-

АЛТАН ТОБЧИ

МОНГОЛЬСКАЯ ЛЕТОПИСЬ,

в подлинном тексте и переводе,

С ПРИЛОЖЕНИЕМ КАЛМЫЦКОГО ТЕКСТА

ИСТОРИИ УБАШИ-ХУНТАЙДЖИЯ И ЕГО ВОЙНЫ С ОЙРОТАМИ.

Перевод ламы Галсана Гомбоева

===============================================================

[из википедии: Два варианта Алтан Тобчи дошли до наших дней — Малый алтан тобчи и Большой алтан тобчи. Малый алтан тобчи создан в начале 17 века. В нем преобладают религиозные сюжеты. Летопись открывается мифами о сотворении мира и человека, продолжена легендами о царях, святых Индии и Тибета. Наряду с рассказами о Чингиз-хане, Угэдэе, Хабилае повествуется о значительных события в Монголии в течение 270 лет. Второй вариант Алтан тобчи исправлен и дополнен в 1620 ордосским монгольским ламой Лубсан Данзаном. - OCR]

=================================================================

ПРЕДИСЛОВИЕ.

В числе древних летописей монгольских, служивших источниками при составлении единственной известной «Монгольской Истории», Санан-Сэцэна, поименовано прежде всего «Драгоценное Сокращение о происхождении ханов», Хадун ундусуну Эрдэнин Тобчи ***. «Эрдэни Тобчи» значит «Драгоценное Сокращение», Epitome pretiosa, от Эрдэни *** «драгоценность» и Тобчи *** «пуговица», «сокращение», «содержание». Рукопись эта была неизвестна академику Шмидту, издателю и переводчику Санан-Сэцэновой Истории (Geschichte der Ost-Mongolen und ihres Furstenhauses, verfasst von Ssanang-Ssetsen-Chungtaidschi der Ordus; aus dem mongolischen ubersetzt u. s. w. Von Isaac Jacob Schmidt. St.-Petersborg. 1829, in-4°). Она отыскана членами нашей духовной миссии в Пекине и привезена в Россию в двух списках: один [VI] находится в библиотеке Азиатского Департамента министерства иностранных дел, другой у профессора О. М. Ковалевского, в Казани. Хотя рукопись эта и не представляет заглавия «Эрдэнин-Тобчи», а озаглавлена *** «Алтан-Тобчи», то есть «Золотое Сокращение», Epitome aurea; но эта небольшая разность в наименовании не может возбудить сомнения относительно тождества этой летописи с упоминаемою Санан-Сэцэном: во-первых потому, что заглавия обеих однозначущи, и в числе семи хроник, указанных монгольским историком, только одна эта имеет заглавием Тобчи, «Сокращение»; и во-вторых потому, что многие места и выражения в «Алтан-Тобчи» повторяются буквально в Санан-Сэцэне, который, следовательно, пользовался именно этим (Алтан) Тобчи, и о нем упомянул в своем послесловия.

О времени окончания этой летописи можно заключить по приводимому в ней списку монгольских ханов: последний из них, упомянутый в «Алтан-Тобчи» (стр. 197), есть Мэнгдан-Хутухту (правильнее Лингдан, как у Санан-Сэцена, стр. 203), вступивший на ханство в год дракона, т.е. 1604 г. Следовательно, к этому времени и можно отвести последнюю редакцию этого сочинения, составленного вероятно гораздо ранее, что доказывается многими сохранившимися в нем архаизмами. Ученый Дорджи Банзаров, так рано похищенный у науки, намеревался издать эту летопись, хотя и находил, что перевод ее труден по сжатости слога, множеству [VII] стихов и искаженных мест (см. «Труды Восточн. Отдел.», ч. III стр. 202). Труд этот совершен теперь достойным земляком покойного, ламою Галсан-Гомбоевым.

Издавая в свет этот неизвестный еще в Европе памятник древне-монгольской словесности и новый материял для истории Монголов, Восточное Отделение Императорского Археологического Общества полагало оказать услугу занимающимся историею монгольского периода. При бедности монгольской исторической литературы, нельзя не дорожить подобными памятниками, как бы ни мало удовлетворяли они требованиям историка. В «Алтан-Тобчи», как и в «Истории» Санан-Сэцэна, европейский читатель напрасно будет искать объяснения всемирно-исторических событий монгольской эпохи и даже простого перечня истории этого народа. Читая писания этих степных авторов, можно и не догадаться, что народ, о котором они ведут речь, завоевал полсвета, привел в ужас Европу, и основал династии, прославившие имя Монголов. Пропитанные духом буддийского аскетизма, не только безвестный автор «Алтан-Тобчи», но и сам Санан-Сэцэн, бывший ханом одного из монгольских поколений, знать не хотели, или действительно не знали, о подвигах и славе своих предков на западе; они, для них, как будто и не выходили из родных степей. Им известны лишь Индия и Тибет, как колыбель их религии, и соседний Китай, по поводу изгнания их оттуда. За тем все их [VIII] внимание поглощено внутренними делами и войнами в степи и благочестивыми подвигами ханов на поприще искоренения греха и усмирения злых существ. Для этой цели, по повелению Будды и наитию Тэнгриев, после разных перерождений, и явилось в мир назначенное небом «воплощение» в лице Чингис-хана: о его завоеваниях почти ничего не узнаем из этих по-своему благочестивых летописей; «жития» его наполнены преимущественно рассказами о его чудесах и превращениях в птицу-гаруду, льва, старца.

Но, лишенные исторического значения вследствие ультра-буддийского воззрения кротких потомков Чингиса на грешный мир, как на произведение преступности несвободных духов, задержанных на земле материею, — деятельность которых, следовательно, может обращать на себя внимание благочестивых буддистов, стремящихся слиться с всепоглощающим Духом, только по отношению этой деятельности к умерщвлению плоти, то есть к распространению идей буддизма, — летописи монгольские имеют другое достоинство и другой интерес для европейского исследователя. Если китайские и мусульманские историки дают несравненно более определенные «акты внешней истории Монголов, чем «Алтан-Тобчи» и Санан-Сэцэн, зато последние дают то, что могут дать лишь национальные произведения — картину внутреннего быта, понятий, верований и суеверия народа. В этом отношении обе монгольские летописи и преставляют [IX] любопытный материял для бытописателя, этнографа и археолога.

Конечно, чтоб вполне уразуметь эту местную и грубую степную поэзию, необходимы пояснительные коментарии, к каким подает повод каждая почти страница летописи, и которых мало приложено к издаваемому здесь тексту «Алтан-Тобчи». Но этот недостаток читатель легко может пополнить примечаниями, приложенными Шмидтом к его изданию Санан-Сэцэн, тем более, что для изучения «Алтан-Тобчи» необходимо сравнение ее с позднейшею летописью ордосского хунтайджия, которая иногда разногласит с нею относительно собственных имен и годов.

Монгольский текст «Алтан-Тобчи» напечатан в «Трудах Восточного Отделения» с переписанной в Пекине рукописи, принадлежащей ныне библиотеке Азиатского Департамента министерства иностранных дел и благосклонно доставленной этим департаментом Археологическому Обществу для издания.

В приложении к «Алтан-Тобчи» помещен неизданный доселе калмыцкий текст исторического отрывка об Убаши-Хунтайджи, — поэтический эпизод борьбы Ойратов с Монголами, происходившей в конце XVI века. Упоминаемый здесь Убаши-Хунтайджи, может быть, есть Хутуктай-Сэцэн-Хунтайджи, хотя приводимый год события и не подходит к его правлению (сравни «Ssanang-Ssetsen», pp. 211-219). [X]

Кроме издаваемой теперь «Алтан-Тобчи», в числе источников, поименованных Санан-Сэцэном, есть еще одно небольшое сочинение, которое также находится в наших библиотеках. Оно названо Чихула-Хэрэклэкчи, или Утхату-Чихула-Хэрэклэкчи, то есть «Необходимо нужная (Шастра)». Сообщаем здесь и о ее содержании сведения, доставленные нам, по нашей просьбе, ученым переводчиком «Алтан-Тобчи».

Рукопись, под заглавием Чихула Хэрэклэкчи-тэгус утхату шастир, *** «Необходимо-нужная Шастра», находится в библиотеке С.-Петербургского университета. Это рукописная тетрадь, в четвертую долю листа, состоящая из 100 страниц. В конце помещено имя переводчика Маньджу Шири-Гуши-Ширэту-Цорджи *** который перевел ее с турецкого языка, на котором есть книга под заглавием Шидса-Рапсал *** «Просветитель ума», сочинение Пакба-Лорой-Джалцан-Балсамбо ***. При сличении ее с тибетским оригиналом оказывается, что переводчик не буквально придерживался оригинала. Между тем знаменитый калмыцкий лама Заяпандита перевел в 1662 году, неизвестно с какого языка, на калмыцкий, книгу (См. в биографии Зая-пандиты, в калмыцкой рукописи.), схожую [XI] по содержанию и по названию с разбираемою нами Чихула Хэрэклэкчи, под заглавием: Номин Гарулга Чихула Кэрэкту Угэйн Санг *** «Сокровищница Слов необходимо-потребных, заключающая в себе источник всех предметов». Этот ученый пандита явился на поприще буддийской литературы в начале XVII века и продолжал свою литературную деятельность, преимущественно в переводах с тибетского на монгольский, до самого 1648 года, в который составил калмыцкую азбуку по образцу монгольской, и с того времени переводы его и сочинения являются на калмыцком языке до его кончины. Незнаем с какого языка, — с тибетского или с монгольского, — перевел он эту книгу; но всяком случае, должно предполагать, что как для монгольского, так и для калмыцкого перевода служил оригиналом один текст — тибетский. Может быть, и первый монгольский перевод сделан им же самим, как и позднейший с монгольского на калмыцкий. Имя, помещенное в конце монгольского перевода, намекает на имя первого наставника Зая-пандиты, Маньджу-Шири-Хутухту, *** от которого он получил звание тоина. Быть может, монгольский перевод первоначально был сделан этим наставником, а может быть и самого Зая-пандиту так прозвали. Вероятно, монгольский перевод сделан в конце XVI, или в начале XVII века. [XII]

Содержание Чихула-Хэрэклэкчи представляет разнообразные сведения, в следующем порядке:

Стр. 1-4: «Краткая биография Шакъямуни»;

Стр. 4-6: «Отрывистая история буддизма в Индии и Тибете»;

Стр. 6-8: «Объяснение значения разных буддийских терминов, употребляемых в богословских буддийских книгах»;

Стр. 8-37: «Сотворение мира». Этот отдел обработан г. Ковалевским и напечатан им в «Ученых Записках Казанского Университета», и отдельно, под заглавием: «Буддийская Космология», (Казань, 1837).

Стр. 37-39: «Родословная индийских царей»;

Стр. 39-40: «Родословная монгольских царей». Эту краткую родословную можно привести здесь всю в переводе. Вот она:

«Спустя 3250 лет по смерти Будды, родился Чингис в северной Монголии. Этот великий государь, покоривший много стран и много разноязычных народов, прославился под именем царя Чакарвара. Сын его, Угутэй, царствовал 6 лет, распространил закон и веру; его сын, Хулук, царствовал 6 месяцев. Младший сын Чингис-хана был Тулой. Его сын, Мунхэ, царствовал десять лет. Его сын был Хубулай-Сэцэн-хаган, у которого были войска пешие, конные и многие другие, состоящие из четырех отделений. Этот Хубулай покорил [XIII] народ Меган (Миняк?) и религию народа Дзанг в год барса, в стихию дерева. Он покорил, в год свиньи, шесть китайских губерний и Маньджуров взял великий город Ханьжу, находящийся на востоке Индии, на южной границе Китая, и распространил веру Будды, учредил закон, которым хувраки освобождались от наказания. У этого великого царя была жена, по имени Цамой, отменно благоговеющая пред тремя драгоценностями. Этот хаган воссел на престол на 46 году, царствовал 36 лет, скончался на 86 году. Улдзыту-хаган царствовал четыре года; Буянту-хаган царствовал десять лет; Гэгэн-хаган царствовал три года; Исун-Тэмур-хаган царствовал пять лет; Ирчи-мыл-хаган царствовал 40 дней; Ире-Кусэл-хаган царствовал 10 месяцев; Заяганту-хаган царствовал 15 лет; Ринчин-Бал-хаган царствовал один месяц; Тогон-Тэмур-хаган царствовал 28 лет; он потерял свой престол, которым овладел китайский Тайбунк-хаган».

Вот и вся монгольская родословная! Кратче быть невозможно.

Стр. 40-42: «Разрушение мира пятью стихиями».

Остальные 58 страниц рукописи содержат в себе объяснение разных слов, встречаемых в разных буддийских книгах в виде метафор, и благочестивые наставления для буддистов.

И так, Чихула-Хэрэклэкчи, один из семи источников истории Санан-Сэцэна, доставляет всего одну страничку данных для истории Монголов! В сравнении с такой краткостью, Алтан-Тобчи может показаться обширною летописью. [XIV]

До тех пор, пока счастливый случай не откроет новых монгольских исторических текстов, Алтан-Тобчи и Санан-Сэцэн останется единственными монгольскими летописными источниками для истории Монголов.

П. САВЕЛЬЕВ

В июне 1858.

Текст воспроизведен по изданию: Алтан тобчи. Монгольская летопись в подлинном тексте и переводе с приложением калмыцкого текста истории Убаши-Хунтайджия и его войны с ойратами. (Труды восточного отделения императорского археологического общества, Часть 6). 1858