№ 134
1691 г. не ранее марта 9 — не позднее мая 29 *. — Статейный список приема посланцев Галдана Бошокту-хана иркутским воеводою Л. К. Кислянским в Ильинской слободе
(* — Датируется по упоминанию чисел в тексте)
/л. 163/ И марта в 9 день стольник и воевода Леонтей Костянтинович Кислянский велел в-Ыльинской слободе приставу капитану московских стрелков (Так в тексте) Осипу Булгакову калмытцкого владельца Бушухту-хановых посланцов поставить пред себя с листы к ответу, а приняв тех посланцов, велено ему, Осипу, итти с теми посланцы по правую руку до посольские избы.
И того ж числа капитан Осип Булгаков калмыцких посланцов в посольскую избу поставил. И они, калмыцкие посланцы, пришед в посольскую избу, сняв с себя малахаи, спросили о здоровье великих государей царей и великих князей Иоанна Алексеевича, Петра Алексеевича, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцев.
И стольник и воевода Леонтей Костянтинович Кислянский говорил. — /л. 164/ Божиею милостию великие государи цари и великие князи Иоанн Алексеевич, Петр Алексеевич, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцы, и многих государьств и земель восточных и заподных и северных отчичи и дедичи, и наследники и государи и облаадатели, их царьское пресветлое величество, в царьствующем своем граде Москве на своих превысочайших царьских престолех, дал бог, здравы.
И посланцы подали стольнику и воеводе Леонтью Костянтиновичю Кислянскому от Бушухту-хана своего лист. И стольник и воевода Леонтей Костянтинович Кислянский, приняв лист, говорил им, посланцом: тот де их поданной лист велит перевесть на руской язык, а отповедь де им против того листа будет, как тот лист переведут на руской язык. И спросил о здоровье калмыцкого их Бушухту-хана.
Посланцы говорили. — Калмыцкой де их Бушухту-хан в степи от них остался /л. 165/ с калмыцкими своими людьми в добром здоровье.
Стольник и воевода Леонтей Костянтинович Кислянский говорил. — Буде де им что заказано от калмыцкого их Бушухту(В тексте: Тушухту)-хана говорить сверх листов на переговорех, и они б говорили, как их возьмут к ответу против листа, и подчивав их, посланцов, питьями, отпустил в юрты.
И того ж числа тот вышеписанной от калмыцкого Бушухту-хана лист переведен с калмыцкого на руской язык, а в переводе пишет.
Галдан шаджин барыкчи Бушухту-хани бичик.
Федор Алексеевич быдун ноен, Леонтей Костянтинович Кислянский хоюрту окбо, танилкчи бичик амани уге биликте ириксенду, икы баирлабо. таниилчи улзейту цаган голду ириксинесе. на ороки ямар беэсе уйле. болоксайги узиксен обрин тани /л. 166/ элчи амарь келеку. басачи икы цагани хани менду медэнь икы нургун шаджин тэрен.али. бэсе уйлин тусту эне бичикте илгечи илчиги: болзонду али утур болхар ирикуйги сайтур тусалат баса чиги наани ямар бээсе улей кейрек болхула кын.кыню нургунду тусутай али сайн [328] болхуйги.кичетани амани угеин харю тани элчи Григорей Кибирев мани илчи Аиюки Дархан Хашка хаюрен аманди беликтей тымер морыни сараин сайн эдур бичибе.
Перевод вышеписанных калмыцких речей на руской язык, которой лист прислан от калмыцкого Бушухту-хана к стольнику и воеводе Леонтью Костянтиновичю Кислянскому в нынешнем во 199 году марта в 9 день с калмыцким посланцом з дархан Отеки Кашкою. /л. 167/
Галдан шаджин барыкчи Бушухту-хани бичик.
В листу пишет: Федор Алексеевич 1 — великий посол, Леонтей Костянтинович Кислянский, обоим вам ваш посол 2 письмо и словесной приказ с подарками пришли, и я вельми обрадовался. Пришел ваш посол на урочище Улзейту на Белой-реке, а как они пришли, и после того какое дело делалося, ваш посол видял и словесно скажет, и что после учинитца, о том буду чинить ведомость в руские городы.
И великие государи Белые цари здравы ль? И чтоб о том ведать. А как великое дело на чем учинитца и договор, и после того для того письмо послано с посланцом. А послан он на срок, чтоб ему приехать скорым делом и в том бы учинить радение, и после того какое учинитца дело, и вам бы радение учинить заедин, сопча, мне и себе, чтоб учинить все доброе, а словесной де приказ, которой приказан з Григорьем Кибиревым и з дарханом Аюки Кашкою, двум им и подарки. Месяц конной в добром числе писано. /л. 168/
И марта в 10 день стольник и воевода Леонтей Костянтинович Кислянский посылал к посланцам пристава капитана московских стрельцов Осипа Булгакова и велел ему тех калмыцких посланцов взять и привести к себе для отповеди поданного от Бушухту-хана их листа чрез их посланцов.
А как пристав Осип Булгаков привел их, посланцов, перед стольника и воеводу Леонтья Костянтиновича Кислянского учреженную избу, где принимать посланцов, и стольник и воевода Леонтей Костянтинович Кислянский с теми посланцы повитался, как ведетца обычей, и велел их посадить и говорил им, посланцам. — Марта в 9 день от владельца своего калмыцкого Бушухту-хана, которой лист ему, стольнику и воеводе Леонтью Костянтиновичю Кислянскому, подали они, посланцы, и с вашего де калмыцкого языка тот лист переведен на руской язык, и против того листа /л. 169/ буду писать к великим государем царем и великим князем Иоанну Алексеевичю, Петру Алексеевичю, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцем, к Москве и лист пошлю. Также и к вашему калмыцкому владельцу Бушухту-хану против ево листа буду ж писать со всякою отповедью.
И против их поданного калмыцкого листа против статей стольник и воевода у тех посланцов дархан Оеки Кашки спрашивал, что в листу их писано: по указу великих государей посланные от великих и полномочных послов, от окольничего и намесника брянского Федора Алексеевича Головина с товарыщи Григорей Кибирев к Бушухту-хану их на урочище Улзейту на Белую-реку, как они пришли, и после того какое дело делалося, и наш де посланец видел и словесно скажет?
И посланец говорил. — В листу де написано: как де Григорей Кибирев приехал к Бушухту-хану их на урочище Улзейту на Белую-реку, и какое у [329] Бу/л. 170/шухту-хана дело делалося, и он де, Григорей, видел и про то де он, Григорей, скажет подлинно. То и в листу написано.
И стольник и воевода говорил тем посланцом. — От Григорья де Кибирева о том он на письме и на словах слышал. Хочю де от вас уведомитца поподлиннее и буду о том вашем розговоре к великим государем царем и великим князем Иоанну Алексеевичю, Петру Алексеевичю, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцем, к Москве писать.
И калмыцкого Бушухту-хана посланец, которой прислан с листом в-Ыркуцкой, дархан Оеки Кашка говорил. — Ево де, Оеки Кашки, у Бушухту-хана в то время, как пришли посланцы из-Ыркуцкого, не было, и какое дело делалося, не видал, а был де послан от Бушухту-хана в Нерчинской с листом. А при том де деле в то время был посланец, которой послан с листом к великим государем царем и великим князем Иоанну Алексеевичю, Петру Алексеевичю, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцем, к Москве /л. 171/ от Бушухту-хана их Очин Кашка. И про то де подлинно скажет он, Очин Кашка.
И Очин Кашка говорил. — При приезде де Григорья Кибирова вскоре на третей день в урочище на Илзюте, на реке Цаган-гол и на том де месте в ночи на утреней зоре, скрав караул, напали китайского богдохана воинским поведением на Бушухту-хана их и на ургу ево 2 полковотца алеханбы. А по ведомости от пойманных богдойских языков, что де с теми алехамбами было ратных людей 20 тысяч человек без пушек, лехким делом с копьи и с саадаки. И исправясь де Бушухту-хан с войски своими, учинили с теми богдойцы бой, бились с утренней зори до поздого обеда. И Бушухту-хан де богдойское войско побил все, и полководец один алехамба тут же на бою убил, а другой алехаханбай прибежал в обоз свой и, переменя лошади, ушел в малолюдстве, человек в 15-ти или в 20-ти. И за тем де алехамбою гонялся Бушухту-ханов брат двоюродной /л. 172/ Данзилай-ноен Кашка в виду, и на томных де конех он, Данзилай, за ним, алехамбою, не погнался, а обоз де их со всем взял телег больши пятисот.
Стольник и воевода спрашивал посланцов. — В листу ж де Бушухту-хана вашего написано, что де какое доброе дело зделаетца, и Бушухту-хан де их хотел о том писать в сторону царьского величества в руские городы, и какое у него, Бушухту-хана, есть намерение и какое доброе дело делаетца, и о чем хотел в руские городы писать, чтоб чрез их, посланцов, ведать?
И посланцы говорили. — В листу де Бушухту-хан их велел написать, что де у него, Бушухту-хана, после отпуску их, посланцов, в руские городы, также и которые посланы от него, Бушухту-хана, посланцы к китайскому богдохану, и после того отпуску, что у него учинитца з богдойцы и с Очироем-ханом и с Кутухтою, и о том де Бушухту-хан их хотел /л. 173/ подлинно писать к великим государем царем и великим князем Иоанну Алексеевичю, Петру Алексеевичю, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцем, к Москве, также и в сторону царьского величества во ближние городы.
Стольник и воевода посланцам говорил. — В листе ж де Бушухту-хана вашего написано, чтоб де учинить радение заедин сопча.
Посланцы говорили. — То де Бушухту-хан их в листу написал для того, чтоб и с стороны царьского величества ему, Бушухту-хану, также же де бы ему, Бушухту-хану, в сторону царьского величества для искоренения мунгальских людей на неприятелей друг другу с обоих сторон подавать помочи. [330]
Стольник и воевода спрашивал посланцов. — В листу ж де Бушухту-хана вашего написано: как де великое дело на чем учинитца и до/л. 174/говор, и для того де послано с посланцом письмо, а послан де он на срок, чтоб ему приехать скорым делом.
И посланцы говорили. — То де Бушухту-хан их в листу написал для того: которой де посланец послан к Москве с листом на срок, чтоб де ево, не задержав, отпустил к Москве, и о том к Бушухту-хану учинить из-Ыруцкого ведомость, и мугальских людей искоренить заедин сопча, а они де, мунгалы, супостаты и досадники царьского величества крайних городов ратным людем и Бушухту-хану их.
Посланцы ж говорили против вышеписанные речи, что написано в листу Бушухту-хана их, что делалося при приезде Григорья Кибирева, про то де они в первой речи не договорили сполна. После де перваго бою на другой день пошел Бушухту-хан их с войски своими, сыскивая в степи Очирой-хана и Кутухты, и шел до речки Шандахи недель с 5 и нашел на той речке от китайского богдохана войско стоит: дядя ево богдоканов Илгичичи Онда, сын ево богдоканов и со мно/л. 175/гими полковотцы алехамбами, а войска де, по скаскам от пойманных богдойских языков, было с ними тысяч с полтораста или больше. И те богдойские силы ударились на Бушухту-хановы полки и на кочевье безо всякие пересылки, а усмотрили де от Бушухту-хана то богдойское войско в вид, как глаз окинет. А которого де дня усмотрели Бушухту-хан те богдойские войски чрез подъезды и караулы, отнюдь ни от кого не слыхал. Нашли на них безо всякие ведомости. И исправяся, Бушухту-хан их дали бой с раннего обеду и бились до темные вечерние зори, и побил де Бушухту-хан их богдойские многие силы.
А в бои де говорил Бушухту-хану их от Далай-ламы Жирим-кутухта, чтоб они битца перестали. И Бушухту-хан де ему, Жирим-кутухте, говорил: он де, Бушухту-хан, шел не на них, богдойцов, шед де было он на Очироя-хана и Кутухту, а он де, богдокан, за тех Очирой-хана и Кутухту пристал и выслал против ево, Бушухту-хана, многие силы.
И он де, Жирим-кутухта, говорил ему, Бушухту-хану. — Учнет де он говорить богдокану от своего Далай-ламы, чтоб он ему, Бушухту-хану, выдал Очироя Сайн-хана и Кутухту, и он де их тебе выдаст или пошлет к Далай-ламе, или, взяв у него, Бушухту-хана, лутчего зайсана, велит казнить в Китайском /л. 176/ государьстве при том ево зайсане.
И чрез де те ево кутухтины слова бои быть престали, и ушли те богдойцы ночью бегом, а где стояли богдойцы обозом — покинули своих 17 пушек да пороху, а сколько того пороху, того де он, сказал: не упомнит. И те де пушки Бушухту-хан их велел изломать. А как де сошлись битца полки и богдойцы де полками своими Бушухту-ханово войска обошли кругом, и как де ушли з бою богдойцы, и Жирим де кутухта переезжал к богдойцам и к Бушухту-хану на обе стороны и говорил Бушухту-хану те ж вышеписанные речи (В тексте: реки), а в тыл де за богдойцы Бушухту-хан их ратным своим людем бить и гонятца не велел.
Он же, посланец, говорил. — После де вышеписанного бою, спустя с месяц, от китайского богдокана приезжал кутухта Илгасон 3 к Бушухту-хану. [331] И чрез его, кутухту, учинилось ему, Бушухту-хану, ведомо, что де хочет отдать китайской их богдокан за него, Бушухту-хана, дочь свою замуж.
И стольник и воевода Леонтей Костянтинович Кислянский говорил. — Какие де у них словесные есть переговоры, и чтоб они ныне чинили переговор с ним, Леонтием, что им приказано от их Бушухту-хана. /л. 177/
И посланцы говорили. — Есть де у них словесные переговоры, что им приказал Бушухту-хан говорить ему, стольнику и воеводе Леонтью Костянтиновичю Кислянскому, на письме их, а написали де они сами для себя, чтоб им чего не запаметовать, а то де письмо запечатал Бушухту-хан их своею печатью. А будут де у них на переговорех слова тайные, и чтоб де лишних людей выслать вон, и своих де они, посланцы, людей вышлют же также. И Григорей Кибирев, как был у Бушухту-хана, и Бушухту-хан де потому ж высылал из юрты всех до одного человека, только де оставлял одного брата своего да Григорья Кибирева. И о том они сговаривались, чтоб стольнику и воеводе Леонтью Костянтиновичю Кислянскому не позазрить, что словесные переговоры будут говорить с письма.
Стольник и воевода говорил. — Которые де на словах переговоры у вас будут со мною с листа, которой у вас написан для памяти за печатьми, а как вершатца переговорные речи, чтоб дали они, посланцы, тот подлинной лист или с того листа список на своем калмыцком языке за своими руками и печатьми для подлинного /л. 178/ уверения, а тот лист переветчи на руской язык, и тот перевод и подлинной лист ваш пошлю к великим государем царем и великим князем Иоанну Алексеевичю, Петру Алексеевичю, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцем, к Москве.
И они, посланцы, поговоря меж себя, сказали. — За лист де стоять нечего, переписав де на своем языке и запечатав, подадим.
И, говоря, их, посланцов, отпустил.
И марта в 15 день посланцы, списав с переговорного своего прежнего листа, на калмыцком же языке подали тот список за печатьми своими.
И стольник и воевода Леонтей Костянтинович Кислянский принял список, говорил им, посланцом. — То де их поданное переговорное письмо велит перевесть на руской язык, а как переведут, и против того письма будет с ними говорить.
И марта в 16 день то их переговорное письмо переведено, а в переводе пишет. /л. 179/
Икэ Цаган хан ханду шгтсен эне элчиги цара пара утур ябуолат Федор Алексеевич будун ноен иреть, улуй болхуна, Аеки дархан Кашка кулеагат ерю, нургун керек икы тэльо урит эне нюкурини заптарту шок улю болхор манду утур илгикула дзюб Федор Алексеевич ириксен, болхула, Аеки дархан Кашкаги кын кыни кырикту сайни тэльо утур ирикэр болоксон сайн мани алибесе ябудали Григорей Кибирев узиксен.
В другом листу словесные переговоры пишут.
Федор Алексеевич икы ноен Леонтей Констянтинович Кислянский коелаин элчи Григорей Кибирев иреть, алеха ханбай и онду ириксен бей, ямар учиртай ириксен бей геджы асо аксаню хароджиб Джин Данба-кутухту /л.180/ Очирой-хани бидан зунджи одоксаги эряджи иреджи баса орос тала дайн болхуйги медэбу. гуксени харьо мана асо нудак билю болбочиги куменеса медедек ургунь джи серенджите байдак гэней. Баса оросасо ириксен [332] кудапдачигий орос тала элчи од гэтеле эсе одоксани унен бугуджи асоаксани харьо тэре унен тэре кумен одо абдалай эркей зайсанга китатту нерени Михаила баса Федор Алексеевич икы ноен Леонтей Констянтинович Кислянский коюлан манду туса кыджи монголи идыксен учира келексени харьо эртене эсанару неге куменду адали болот элдень нэге хамту эль болот даинда хамту неге болосонду икы баирлабо нургун бичикту табиксон угеин харьо амани угейн харьо — та монголи идыджи ябухуда манду ургунджи кэле бида Церек немери угуя гыксени харьо кень кыни керек негень тэльо серикту керектэйги /л. 181/ келее дзюп икы баирлабо. Баса мани захаку менду шок ‘уйле болхуйги заки гыксени харьо икы дзюпь заха заха нютугийги иими иими газарту игши и иими неретей кумен ахаладжи содок гыджи никта бичикгледжи угуктун. шок угей сайн болхуйги сайтур закия эне ябукши цергеин кумен шок кэку у гей монголой эодуру зулуксон бала сага кумени шок кекуйги тамеде монголи танду шидари та дей манду шийдари бида ябуя. Баса Цецен-ноини нютуги оросту шок улей болхуги заки гэксени харьо идэгдеджи билей бейгини сайтур закия. Баса Цецен-ноини уаншик согт тухум дарага содзон адон гэксени харьо уаншик бей болхула огуя дзюп баса эрдени контазий манду иреджи былей урбаджи одбо. Манду окчи окчи болху бокотно чиги иимиги харьо дульжи окула ямар гэксени харьо икы дзюп. /л. 182/ Та бида неген тэльо танасо ириксейги бидоэку манай иимиги тачаги оку баса монголой ямар баса кумень икы цаган ханду ороходу шок урей болхуна ямар гэксени харо икы дзюп. Та бидо неген телекэн кейду ирексейги зюп шо оку баса богдохани ямар баса кырыктей элчи ирекула мани заха тураду иигыджи иребо гыджи келекула сайн гексени харьо икы дзюп тыигыя эне ку менду келекула болху гыджи нару келекуна тэлекунду келея икы /л.183/ дзюп. Баса элде эсе котон чиги отлетчиги ямар баса кудалду эге селенгер урейги оксен гурби дабак иркороть Тунка турамдамджиджи орохула сайн гексени харьо икы дзюп уругульджи куданду кия сайн баса токтума загиксен амани закя икы цаган ханду ильгиксен элчиин урда шидар керек болхула алиали тураин кэкэн гыкши куменду куле кубей мандуник та тодо бичигледжи окула сайн эне керек басачи ямар /л.184/ бэн кэректу кумен олон ябуху керек бохуртэле заха заха куменцу. Мани элчи ирекула шок угей утур ябухуйги сайтур закилтай, баса богдохана нерчю уту газар кубаанай гыджи серик урда ирексени тусту эне газар монголи газар мун болот, мунголин хамяту газари бида медэку тэльо ямар баса кыриги бидантай келен секула икы цаган хани нютукту али сайн болхуйги бидо кэку баса монгол та бида коюрту адали дайн мун тэле бидо монголи буруту кумейги кама одбочиги некедэк бидани эне та бидо негень тэльо та чиги неке кула скойту буруту кумень залхахуду дзюп гыджи санай.
Перевод с посланцовых листов письма их словесные переговоры на руской язык./л. 185/
Великим Белым царем посланы эте послы, чтоб им туды и сюды съездить наскоро. Федор Алексеевич буде не бывал, и Оэки дархан Кашке дожидатца. А буде какое дело будет большое, и ис товарыщев их послать наскоро, и над ними б какое дурно не учинилось в дороге. А буде Федор Алексеевич приехал, и Аэки дархан Кашке для опчих хороших дел быть наскоре, а про какое наше полевое воинское дело — Григорей Кибирев видял.
А в другом листу словесные ж переговоры на руской же язык переведены. [333]
Большей воевода Федор Алексеевич, Леонтей Костянтинович Кислянский от обоих посланец Григорей Кибирев приехал и говорил: алеханхамбай для чего приходил и для какова дела? Ему ответ: Джибдан Данбан-/л. 186/кутухта, Очирой-хан от нас де бежал, а на руских людей как войною пошел, и нас де тово таили. А хотя де нас и таили, только де мы от людей слышали и знали и опас де имеем безпрестанно. От руских людей был торговой человек, и мы де ево в Русь послом посылали, и он де в Русь не поехал, а поехал де в Китай с Абдалаем Эрке-зайсаном, а имя де ему Михайло. Большей воевода Федор Алексеевич, Леонтей Костянтинович Кислянский оба мне помощи чинили, мунгал громили, и то де учинили заедин доброе. И мы тому вельми зрадовались, и то де в письме все написано. И то де нам от вашего войского помощь великая, обоим нам то дело надобно заедин. А чтоб де крайным моим людем заказ учинить от воровства, и вам бы ясашным своим лутчим людем и в которых живут урочищах давать им для знаку письма и хто их имяны, хто где живет. А мы о том закажем накрепко, которое войское ходит со мною, и крайным своим людем, чтоб от моих подданных людей вашим людем обид никаких не было и не будет. /л. 187/
А которые мунгалы бегают от меня и буде какое будут чинить дурно, и вам им не спускать, а буде здуруют да ко мне будут, и я им тако ж спускать не буду. А что крайных мунгал Цецен-ноена-тайшины люди дуруют околь Тункинского, и мы де о том закажем накрепко. А что Цецен-ноена Уаншик у соецкого Тохум-дараги взял 100 лошадей, и буде тот Уаншик есть на старых жилищах и жив, и тот табун взяв, и отдан будет ему, Тохум-дараге. А который Ирдени-контазий, изменя, бежал ко мне от вас, и ево мне отдать назад, и ево де у меня в ведомости нет. А буде впредь от вас или от меня хто какие изменники будут в приходе, и таких людей вам и нам назад отсылать, а буде хто из Богдой какие будут посланцы о каких делех, и мы про то ведомость будем давать в которые городы ближе, а вам учинить заказ, чтоб пропускали, не мешкав, давали корм и подводы, а торговых своих бухарцов и калмыков буду отпускать через Селенгинскую вершину /л. 188/ по Эге и по Уру рекам через Гурбитцкой хребет по Иркуту-реке в Тункинской, а ис Тункинского велю быть в Иркуцкой. И вам бы крайным своим ясачным людем и в Тункинском заказать, чтобы тех моих людей пропускали и обид бы никаких не чинили, и для того послали в Тункинской письма. А что де в Нерчинску з богдойцами землю делили, и наперед де было богдойское войское, а та де земля мугальская, а не богдойская, а ныне де Мугальскую землю ведаем мы. И то б де дело Белым царем учинить по совету и с нами, а мунгалы де вам и нам супостаты. А которых осталых мугальских людей, чтоб де нам заедин поиск над ними чинить без остатку, и то б де добро.
И марта в 19 день стольник и воевода Леонтей Костянтинович Кислянский велел быть посланцом для переговоров против поданного переговорного их письма.
И как они, посланцы, пришли, стольник и воевода говорил. — В переговорном /л. 189/ де листу приказал ваш Бушухту-хан на переговорех говорить ему, стольнику и воеводе, что Григорей де Кибирев как к нему, Бушухту-хану, приехал и говорил: алехамхамбай для чего де приходил и для какова дела?
И посланцы говорили. — То де ему, Григорью, в ответе написано: алеханханбай де приходил сперва к Бушухту-хану послом от богдохана, чтоб [334] Кутухту и Очироя ему, Бушухту-хану, не воевать и чтоб на них войною не ходить, просил де тот алеханханбай от богдокана с прошением 4.
И стольник и воевода спрашивал. — Отчего де у Бушухту-хана с Очироем и с Кутухтою учинилось ссора?
Посланцы говорили. — Назад де тому года с 3 посылали де Очирой-хан и Кутухта и тайши и вся Мугальская земля к Далай-ламе, которого они называют богом своим, чтоб он к ним приехал в Мугальскую землю. И хотели де они ему поклонитца и для всяких росправ меж Бушухту-ханом, /л. 190/ и Очироем и Кутухтою, и промеж мугальскими тайшами. И он де, Далай-лама, сам к ним не поехал, а послал для высочества своего да и для того, что де он нарекаетца по их вере в бога, и что де они в степи будут говорить и делать, он де Далай- лама, будучи у себя, где он живет, что промеж ими будет чинитца, хотя и сам де не поехал, обо всем знать будет. А послал де он от себя вместо себя перваго своего кутухту Галдан-тэбе 5. И как де приехал от Далай-ламы в Мугальскую землю к Очирою-хану и к Джибджин Данбан-кутухте, и он де, мугальской Кутухта, ему, Галдану-тэбе, чести не воздал, а довелось де было ему встретить и поклонитца и посадить выше себя, а он де ево не встретил и посадил ниже себя тремя ступени.
И кутухта Галдан-тэбе, видя себя обесчещена и осердяся на него, Кутухту, и Очироя-хана и на всю Мугальскую землю, поехал к своему Далай-ламе, и приехав, на Очироя-хана и Кутухту перед ним, Далай-ламою, жаловался, /л. 191/ что де ево, Далай-ламу, а по нем и ево, Галдана-тэбе-кутухту, обезчестил, и места противо ево чести не дали. А с тем де кутухтою Галдан-тэбем посланы были от калмыцкого Бушухту-хана для (Слово для в тексте повторено дважды) проведыванья, что будет чинитца у Очироя и Кутухты на совете, двоюродных ево Бушухту-хановых 3 брата — Гунзел, Дугар, Араптан, чтоб об их совете ему, Бушухту-хану, ведать. И они де, Бушухту-хановы братья, тут же в Мугальской земле на месте Гегеня-кутухты и Очироя-хана осудили и говорили. — Для чего де вы от Далай-ламы Галдан-тэбе-кутухту обезчестили и не почтили и места ему по достоинству не дали? Знатно де, что вы нечто думайте злое или кроволитие. Вы де, красные мунгалы, живите де в красне, а мы, желтые калмыки, будем де желто и жить 6. И приехав де в свою Калмыцкую землю сказал брату своему Бушухту-хану от Далай-ламы про кутухтин приезд и что они ево обезчестили. И Бушухту-хан де их осудил же и говорил: знатно де, что есть у них некакое злое намерение. /л. 192/
И после де того приезду в третей месяц Очирой-хан поднялся с Толы з жилища своего Хан-ула воинским поведением на Бушухту-хана, разсердясь за осудные речи братей ево, Бушухту-хановых. А Бушухту-хан де их стоял ургою в то время на Иртыше, а брат де ево, Бушухту-ханов, родной Дордзи-заб стоял на урочище Хобду, от Бушухту-хана в пятинатцати днях, а улусами де стояли не в собрании, порознь, а от Очироя де воинского наступления на себя не чаяли. И он де, Очирой-хан, пришел к ним в Калмыцкую землю войною тайным обычаем, и нашли на них на сонных, и того Бушухту-ханова брата убили до смерти. И того де Дорзизаба улусные люди побежали от него, Очироя, к Бушухту-хану и шли отводом. И он де, Очирой-хан, за теми калмыки гонялся в погоню да подданного Бушухту-ханова мугальского тайши [335] Дэгдека Мергень Ахая и ево де Дэгдека убили, а улусных ево людей тысяч з 10 и больши розделили войско по себе. А в то де время Дорьдзийзаба улусные люди ушли к Бушухту-хану и по ведомости от Дорзиевых /л. 193/ людей Бушухту-хан скочевались все вместе. И после того собрания, спустя дней з 10, Очирой-хан с войски своими наступил, не доезжая Бушухту-хановы урги в половине кочевного днища или меньши, а с ним, де, Очирем-ханом, было войска тысяч ста с 3 или больше. И как де увидел Бушухту-хан наступающее неприятельское на себя войско, и он де, Бушухту-хан, убрався своими войски, и Очирой де хан увидел Бушухту-хановы силы, не дав бою, дал тыл. И он де, Бушуху-хан, за ним, Очироем, шел лехким делом тысяч в 20-ти назором до ево Очироевы урги, до Хан-улая, не напущая и не чиня на него ратного дела з боем. И Бушухту-хан де, доехав, напав на ургу, Очироя-хана и Кутухты не застал, а застал де в урге только старых да малых, да осталой живот и скот, и то де все розорил, а которые тайши стояли близь урги, и тех тайшей також розорил всех без остатку. /л. 194/
А слых де был Бушухту-хану их, что брат де ево, Очироев, Сирисирей Батур-контазий, разделясь, в то ж время пошел с войною в сторону царьского величества со многими войски под Селенгинской и под иные остроги и слободы и против окольничего и воеводы Федора Алексеевича Головина с товарыщи. И услыша де Сирисирей Батур-контазий в степи Бушухту-хана их, ис-под Селенгинского и ис-под иных острогов отшел прочь. И сошелся он, Сирисирей, з братом своим Очироем и, собрався с войски своими, из урочищ своих бежали в крепкие места к Олгою-озеру. И Бушухту-хан де их с урочища с Хан-ула пошел за ним, Очироем, сакмою их и достиг ево на Олгое-озере, и дали меж собою бой, и дрались меж себя трои сутки денно и ночно безпрестанно. И на Бушухту-ханову де сторону не пало войска ничего, только де убили у них Шарабу-батура да Ял Кашку, а мугальские де силы подронили на том бою многое множество: не мочно де было около того озера конем ездить. А около де озера был у них, Очироя, зделан земляной вал и копан ров, и они де, калмыки, пехотою из-за их /л. 195/ мугальского валу били их, мунгал, из огненного ружья к озеру, а конной де их калмыцкой караул кругом озера, а иные де стояли неподалеку на конях во всякой воинской готовости. И в четвертую де ночь Очирой-хан з братом своим, собрався своими небольшими лутчими людьми, ночью ушел сквозь войско, и хто де из них попал, тех де побивали, а иные уходили вместе за ним же, Очироем, для того, что де ночь была осенняя темна. И назавтрее де Бушухту-хан их на свету пошел за ними в погоню и в том де походе в тыл их нагоняя, беспрестанно человек по 20-ти и по 30-ти побивали до Кеку-Хото города. А шел де он, Бушухту-хан, за ним, Очироем, месяц и от того урочища поворотился в Калмыцкую ж свою землю на старую ургу. И оттого де у них (Слова и оттого де у них в тексте повторены дважды) за Далай-ламу безчестье и кутухты ево, и за убийства брата своего, и за задор и наступления с войною на Бушухту-хана их без причины, о том и ныне война стоит. 3 Бушухту-ханом де силы — бойца с огненным ружьм было больши 20-ти тысяч. /л. 196/
Стольник и воевода спрашивал их, посланцов, про Далай-ламу. — Далеко ль он живет и близ которых государьств, и как ево урочище словет, и у которого моря, и есть ли у него городы? [336]
Посланцы говорили. — Далай де лама живет в полуденной стороне, а около де ево живут тангуты, служебники ево. А где де Далай-лама живет, и на том де месте построен город, а связи деревянные, а кладено меж тех связей кирпич и всякой бут, а кругом связей кирпич же. А в городе мольбище, куды приходит Далай-лама их, а по их то мольбища называют дзю, а в том де мольбище бурханы их разные, стоячие и сидячие, золотые и серебреные, и на бумаге писаные разными обличьи, а верх де того мольбища весь позолочен. А на которой де земле Далай-лама стоит город, и в городе, как пробьешь земли малое число, и под землею де вода колыблетца и кажетца разными цветы. А тангутами розправою владеет тангуцкого же роду выбран ис простово чину л. 197 диба, а посторонных улусных мунгальского людей розпра/л. 197/вою владеет Далай-хан 7, а ни с кем они не воюютца, а царьств никаких нет блиско, кроме Китайского государьства да Бушухту-хана, да Далай-хана.
Стольник и воевода говорил. — Что де в переговорном листу вашем написано руского человека про Михаила Остафьева, которой был у Бушухту-хана их, что де хотел ево послать посланцом, за каким делом и в которой город?
Посланцы говорили. — За каким делом ево, Михаила, Бушухту-хан их посылал, того де они не ведают, и он де не поехал, а силою де ево Бушухту-хан не послал, а посылал де ево с своими людьми посланцом в-Ыркуцкой, а после де он от Бушухту-хана отпущен для торгу своего в Китай.
Стольник и воевода говорил. — Для чего давать ясачным людем для знаку письма? /л. 198/
Посланцы говорили. — Для того де, как достальных мунгальцов Бушухту-хан велит выискивать, и чтоб де в неведании калмыком тех царьского величества ясачных и подданных мунгальских людей не разорить и ссоры не учинить, чтоб де им по письмам знать, что он люди царьского величества.
Стольник и воевода спрашивал. — Против розговорного листа, что у них написано, что де делили землю з богдойцами, и та земля мугальская, а не богдойская? /л. 199/
Посланцы говорили. — Написано де то в листу для того, чтоб де учинить по совету, и то де написал Бушухту-хан для того, что де преж сего была земля, на которой земле был построен Албазин, мунгальская, а не богдойская, и мунгалами де и землею завладел он, Бушухту-хан, и тою землею Бушухту-хан их великим /л. 200/ государем поступитца, естьли будет их царьскому величеству угодно строить по-прежнему городы, а богдохану де да той земли дела нет.
Стольник и воевода говорил. — На которой де земле был поставлен Албазин, и на той де земле великих и полномочных послов, окольничего и намесника брянского Федора Алексеевича Головина с товарыщи при посольстве в съездных размовах поставлено, что на том месте великим государем и богдохану с обоих сторон городов не строить, и о том учинены крепкие договоры, что тот Албазин снести и впредь ни с которую сторону городов не ставить.
Посланцы говорили. — Тою де землею поступитца великим государем Бушухту-хан их, а богдохану да того дела нет, потому что Бушухту-хан их мунгальскими головами и всею землею завладел, а богдохан де в тое землю вклепался напрасно. А искони де век в прежнее времена учинили рубеж богдойцы с мунгалы на низ на правую сторону Амура-реки до Окияна моря по хребту Кунгани Копчи, а другой де конец по хребту близ их Калмыцкие [337] земли да урочища до Кыку-нара-озера с полудня под запад. А по левую де сторону, ниж Албазина, от хребта вниз по Амуру никаких городов и слобод китайских не было и ныне нет. А город де Наун слободами стоит на Китайской земле за порубежным вышеписанным хребтом, а от вышеписанного де порубежного хребта ехать до Амура-реки поперег наскоро дней 15, И по левую де /л. 201/ сторону Амура-реки ниж Нерчинска и Албазина жили тунгусы и юкагири и иные многи роды мунгальские ж ясашные люди, а не китайские. Вклепался де богдахан в тое землю напрасно.
Стольник и воевода спрашивал о вышеписанной же земле ниже Нерчинска и Албазина по обе стороны Амура по рубеж: были ль переговоры о той земле у Бушухту-хана с китайскими посланцы?
Посланцы говорили. — Бушуху-хан де их китайским посланцом о той земле говорил, что де та земля мунгальская, а не их, китайская, и в ту де землю вклепываетца богдокан напрасно.
Стольник и воевода спрашивал. — Какая де Бушухту-хану от китайских посланцов была о той земле отповедь?
Посланцы говорили. — Против де той речи китайские посланцы Бушухту-хану говорили, что де та земля подлинно была мунгальская, а не их, китайская, а иной де отповеди о той земле от посланцов не было. /л. 202/
Стольник спрашивал. — В Нерчинской де от Бушухту-хана вашего листы были ль и в-ыные городы есть ли?
Посланцы говорили. — В Нерчинской де к воеводе и в-ыные городы листа и на словах ничего от Бушухту-хана не приказано, потому что де преж сего в Нерчинску был он, посланец дархан Оеки Кашка, дважды и от стольника и воеводы Федора Скрыпицына ему никакова ответу и письма к Бушухту-хану их не было.
Стольник спрашивал. — В службе де Бушухту-хан ратных людей, зайсанов своих и иных меньших чинов, чем жалует: серебром или улусными людьми, или иным чем за их службу? /л. 203/
Посланцы говорили. — В службе Бушухту-хан ратных своих чиновных людей жалует, смотря по службе, чинами и серебром и скотом. А в урге де своих чиновных людей и зайсанов жалует улусными людьми, юрт по сту и по двести, и велит им меж теми людьми ведать росправою, а служивых своих людей меньшаго чину в службе ничем не жалует для того, что де они, служилые люди, ходят на службу кочевьем и со своими табуны, а годового жалованья и месячных кормов никому нет. /л. 204/
И после тех словесных переговоров стольник и воевода Леонтей Костянтинович Кислянский с посланцы говорил. — В прошлом де во 197 году был в-Ыркуцку при нем от калмыцкого Бушухту-хана посланец Цохто Хашка, а с ним посланцы от кутухты Очир Дара — Соктолбу, от тайши Далай Цецен-ноена — Сербе-зайсан, от тайши Мергень-тайчи — Илзюту, от тайши Дайчин-контазия — Цаган-батур, от тайши Обого Мергеня — Сокту-табунан, от тайши Маншика — Лашки. И тот де калмыцкой посланец Цохто Хашка говорил, что де заказано ему от Бушухту-хана говорить в переговорех на словах сверх листов, что де учинились в подданстве Бушухту-хану их вышепамянутые Очир Дар-кутухта и тайши с улусными своими людьми, и чтоб де по-прежнему с крайными великих государей людьми калмыцкому их Бушухту-хану, также и которые учинились ему в подданстве мунгальские тайши, и с ними жить бы в миру ж. [338]
И против того ему, посланцу, стольник и воевода Леонтей Костянтинович Кислянский говорил, чтоб де калмыцкие и мунгальские люди жили с крайными великих государей людьми безсорно, а крайных великих государей городов, острогов руские люди калмыцкого Бушухту-хана и с мунгальскими людьми ссор и задоров не чинят и впредь чинить не будут. И после того посольства в прошлом во 198 и в нынешнем во 199 годех те тайши /л. 205/ отгоняли ис-под Тункинского острогу многие конные и рогатые табуны, и чтоб Бушухту-хан их тем своим подданным Очир Дару-кутухте и тайшам велел учинить заказ крепкой, чтоб они совершенно отгонять конные и рогатые табуны престали и никаких бы ссор и задоров с крайными великих государей людьми не чинили, а которые конные и рогатые табуны те подданные тайши отгоняли, и чтоб Бушухту-хан приказал те отгонные табуны сыскать и прислать в Тункинской.
И посланцы говорили. — Которые де крайние Бушухту-хановы тайши и зайсаны или улусные их люди отогнали ис-под Тункинского скот и кони воровски, и о том де они Бушухту-хану своему учинят извесно в доезде своем, а Бушухту-хан де их, тех тайшей, про отгоны их велит сыскать подлинно, и, сыскав скот, велит прислать, а тайшей с людьми за вины их и за отгоны велит отдать головою их царского величества в те ж городы, ис-под которых они скот и кони отгоняли.
Посланцы ж говорили. — Также де бы и крайных великих государей городов ратные люди их калмыцких людей и подданных мунгальских тайшей не розоряли и чтоб о том учинить им заказ. /л. 206/
Стольник и воевода тем посланцам говорил. — Руские де люди никогда с калмыцкими их и с подданными мунгальскими людьми никаких ссор и задоров не чинят и впредь чинить никогда не будут.
Стольник и воевода говорил. — В нынешнем де во 199 году в феврале месяце отогнали ис-под Селенгинска воровские неприятельские люди великих государей конные и рогатые табуны, также и жителей кони и скот весь без остатку. А по ведомостям, что де было воровских людей для отгону коней и скота человек с тысячю, а половина де была калмыков, а другая половина мунгальских людей, и нет ли у калмыцкого их Бушухту-хана беглецов калмыков или подданных мунгальских тайшей?
И посланцы говорили. — У калмыцкого де их Бушухту-хана беглецов калмыков ныне не было, также де и подданных мунгальских тайшей никого нет же, разве де ходя воруют Чуван Ирдени Ахай, которого разбил немирной тайша Катан-батур.
Стольник и воевода говорил. — В нынешнем же де во 199 году по ведомостям Красноярского присуду из Удинского острогу, что де воюет калмыцкой тайша Мунчюк и около Канского острогу царского величества ясачных иноземцов многих побил и скотцкие /л. 207/ табуны многие отгонил. И хвалитца де тот Мунчук, собрався со многими своими прибранными воровскими людьми, итти воинским поведением царского величества на остроги, на Брацкой и на Балаганской, и под Иркуцкой, и хочет розорять царского величества ясачных иноземцов и скотцкие табуны отгонять.
И посланцы говорили. — У Бушухту-хана де их такова тайши не бывало, а есть де особоливой тайша Мунчук под Астраханью, и чтоб де о таком пролыжном воровском тайше послать ныне к Бушухту-хану их руского посланца, [339] а от Бушухту-хана их о том пролыжном воровском тайше тому посланцу отповедь будет подлинная.
Они ж, посланцы, говорили. — Был де их калмыцкого Бушухту-хана подданной кыргиской Ереняк, и того де Ереняка мунгальской тайша, которой де был в подданстве царского величества, под Селенгинским изменя, бежал в степь, Эрдени-контазий убил назад года с 3, а хотел де тот Ереняк итти на службу вместе з Бушухту-ханом.
Стольник и воевода говорил им, посланцам. — В нынешнем де во 199 году февраля в 17 день по ведомости чрез отписку ис Тункинского острогу прикащика иркуцких конных казаков пяти/л. 208/десятника Ерофея Могилева и по роспросным речам мунгальского выходца Тертейка, что калмыцкого Бушухту-хана подданные мунгальские тайши Гунгы да с ним Боглуюбу (Так в тексте) Мерген да Ахай Кунделен да Иши Учь-зайсан, собрався с мунгальскими людьми, хотят иттить войною под Тункинской острог и розорять около Тункинского и на Торской степи великих государей ясачных брацких мужиков, а конные и рогатые табуны отгонять, а подлинно они под владеньем калмыцкого Бушухту-хана или пролыгаютца, того неведомо.
И против того посланцы говорили. — Те де люди новые, потому что де поддался мунгальской тайша Далай Цецен-ноен Бушухту-хану их не в давне, разве де те тайши под ним, Далаем, или осталые беглые, которые бегают от Бушухту-хана. А Далай Цецен-ноен у Бушухту-хана их в полку умре, а на том де ево Далаеве месте, где он преж сего стоял ургою, ныне стоит на том месте от Бушухту-хана их Ирки-зайсан с калмыцкими людьми, а калмыков де с ним 500 человек.
Посланцы ж говорили. — Как де отпустил их, посланцов, Бушухту-хан в руские городы, также и посланцов своих в Китай к богдокану, и Бушухту-хан де их, где хотел кочевать /л. 209/ и зимовать, того де он, Оеки Кашка, от Бушухту-хана своего не слыхал, а велел де ему быть Бушухту-хан из-Ыркуцкого на Селенгинские вершины, а тут ли де будет кочевать или где инде, того не ведает, а по намерению де чает он, посланец, что де ныне Бушухту-хан их прошел Архон и Толу, стоит в урочище на породной своей земле Алтае.
Они ж, посланцы, говорили. — Очирой де Сайн-хан и Джибджин Далбан-кутухта и с тайшами своими и с улусными людьми, чают они, что в Китаех у богдохана. А нынешнего де 199-го году по весне Бушухту-хан их под китайскую стену войною пойдет ли или нет, того де они от Бушухту-хана своего не слыхали.
Стольник и воевода спрашивал. — Слышно де у нас, что де у Бушухту-хана вашего есть в полону особливой владелец, а которой земли, про то де не ведомо.
Посланцы говорили. — В полону де у Бушухту-хана бухарейской иркенской Абдуршту-хан 8 и з женою своею, а взят де он войною приступом к городом назад тому лет з 10, а к тому де Иркенску взято бухарейских городов с 40, владеет де ими Бушухту-хан. И с тех де городов емлет Бушухту-хан их дань на себя, а иное де посылает тое ж дани к Далай-ламе, в которого де он, Бушухту-хан, /л. 210/ верует. А в-Ыркенском де посажен от Бушухту-хана ханом Мамандимин-хан 9 и велено ему владеть и росправа чинить Иркенским и иным [340] городами, а городы де те все каменные. А тот де Мамандимин-хан ханова ж колена иркенского Абдуршту-хана брат. И на корм де от Бушухту-хана идет тому полоненому Абдершту-хану на год по тысече лан серебра, также и иные кормы и скот, а из-Ыркенского де к нему, Обдуршту-хану, прежние ево бояра и бухарцы приезжают повольно.
Стольник и воевода спрашивал по причине допросных речей тобольских казаков Костьки Клюсова с товарыщи калмыцких посланцов о Казачье орде: какие они веры и за что учинилась з Бушухту-ханом ссора и давно ль?
Посланцы говорили. — Назад тому лет з 10, верами де они, калмыцкой Бушухту-хан и Казачья орда, разны: Бушухту-хан де их с калмыки и с-ыными орды верует в Далай-ламу, а Казачья де орда верует особливо по-крымски в Махмета, обрезываютца по-бусурменскии. И посылал де Бушухту-хан в Казачью орду, чтоб они съединачились и веровали с ним, калмыцким Бушухту-ханом, и с-ыными орды в одного Далай их ламу, оттого де с ними учинилась и ссора, потому что они не похотели по-калмыцки в Далай-ламу веровать. /л. 211/
И за то де у них были бои великие, и многие де их городы Бушухту-хан их розорил, и на тех де боях взяли Казачьи орды владельцова ханава сына, имя де ему Солтон, и взяв де ево, Салтона, отослали к своему Далай-ламе. И тот де Салтон и доднесь у Далай-ламы, а живет де он по воле и дает де ему честь достойную.
Стольник спрашивал. — Хто де в Казачье орде владелец и как ево зовут, и есть ли у них городы или они кочевные люди?
Посланцы говорили. — В Казачье де орде владелец Тюуке-хан 10, а жили де они городками, а городки де у них в средине дерево, а промеж кладен кирпич, а толщина де тем городкам в оршин без чети, а дворы де деланы так же, как городки, ис кирпичей же, а городков де у них адинатцать, а где де владелец Тюукэ-хан живет, и тот де город словет Ясу, а величиною де тот город средней, а посады де кругом городков великие.
Стольник спрашивал. — Иным де городам в Казачье орде как назвище?
Посланцы говорили. — Кроме де Ясу, другой город Сайрам, третей Менкет, четвертой Харасман, пятой Чимыгэт,/л. 212/ шестой Текек, седьмой Бабан Елган, осьмой Харамурол, девятой Ташкент, десятой Чинас, а одинацатому де городу зов забыли, а стоит де на реке Цырцект, а река Цырцек шириною среднея, глубока вельми и быстра. Меж теми де городками езду город до города по половине дни и больше, и по дню и по суткам. А кругом де городков посады, а в городках де пушек нет, а мелково де ружья и лучного бою много, а копейного де люду малое число, а из луков де стрелять гораздны. А в городках де поставлены мечати великие, где збираютца на мольбище, и судебные де избы в городех построены, и сидят для росправы воеводы, а называютца де они беки и беи.
Стольник спрашивал. — В Казачье де орде по городом и по селам есть ли хлебные пашни и какой скот, также растут ли у них какие овощи?
Посланцы говорили. — В Казачье де орде хлеба всякого пашут вблизи у городков и, отъезжая, по селам много, а скота де всякого многое ж число, а скот де у них верблюды и кони, и ишаки, и всякой рогатой скот. Также де в городех и в селех многие сады, а в садех всякие овощи, яблока и виноград, и вишни, и черносливы, и шебуга, и орехи большие волосские, также и иные многие овощи есть же. /л. 213/ [341]
Стольник спрашивал. — Из вышеписанных де городов в Казачье орде Бушухту-хан много ль городов воинским наступлением разорил?
Посланцы говорили. — В Казачье де орде только остался адин (Слово адин в тексте повторено дважды) Ясун-город, где живет владелец Тюукэ-хан. А те де вышеписанные 9 городов и в городех дворы разбиты все и люди разваеваны от Бушуту-хана их. А ис тех де десятой городок Ташкент остался в целости для того, что де учинились они, того городка люди, Бушухту-хану их в подданство и дали с себя ясак.
Стольник спрашивал. — Казачьи де орды ханом на поле по скольку тысяч силы выезжает?
Посланцы говорили. — С ханом де Казачьи орды силы на поле выезжает тысяч по 10-ти и больши.
Стольник спрашивал. — У калмыцкого их у Бушухту-хана, где в урочище прямое породное жилище?
Посланцы говорили. — Калмыцкого де их Бушухту-хана прямое породное жилище вверх по Иртишу, а урочище де тому породному месту Алтай, где де он кочует и воюет, а всегда приходят на ту свою породную землю. А их де Казачьи орды жилище /л. 214/ по другую сторону Иртиша-реки от полудня под запад, а как де переправясь Иртыш-реку с породные Калмыцкие земли, от Алтая до Емышова-озера средним кочевьем итти без мелкова скота дней з 20, а с Олтая де да Казачьи орды воинским поведением месяц, а от Емышева де озера Казачьи орды до Ясу-города, где живет Тюукэ-хан, недалеча, итти воинским поведением дней 20 или меньши, а наскоро де гнать гонцом дней десять.
Стольник спрашивал. — От Емышева де озера да Ясу-города живут ли какие кочевные иноземцы, и буде живут, под чьим они владением?
Посланцы говорили. — От Ямышева де озера да Ясу-города живут кочевные иноземцы, называют де их харахалбаки, а ясаку де не платят никому, живут в захребетье, а сказывают они, будто платят ясак казачью владельцу Тюукэ-хану. А едучи де от Емышева-озера да Ясу-города рек и гор великих нет, а водою нужда не возьмет. А Ямышева де озеро и около озера степи были искони вечно Бушухту-хана их, а ныне де то озеро великих государей. А от Ямышева де озера вниз по Иртышу-реке до кочевных ево Бушухту-хановых телеутцких Кукан-батура езду 10 дней, ево ж де Бушухту-ханова степь и доныне. /л. 215/ А от урочища де породные Калмыцкие земли от Алтая на низ по Иртишу до Ямышева-озера кочюют де калмыки ево ж, Бушухту-хановы.
Стольник спрашивал. — За Казачью де ордою есть ли иные какие люди и у них владельцы?
Посланцы говорили. — От Ясун де города кочевьем итти 10 дней живут бухарцы особливые, а владеет де теми бухарцы Энюша-хан, а городы де у них каменные, а пушек нет, а бой де у них мелкова ружья ручной да лучной.
Стольник спрашивал. — Много ль де у них из Бухарей в степь войска против наступления неприятелей выходит?
Посланцы говорили. — Калмыцкому де Бушухту-хану с ними, бухарцы, боев чинить не лучилось, а живут де в миру, присылают де к Бушухту-хану с подарками, а походы де живут у них воинским поведением малые, с Казачьею ордою год де живут смирно и торгуют, а иным де годом дерутца.
Стольник спрашивал. — За Бухареею де есть ли какие иные владельцы? [342]
Посланцы говорили. — За Бухареею де есть меж полудня и запада хачинской владелец Дзонлен Декелбу. И тому /л. 216/ де прошло назад 13 лет приходил де он, Дзонлен Декелбу, к Далай их ламе на поклон, а сказывают де, что у них городы каменные и людей многолюдство. /л. 217/
И говоря, отпустил их, посланцов, в юрты их 11.
Того ж числа стольник и воевода Леонтей Костянтинович Кислянский велел тем посланцом учинить поденной корм против прежнего, каковы кормы даваны наперед сего в-Ыркуцку калмыцким же посланцом.
И по приказу стольника и воеводы Леонтья Костянтиновича Кислянского давано тем калмыцким посланцам на поденной корм в Удинску и в-Ыльинской слободе и на Кабанье заимке, также и в-Ыркуцку с зборным с ясачных людей рогатым скотом.
А на корм тем калмыцким посланцам вышло марта з 7-го числа майя по 29 день 42 скотины, 36 боранов, 6 пуд 3 чети щук казенных, которые збираны на великих государей в десятую, 20 пуд муки ржаной, полтора пуда соли.
Иноземские речи при посольстве толмачили иркуцкие конные казаки десятник Григорей Кибирев, Мишка Епифанов, селенгинские служилые люди десятник Гурька Уразов, рядовые Петрушка Кыргыз, Ивашко Белогубов.
И майя в 25 день стольник и воевода Леонтей Костянтинович Кислянский, призвав тех посланцов, велел сказать Очин Кашхе об отпуске к великим государем к Москве с листом, а дархан Оеки Кашке об отпуску к калмыцкому их Бошихту-хану с листом же и статьями. И приказать калмыцкому посланцу Очин Кашке, людем и кошеваром ево дать в дорогу корм: ему, Кашке, на день по 2 алтына по 2 деньги; людем ево 5-ти человеком по алтыну по 4 деньги, кошеваром 4-ем человеком по алтыну по 2 деньги. Всего дано ему на месяц 14 рублев 13 алтын 2 деньги.
Отпущены майя в ... (Число в тексте не проставлено) день.
По склейкам скрепа: Сстав.
РГАДА, ф. Сибирский приказ, стб. 544, лл. 163-217.
Подлинник. Отпуск: РГАДА, ф. Иркутская приказная изба, оп. 1, д. № 215, лл. 14-91.
Опубл.: Сборник документов по истории Бурятии. XVII век. Вып. I. Улан-Удэ, 1960, док. № 141(IV), с. 392-410; без монгольского текста: Международные отношения в Центральной Азии. XVII-XVIII вв. Кн. 1. М., 1989, док. № 73, с. 199-215.
Комментарии
1. Речь идет о Ф. А. Головине.
2. Имеется в виду иркутский конный казак Г. Кибирев (см. док. № 130).
3. Илгасон — это Илагуксан-хутухта (см. коммент. 3 к док. № 130).
4. Речь идет о приезде к Галдану представителя Канси главы Лифаньюаня Арани в сентябре 1689 г. с предложением восстановить мир и прекратить военные действия. Хотя джунгарский хан не отказался от своих прежних требований, он в то же время не желал порывать свои отношения с Цинской империей.
5. См. коммент. 7 к док. № 2.
6. В письме речь идет о принадлежности ойратов и монголов к различным ветвям буддизма — «красношапочникам» и «желтошапочникам».
7. Имеется в виду правитель Кукунора, сын Гуши-хана Далай-батур (см.: Сатиров В.П. «Илэтхэл шастир» как источник по истории ойратов. М., 1990, с. 62, 78).
8. Речь идет об одном из потомков Джагатая — Абдурашид-хане, правителе Турфана и Чалыша в Восточном Туркестане (1680-1682). Он был сыном Бабахана, при котором Турфан фактически стал независимым уделом, где находили убежище недовольные яркендскими властями (см.: Международные отношения в Центральной Азии ХVII-ХVIII вв. Кн. 1. М., 1989, с. 344).
9. Имеется в виду Мухаммад-Имин-хан (годы правления 1682-1692). Он, как и Абдурашид-хан, был сыном Бабахана. Его уделом считался г. Яркенд (см.: Международные отношения в Центральной Азии ХVII-ХVIII вв. Кн. 1, с. 344).
10. См. коммент. 2 к док. № 15.
11. 21 марта 1691 г. дархан Аюка Хашка с людьми был отпущен из Ильинской слободы в Иркутск для торговли. Иркутскому приказному человеку велели торговлю с калмыками «не чинить, а естли начнут приносить свои товары, серебро или иное что, и чтоб торговые люди товарам своим ставили цену большую втрое или вчетверо для того, чтобы впредь от Бушукты-хана будут вскоре через Тункинский в Иркуцк с товары бухарцы и калмыки многие и чтоб нынешним посланцам цены на их товары не поднять» (см.: РГАДА, ф. Иркутская приказная изба, оп. 1, д. № 215, л. 7).