так и не успел получить.Теперь по существу письма № 2555: Родофиникин в ответ на «Отношение» Долгорукова № 207 (к сожалению, пока не найденное) высылает ему копию публикуемого выше «Отношения» № 2041, данного Грибоедову, и рекомендует Долгорукову руководствоваться в своей деятельности именно этим документом.
Как известно, смерть Грибоедова и искупительная миссия Хосрова-Мирзы послужили поводом для прощения Персии 10-го курура и отсрочки платежа 9-го курура на пять лет. Тем не менее Родофиникин подтвердил, «что деньги, потребныя по означенному предмету, должны быть заимствованы из 9-го курура Персидской контрибуции». И далее: «Хотя платеж сего курура отсрочен на пять лет, однако я не сомневаюсь, что Вашими стараниями получить можно и до того срока сумму на дома определенную...»
Требовать от Персидского правительства деньги или материалы в счет 9-го курура, высочайше отсроченного на пять лет, означало прямо противоречить воле монарха, и Долгоруков никогда бы не пошел на такой шаг. Родофиникин это отлично понимал, но именно поэтому и «умывал руки». Здоровье и условия жизни сотрудников Русской миссии в Персии его не интересовали, ибо только безразличием к их судьбам можно объяснить лицемерную мудрость его «соломонова решения», откладывавшего принятие необходимейших мер минимум на пять лет.
Такова история письма Грибоедова № 86; история, к сожалению, не окончившаяся и спустя год после его трагической смерти.
Комментарии
1. Бегичев С. Н. Записка об А. С. Грибоедове. — В кн.: Грибоедов в воспоминаниях современников. М., 1980, с. 28.
2. «Мои вещи, без которых я не могу обойтись в дороге, были направлены дурными распоряжениями комиссионеров в Астрахань; другие остались в Георгиевске». — Грибоедов А. С. Полн. Собр. соч. / Под ред. Н. К. Пиксанова. Пгр., 1917, т. 3, с. 354 (письмо А. К. Амбургеру, Тифлис, 7 авг. 1828 года); «Я следую за общим потоком и должно быть в сотый раз бросаю все свои вещи». — Там же, с. 350 (письмо П. Н. Ахвердовой, Гумри, 29 июля 1828 года).
3. Мещеряков В. П. А. С. Грибоедов: Литературное окружение и восприятие. Л., 1983, с. 3.
4. Там же.
5. Автор благодарит за содействие в подготовке данной статьи заведующего Архивом внешней политики России тов. Агафонова H. С., а также выражает признательность сотрудникам АВПР И. В. Гришиной, В. А. Новиковой, Г. Н. Песковой, З. И. Платоновой, Г. М. Прытковой.
6. Перевод с французского С. В. Попова.
7. См.: Грибоедов А. С. Поли. собр. соч., т. 3, с. 215 (письмо к К. К. Родофиникину, Тифлис, 10 июля 1828 года).
8. Там же, с. 224 (письмо Ф. В. Булгарину, Тифлис, начало сентября 1828 года).
9. Там же.
10. Грибоедов А. С. Соч. М., 1953, с. 593 (письмо И. Ф. Паскевичу, Хамамли, 14 сент. 1828 года).
11. Тифлисский военный губернатор Н. М. Сипягин умер от холеры в Тифлисе 10 окт. 1828 года.
12. До Эривани Грибоедова сопровождал доктор Умисса.
13. Грибоедов А. С. Соч., с. 593-594 (письмо И. Ф. Паскевичу, Хамамли, 14 сент. 1828 года).
14. Доктор Мальмберг погиб вместе с Грибоедовым в Тегеране.
15. Материалы для биографии А. С. Грибоедова. — В кн.: Кавказский сборник. Тифлис, 1909, т. 30 (письмо И. Ф. Паскевичу, № 77, Тавриз, 17 окт. 1828 года).
16. А. С. Грибоедов прибыл в Тавриз 7 окт. 1828 года.
17. Грибоедов А. С. Поли. собр. соч., т. 3, с. 228 (письмо К. К. Родофиникину, Тавриз, 30 окт. 1828 года).
18. АВПР, ф. «Главный архив» 1-9, 1819-1824, оп. 8, д. 2, л. 36.
19. Грибоедов А. С. Соч., с. 587 (письмо К. К. Родофиникину, Тифлис, 17 авг. 1828 года).
20. АВПР, ф. «Консульство в Тавризе», оп. 570/2, д. 1, п. 1055.
21. Грибоедов А. С. Соч., с. 602 (письмо И. Ф. Паскевичу, Тавриз, 3 дек. 1828 года).
22. АВПР, ф. «Главный архив» I-9, 1819-1824, оп. 8, д. 2, л. 9-17.
23. Грибоедов А. С. Соч., с. 583-584 (письмо К. К. Родофиникину, Тифлис, 12 июля 1828 года).
24. Там же, с. 579 (письмо Ф. В. Булгарину, Москва, 12 июня 1828 года).
25. Грибоедов А. С. Поли. собр. соч., т. 3, с. 225-226 (письмо А. К. Амбургеру, Эривань, 20 сент. 1828 года).
26. Грибоедов А. С. Соч., с. 602.
27. Там же, с. 605.
28. Кавказский сборник, т. 30, с. 109-111.
29. Там же.
30. Там же, с. 101-104.
31. Грибоедов А. С. Соч., с. 601.
32. Там же.
33. АВПР, ф. «Миссия в Персии», 1828-1830, оп. 528-а, д. 4, л. 13.
34. Там же, л. 85.
Текст воспроизведен по
изданию: Письмо А. С. Грибоедова к К. В.
Нессельроде // Русская литература, № 3. 1985
© текст - Цымбал Е. В. 1985
© сетевая версия - Thietmar. 2023
© OCR - Николаева Е. В. 2023
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Русская литература. 1985