Необыкновенные похождения и путешествия Русского крестьянина Дементия Иванова Никулина и пр.

(Окончание.)

Давид-Паша 6 определил мне на [48] пропитание 20 куруш 7 денег, и снабдил меня достаточно одеждою. Спустя несколько времени, нашел я там двух беглых солдат из Казанских Татар, которым объявил я намерение свое отправиться в город Иерусалим, для поклонения Св. местам. Они присоветовали мне ехать по реке Шату 8, на Арабском [49] судне, на которое и взяла меня хозяева оного. Чрез 6 дней после отбытия выплыли мы на реку Евфрат, где напали на нас Арабские разбойнику и побили у нас 24 человека. Но как я с прочими и человеками не стал им противиться, и как мы добровольно отдали им все, что у нас было на судне, то они оставили нас в живых. Мы, плывя по рекам Шату, Евфрату, Тигру и Мураду, чрез 3 дни после ограбления прибыли в город Бостру 9. Здесь я нашел Католического Священника, которой был также Россиянин; он присоветовал мне отправиться в город Багдад к его приятелю, к которому и дал мне письмо, прося его принять меня с добрым расположением. По прибытии в Город Багдад, я отыскал сего знакомца и приятеля Священникова, и вручил ему данное мне письмо. Он в самом деле принял меня довольно хорошо, дал мне денег, а сверх того снабдил и другими нужными для меня вещами. При сем хочу сказать [50] благосклонному читателю о хлебопашестве и образе жизни Балбаских 10 жителей. Они сеют одну только пшеницу, и большею частию, орус или по Русски белоярую, и также как и Персияне напускают на свои нивы воду, по тем же самым причинам, и на таковом же основании, как и Персияне. Они сеют также множество табаку. Здесь находятся прекрасные сады, в коих родятся разные фрукты: гранаты, яблоки, куреги, апельсины, лимоны, тутьники, Грецкие орехи, чернослив, арбузы, дыни и другие плоды, названия коих я, за долгопрошедшим временем, позабыл. Закон же их и обряды во всем почти сходны с Персидскими. Сверх того посетил я разные Персидские города: столичный Тигран 11, а поменее оного Ширязь 12, Козминь, Ряшт [51] и Таврис 13, в котором владелец Мирза 14 Абаз. Также города Марачу Урюм, Хурма, Ват и Кармашан, коим управляет Шах-Заде, у коего я жил. В Крутском владении 15, главный город Киллюм управляется Сардаром Буда-Ханом, от коего, равно как и от вышесказанных правителей, мне бедному путешественнику шла провизия, которая состояла каждодневно из фунта хлеба и пенеруда 16, из овечьего молока деланного, коего давалось мне золотников до 15 [52] в сутки. Пить у них, кроме воды, было мне нечего, потому что у них квасу, или чего нибудь другого кислого, нигде не найдешь. Обитатели вышеписанной Балбадской земельки живут близ реки Шата, питаются белым хлебом потому, что, как я выше сказал, сеют одну только пшеницу, но по большей части, промышляют разбоями. Они собираются в партии, состоящие из 20 или 30 человек, ездят на добычу, угоняют из за границ разную скотину, как то: верблюдов, овец и ослов, и увозят множество хлеба. Случается, что таковые шайки разбойников, с полученною ими добычею, в домы к женам своим не возвращаются, потому, что их ловят и лишают жизни. Обязанностию поставляю сказать нечто о местоположении некоторых виденных мною Турецких городов, и об обыкновениях их жителей. Турецкий город Бастро (Бассора) лежит близ Арабского (Персидского) залива, в которой впали и соединились в одно течение пять прекрасных рек, а именно: Шат, Евфрат, Тигр, Мурат, и какое название пятой реке (вероятно, он хочет сказать о реке Кера), о том не упомяню. Реки сии со всех сторон украшены хурмовыми деревами [53] (пальмами, dottiers). Растущие на лих плоды, по наружности своей, во всем подобны дубовым желудкам 17; а какой в оных вкус, о том не знаю. Впрочем, они к употреблению здоровы. Арабы сии плоды почитают святостью. Они пьют одну только воду, или потому, что не умеют сделать какое либо кислое питье, или же по особенной к воде привычке. В сем городе (Бассоре) находится, заслуживающая особенного внимания, корабельная пристань, на коей останавливаются приходящие из Бонгалии (Бенгалии), Дании, Португалии и прочих разных земель корабли, для мены товаров. В городе же Багдаде местоположение ровное, так, что на всем пространстве оного города и его окрестностей, состоящих из семи сот верст или более, не найдешь пригорков, оврагов и бугров. Нынешний город Багдад стоит при реке Шате, чрез которую сделан живой мост, поддерживаемый Арабскими ила шкотами. Сии Арабские плашкоты имеют некоторое сходство с Российскими большими лодками или барками. — Новый Багдад, судя по строению своему, во всем сходен с старым. — [54] Дома у них построены на вкус Персидский, Крутский (Курдский) и Азиятский. — Некоторые жители города Багдада строят дома без верхов, или же с верхами, и оные делают, для удобнейшего стечения воды, на одну сторону весьма покатыми. Дождик там очень редко бывает, и кирпич очень дорог, особливо обжога оного, потому, что у них дров совсем нет. Комнаты топят и обжигают кирпичи травою, которую называют тамошние жители коренистою комочкою 18. Небогатые жители по большей части ездит, на верблюдах, за кирпичом в древний город Вавилон, и добывают оный из некоторых заваленных землею домов. Каждый верблюд может везти более трех сот кирпичей, потому что кирпич очень мелок, так, что в длину не более 3, а в ширину не более 2 вершков; в толщину же полтора вершка. Они строят домы, наблюдая большую в кирпичах экономию, ибо ведут стену с обеих сторон по [55] одному только кирпичу, а в средину набивают буш. Возвыся стену сажени на полторы, к верху оканчивают оную деревянною крышею, замазанною сверху глиною. Городом Багдадом управляет Паша Давид. В ведении его состоят Арапы, число коих простирается до двух сот тысяч с половиною. Они платят ему дань. — Более же сего я не знаю, а за нужное признаю продолжать и окончить начатое мною повествование о моем путешествии. Друг вышепомянутого Священника принял меня к себе и успокоил, а вскоре после того отправил меня оттуда с караваном. Я пошел пешком в Святый град Иерусалим, где и находился два дни, в течение коих я не вовсе удовлетворил моему желанию, хотя и успел поклониться Св. местам. В это время я нечаянно встретился с Английским Капитаном, которой заманил меня на свой корабль, обещаясь наградить меня, однако ж обманул, из корабля не выпустил, и в наступившую же ночь мы отправились в Египет. Прибыв в город Масар, вывели меня на берег, для приложения на моей груди печати, изображающей Распятие Господне, с предстоящими херувимами или [56] Ангелами, каковая печать и теперь видна на мне. После сего часа чрез три, сверх моего желания, взяли меня опять на корабль, и мы отправились в город Джиду, в который и прибыли в 15-й день. По прибытии в оный, отпросился я у Капитана сходить на рынок, для покупки себе белья, где внезапно попался мне Армянин, который умел говорить по Русски, и которому я открыл намерение возвратиться в Иерусалим. Он мне сказал: «ты можешь пройти туда, когда по их богомерзкому обыкновению, захочешь презреть Святыню, а если на сие не соглашаешься, то предадут тебя смерти». На сей варварский поступок, я, подолгу Христианскому, никак согласиться не мог, и возвратился на корабль, где с покорностию признался Капитану в долговременной своей отлучке, и он меня простил. За сим я долгом поставляю сказать читателю, что в городах: Иерусалиме и Египте хлеб и прочие плоды произрастают очень хорошие, потому что в оных городах земля преимущественно пред прочими плодоносна. Сеют они пшеницу и ячмень, а другого хлеба не возделывают, потому что тамошняя почва земли никакого, а паче ржаного хлеба [57] родить не может. Населяющие же оные города Иерусалим и Египет жители, состоят из Греков, Бусурман, Жидов, Египтян и большею частию, Турок и других народов. Заведения и строения городов Иерусалима и Египта во всем подобны Багдадскому.

Когда же Капитан простил меня в долговременной моей отлучке, то, приняв меня к себе по прежнему, вознамерился плыть в Индейский город Бомбай, в который и прибыли мы, совершив счастливое плавание. Я находился несколько времени в услужении у Капитана, и наконец осмелился ему доложить, не возможно ли ему будет отправить меня в Европу. Он отвечал мне, что в Европу не прежде можно отправиться, как по прошествии пяти лет. Сей его ответ показался мне несносным и весьма огорчительным. — И так, проживая у Капитана, и стараясь особенно угождать ему, приобрел я его доверенность, а потому он часто брал меня с собою прогуливаться. В один летний вечер, взяв меня с собою, Капитан вздумал ехать на одну большую Индейскую гору, которая, при всей крутизне своей, была еще и лесиста. Когда он взбирался на сию гору [58] пешком, и от усталости назад не огладывался, то я воспользовался сим случаем, убежал от него, и скрылся в лесу, на оной горе. Удалившись от него, скитался я по горскому лесу один, ровно шесть суток, питаясь одними только Индейскими орехами. В седьмой день усмотрел небольшой домик, и от него в близком расстоянии, огромную, о трех величайших главах, статую, которая, как я после узнал почитается Индейским Богом. Я, приближаясь к оной статуе, увидел, что с другого корабля приехали Англичане, также из любопытства посмотреть на сию огромную и удивительную статую. Индейцы, с равномерным как Богу почтением — поклоняются оной. Сии Англичане силою взяли меня на свой корабль, и как узнали, что я Россиянин, то и представили меня к тому Капитану, от которого я убежал. Капитан, за таковой мой побег, посадил меня в тюрьму на трое суток, и при наступлении четвертых, пришел ко мне, и подтвердив, чтобы я на будущее время от него не бегал, приказал меня из тюрьмы выпустить без всякого наказания. — Во время бытности моей в Бомбае, по предназначению тамошнего [59] Начальства и Компанейского общества, приказано Капитану, у коего я жил, употребить корабль наш, в защиту от Арабских разбойников, разбивавших купеческие корабли. Мы тотчас отправились, и провожали оные благополучно до Арабского города Маскату, а от Маската до города Абушери 19, откуда возвратились в город Бомбай. В сие время я занемог горячкою. Капитан, видя мою слабость, немедленно отправил меня в госпиталь, где я лежал целый месяц. Здесь узнал я от одного Английского матроса, что в оном городе есть один Капитан, умеющий говорить по Русски и который к бедным весьма милостив. Я, не теряя сего случая, выпросился у Начальника вытти из госпиталя для покупки пищи, и когда меня выпустили с караульным солдатом, то я в одном тесном месте нашел удобный случай убежать от солдата, сыскал того человеколюбивого Капитана, коему я пал в ноги, и просил его покровительства. Капитан сей, новый мой защитник, по выслушании всех бедственных обстоятельств моей жизни, присоветовал мне [60] возвратиться в госпиталь, обнадеживая меня однако ж, что он сам придет в госпиталь, и освободит меня из оного. Он, приехав туда в назначенный вечер, просил присматривающего за больными Доктора, чтобы он меня, во уважение представленных им причин, из госпиталя выпустил. Доктор охотно согласился на то, но не смел отпустить меня, а советовал Капитану отнестись к Градоначальнику, который, по усильной Капитанской просьбе, приказал меня из госпиталя выпустить, и отдать ему на руки под его росписку. Капитан взял меня сперва к себе, а после препоручил родному своему племяннику Александру Грифсу 20, крестному сыну нашего [61] Всемилостивейшего Государя Императора Александра Павловича. Добрый Г. Грифс, сожалея обо мне, и удивляясь долговременному моему путешествию, взял меня к себе в дом, и назначил мне хорошее содержание. — Я жил у него таким образом полтора месяца. При сем долгом себе поставляю сказать нечто об Индии и Индейцах вообще. Город Индейский Бомбай, в коем я находился, состоит под ведением Английским. Жители города Бомбая платят подати Английскому Королю. — Населяющие оный город жители, состоят, большею частию, из Индейцев, Португальцев и Армян. Находящиеся здесь Католики, в воспоминание страдания Спасителя нашего Господа Иисуса Христа, восстания Его из гроба и Светлого Воскресения Его, представляют такое страдание Его практическим образом, во все семь Пятниц Святого и Великого поста 21. [62]

Из числа многих Индейских идолопоклоннических обрядов, я мог заметить следующие: Когда Индеец умрет, то труп сперва окунут в деревянное масло, а после того положат на костер, который с ожигают вместе с мертвым телом. Вокруг сего огня Индейцы пляшут и играют на разных инструментах, до тех пор, пока тело сгорит совершенно. Ежели после умершего останется жена, то ей позволено выходить замуж за другого, но если ее никто взять за себя не согласится, то и ее также сожгут, как и мужа 22. В другой идолопоклоннической секте, если кто помрет, то сперва сделают небольшую беседку, потом мертвого посадят в нее, запрут двери, украсят таковую пирамиду снаружи разными тканями и золотыми листами, после того понесут ее с умершим и со всеми украшениями к морю, [63] поставят в лодку, и, привязав чугунные плиты, отводят от берега, не менее как на версту, и бросают в воду.

Вышеупомянутый Капитан, новый мой благотворитель, по моей просьбе отправил меня, на Английском 74 пушек военном корабле, в Бенгалию. Оттуда отправился я в Африканский город Кив Гудок 23, а после того на остров Св. Елены, который пространством не менее 50 верст. Здесь мы запаслись свежею водою, потому что в сем месте она превосходная. — С острова Св. Елены пустились мы в Американский город Колумбию, а из оного в Английский город Плимут. Капитан отправил меня тотчас к Консулу Джону-Окуру, который, по просьбе моей, отпустил меня с свидетельством в Лондон, к Консулу же Андрею Яковлевичу Дубачевскому. В то время в Лондоне находился наш Посланник Граф Ливень, который был уже извещен обо мне. В последствии узнал [64] я, что в Лондоне находится Российский Священник, Яков Иванович Смирнов, человек самый почтенный, добродетельный и всеми там уважаемый. Он, наставив меня в Христианском законе, исповедывал и приобщил Св. таин. — Жил я в Лондоне всего два месяца с половиною, и вот, что могу сказать об Англии: Англичане хлеб сеют пшеничный, а черного хлеба там не родится. Хлеб печеный продается, по Русскому счету, по 50 коп. за фунт; говядины фунт стоит рубль и дороже, и как я мог заметить, там одни сапоги дороже нежели у нас, а прочие все вообще товары продаются гораздо дешевле, нежели у нас в России. Землю возделывают Англичане, также как и в России, сохою; но их соха с Российскою имеет большую разницу, ибо у Российской сохи два сошника, а у Английской один; к Английской сохе, для большей легкости, приделывается кожа, и соха украшается не хуже, как наши дрожки. Англичане все одеваются щегольски, во фраках, панталонах, жилетах и т. п. так, что каждого Англичанина Российский мужик непременно примет с виду за дворянина. Если кто из Англичан уличен в смертоубийстве, или делании [65] фальшивой монеты, тех вешают на виселицах, на коих виновные остаются до тех пор, пока другие попадутся; тогда первых снимают и предают земле, а последних вешают на их место. Если кто в малой вине проступится, тех наказывают кошками, или по Русски сказать, плетьми. В Англии ходят деньги: Голландские червонцы по их счету, по 9 шилингов и по 6 пеней (пенсов), а на Российские деньги, по 9 руб. 60 коп. — Крон стоит 5 шилингов, и величиною с Российский целковый рубль. На Английских кораблях матросов содержать очень хорошо. После обеда пьют ром, мешая оный с водою, полагая воды две доли, а рому одну. Англичане управляют кораблями очень проворно, а к каждой пушке определяются пять человек, с тем, чтобы они одну свою пушку только знали, и всегда соблюдали оную в чистоте и исправности. Во время тревоги, всякой бежит к своей пушке. В Англию идет сахарный песок из Вастинии (Вест-Индии), также чай и кофе привозятся к ним из тех мест, где они родятся, а у них, в Англии, этого ничего [66] нет 24. У них есть также трактиры и кабаки, коим у них одинаковое название публикус 25, в которые ходят мужчины и женщины. Там принимают и тех и других честно и учтиво. В публикусе играет музыка, а женщины с мужчинами танцуют. Если кто в публикусе кого обидит или поссорится, того прибьют и выгонят вон. Наконец я, Цыкулин, нашел случай из Англии отправиться на корабле, с С. Петербургским купцом Германом Николаевичем, в Немецкий город Гамбург; из Гамбурга, на почтовых лошадях, в столичный Прусский город Берлин; из Берлина в город Ригу, а из оного в столичный город С. Петербург. По прибытии в оный я, Цыкулин, с [67] объяснением 13 летнего странствования своего, подал прошение Его Сиятельству Господину С. Петербургскому Военному Генерал-Губернатору, Графу Михайлу Андреевичу Милорадовичу, о том, чтоб благоволено было дать мне от помянутого господина моего Лосунского отпускную. По милости и ходатайству сего великодушного воина, дано мне свидетельство, для свободного во всех Российских городах проживания. Я поселился в Нижнем Нове-городе, и приписан в здешнее мещанство.


Комментарии

6. Давид-Паша, три года тому назад, прислал своего Поверенного в Грузию, чтобы позволено было его матери прибыть к нему в Багдад. Но она, крепостная Князей Орбелияновых, решительно отказалась от путешествия в Мусульманскую землю, и предпочла свое состояние в православном отечестве той пышной жизни, которая ее ожидала в Багдаде. Изд.

7. Куруш, Турецкий пиастр.

8. Река Шатт. Здесь наш путешественник делается совершенно непонятным в географическом отношении. Он говорит, что, выплыв по реке Шату, переплыл через реки Евфрат, Тигр и Мурад, и прибыл в Бостру чрез 3 дни. Он смешивает разные названия Евфрата, и Тигра, и вероятно Бострою называет Бассору или Бассру. Хотя и в самом деле существует город по имени Бастра, но он не лежит в Сирии, в Дамасском Пашалике, и вовсе не при Евфрате, ниже при Тигре. Река Евфрат, вытекая из гор Армении, соединяется с другою рекою в Диарбекире, называемою Мурадом; ниже Багдада соединяется она с Тигром, где получив название Шатта, протекает к Бассоре, и наконец впадает в Персидский Залив. Следовательно Цикулин выплыл из Багдада по реке Тигру, который по Арабски называется Диджлы, прибыл на Шатт, и оттуда отправился в Бассору, не в Бостру.

9. Не Бассора ли? Изд.

10. Балбасцы, горное военное племя в западной Персии, и в сомнительной зависимости от Шаха. Их географическое положение по близости с Турками, и на крутизнах едва доступных, много способствует им при частых возмущениях. Изд.

11. Тегеран.

12. Город Шираз, столичный провинции Фарс, на восточной стороне Персидского залива. Казвин, известный город в Персидском Ираке. Мараджа или Марага город, лежащий на восточном берегу озера Урмии или Урумии, получившего свое название от города сего имени, который находится на западном берегу оного. Хурремабад, город в небольшом расстоянии от Кирманшаха, к югу.

13. Тебрис.

14. Аббас-Мирза.

15. В Крутском владении, т. е. в Курдском, или в провинции, называемой Курдистаном. Но в Курдистане главный город есть Кирманшах, не Киллюм. Кирманшах, по Арабски Карамсин, лежит при реке Ксра; город Киллюм нам вовсе неизвестен: не есть ли это Киллакади, небольшой Курдистанский город? Изд.

16. Сыр по Перс. Изд.

17. Финики, хурме по Персидск.

18. Aubepine, боярышник, любимая пища верблюдов; такими кустами поросли все невспаханные поля в Персии. Изд.

19. Бендер Бушир. Изд.

20. Семейство Грифс (дети покойного С. Петербургского Медика) получило богатое наследство к Бомбае, с условием там поселиться. Девицы Грифс славятся своею красотою, любезностью и привязанностью к России, и вообще известны в Индии под именем гордых Петербургских красавиц. Многие знаменитые искатели домогались вступить с ними в брак, но не были даже приняты в число их знакомых. Напротив того, всякий Русский, или только бывший в России, пользуется в их доме родственным приемом. Мы имеем сие известие из самого верного источника. Изд.

21. Мы исключили подробное описание сего представления посредством восковых фигур и действующих лиц, которое поныне употребляется во многих Католических монастырях, а в средних веках оно было общим в Европе. Представления производились на улицах и в театрах. В Испании и Португалии многие из сих обрядов поныне сохранились. Изд.

22. Цыкулин пропустил важное обстоятельство, что жен сожигают в Индии не насильно, и что они добровольно подвергаются сему варварскому обычаю. Изд.

23. Cap of good hope? — Мыс Доброй Надежды. Вообще слог и содержание этих Записок напоминают о путешествии Тверитянина в Лидию, в XIV столетии. См. Софийск. Времянн. Изд.

24. Цыкулин, вероятно в Петербурге наслышавшись, что сахар и кофе приходят к нам на Английских кораблях, хотел сим объяснить своим землякам, как очевидец, что эти произведения Англичане привозят в Россию не из своего отечества. Изд.

25. Public-house. Англичане, как известно, так сокращают и сливают вместе слова в произношении, что Цыкулину в этом случае простительно ошибиться. Изд.

Текст воспроизведен по изданию: Необыкновенные похождения и путешествия русского крестьянина Дементия Иванова Цикулина, в Азии, Египте, Восточной Индии, с 1808 по 1821 год, им самим описанные // Северный архив, Часть 15. № 9. 1825

© текст - Булгарин Ф. В. 1825
© сетевая версия - Thietmar. 2019
© OCR - Иванов А. 2019
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Северный архив. 1825