Ю. С. ЛЫТКИН
АЮКИ — ХАН КАЛМЫЦКИЙ
Аюки, хан калмыцкий, старший сын торгутского владельца Пунцука (в русских грамотах Бунчук, Мончак), родился в 1646 году, умер в 1724 году, властвовал с 1671 года.
Причина перекочевки ойратов торгутского племени из приалтайских стран в приволжские объясняется совершившимися событиями. В конце XVI ст. хошутские, зюнгарские, торгутские и дербетские владетели поколений (тайчжи или тайши), увеличив свои силы насчет мелких владельцев, стремились приобрести первенство на Ойратском сейме, а если возможно, то и подчинить своему влиянию других; особенно настойчиво, упорно и успешно преследовали свою цель зюнгарский Хара Хула и его сын Ердени батур хон тайчжи, которые для того ссорили владельцев между собою. Торгутский тайши Хо Орлюк, не желая подчиняться их влиянию и думая сам быть независимым владыкою, еще в 1618 году с берегов Иртыша перекочевал сначала к верховьям Ишима, Тобола и Эмбы, а потом, в 1629 году, известя ойратских нойонов, расстался с ними: в 1630 году сын его Лоузан уже переправился через реки Урал и Волгу и покорил мангытов. Однако в 1640 году, когда был общий съезд (при урочище Улан Бура при горах Тарбагатай) халхаских, коконорских и ойратских владельцев для утверждения предложенных Ердени батур хон тайчжием законов, приезжал и Хо Орлюк с сыновьями Шукур Дайчином, Йельденом и внуком Пунцуком, за которого потом была выдана дочь Ердени батур хон тайчжия (а за ним была замужем Юм Агас, или Дара убасанца, дочь Хо Орлюка); от этого брака родился Аюки.
Детство провел Аюки у деда своего со стороны матери Ердени батур хон тайчжия, под руководством которого возникли [443] его стремления к владычеству над степным народом, а потом утвердились еще более под руководством родного деда Шукур Дайчина, который взял его в свой улус в 1656 году на обратном пути из Тибета, куда он уехал в 1646 году. Шукур Дайчин, державшийся правила, что "величайший из обманщиков тот, кто может прикинуться любящим истину", преподал своему внуку наставления относительно управления народом: "Если хочешь быть нойоном (владыкою, господином), то должен знать время, когда быть равным с подвластными, когда повелевать ими и когда призревать их, как мать свое дитя; если ты один хочешь усвоить девять разнородных наук, необходимых для нойона, то знай, что жизнь кратковременна, что лучше иметь около себя девять человек, из которых бы каждый усвоил основательно одну из этих наук". Руководясь такими правилами, хитрый, страстный к наездам, отважный Аюки в продолжение 54 лет твердо правил приволжскими ойратами, или калмыками, и распростер свое влияние на все соседние турецкие племена, так что имя его стало славно и в Турции, в Крыму, в Средней Азии, в Китае и Тибете.
По смерти Ердени батур хон тайчжия в 1654 году в Цзюнгарии начались смуты, раздоры, производимые его сыновьями, которые, наконец, в 1670 году убили брата своего Сенге, обладавшего половиною обширного отцовского улуса и всеми правами его на Ойратском сейме.
Бошокту хан (Галдан хон тайчжи), находившийся при дворе Далай ламы, узнав об убийстве своего старшего брата, оставил духовный сан с разрешения Далай ламы, явился в Цзюнгарию, наказал братьев своих и присвоил себе их улус, а потом устремил свое внимание на обессиление могущества хошутских владельцев Цецен хана и его брата Аблай тайчжия. Волнение было всеобщее; неурядица проникла к приволжским и приуральским ойратам. Аблай тайчжи в 1671 году, избегнув поражения от Галдан хон тайчжия, удалился [444] от берегов Иртыша (см. Аблай кит) (Очевидно, имеется в виду статья в "Энциклопедическом словаре"), соединился со своими двоюродными братьями, сыновьями хошутского Кундулен Убашия, покорил дербетского Даян тайшия, потом торгутского Шукур Дайчина, кочевавшего за Уралом, и остался на зимовье при р. Урале.
Когда сыновья Кундулен Убашия, будучи обделены в добыче, удалились далее, тогда Аюки, внук Шукур Дайчина, отдельно кочевавший при р. Волге, прибыл с меньшим числом войска, чем имел Аблай, у которого было 15.000, сразился с ним и взял в плен его самого.
Предание говорит, что по смерти Пунцука, управлявшего торгутским улусом, Аюки стал во главе своего поколения благодаря ходатайству и помощи своего двоюродного дяди Дугара, родственников Лоузана, Назара и дербетского Солом Церена, доставивших ему отцовский улус и помогших наказать Аблая за поражение своего деда Шукур Дайчина; что Аблай сначала находился в улусе Аюки, потом был выдан русским; впоследствии, по просьбе Аюки, отпущен в улус и тревожную жизнь свою закончил на яру Могойту Улан при р. Сале, и что Аюки в благодарность погубил своего дядю Дугара. Поселяя раздор и междоусобие между своими родственниками, Аюки обессиливал их и забирал себе их улусы; даже хошутские и дербетские нойоны мало-помалу должны были подчиниться его власти, особенно когда цзюнгарскому Галдан хон тайчжию удалось уничтожить могущество хошутского дома и взять в 1676 году в плен Цецен хана. Тогда из Цзюнгарии перекочевали к торгутам: в 1676 году Дорчжи Рабтан, сестра Аюки, жена Цецен хана с 1.000 подвластных кибиток; потом дербетские владельцы Даян, Бамбуши и др., а в 1687 году Цаган батур; скоро подчинились его влиянию и дети дербетского Солом [445] Церена. Аюки достиг своей цели: стал могущественным владыкою приволжских ойратов, делил между владельцами улусы, давал кому что хотел; при ставке его были послы от владетелей улусов, в присутствии которых весною и осенью определяемы были места, где какому нойону с его улусом летовать и зимовать, и споров о том не смел подымать ни один владелец.
Аюки следил за событиями в Цзюнгарии: он противодействовал видам Галдан хон тайчжия, который ненавидел его и его родственников, так как многие владельцы с своими улусами из Цзюнгарии, будучи переманены, перекочевали к берегам Волги под покровительство Аюки. Неприязнь особенно усилилась по следующему поводу. Цзюнгарский Зорикту хон тайчжи, сын Сенге, хотел было жениться на Ану, внучке хошутского Цецен хана, но дядя его, Галдан хон тайчжи, похитил ее и взял за себя. Оскорбленный таким поступком дяди, а еще более, желая возвратить свой отцовский улус, присвоенный дядею, Зорикту хон тайчжи (Цеван Рабтан) перекочевал в Боротала и просил у Аюки дочь в супружество. Аюки не только согласился на это, но еще с сыном своим Санчжабом, который сопровождал невесту к ее жениху, послал в помощь 15.000 войска. Тявка, хан киргиз-кайсаков, преградил было путь, но Санчжаб пробился, победил Тявку и прибыл в Боротала.
В 1697 году Галдан был разбит китайскими войсками, а в следующем, 1698 году, умер в бегстве; тогда Зорикту хон тайчжи, благодаря Китаю, стал во главе приалтайских ойратов и старался соединить многочисленные роды ойратов под своим господством. Поэтому он удержал у себя и Санчжаба с его торгутами; когда же Аюки потребовал возвращения своего сына, то он прогнал Санчжаба, а подвластных торгутов, приведенных им, оставил у себя и разделил по цзюнгарским отокам (это было в 1704 году).
Сношения владык торгутского поколения с Тибетом и Китаем, несмотря на отдаленность, не прекращались. Изъявляя [446] свое подданство Богдо хану и поднося ему скудную дань, получали богатые подарки; что же касается Тибета, они дорожили вниманием и благословением Далай ламы: религия через этого представителя своим признанием и благословением давала нравственную опору их праву. Далай лама пожаловал было ханский титул деду Аюки Шукур Дайчину, но тот, зная, что принятие ханского титула несвоевременно, возвратил обратно грамоту, говоря: "Подобных мне нойонов много, как я буду ханом?"
Значительно упрочив свою власть над приволжскими ойратами и соседними турецкими племенами, Аюки получил благословение Далай ламы и грамоту на ханское достоинство в 1690 году, когда были Далай ламою пожалованы грамоты и ойратскому духовенству. Так Аюки выделился из ряда других нойонов-владельцев.
В 1698 году по смерти Галдана Аюки отправил своего двоюродного племянника Рабчжура, сына Назар Мамута, послом в Тибет для выражения Далай ламе благодарности за ханское достоинство, выполнения религиозных обетов и приглашения тибетских духовных на Волгу; на обратном пути поручил ему заехать в Пекин для поднесения Богдо хану дани и выражения подданства. В 1705 году Рабчжур на возвратном пути из Тибета был задержан в Пекине китайским правительством под тем предлогом, что между Аюки и Зорикту хон тайчжи произошли неприязненные отношения. Аюки, узнав об этом, испросил у Петра I дозволение отправить через Сибирь посольство в Китай к Богдо хану с просьбой отпустить Рабчжура, а еще более его свиту. Посольство в сопровождении русского офицера прибыло в 1712 году в Китай; пекинский двор ласково принял послов, но Рабчжура не отпустил, а, воспользовавшись этим случаем, отправил взаимное посольство (начальник которого Тулишень оставил любопытное описание своего путешествия) под предлогом Дальнейших переговоров о возвращении Рабчжура через Сибирь; собственно же для того, чтоб обозреть [447] положение России, узнать подробнее от калмыков о внутреннем состоянии и внешних сношениях ее и, если возможно, вооружить Аюки хана против зюнгарского Зорикту хон тайчжи, который, добившись владычества над ойратами, действовал вне интересов пекинского двора. Русское правительство, угадывая последнее намерение, предварительно внушило Аюке, что Зорикту хон тайчжи находится в мирных сношениях с Россиею и что Аюки поступит неблагоразумно, если согласится на предложение пекинского двора.
Аюки в 1716 году с коленопреклонением принял грамоту Богдо хана и притворно отвечал посольству, что он точно находит опасность возвращения через Цзюнгарию и просит только избавить Рабчжура от десятилетнего гостеприимства в Китае. Так Аюки избежал козней пекинского двора и угодил России; даже думал получить от Богдо хана подарок за свою откровенность в рассуждении российских дел.
Отношения Аюки к России не были чисто подвластны, несмотря на шертные записи; он действовал самовластно. Желая упрочить свою власть над прочими калмыцкими улусами и соседними турецкими племенами, по вступлении в управление торгутским поколением он в 1672 году ходил на поиск в Крым, побил тысячи людей, угнал много скота и тем снискал опору в русском правительстве, которое заключило с ним договор 27 февраля 1673 года: он обещал ходить войною на Крым, на кумыкских владельцев, государевых недругов; не грабить русских промышленников, не сноситься с турецким султаном, персидским шахом, крымским ханом, азовским беем, с кумыками и пр. Он возвратил с Кубани на Волгу ногайцев. В 1675 году посылал торгутского нойона Мазана с 1.000 калмыков на поиск в Крым вместе с князем Каспулатом Черкасским и запорожским войском. Тогда же в 1674 году, 1675 и 1676 годах калмыцкие улусные люди, ногайские, чжитесанские и чжимбуйлукские татары, ушедшие из-под власти России к калмыкам, убивали и грабили, [448] брали людей в плен и разоряли учуги по Волге. Это вынудило русское правительство взять с него и других владельцев новую шертную запись (15 января 1677 г.), по которой за государево годовое денежное жалование (по 590 руб.) тайшам (не только имеющимся налицо, но и тем, которые вновь придут) они обещали присылать в Астрахань полоненников и грабежное, а ворам чинить наказанье. Результатом было то, что в следующем году Аюки отправил под Чигирин 3.000 калмыков. Но когда открылся башкирский сеитовский бунт (с 1682 по 1685 г.), Аюки с своими калмыками, татарами и башкирами не раз ходил под русские города, села и деревни Казанского и Уфимского уездов и иные украйные города; немало было взято в плен русских, башкирцев и черемис с их женами и детьми, уведены конские и животинные стада, разорены учуги, так что по всей Волге от Царицына до Астрахани сообщения были прерваны; также юртовские татары пристали к калмыкам, отойдя от Астрахани. Более двух лет продолжалось волнение (в 1681 и 1682 гг.).
Третьего шертною записью (24 января 1683 года) обещав возвратить пленных, не чинить набегов и т. п., Аюки обратил свои нападения на турецкие племена, на киргиз-кайсаков, туркменов, каракалпаков; ногайские, кубанские, киргизские султаны стали его данниками; Абулхаир, впоследствии хан Меньшой Киргизской орды, считал за честь служить у Аюки.
После того как Далай лама в 1690 году прислал ему грамоту на ханское достоинство, четвертую шертную запись (13 июля 1697 г.) он дал России уже от своего имени, не упоминая имен других владельцев, хотя еще не назван ханом. По этой записи русские обещали: давать Аюке две полугаланки и три мажжеры, к ним ядра и бомбы, пушкарей и гранатников и двадцать пудов пороху, если военный случай позовет на бухарцев, каракалпаков и киргиз-кайсаков; также ежегодно по двадцать пудов пороху и по десять пудов [449] свинцу; ради государевой службы и своей добычи Аюки мог посылать своих людей легким делом на Крым, Кубань и в горы; если в случае нападения сильных неприятелей владельцы будут убегать под государевы города, то не отбивать их от городов, но возможно чинить помощь, пока неприятельские люди будут под ними лежать; также посланы указы на Уфу, Яик и в донские города, чтоб от казаков и башкир не было им никаких задоров.
В 1701 году власть Аюки была поколеблена внутренними смятениями, причиною которых был он сам. Старший сын его Чакдорчжаб, управлявший турецкими народцами, застал сластолюбивого отца у своей жены и хотел его заколоть, но был удержан; тогда оскорбленный сын разгласил о поступке отца. Гунчжаб, любимый сын Аюки, подослал к брату убийцу, который в темную ночь выстрелил в Чакдорчжаба и ранил его. Начались волнения: Аюки укрылся в русском городке, Гунчжаб убежал в Саратов, а Чакдорчжаб с некоторыми родственниками перекочевал за р. Урал и там расположился кочевьем. 1
Князь Б. А. Голицын явился в Самару и заставил Чакдорчжаба на коленях вымаливать прощение у виновного отца.
В 1705 году во время астраханского бунта Аюки не только не принял стороны возмутившихся, хотя те и звали его на помощь, но еще дал убежище астраханскому митрополиту Сампсонию и с Шереметевым ходил под самую Астрахань, причем разорил ее слободы.
В 1707 году, когда было разорение городу Терку от самозванного султана Мурата, чеченцев, кумык и терских ногайцев, Аюки обещал было прислать 3.000 калмык с внуками своими Дасаном и Дондок Омбо, но не исполнил: первый без людей приезжал в Астрахань, а второй с немногими людьми пришел и был награжден жалованьем, но с дороги вернулся. В том же и следующих годах подвластные торгутского Чимета (сын Батура, младшего брата Дугара) и дербетского [450] Мунке Темура (сын Солом Церена) в Пензенском, Козловском, Тамбовском и иных уездах выжгли более 100 сел и деревень, побрали много мужчин и женщин, лошадей и рогатого скота; русские ясыри были распроданы в Персию, на Кубань, в Хиву, Бухарию, и много еще осталось в калмыцких степях.
Это было поводом к пятому договору (30 сентября 1708 года), по которому Аюки (первый раз назван ханом) обещал не отходить кочевьем своих улусов от р. Волги; в случае прихода неприятелей на Астрахань, Терек, Казань и иные низовые города оказать русским помощь, за что обещано взаимно вспоможение и денежное жалованье; не допускать нойонов с улусами на кочевье на нагорную сторону, где есть села и деревни; послать указ Чимету и Мунке Темуру, чтоб они возвратили русских ясырей и впредь не грабили, а если ослушаются, то он, Аюки, напишет к Великому государю и пойдет на них войною; обещал унимать Чимета и других и держать их в послушании и в крепости; послать 5.000 или больше калмыков с Чакдорчжабом или со внуками для разорения чеченцев, терских ногайцев.
Аюки просил, чтобы русские города оберегали и давали ему ратных людей и пушки, когда бы случилось насилие от неприятелей, что и обещано.
Чакдорчжаб с калмыками был под Полтавою в 1709 году. Башкирские волнения, возникшие в конце 1704 года, все еще продолжались; донские казаки Некрасова и других усиливали свои разорения; кубанцы не переставали тревожить своими набегами, а между тем предстояла России война с Турциею: помощь калмыков для спокойствия юго-восточных пределов Отечества была необходима.
3 сентября 1710 года был снова заключен договор с Аюки ханом, вследствие которого прибавлено ему жалованья До 1.000 руб. в год, также пороха и свинца; а Аюки обещал тою же осенью послать к Дону против Манацкого городка до 10.000 калмыков с торгутским Чиметом и дербетским Читером [451] (сын Мунке Темура), которые кочевали бы до весны по р. Салу, Манычу, где они и остались навсегда. Против башкирцев пошли также 5.000 калмыков. Чакдорчжаб с 20.000 калмыками ходил с Апраксиным на Кубань; забрал в плен много жен и детей, отогнал лошадей и скот. За это усердие Аюки был жестоко наказан в 1715 году кубанским султаном Бахты Гиреем, который захватил чжитесан и чжимбуйлук, разорил несколько калмыцких улусов, взял кибитку самого Аюки. Аюки бежал к Астрахани под прикрытие команды князя Александра Бековича Черкасского, собиравшегося тогда в Хиву: Бекович ограничился тем, что вывел команду в параде на р. Болду, но не стрелял в кубанцев несмотря на требования Аюки, говоря, будто не имеет на то указа, а на самом деле опасаясь многочисленности кубанцев.
Аюки сумел один помириться с Бахты Гиреем, а Чакдорчжабу в 1717 году удалось вернуть с Кубани уведенных туда чжитесан, чжимбуйлуков и келечинов в числе 15.000 дымов, или семейств, кроме русского полона. Вскоре представился Аюке случай отомстить русским за неисполнение данных ему обещаний: сперва он дал знать в Хиву о Бековиче, будто тот под предлогом посольства идет войною и таким образом возбудил подозрение в хивинцах против экспедиции князя; потом дал провожатых калмык Бахты Гирею, который вторгнулся в Пензенский и Симбирский уезды, грабил и жег селения. Когда русские стали требовать от Аюки преследования кубанцев, хан сослался на пример Бековича и повторил его ответ, что без особенного указа царского чинить того не может. Только личное свидание и милости Петра, отправлявшегося в Персидский поход, положили конец волнениям; однако вместо обещанных 7.000 калмыков он отправил только половину в поход на кумыков с одним из внуков; да и тот стал сноситься с татарами, а возвращаясь из-под Дербента, увел с собою более 1.000 татар Хондрою, бывших уже подданными русского правительства. [452]
Аюки при личном свидании в 1722 году просил Петра I назначить после него ханом сына Церен Дондука 2, но Волынский, тогдашний астраханский губернатор, узнав о негодности этого сына, просил назначить в ханы двоюродного племянника Аюки Дорчжи, сына Назар Мамута, брата Рабчжурова. Это породило ряд внутренних волнений: сам Аюки, действуя в пользу своего выбранного преемника, старался перессорить своих многочисленных родственников, собственных сыновей, племянников и внуков, а потом сам же донес Волынскому о ссоре их, затеянной будто бы помимо его воли, и просил военной помощи. Дело дошло до драки; битва была на Ахтубе; следствием ее были то, что ногайцы, чжитесаны и чжимбуйлуки в числе 15.000 кибиток ушли на Кубань, где и оставались до покорения Крыма; сами калмыки разделились на четыре части; некоторые нойоны уехали в Петербург и крестились. 3
Аюки хан умер почти восьмидесяти лет, положив начало распадению основанного им обширного ханства.
У Аюки от четырех жен 4 было восемь сыновей: Чакдорчжаб, Гунделек, Гунчжаб, Санчжаб, Церен Дондук, Галдан Данчжин, Арабтан и Баран Церен.
Источники:
На ойратском языке: "Сказание об Ойратах" емчи Габан Шараба; "Жизнеописание Зая пандиты", составленное в конце XVII столетия Солбоном. 5
На монгольском языке: "История монгольских и Туркестанских ванов и гунов", изданная в начале нынешнего столетия китайским правительством.
На русском языке: "Полное собрание законов Российской империи"; О. Иакинф. "Историческое обозрение ойратов или калмыков"; Нефедьев. "Подробные сведения о волжских калмыках"; А. В. Попов. "Краткие замечания о волжских калмыках"; Барон Ф. Бюлер. (Статьи?) в "Отечественных записках". Тома ХLVII, ХLVIII и ХLIX; Князь Д. Эристов. "Аюки" в "Энциклопедическом лексиконе"; Н. Попов. "Татищев и его время" и другие.
Комментарии
1. Уход Санчжаба с 15.000 торгутов приписывается этому обстоятельству.
2. Старший сын Чакдорчжаб умер 19 февраля 1722 года, передав своему сыну Дасану полученную от Далай ламы ханскую печать, которую Аюки вручил ему в бытность у него китайских послов, после чего сам употреблял другую.
3. Баксадай Дорчжи, сын Чакдорчжаба, тогда назван Петр Тайшин; Петр I был восприемником.
4. Одна из них была дочь хошутского Кундулен Убашия.
5. [Г. С. Лыткин считает автором "Биографии Зая-пандиты" (или, как мы называем сейчас это сочинение, "Лунный свет" — "Сарин герел") Солбона. Из текста памятника видно, что автором был Солбон Раднабадра. — Ан. Б.]