СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

ШАРА ТУДЖИ

”ШАРА ТУДЖИ” — МОНГОЛЬСКАЯ ЛЕТОПИСЬ XVII в.

Монгольская феодальная историография имеет глубокие традиции, восходящие к ранним временам существования государства монголов. Наиболее древней дошедшей до нас летописью является широко известное “Сокровенное сказание", составленное в 1240 г. при дворе Угэдэя-хана. Это замечательное историческое сочинение хотя неоднократно и было предметом изучения, но до конца еще не исследовано. Открытие его и введение в научный оборот является одним из достижений русской востоковедческой науки. Сочинение это было найдено и опубликовано в русском переводе одним из крупнейших русских китаистов Палладием Кафаровым. ¹

К этой первой летописи, положившей основание монгольской историографии, восходят и некоторые другие исторические сочинения более позднего времени. К сожалению, до нас не дошли исторические сочинения с конца XIII по XVI вв.; таким образом, целых три столетия отделяют позднейшие летописи от раннего периода монгольского летописания. Тем не менее в летописях XVII в. всегда можно найти отдельные черты, свидетельствующие о преемственности летописания. Преемственность сказывается или в пересказе отдельных эпизодов “Сокровенного сказания" или даже в кратких выдержках из него. Подобное обстоятельство свидетельствует о том, что традиция составления летописей и исторических сочинений не была утрачена и не прерывалась в течение всего этого времени. На это положение неоднократно указывал в своих работах Б. Я. Владимирцов. Он писал: “В настоящее время выяснилось, что монголы за «темный» период их истории... сумели сохранить многое из своего [4] культурного достояния; выяснилось, что литература и письменность у монголов не прерывались, как не прерывалась и литературная традиция эпохи Юаньской династии”. ² Отсутствие же летописей XIV—XVI вв. может быть объяснено трудностями хранения подобных материалов. Нам не известны факты существования в этот период оседлых пунктов, кочевой же образ жизни мало способствовал сохранению рукописей. Феодальные войны, раздиравшие и разорявшие Монголию в период феодальной раздробленности, также не способствовали сохранению летописей. Вследствие совокупности этих причин до нас и дошли только летописи, составление которых относится к XVII в., т. е. к тому времени, когда была закончена длительная борьба за гегемонию между монголами и ойратами, когда хаган-чингисид окончательно разбил притязания сайдов-феодалов и когда одна за другой возникали попытки политического объединения монголов. Все эти происходившие в Монголии исторические процессы вызвали оживление и в культурной жизни монголов, в частности в монгольском летописании. Хотя число летописей XVII в. и невелико, но они представляют собой незаурядное явление в монгольской историографии.

По времени составления первой из летописей XVII в. следует считать анонимную “Алтан Тобчи”, отдельные списки которой возможно датировать 1604 и 1627 г. Текст одного из этих списков был опубликован Г. Гомбоевым, снабдившим его переводом. ³ Оценка этого труда, данная Б. Я. Владимирцовым, ⁴ свидетельствует о недостаточной точности перевода и недоброкачественности издания текста. Эта оценка нашла также подтверждение и в работах последующих монголоведов. ⁵ Тем не менее публикация Г. Гомбоева для своего времени была значительным явлением в изучении истории монголов XIV—XVII вв.

Следующими по времени составления являются летописи “Шара Туджи” анонимного автора и “Алтан Тобчи” ламы Лубсан Дандзана. Точно датировать составление этих летописей не представляется возможным. Повидимому, они были составлены в близкое к друг другу время в середине XVII в. или в начале второй его половины. Во всяком случае “Шара Туджи” указана [5] в колофоне летописи Саган Сэцэна ⁶ как один из источников, использованных им при составлении обширной “Эрдэнийн Тобчи”, наиболее значительной из летописей XVII в. Саган Сэцэн закончил свою летопись в 1662 г.; следовательно, “Шара Туджи”, или по крайней мере основная ее часть, была составлена до этого времени. Если ранее возникали некоторые сомнения в тождественности нашей летописи с одноименной “Шара Туджи”, указанной Саган Сэцэном, то теперь эти сомнения должны рассеяться, так как не только полное название нашей летописи точно совпадает с названием, приведенным в колофоне “Эрдэнийн Тобчи", но в этом нас также убеждает ряд текстуальных совпадений обеих летописей. В некоторых случаях Саган Сэцэн воспроизводит почти без изменений текст “Шара Туджи”. Ни “Шара Туджи”, ни летопись Лубсан Дандзана не переводились на русский язык и были доступны только очень узкому кругу специалистов, имевших доступ к рукописным материалам. Летопись же Саган Сэцэна широко известна благодаря опубликованному тексту, переводу и комментариям — изданию, выполненному И. Я. Шмидтом. ⁷ Следует отметить, что это издание, вышедшее почти 125 лет тому назад и сыгравшее значительную роль в истории русского монголоведения, уже не может ныне удовлетворить современным требованиям научной публикации текста и филологической точности перевода. Несомненно, что пришло время, когда следует заново издать и текст и новый перевод этого замечательного сочинения монгольского автора.

Все упомянутые выше четыре исторических сочинения имеют ряд общих черт, характерных для монгольских летописей феодального периода. Несколько особняком от них стоит историческое сочинение “Цаган Тухэ”, также использованное Саган Сэцэном. По содержанию оно отлично от других летописей и посвящено главным образом вопросам организации управления государством. Написано это сочинение трудным, малодоступным языком и восходит к концу XIII в., к временам империи Хубилая. Этими сочинениями и исчерпываются известные науке монгольские летописи XVII в. Все они написаны в те времена, когда буддийская церковь твердо укрепилась в Монголии, и носят явные черты ее влияния. К этим чертам, во-первых, относится вводная часть летописей, которые обычно начинают свой [6] рассказ с сотворения мира и с изложения истории “индийских и тибетских царей”. Во-вторых, буддийское влияние выражается в отдельных вставках, подчеркивающих древность проникновения буддизма в Монголию, связь монгольских ханов с церковью, “чудесные” деяния ее представителей. Такова одна из общих черт монгольских летописей. Другой общей чертой является наличие более или менее разработанных генеалогий монгольских феодалов, причем главное внимание уделяется чингисидам. Третьей чертой, общей для большинства исторических сочинений феодального периода Монголии, является заимствование материалов друг у друга. Характер феодальных хроник, где главное внимание уделено истории ханов и феодалов, также присущ монгольским летописям. Несмотря на все эти качества, указанные летописи имеют большое значение для изучения не только фактов политической истории XIV—XVII вв., но и социально-экономической истории монголов. В этих сочинениях встречаются также данные по истории народа, его экономического положения, упоминаются факты народной борьбы в Монголии. Такие упоминания или даже намеки на подобные события не часты, но они тем более ценны, что других источников не существует. Так, и в “Шара Туджи” имеется любопытное указание на факт сопротивления простого народа властолюбивым стремлениям Лэгдэн-хана.

Автор “Шара Туджи” осторожен в своих высказываниях. Повидимому, он осуждает политику Лэгдэн-хана. Он пишет об этом так: “Вследствие прежних деяний у ханов и простого народа шести тумэнов увеличилось стремление к неподчинению. Не сумел уговорить их мирным путем. Тогда силою собрал шесть великих народов”. ⁸

Нельзя не видеть за этими уклончивыми выражениями сочувствия автора к “стремившимся к неподчинению” монголам. Не менее интересен брошенный автором вскользь намек на свободолюбие халхасцев. Рассказывая о том, как Уд Болот не мог один справиться с управлением халхаскими хошунами и просил у Даян-хана дать ему в помощь еще одного царевича, автор летописи отмечает, что у нового помощника царевича Гэрэ Болота нрав был заносчивый и он не понравился халхасцам. “Поведение халхасцев, не имеющих начальника, жестоко”, — так характеризовал феодал Уд Болот свободолюбивые настроения халхаского народа. Уд Болот боялся, что в дальнейшем дела могут принять нежелательный для него оборот — “как бы мне потом не было плохо”, говорил он — и вернул незадачливого управителя Даян-хану. [7]

На подобных намеках и фактах следует всегда внимательно остановиться и разобраться в них: именно они придают особую ценность феодальным летописям.

Значение монгольских летописей состоит главным образом в том, что в них ярко рисуются картины кочевой жизни, быта монголов, что в них “наиболее важными оказываются отдельные штрихи и упоминания, касающиеся экономического состояния и общественного строя, которых разбросано у авторов-степняков довольно много”. ⁹

Большое количество феодальных терминов, содержащихся в летописях XVII в., позволило в свое время Б. Я. Владимирцову путем анализа этих терминов воссоздать историю общественного строя монголов. Таковы положительные черты феодальных монгольских летописей.

Летопись “Шара Туджи” представляет собой типичное историческое сочинение феодального периода. В отличие от Саган Сэцэна, Лубсан Дандзана и анонимного автора “Алтан Тобчи” летопись эта была составлена, повидимому, в Халхе, так как главное внимание в ней уделено потомкам Гэрэсэндзэ, владевшим, как известно, Халхой. Хорошо разработанная генеалогия халхаских князей имеет в “Шара Туджи” также одно любопытное отличие — в ней даны сведения о женской линии, что обычно опускается другими авторами. А это, на первый взгляд, не столь уж важное обстоятельство позволяет констатировать наличие большого числа различных племенных групп, вошедших в состав монголов в XVI—XVII вв. ¹⁰ Известно, что большинство древних монгольских племен в период создания Монгольского государства XIII в. было разгромлено и рассеяно по всей огромной территории монгольского мира. Анализ сведений о женах и дочерях халхаских феодалов позволяет установить, что связи между различными группами монголов, находившихся в разных концах Монголии, поддерживались достаточно тесно еще в XVI—XVII вв., что существует преемственность между остатками некоторых древних племен и новыми халхаскими отоками, определившими состав Халхи. Среди названий отоков XVII в., упоминающихся в “Шара Туджи”, имеются Солдус, Мэркит, Татар, Бэсут, Борджигит. Все эти названия хорошо известны как названия древних монгольских племен и родов, они сохранились, потеряв свое прежнее значение. Например, оток Солдус ¹¹ входил в состав [8] владений Дзасакту-хана, а оток Бэсут принадлежал известному Цокту-тайджи, кочевавшему в горах Цецерлик Хангайхан. ¹² Среди отоков в “Шара Туджи” указывается Эрхэгут, ¹³ название которого не является племенным названием, а применялось в древние времена к народам, придерживавшимся христианской веры, т. е. к христианам вообще и к монголам-христианам в частности. ¹⁴ Определенный интерес вызывают также сообщения “Шара Туджи” о наличии в Халхе XVI—XVII вв. отоков Тангут (тибетцы), Сартагул (хорезмийцы — среднеазиатские мусульмане), которые представляют собой омонголившихся потомков некогда выведенных из покоренных стран больших групп пленников и поселенных в Монголии. Таким образом, генеалогии халхаских князей и их жен могут послужить материалом для установления этногенеза халхасцев и состава населения Халхи XVII в. Не меньший интерес представляют также сведения “Шара Туджи” о шести монгольских тумэнах, заменивших древние сорок тумэнов. Шуточные стихи, посвященные этим шести тумэнам, заслуживают отдельного внимательного исследования, так как в них также затронуты вопросы этногенеза монголов.

Нельзя не обратить внимания на те страницы нашей летописи, где рассказывается о том, каким образом Гэрэсэндзэ стал владетелем Халхи. Здесь ярко отражена суровая и простая жизнь кочевников. С эпической простотой рассказывается о том, как жена феодала — хатун, что обычно переводится громким титулом ханши-княгини, доила коров и, стыдясь свекра, робко подавала ему надоенное молоко через решетки юрты (хана), не смея войти в дверь; как феодал строил себе маленькую юрту, собрав по частям войлок и дерево. Если таковы были условия жизни феодалов, то как же жили албату или харачу, т. е. простой народ, который пас стада и делал всю ту тяжелую черную работу, которая связана с кочевым укладом жизни? Вот такие, хотя бы и косвенные, указания и позволяют судить о положении монгольского народа в феодальный период истории Монголии.

Имеется в “Шара Туджи” и ряд других сведений, важных для понимания истории монголов XVI—XVII вв.

О значении летописи “Шара Туджи”, необходимости изучения ее и перевода на русский язык неоднократно указывалось в монголоведческой литературе. ¹⁵ [9]

Краткое содержание летописи “Шара Туджи” также известно. Об этом впервые подробно сообщил Ц. Ж. Жамцарано в своем ценном исследовании о монгольских летописях XVII века. ¹⁶ Сведения о содержании “Шара Туджи” дает также Л. С. Пучковский. ¹⁷ Повествование в “Шара Туджи” не делится на главы и разделы. Оно начинается с краткого описания буддийских представлений о мироздании, что характерно для большинства монгольских исторических сочинений XVII—XIX вв. Далее следует небольшой раздел, посвященный краткому перечню индийских и тибетских царей, от которых, по мнению неизвестного автора летописи, произошли и монгольские ханы. Только после этих сообщений автор переходит к краткому изложению сведений из жизни Чингиса и его преемников. Затем рассказ автора касается сведений из монгольской истории XIV—XVI вв. и незаметно переходит к генеалогическим материалам относительно потомства одиннадцати сыновей Даян-хана. Особенное внимание автор уделяет сыновьям и дочерям Гэрэсэндзэ, генеалогические списки которых им достаточно разработаны, в них довольно подробны сведения о женской линии монгольских князей. Особо надо отметить поэтическое описание шести тумэнов монголов времен Даян-хана.

Летопись эта, как уже было отмечено, анонимная. Никаких данных для установления автора не имеется, за исключением подписи владельца рукописи А. Можно лишь предположительно считать, что владелец рукописи был автором если не всей летописи, то хотя бы второй части ее. ¹⁸ Возможно, что летопись составлялась постепенно и, начатая одним автором, была закончена другим. В пользу подобного предположения говорит сам характер изложения, когда повествование сменяется сухим генеалогическим перечислением.

Таковы общие сведения о летописи “Шара Туджи”.

* * *

В монголоведческой науке “Шара Туджи” стала известна после Орхонской экспедиции В. В. Радлова 1891 г. Так как экземпляр летописи, найденный Радловым, не имел заглавия и нескольких первых страниц, то летопись была условно названа “История Радлова” и под этим названием использовалась в монголоведческих работах. Впоследствии были найдены еще два экземпляра летописи, в одном из них, принадлежавшем известному монголисту А. М. Позднееву, имелись начальные страницы [10] летописи и полное ее название: *** (“Великое желтое повествование о происхождении прежних монгольских ханов”). Всего известно три списка летописи, которые хранятся в Монгольском фонде Сектора восточных рукописей Института востоковедения АН СССР и в Библиотеке Восточного факультета Ленинградского Государственного университета им. А. А. Жданова. Краткое описание рукописей “Шара Туджи” впервые дано в упомянутой выше книге Ц. Жамцарано.

В настоящей работе вниманию читателя предлагается сводный текст летописи “Шара Туджи”, составленный на основании трех известных списков летописи, и перевод монгольского текста с примечаниями.

Списки летописи, по которым составлен сводный текст, названы условно рукописями А, В, С.

Рукопись А, хранящаяся в Секторе восточных рукописей Института востоковедения (шифр: Mong. Mns. В. 173), положена нами в основу сводного текста, так как она, во-первых, монгольского происхождения, привезена В. В. Радловым из Халхи; во-вторых, это наиболее полный (хотя и без начала) и грамотный список. Он написан на китайской бумаге, плотной, очень пожелтевшей от времени и неудобств хранения в юрте. Рукопись списка А представляет собой длинную ленту, сложенную “в гармошку”, шириной 23.5 см, длиной 7.5 см. Нумерованных страниц 284. Наверху стр. 1 надпись на русском языке: “Монгольская история, привезенная акад. В. В. Радловым с Орхонской экспедиции 1891 г.”. Написана рукопись тушью при помощи тонкой палочки тремя разными почерками. Вставки между строк вписаны мелкими буквами очень острой и тонкой палочкой и почерком, отличающимся от основных. Первым почерком написаны стр. 1—187, вторым, более небрежным и размашистым, — стр. 188—192. Со стр. 222 до конца (стр. 193 и стр. 195—221 пустые, за исключением нескольких слов, не имеющих значения) рукопись писана третьим почерком с правописанием некоторых слов, отличающимся от первой части. Стр. 263—284 пустые, за исключением нескольких отрывочных слов, не имеющих значения. На обложке указано имя владельца рукописи — “Тоба-тайджи”, возможно, что он и был автором всей летописи или хотя бы части ее. Тоба-тайджи был дзасаком и сыном дзасака Бунтар Дайчин-чухухура из рода Нухунуху Уйдзэна, четвертого сына Гэрэсэндзэ.

Рукопись В представляет собой тетрадь обычного формата без обложки. Нумерованных страниц 26. Начало летописи отсутствует. Этот список сделан, повидимому, в середине XIX в. [11] с неизвестного оригинала. Рукопись В принадлежала также А. М. Позднееву, в составе коллекции которого и хранится в Монгольском фонде Сектора восточных рукописей (шифр: F. 264). В рукописи имеется ряд пометок карандашом, перевод отдельных слов на русский язык. Список В по объему меньше двух других списков, но содержит ряд значительных разночтений и несколько иной порядок сведений в своей второй половине. Поэтому можно считать рукопись В особым вариантом летописи “Шара Туджи”.

Рукопись С хранится в Библиотеке Восточного факультета ЛГУ (шифр: Mong. G. 33, Xyl. 80) и представляет собой сшитую из писчей бумаги тетрадь большого формата. Нумерованных страниц 43. На обложке (из той же бумаги) в центре, обведенное рамкой, аккуратно написано название: ***. Вверху слева надпись: “Позднеев, № 6-й. Шара-Туджи”. Рукопись писана типичным бурятским почерком, обычным пером, черными чернилами. Марка бумажной фабрики, имеющаяся на каждом листе рукописи (“Фабрика Демидова. Вязники”), и принадлежность рукописи к коллекции А. М. Позднеева позволяют датировать список концом XIX в. Все вставки между строк списка А вынесены в списке С в конец и написаны одним текстом без указания, что это вставки. В списке С много грубых описок. При сличении списков А и С становится ясным, что последний был списан с полного списка А, когда еще не были утрачены первые страницы, в этом и заключается ценность списка С. По этому списку Ц. Жамцарано и установил заглавие летописи и восстановил первые ее страницы.

При переводе сводного текста выяснилось, что язык “Шара Туджи” очень лаконичен и вследствие этого иногда труден для понимания. Возможно, что язык “Шара Туджи" близок к разговорному языку того времени. Особые трудности представляли многочисленные имена, часть которых вышла из употребления, и трудно себе представить, как они звучали в разговорном языке. Поэтому мы старались передать написание имен путем транслитерации. В некоторых случаях удавалось установить правильное чтение благодаря именам, приводившимся в русских архивных документах. Так, например, имя *** можно прочесть как Иалдан и как Иэлдэн. Но первое чтение не верно, ибо это имя в форме Иэлдэн многократно зафиксировано в русских документах XVII в. ¹⁹ В установлении правильного чтения имен помогали иногда также [12] и тибетские параллели, так как многие монгольские имена после укрепления в Монголии ламаизма представляют собой либо переводы, либо транслитерацию тибетских имен. При издании сводного текста мы старались везде сохранить особенности правописания авторов, несмотря на то, что довольно часто оно отличается от общепринятой монгольской орфографии.

Примечания, составленные нами к переводу, поясняют отдельные специальные термины, приводят краткие биографические сведения о лицах, упоминающихся в летописи. В примечаниях также указываются источники отдельных частей “Шара Туджи”.

В качестве приложения даются списки феодальных терминов с пояснениями их значений и список названий племен, поколений, отоков, хошунов и аймаков, упомянутых в летописи.

В заключение считаю своим долгом отметить, что в работе над переводом и текстом летописи я пользовалась советами и указаниями товарищей по работе, неизменно откликавшихся на мои запросы. Пользуюсь случаем выразить свою глубокую признательность за сделанные указания Б. И. Панкратову и К. М. Черемисову.

Особенно я благодарна монгольскому ученому Ц. Дамдинсурэну, просмотревшему в рукописи весь перевод. Трудностей в работе было много, но я с удовлетворением вспоминаю дни, проведенные в труде над старинной рукописью, столь ценной для понимания жизни монгольского народа в тяжелые времена феодальных смут и войн.

Комментарии

1. Старинное монгольское предание о Чингис-хане. Юань-чао-би-ши. Перевод с китайского на русский язык П. Кафарова. Тр. членов Росс. духовн. миссии в Пекине, т. IV. СПб., 1866, стр. 3—258. (В дальнейшем: П. Кафаров. Юань-чао-би-ши).

2. Б. Я. Владимирцов. Общественный строй монголов. Л., 1934, стр. 15.

3. Алтан Тобчи. Монгольская летопись в подлинном тексте и переводе. Перевод ламы Галсана Гомбоева. Тр. Вост. отд. Археолог. общ., т. VI, СПб., 1858. (В дальнейшем: Алтан Тобчи).

4. Б. Я. Владимирцов. Общественный строй монголов, стр. 17.

5. Ц. Жамцарано. Монгольские летописи XVII века. М.—Л., 1936, стр. 56 (в дальнейшем — Ц. Жамцарано). Л. С. Пучковский. Монгольская феодальная историография XIII—XVII вв. Уч. зап. Инст. востоковедения, т. VI, М.—Л., 1953, стр. 146.

6. Geschichte der Ost-Mongolen und ihres Fuerstenhauses. Verfasst von Ssanang Ssetsen chuntaidschi der Ordus; aus dem Mongolischen uebersetzt, und mit dem Originaltexte, nebst Anmerkungen, Erlauternen und Citaten aus andern unedirten Originalwerken herausgegeben von I. J. Schmidt. St. Petersburg, 1829, стр. 298. (В дальнейшем: Sanang Setsen).

7. Sanang Setsen, стр. 509.

8. См. стр. 108 монг. текста и перевода “Шара Туджи”.

9. Б. Я. Владимирцов. Общественный строй монголов, стр. 17.

10. См.: Рашид-ад-дин. Сборник летописей, т. I, кн. 1. Л., 1952, стр. 92, 101, 172. (В дальнейшем: Рашид-ад-дин). — П.Кафаров. Юань-чао-би-ши, стр. 84, 92.

11. См.: И. Петлин. Роспись китайскому государству. В статье: Ф. Покровский. Путешествие в Монголию и Китай сибирского казака Ивана Петлина в 1618 г. Изв. ОРЯС, т. XVIII, кн. 4, 1917, стр. 285.

12. Б. Я. Владимирцов. Надписи на скалах халхаского Цокту-тайджи. Изв. АН СССР, 1926, стр. 1257.

13. См. стр. 242 монг. текста “Шара Туджи”.

14. Б. Я. Владимирцов. Mongolica, I. Зап. Вост. отд. Русск. археолог, общ., т. XXVI, 1925, стр. 334.

15. Б. Я. Владимирцов. Общественный строй монголов, стр. 16.— Л. С. Пучковский. Монгольская феодальная историография XIII—XVII вв., стр. 148.

16. Ц. Жамцарано — стр. 67—68.

17. Л. С. Пучковский. Монгольская феодальная историография XIII—XVII вв., стр. 148.

18. Ц. Жамцарано, стр. 61.

19. ЦГАДА, ф. 214, столб. 74, лл. 390—402.