СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

ТЕВТОНСКИЙ ОРДЕН ВО ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКЕ КНЯЗЯ ДАНИИЛА ГАЛИЦКОГО

В середине XIII в. Галицко-Волынская Русь выступает на международной арене как серьезная политическая сила, что становится особенно очевидно в 40–50-е годы XIII века. Это было время решения непростых, зачастую взаимно переплетающихся проблем в области русско-польских, русско-венгерских, русско-литовских, русско-ятвяжских ¹ и, наконец, русско-папских отношений; принимая эти решения, Галицко-Волынская Русь все более проявляет свою политическую зрелость.

Вторжение Тевтонского ордена в Пруссию (30-е годы XIII в.) явилось тем фактором, который осложнил внешнеполитическую обстановку Галицко-Волынской Руси. В данной статье речь пойдет о политике папства и о русско-ятвяжских отношениях: в обоих случаях сказывается (в большей или меньшей степени) присутствие Тевтонского ордена.

Появление в прусских землях Ордена существенно активизировало политику папства в отношении Галицко-Волынской Руси, вынашивавшего (это особенно заметно в период понтификата папы Иннокентия IV, 1243–1254) планы католизации Галицко-Волынской Руси. К скорейшей реализации этих планов подталкивала и нависшая над Европой угроза татаро-монгольского нашествия. Но если вначале, в 30-е годы, папские действия сводились к тому, чтобы отправлять на Русь с миссионерской деятельностью епископов из числа пребывающих в папских владениях в Пруссии, то во второй половине 40-х годов в посланиях Иннокентия IV все настойчивее проводится мысль о совместном отражении татаро-монгольского нашествия с привлечением Тевтонского ордена. Суля русскому князю поддержку против татаро-монголов, курия таким образом надеялась облегчить осуществление своих планов. Одновременно ведя переговоры с Ордой, папство не прочь было склонить (иллюзия, владевшая в то время умами многих европейских духовных и светских владык) и самих татар к принятию христианства (по католическому обряду), чтобы затем договориться с ними как с сюзеренами Руси и получить от них признание за папством прав на верховное управление русской церковью ². [146]

Так, в 1248 г. римский папа Иннокентий IV направляет последовательно (22, 23 и 24 января) буллы Даниилу Галицкому, Александру Невскому, магистру (Генриху фон Вейде, 1247–1248) и рыцарям Тевтонского ордена, содержащие одну и ту же просьбу: немедленно сообщить о приближении татаро-монгольских полчищ («...просим Светлость твою, умоляем и усиленно увещеваем об особом одолжении: как только станет тебе известно, что полчище татар движется на христианский мир, ты поспешил бы уведомить об этом любезных детей, братьев дома Тевтонского в Пруссии, дабы, как только через оных братьев дойдет это до нашего сведения, мы могли бы поразмыслить, как с помощью Божией сим татарам оказать мужественный отпор») ³. Тевтонские рыцари превращались, таким образом, в посредников между Русью и Римской курией. Папа особо предупреждал магистра Ордена о возможности поступления известий со стороны русских князей.

Кажется, князь Даниил добросовестно отнесся к просьбе папы римского и в какое-то время между 1248 и 1253 гг. дал знать Римской курии о приближении татаро-монголов: в обращении Иннокентия IV к христианам Восточной Европы (14 мая 1253 г.) ⁴ говорится, что о нашествии татар ему стало известно «из посланий... христолюбивого сына нашего, сиятельного короля Руссии». Впрочем, папа ни словом не обмолвился об участии рыцарей в отражении нашествия. Он призывает христиан Богемии, Моравии, Сербии и Поморья откликнуться на призыв к крестовому походу против азиатского врага, обещая за это воздать «отпущением грехов и наделением такими же привилегиями, какие даются идущим в Иерусалим». Однако крестовый поход так и не состоялся.

На следующий, 1254, год произошло событие, проливающее свет на состояние прямых политических связей Галицко-Волынской Руси с Тевтонским орденом. Был заключен трехсторонний союз (Тевтонский орден, Галицкая Русь и Польша) против ятвягов.

Вторжение Ордена в Пруссию коренным образом изменило расстановку сил на польско-русско-ятвяжском пограничье, так как Орден, действия которого в этом регионе получили санкцию императора и папы римского (Золотая булла 1226 г. Фридриха II и булла 1234 г. Григория IX), становился главным претендентом на ятвяжские земли, бывшие до этого сферой влияния Руси и Польши. Ятвягия (Судовия орденских хроник и Полесье польских) включалась орденскими хронистами в число 11 прусских земель, подлежащих завоеванию, хотя этническая принадлежность ятвягов к пруссам не вполне ясна ввиду их пограничного положения. [147]

На протяжении ряда веков ятвяжские земли становились объектом военных действий русских и польских князей (первое летописное известие о походе киевского князя Владимира на ятвягов относится к 983 г. ⁵). Таким образом, к началу завоевания Тевтонским орденом Пруссии конкуренты у него уже были.

О договоре между Орденом, мазовецким князем Земовитом и князем Даниилом Галицким дает представление грамота вице-магистра Тевтонского ордена в Пруссии Бурхарда фон Хорнхаузена (магистр в 1255–1257 гг.). Упоминания о грамоте содержатся в отдельных исследованиях, посвященных истории Галицко-Волынской Руси в контексте ее борьбы с крестоносной агрессией ⁶. Грамота была опубликована дважды в XIX в. ⁷ В середине XIX в. она хранилась в женском монастыре в Станётки (Краковское воеводство), а позднее (ко времени издания в составе PUB) – в библиотеке князей Чарторыйских в Кракове. Грамота (полагают, что это – оригинал: сохранились шнуры от печатей) дошла в весьма плохом состоянии. Испорченные места восстанавливались издателями и имеют незначительные разночтения, не влияющие, впрочем, на общий смысл документа. Грамота составлена на основе орденского формуляра, принятого для жалованных грамот прусским нобилям, выступавшим на стороне Ордена. Язык грамоты – латинский.

Текст:

In nomine domini nostri Jesu Christi Amen. Fr[ater] Burchardus de Hornhusen vicepreceptor fratrum domus Theutonice in Pruscia, [universis Christi] fidelibus presens scriptum inspecturis presentibus et futuris salutem in domino sempiternam. Noverit universitas vestra quod nos de fra[trum nostrorum consilio et con]sensu, excellenti viro Danieli primo regi Ruthenorum, et illustri principi Szamovito duci Mazowie et eorum liberis terciam partem [terrae Jatwezenorum] christiano nomini subiugandam cum omni iurisdictione et iure temporali conferimus inperpetuum possidendam, pro eo, ut, quocienscumque a nobis re[quirerentur contra] eandem gentem barbaram, et quamlibet aliam, fidem christianam inpugnantem, eorum nobis personale prestent auxilium et iuvamen. Quod si ex [aliquo] casu prepediti forsitan facere non poterint absque dolo, eorum inpotentiam vel absentiam suppleant per suorum hominum missionem, acsi exhiberent presentiam personalem. Et quia discidii seminator odit concordiam hominum, ut fructus concordie depereant et odium inter homines generetur, pro concordia inperpetuum inter nos obtinenda cum predictis nobilibus convenimus [148] in hanc formam: ut nobis non solum assistant contra predictas gentes christian! nominis inimicas, verum eciam contra quemlibet vel quoslibet cuiuscumque professions et conditionis iuxta predictum modum impertiantur auxilium et iuvamen. Et nos versa vice predictis nobilibus prestabimus auxilium et iuvamen, contra quos suum nobis iuvamen prestiterint, quousque male retenta vel violenter ablata restituerint vel amicabili compositione non satisfecerint; nec cum invasoribus aliquo modo concordabimus, nisi premissa omnia compleantur. Adicimus etiam, quod si predictis nobilibus aliqua gw[erra imminuerit, et] si de nostris hominibus aliqui ad eos declinaverint pro salario obsequium prestaturi, ipsos non impediemus, nec ad nos redire [faciamus] quousque gwerra sopita fuerit inchoata, et ab omni impeticione, que contra ipsos moveri posset ratione predicte gwerre fuerint [libere et exempti. Qui]cumque autem predicte compactionis seu compositionis violator extiterit, omni iure prenotato privetur. Pro hiis autem [omnibus et sin]gulis observandis imperpetuum presens scriptum sigillo venferabilis] Patris nostri Andree episcopi Plocensis ecclesie et nostro et [supradictorum prin]cipum fecimus communiri. Datum in Rathzens anno gratie Millesimo ducentesimo quinquegesimo quarto, Octauo Kalendas...

Перевод:

Во имя Господа нашего Иисуса Христа аминь. Брат Бурхард фон Хорнхаузен, вице-магистр братьев дома Тевтонского в Пруссии, всем христианам, которые узрят написанное здесь, как ныне живущим, так и грядущим, желает вечного спасения во Господе. Да будет известно всем вам, что мы по совету и с согласия братьев наших великому мужу, Даниилу, первому королю рутенов, и светлейшему князю Самовиту, князю мазовецкому, и их детям третью часть земли Ятвяжской, которую предстоит подчинить имени Христа, со всеми правами и властью мирской жалуем в вечное владение. За это всякий раз, как нам потребуется помощь против этого варварского народа и любого другого, воюющего против веры христианской, они предоставят нам свою помощь и услуги. Если же по какой-то причине они, не дай Бог, не смогут этого сделать, будь то нехватка или отсутствие воинской силы, то пусть пополнят ее своими людьми, а если потребуется, примут и личное участие. И поскольку сеятель раздора (дьявол. – В. М.) не терпит согласия людского, подстрекая к тому, чтобы погибли плоды согласия и возникла ненависть между людьми, то, чтобы достичь вечного согласия между нами, мы договорились с упомянутыми нобилями таким образом, чтобы они не только помогали нам против упомянутых язычников, врагов имени Христа, но и против кого бы то ни было, любого занятия и положения, согласно вышеозначенному всемерно оказывали помощь. А мы в свою очередь вышепоименованным нобилям окажем помощь против тех, в борьбе с кем они помогают нам, до тех пор, пока (эти враги. – В. М.) не принадлежащее им или силой отнятое не вернут или не пойдут на дружеское примирение. И мы со своей стороны не будем вступать ни в [149] какие соглашения с захватчиками, пока не будет выполнено все предлежащее. Добавим также, что, если вышеупомянутым нобилям будет грозить война и если кое-кто из наших людей перейдет к ним, чтобы получать плату за службу, мы не будем им препятствовать, но не позволим, чтобы они вернулись к нам, пока не окончится начатая война; и мы снимаем с них все обвинения, которые могут быть возбуждены против них в связи с этой войной. Если же кто-либо нарушит упомянутое соглашение или договор, то будет лишен всех означенных прав. А чтобы это вечно соблюдалось всеми и каждым, настоящую грамоту мы скрепили печатью достопочтенного отца нашего Андрея, епископа Плоцкой церкви, и нашей, и вышеупомянутых князей. Писано в Рачёнже, в год благодати 1254. Восьмые календы...

Дата составления грамоты обрывается. Большинство исследователей склонно датировать ее самым концом 1254 г. – 24 или 25 декабря. Место составления грамоты, Рачёнж, было городом плоцкого епископа.

Текст грамоты свидетельствует о заключении трехстороннего договора между Тевтонским орденом и польской и русской сторонами ⁸. Представляется, что инициатива принадлежала именно Тевтонскому ордену. Возможно, таким образом после заключения 30 июля 1254 г. мира с поморским князем Святополком Орден попытался упорядочить многосторонние притязания на Ятвягию. Вероятно, руководство Ордена давало себе отчет в том, что полностью исключить русских и польских претендентов на эту территорию ему не удастся. Кроме того, в трудных условиях первых десятилетий пребывания Ордена в Пруссии, когда попытки завоевания прусских племен наталкивались на упорное сопротивление местного населения, Орден был готов воспользоваться любой помощью (пусть даже исходящей от потенциального противника), чтобы обеспечить успех начатого завоевания.

Согласно грамоте, Земовиту и Даниилу жалуются в вечное владение земли язычников, в покорении которых они будут принимать участие наряду с Орденом. Таким образом, руководство Ордена признает их одновременно и своими союзниками, и вассалами. Как и прусские нобили в таких случаях, князья обязуются оказывать Ордену военную помощь. Возможно, Орден, получивший право на все прусские земли, которые ему еще только предстояло завоевать, от двух верховных феодалов средневековой Европы – императора и папы римского, считал себя единственным полноправным хозяином Пруссии, а всех остальных претендентов на эти земли – своими потенциальными вассалами. [150]

Согласие польской и русской сторон на заключение такого договора тоже имело свои причины. Польские хроники и древнерусские летописи содержат значительный фактический материал о походах (зачастую совместных) мазовецких и галицких князей на ятвягов. По мере приближения тевтонских рыцарей к Ятвяжской земле, а особенно после заключения в 1249 г. Христбургского (Кишпоркского) договора между Тевтонским орденом и пруссами, по которому первый закреплял свои позиции в северных прусских землях, походы Даниила Галицкого на ятвягов учащаются: князь старался обеспечить безопасность северных границ Галицко-Волынской Руси от посягательств Ордена ⁹.

После смерти мазовецкого князя Болеслава (1248 г.) Даниилу удалось вовлечь его брата Земовита Мазовецкого в общую войну против ятвягов. В этих походах участвовал также со своими отрядами краковско-сандомирский князь Болеслав Стыдливый (1226–1279), ставивший целью, как считают, не покорение ятвягов, а устранение опасности их набегов ¹⁰.

Орден заключает договор с Земовитом Мазовецким и Даниилом Галицким, поскольку именно они были главными действующими лицами в походах на ятвягов в 50-е годы XIII в. Не исключено, что князья состояли в родственных отношениях между собой ¹¹. Причиной того, что выбор Ордена пал на Земовита, возможно, служит и расстановка сил в самой Польше. После смерти Конрада Мазовецкого вспыхнула распря между его сыновьями Земовитом и Казимиром за отцовское наследство. В сферу их интересов входили и ятвяжские земли. В 1249 г. в Иновлодзе состоялась встреча Болеслава Стыдливого, Казимира куявско-ленчицкого и Земовита Мазовецкого с целью обсуждения создавшейся ситуации. Казимир строил планы завоевании Ятвягии исключительно польскими силами, без участия Ордена и русских. Вероятно, такая позиция князя не могла не вызвать отрицательной реакции со стороны решительно настроенного Ордена ¹².

В мае 1254 г. Тевтонский орден добивается в Римской курии получения исключительных прав на ятвяжские земли, тем самым изменив свои прежние решения, признававшие Ятвягию сферой польского влияния (договор с Казимиром 26 июля 1252 г.) ¹³. Договор в Рачёнже [151] свидетельствовал о намерении Ордена окончательно парализовать политику Казимира куявско-ленчицкого и Болеслава Стыдливого, сделав при этом ставку на Даниила и Земовита. Существует точка зрения, что в условии договора о помощи Даниила и Земовита «...против кого бы то ни было, любого занятия и положения», подразумевались именно Казимир и Болеслав ¹⁴. Узнав о содержании договора, Казимир взял под стражу князя Земовита вместе с его женой, но в январе 1255 г. отказался от своих притязаний на Ятвягию (что, впрочем, могло быть лишь дипломатическим ходом).

Но обратимся к Даниилу Галицкому. К 1254 г. ятвяжские походы князя, начатые в конце 40-х годов XIII в., уже принесли свои плоды: в 1252 г. ятвяги выступают одной из сторон союза против великого князя литовского Миндовга ¹⁵, а в 1254 г. летопись также упоминает ятвягов как союзников Даниила ¹⁶. Вряд ли можно допустить, что, не будь этого договора, ятвяжские походы польского и русского князей не состоялись бы, но, возможно, официальное их санкционирование привело к более решительному и уверенному взаимодействию князей, направленному на завоевание Ятвягии, в 1255-1256 гг. Южные ятвяжские земли были опустошены, победители возвратились с боевой добычей, а ятвяжские племена, признав над собою господство русского князя, обязались уплачивать дань и выполнять работы по сооружению укреплений для размещения русских гарнизонов на своей территории. Летопись доносит, что «...Ятвязи... послаша послы своя, и дети своя, и дань даша. и об?щевахуся работ? быти ему. и городы рубити в земл? своей». Даниил немедленно оповещает об этом своих польских союзников, выделив из ятвяжской дани «даръ Сигн?ву воевод?. послушьства ради, да ув?сть вся земля Лядьская яко дань платили суть. Ятвязи же королеви Данилу...» ¹⁷.

После 1256 г. сведений о походах русских князей на Ятвягию в Галицко-Волынской летописи больше нет. Материал грамоты и сведения древнерусских летописей проливают свет как на ход ятвяжских походов русских и польских князей, так и на дипломатическую и военную стратегию и тактику Даниила Галицкого. Думается, что участие в договоре было для него делом, глубоко продуманным. Становясь на некоторое время союзником Тевтонского ордена и обеспечивая безопасность северо-западных границ княжества, он косвенным образом решал и проблемы, возникшие в связи с обострением русско-литовских отношений, и это было особенно важно в условиях, когда литовский великий князь Миндовг искал союза с Орденом. Одновременно Даниил находит и достойный выход из игры, которую он вел совместно с мазовецким князем. [152] Отправляя дары от ятвяжской дани в Польшу, «послушьства ради», он не только делал благородный жест победителя, но и ставил точку в своих отношениях с польским князем, ибо его дальнейшее участие в условиях междоусобной борьбы польских князей становилось явно двусмысленным. Судя по заключительному панегирику летописца в адрес галицкого князя, искомая цель была достигнута ¹⁸.

Договор, заключенный в Рачёнже, просуществовал недолго. Полагают, что он был расторгнут не позднее 1257 г., т. е. вскоре после завершения русско-польских походов на ятвягов. Во всяком случае, он действовал не далее 1260 г., ибо 15 июня того года в Трошине Земовит заключает договор с прусским магистром Ордена Гартмудом фон Грюнбахом (1259-1261) о взаимопомощи в случае нападения ятвягов и обязуется оказывать военную помощь крестоносцам, в награду за что ему была обещана шестая часть завоеванных ятвяжских земель ¹⁹. Однако справедливости ради стоит отметить, что все же львиную долю Ятвягии захватил в конце 70 – начале 80-х годов XIII в. Тевтонский орден, воспользовавшись ослаблением в результате татаро-монгольского нашествия Руси и Польши.

Комментарии

1. Об этом свидетельствуют договорные отношения Галицко-Волынской Руси. См.: Котляр Н. Ф. Договорные отношения галицких и волынских князей с иноземными государями (XII–XIII вв.) // Восточная Европа в древности и средневековье. Международная договорная практика Древней Руси. IX Чтения памяти В. Т. Пашуто. Материалы конференции. Москва, 16-18 апреля 1997 г. М., 1997. С. 28–32.

2. Пашуто В. Г. О политике папской курии на Руси (XIII в.) // ВИ. 1949. № 5. С. 59–76.

3. HRM. I. № LXXVII–LXXIX. См. также: Матузова В. И., Пашуто В. Т. Послание папы Иннокентия IV князю Александру Невскому // Studia historica in honorem HansKruus. Tallinn, 1971. Lk. 133–140.

4. HRM. I. № LXXXVIII.

5. ПСРЛ. T. 2. Стб. 69.

6. Пашуто В. Т. Борьба прусского народа за независимость // ИСССР. 1958. № 6. С. 74; Влодарский Б. Ятвяжская проблема в польско-русских связях X–XIII вв. // Международные связи России до XVII века. М., 1961. С. 116–130; Крип'якевич I. П. Галицко-Волинське князівство. Киів, 1984. С. 102.

7. CDP. III. № 30; PUB. I/1. № 298.

8. Karwasinska J. Sasiedztwo kujawsko-krzyzackie, 1235–1343 // Rozprawy historyczne Towarzystwa naukowego Warszawskiego. Warszawa, 1927–1929. Т. VII. Zesz. 1. S. 41; Wroblewski R. Problem jacwieski w polityce Boleslawa Wstydliwego w latach 1248-1264 // Lodz. Uniwersytet. Zeszyty naukowe. Nauki humanistyczno-spoieczne. Lodz, 1970. Zesz. 72. HistoriaPolskiprzedrozbiorowej. S. 10.

9. Прецедент по отражению захватнических действий немецких рыцарей уже был в 1237 (1238?) г. – отвоевание Дрогичина. См.: ПСРЛ. Т. 2. Стб. 776.

10. Wroblewski R. Problem jacwieski. S. 8.

11. Существует мнение, что в 1248 г. Даниил выдал замуж за Земовита свою дочь Переяславу (Передславу?); правда, данные современных событию источников об этом отсутствуют. См.: Balzer О. Genealogia Piastow. Krakow, 1895. S. 313–320; Baumgarten N. Genealogies et mariages occidentaux des Rurikides russes du X^е au XIII^е siecle. Roma, 1927.

12. Wroblewski R. Problem jacwieski. S. 8.

13. Karwasinska J. Sasiedztwo kujawsko-krzyzackie. S. 41.

14. Wlodarski В. Rywalizacja о ziemie pruskie w polowie XIII wieku. Torun, 1958. S. 43.

15. ПСРЛ. Т. 2. Стб. 815.

16. Там же. Стб. 819.

17. Там же. Стб. 835–836.

18. ПСРЛ.Т. 2. Стб. 836.

19. Suchodolska Е. Regesty dokumentow mazowieckich ж lat 1248-1345. Warszawa; Lodz 1980. № 23.