1625 г. августа: 2. — Расспросные речи в Уфимской приказной избе уфимского сына боярского В.Волкова и толмача Ф. Дербышалеева о пребывании их у калмыцкого тайши Мангита
/л. 16/ 131-го году августа в 2 день воеводе Семену Гавриловичи) Коробьину уфинец Василей Волков да толмач Федька Дербышалеев в роспросе сказали.
По государеву цареву и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии указу в нынешнем же во 131 году апреля в 23 день посылал их с Уфы воевода Григорей Измайлов в колматцкие улусы к тайшам к Толаю, да к Урлюку, да к Байбагишу, да к Чокуру-тайше з грамотою от себя и говорити им, тайшам, по наказу о задоре их речью.
И майя де в 29 день наехал он, Василей, и толмач Федька в поле против Итыка горы железные в 5 верстах колматцкого Мангита-тайшу с кочевьем. И Мангит де тайша допрашивал его, Василья, и толмача Федьку, откуды оне, Василей и толмач Федька, идут и куды посланы? И они де, Василей и толмач, ему, Мангиту, сказали, что посланы оне с Уфы царского величества от воеводы от Григорья Васильевича Измайлова х колмацким тайшам к Талаю, да к Урлюку, да к Байбагишу, да к Чокуру-тайше з грамотою и выговаривати им, тайшам, речью о задоре их и о непостоянстве в шерти их. И Мангит де тайша говорил им, Василью и Федьке, что брат его Талай с товарыщи ныне пошли битись против муганского Алтына-царя и им де, Василью и толмачю, до него, Талая, ехать месяца з 2, и взял де их, Василья и Федьку, со всем к себе в улус и велел было им, Василью и Федьке, быти у себя з грамотою и говорити ему, Мангиту, о чом посланы к брату ево к Толаю-тайше. И он де, Василей и Федька, остерегая царского величества /л. 17/ имяни, к нему, Мангиту, в стан не поехали и приказали к нему, Мангиту, чтоб он, Мангит, был у них.
И Мангит де тайша приезжал к ним, Василью и толмачю, в стан и велел было им, Василью и толмачю, ити к себе, Мангиту, к руке. И оне де, Василей и толмач, к руке к нему, Мангиту, не пошли, а говорили ему, что он, Василей, царского величества сын боярской, будет де Мангит похочет у него, Василья, грамоту принять и речь у него, Василья, выслушать, и он бы де, Мангит, с ним, Васильем, и с толмачом корошевался. И Мангит де тайша с ним, Васильем, и с толмачом корошевался, сидели.
И говорил де Мангит ему, Василью, и толмачю, чтоб оне, Василей и толмач, на то не досадовали, что он, Мангит, звал их, Василья и толмача, к себе к руке, потому что наперед сего от царского величества у них, тайшей, ис сибирских городов и с Уфы дети боярские не бывали, а присылывали де для посольства к ним, тайшам, ис сибирских городов казаков и служилых татар, и им де, тайшам, то не за обычей. Да Мангит же де тайша говорил им, Василью и толмачю: с которою оне грамотою посланы к брату ево к Толаю-тайше с товарищи, и о чем Талаю велено им говорити, и им бы, Василью и толмачю, о том говорити ему, Мангиту, и грамоту от воеводы ему отдати, а брата де его, Талая, ныне в улусе нет; пошол битись против мугальсково Алтына-царя.
И оне, Василей и толмач, грамоту ему, Мангиту, какова послана с ними к Толаю тайше, /л. 18/ отдали. И говорили ему. Мангиту, по наказу, что в нынешнем во 131 году в осень приходил на Уфинской уезд на государевы [125] ясачные башкирские волости войною на Кипчак да на Томьян колматцкий Исенгил-тайша, и башкирцев побил, и жон их и детей в полон поймал. А как в прошлом во 130 году были на Уфе от колмацких тайшей от Толая, и от Урлюка, и от Байбагиша, и от Чокура послы и дали шерть великому государю нашему за всех колматцких тайшей и за их улусных людей на том, чтобы им, тайшам, быть под ево государевою высокою рукою, и на Уфинской уезд на башкирские ясачные волости войною не приходить, и башкирцев по волостем и на зверовьях не побивать, и жон их и детей в полон не имать, а которой полон поймал до тех мест, и тот было полон весь отдати назад.
И Мангит де тайша говорил им, Василью и толмачю Федьке, что он, Мангит-тайша, з братьею своею с Толаем и с Ноенбашем с товарищи дюрбенского улусу, а он де, Исенгил-тайша, яунгарсково улусу и кочюют де себе своим улусом, а он де, Мангит, в той прежней послов их шерти стоит да и вперед стояти будет.
Да Мангит жа де тайша шертовал перед ним, Васильем, и толмачем за себя и за братью свою колматцких тайшей за Талая, и за Ур-лука, и за Илтеря, и за Шуклея, и за Кульбосара, и за Тангиря, и за Текеля, и за Шаракуба, и за Кубоная, и за Мапшира, и за Мойдара, и за Вчемергеня, и за Волбуя, и за Илдана, и за Кундербея, и за всех дюрбенских тайшей 30-ти улусов /л. 19/ на том, что им, тайшам, быть под государевою высокою рукою и на Уфинской уезд на башкирские волости войною не приходити и улусных своих людей не посылать, да и на том, что ему, Мангиту, и братье ево, дюрбенского улуса тайшам, кошоутцких, и чунгарских, и торгоурцких, и батуцких, и куютцких тайшей наговаривать на то же, а Ишима де царевича от того унимать. А будет де Ишим от того не уйметца, и его, Ишима, поймав, отдати в государевы городы. А шертовал де он, Мангит, перед ним, Васильем, по записи, какова прислана была шертовальная запись в ту ж пору к ним, тайшам, ис Тобольска от боярина и воеводы от Матвея Михайловича Годунова с товарищи с атаманом казачьим с Кормилом Дурыгиным.
И были оне, Василей и толмач Федька, у него, Талая-тайша, в улусе 6 недель 2 дни.
Да оне ж, Василей и толмач Федька, говорили ему, Мангиту-тайше, чтоб он, Мангит, послал от себя к-Ысенгилу-тайше, которой полон он, Исенгил, поймал в государевых башкирских ясачных волостех, и он бы тот полон отдал им, башкирцем, назад. И Мангит де тайша по их, Васильеву и толмача Федьки, слову посылал к-Ысенгилу-тайше. И им Исенгил деи тайша приказывал к нему, к Мангуту-тайше, что .приходил он, Исенгил, к Уфинскому уезду и хотел /л. 20/ де обослатца с уфинским воеводою о послех, и башкирцы де застрелили в то время у него, Исенгита, брата в горло, и он де Исенгил, за того своего брата их, башкирцев, воевал и жон их и детей в полон имал. И будет де похотят тот свой полон на выкуп имать, и уфинской бы де воевода прислал к нему, Исенгилу, посла и под тот полон выкуп, а безо окупу де того полону не отдам.
И после де того Мангит учал ево, Василья, от себя на Уфу отпущать, а с ними послал бити челом ко государю послов своих дву человек, да к уфинскому воеводе человека, да с ними ж де, с Васильем и с толмачем, хотел Мангит-тайша отпустити на Уфу с конским базаром из 3 улусов по пятисот лошедей. И того ж де часу, пришед к ним, Мангиту, тобольской слободцкой тотарин Урмаметко Исермаметев сказал: был де он, Урмаметко, наперед сего на Уфе з байбагишозыми послы вместе. И оне де с полгода сидели за многими сторожи и хотели [126] де их поморить голодною смертью, а вам де то ж будет, а сидети 5 лет. И он де, Мангит, для того с тем конским базаром на Уфу итти не велел. А приезжал де он, Урмаметко, ис Тобольска в колмацкие улусы для торговли.
Да как де он, Василей, и толмач Федька были у Мангита-тайши в улусе, и при них де, при Василье и толмаче, были у него, Мангита, от мугальского царя людей частые всполохи. И погромили де изгоном от него, Исенгила, во днище 65 тайшу, мугальского Алтына-царя люди, и тот де тайша, оправяся, за ними гонял, ничего не учинили. И оне, де, тайши, кочюют от того мугальского Алтына-царя к-Ыртышу, а жон своих и детей возят за Иртыш.
По склейкам и на лл. 16-19 рукоприкладство: К сим речам Ва[си-лей Волков руку приложил] (В подлиннике окончания рукоприкладства нет).
Ф. Калмыцкие дела, 1633 г., д. № 1, лл. 16-20. Подлинник
Комментарии
65. Здесь: на расстоянии одного дня пути.