Меня очень волнуют события в наших среднеазиатских республиках. К сожалению, об этом пишется мало и не очень подробно. Но я думаю, что внезапно это все начаться не могло и все противоречия возникли гораздо раньше. Если у вас есть такие документы, то, пожалуйста, опубликуйте их. Они помогут разобраться в происходящем.

В. МАКСИМОВ (г. Калининград)

«ТУРКЕСТАНСКОМУ ГЕНЕРАЛ-ГУБЕРНАТОРУ...»

ОСЕНЬ 1914 года. Третий месяц в Европе бушует пожар первой мировой войны. А в это время в далекой Средней Азии Туркестанское районное охранное отделение усиливает наблюдение за ширящимся панисламистским движением, видя в нем не меньшую, чем война, угрозу целостности империи.

... Как идейное течение панисламизм возник в 70-е годы XIX века. Его главная цель заключалась в том, чтобы объединить в одно целое все народы, исповедующие ислам. Это было выгодно не только правящей верхушке азиатских государств, но и определенным кругам администрации царского самодержавия. Последние старались использовать эту идею для еще большего укрепления своих позиций на Востоке. Однако в общем (как видно из приводимого нами документа) панисламизм рассматривался ими как враждебная для самодержавия сила. Кое-кто усматривал в его развитии опасность не только для России, но и для всех христианских государств Европы. Такая мысль звучит, к примеру, в книге В. Череванского «Мир ислама и его пробуждение», изданной в 1901 году.

Русская революция 1905-1907 гг. придала новую силу освободительному движению народов на окраинах России, в том числе и в Средней Азии. Мусульмане выступили на защиту своих прав под религиозными знаменами. Все чаще звучали призывы «освободить свое отечество от чужеземцев». Ради этой цели объединялись даже представители ранее враждовавших мусульманских течений, например, сунниты с шиитами.

Заметим, однако, что такие выступления преследовали чаще всего интересы власть имущих. Но самодержавию, боровшемуся за установление надежной централизованной власти во всей стране, они не были выгодны.

В начале XX века стремительно росли темпы колонизации Средней Азии «татарами» 1. Одновременно все большее распространение получали идеи «братства» «татар» с другими мусульманскими народами Средней Азии. Используя идеи панисламизма, «татарские» промышленники находили пути завоевания обширного рынка сбыта. Конечно, это оказалось не по нраву царскому дому. Был принят ряд законов, рассчитанных на ущемление прав «татар» в Туркестанском крае. Так, по новым правилам местный учитель должен был быть той же национальности, что и ученики (эти правила вошли в действие с 1 июля 1911 г.). Другой мерой, принятой с целью уменьшения влияния «татар» на мусульман Средней Азии, явилось раздробление религиозных организаций ислама на окружные правления по делам веры.

Для борьбы с идеями панисламизма российская правящая верхушка нередко использовала, как ни странно, мусульманское духовенство. Оно стало надежным союзником русского военно-феодального империализма как в войнах против мусульманского населения Кавказа и Средней Азии, так и в мирное время. Несколько имамов регулярно доносили в министерство внутренних дел обо всех «смутах» среди мусульман, о проповедях, в которых содержались идеи панисламизма, и т. д.

Публикуемый нами документ повествует о панисламистском движении в период нового революционного подъема (1910 — 1914 гг.). [79]


Оглашению не подлежит

КРАТКИЙ ОТЧЕТ

о настроении мусульманского населения в Туркестанском крае

к октябрю 1914 года

В последние три-четыре года среди мусульманского населения империи, а также и за границей замечается явное брожение, возникшее на почве идей так называемого панисламизма. Это фанатическое движение, всемерно поддерживаемое младотурецкими и младоперсидскими комитетами, начинает получать в России особо сильное развитие. Оно замечается в сильной степени на Кавказе, в Крыму, в Волжско-Камском районе, в Туркестанском крае и других местностях империи.

Главный принцип, около которого сосредоточивается панисламистское движение и который, так сказать, составляет его душу, — это объединение всего мусульманского мира в политическом и экономическом отношении под эгидой Турции с конечной целью в будущем — образование всетюркской республики, причем выдающиеся турецкие и русские мусульманские публицисты в последнее время усиленно занимаются открытием племен, принадлежащих к одной с ними расе, в целях возбуждения в них ненависти к России и присоединения их к будущей общей мусульманской федерации.

Строго определенной программы и тактики панисламисты не выработали. Ближайшая задача их — сплочение всех сознательных мусульман для политической борьбы с ныне существующим в империи государственным строем, который является в глазах панисламистов главной препоной к национальному самоопределению магометан (мусульман. — А. С.).

Панисламисты распадаются на две фракции, часто враждующие между собой; одна из них, более многочисленная и состоящая из лиц влиятельных, занимающих в обществе более или менее видное положение (учителя, муллы, адвокаты, купцы), по своим политическим воззрениям мало отличается от конституционно-демократической партии; другие же фракции, крайне малочисленные (младотатары) и состоящие главным образом из молодежи (конторщики, приказчики и частью учителя), придерживаются программы и тактики социалистов-революционеров.

Во внутренней жизни мусульман панисламисты ведут с большой энергией устную пропаганду, причем главное свое внимание сосредоточивают на мусульманских школах — «мектебе» (начальные училища) и «медресе» (высшие школы, семинарии), в коих стараются прививать воспитанникам идеи панисламизма. Таким образом, школы эти подготовляют кадр[ы] будущих проповедников панисламизма, всемерно вселяя в них через мугаллимов (учителей) ненависть к правительству и всему русскому.

Горячо ведя дело пропаганды, панисламисты в некоторых местах империи образовали отдельные союзы (в гор[оде] Казани — «Ислах» и «Бреги»), имеющие в виду главным образом распространение среди мусульман революционных идей и подготовку лиц, вполне опытных в деле политической пропаганды. В этих же целях в конце 1909 года в гор[оде] Константинополе возникло общество под названием «Бухарское благотворительное общество распространения знаний», поставившее своей задачей просвещение мусульманской молодежи Туркестана и Бухары. Не подлежит сомнению, что названное «общество» не преследует образовательных целей в строго мусульманском духе, но задается более широкой задачей — дать своим воспитанникам разностороннее и проникнутое духом панисламизма образование с внушением им той мысли, что Константинополь и Турция — центр современного ислама, к которым каждый мусульманин, где бы он ни находился, должен иметь постоянное тяготение.

Не ограничиваясь школой как одним из могучих средств распространения идей панисламизма, панисламисты обратили свое внимание и на специальные книгоиздательства, являющиеся также серьезным средством распространения вредных идей, в особенности в местах наиболее отдаленных от центров и вследствие этого особенно нуждающихся в литературе. Так, в сентябре месяце 1909 года в городе Мензелинске Уфимской губернии было открыто книгоиздательство «Саиадат» с отделением книжной торговли в одном из сел названной губернии. Цель этого книгоиздательства — насаждение среди мусульман идей панисламизма путем распространения изданий, составленных в духе этого фанатического учения.

Наконец, серьезным средством распространения идей панисламизма является и современная мусульманская печать, служащая в большинстве случаев целям панисламизма.

Таким образом, панисламизм как мусульманское движение направлен прежде всего против существующего государственного строя в империи.

Мусульманское население Туркестанского края, в массе инертное и мало еще приобщенное к европейской культуре, живет своей особой жизнью и отзывается на события как мировые, так и местные своеобразно, с точки зрения своего уклада, в котором главную роль играет сохранение в чистоте и неприкосновенности обычаев и правил, предписываемых кораном и его толкователями, что в общем и составляет так называемый шариат.

Всякая новая идея, изобретение требуют у мусульман для проведения в жизнь мучительного напряжения, так как застывший в своих формах шариат не в силах отзываться на все требования и запросы быстро [80] прогрессирующей жизни. Это обстоятельство и составляет силу многочисленного класса мулл и ишанов, являющихся единственными толкователями соответствия или несоответствия данного явления требованию шариата, так как без такой санкции ни один правоверный не примет никакого нововведения.

Ввиду громадного влияния на темный народ ишанов необходимо уловить, что ишан — это учитель, наставник в вере, духовное лицо, последователи его называются мюридами, т.е. учениками.

Власть ишанов над мюридами беспредельна: они являются полными господами душ и телес своих мюридов, уча, что «ученик в руках ишана-шейха — это труп в руках обмывателя мертвых». Мюрид повинуется ишану не только в делах веры, но и во всех делах житейских — словом, находится в полном рабстве. Ишаны считают унизительным для себя платить какие бы то ни было подати и отбывать повинности; все это за них отбывают волостные и сельские общества. Ханы подобных людей просто-напросто выгоняли из своего ханства, наказывали палками, срамили перед народом и даже отдавали в солдаты. Ныне ишаны, почти не сдерживаемые, беспрепятственно развивают фанатизм в населении. Перед народом они держатся гордо и заносчиво, на приглашения посетить соглашаются только после усиленных просьб, говорят отрывочно и повелительными фразами, в мечетях бывают редко, а о присутствии их там известно заранее, и при этом собирается масса народа. Без достархана (приношения) ишаном никто не принимается, и, конечно, чем достархан больше, тем на лучший прием можно рассчитывать. Просители к ишану обращаются решительно за всем: за молитвой о выздоровлении, за разбирательством в делах семейных, торговых, за проклятием на врагов, за толкованием шариата и т. д. Естественно, что ишаны ярые враги всякого прогресса.

Устройство новометодных школ среди туземного населения, в которых мусульмане с ранних лет приучаются смотреть на жизненные явления не с точек зрения, указанных шариатом, вызвало весьма внимательное отношение со стороны как прогрессистов, так и консервативного духовенства, причем первые стараются его использовать для пропаганды идей панисламизма, а второе не допускает их распространения с целью оставить в неприкосновенности заветы шариата и свое влияние на массы.

Вот почему одним из наиболее волнующих вопросов является в данное время школьный.

Во всем Туркестанском крае ишаны, муллы и народные судьи стараются вести среди народных масс усиленную пропаганду на религиозной почве против новометодных и русско-туземных школ, сторонниками коих являются более культурные и прогрессивные слои мусульманства. Мусульмане-фанатики в лице прогрессистов видят своих противников, стремящихся, по их мнению, обрусить мусульман и избравших для этой цели новометодные школы, тогда как прогрессисты думают при посредстве однообразно выработанной программы, при помощи учителей-панисламистов, путем соответственного воспитания юношества широко распространить и внедрить идеи панисламизма, подготовив мусульман к участию в политической жизни в будущем; вот почему все съезды учителей, приноравливаемые якобы для выработки однообразной системы школьного преподавания, являются вовсе не такой невинной вещью, как об этом заявляют в своей печати мусульмане, протестуя против стеснений, делавшихся до сих пор в этом направлении правительством, осведомленным, что выработка программы является лишь показной стороной съезда, закулисная же сторона заключается в обсуждении и составлении политической программы, которая удовлетворила бы одинаково многочисленные мусульманские народы, населяющие империю, и сгладила бы особенности и племенную рознь, существующую среди них до последнего времени, а главное, примирила бы с прогрессистами фанатическую нетерпимость мулл и ишанов, не желающих расставаться с их почти безграничным влиянием на массы. Поэтому в течение последних трех или четырех лет в мусульманской литературе идет обсуждение, прикрытое уверениями в благонадежности, способов устроить общемусульманский учительский съезд; разрешения этого долго не могли добиться, и в ответ на запрещение газета «Айкал» в своей статье «Нужны ли съезды» приводит мусульманскую пословицу: «Если бояться саранчи, то не следует сеять хлеб». И делает пояснение ее: «Так и в данном случае нам нечего ждать того, когда начальство посоветует или не посоветует устроить съезд» (№ 10 от 13 мая 1913 года, страница] 221).

Мысль об использовании школы как одной из легальных возможностей для воспитания масс в панисламистском направлении привезена из Константинополя покойным ныне популярнейшим мусульманским деятелем Исмаилом Гаспринским, редактором газеты «Тарджиман» в Крыму, и внушена комитетом «Единение и прогресс», с которым Гаспринский находился в постоянных сношениях. Ввиду того что во главе этого движения стоят «татары» и чтобы охранить юношество других мусульманских народностей от вредного влияния пропаганды, существует распоряжение туркестанского генерал-губернатора, по которому преподают в школах учителя той народности, юношество коего воспитывается в данной школе, распоряжение, постоянно нарушаемое, несмотря на то, что следить за выполнением его поручено не только школьным инспекторам, но и администрации. В особенности эти попытки были часты по отношению к многомиллионному киргизскому населению, которое нужно выделить из группы других мусульманских народностей. Киргизы сочувствуют движению постольку, поскольку пропагандисты его убеждают, что при торжестве идей панисламизма изменится условие землепользования благодаря будущему изгнанию русских из края.

Пока политическая программа прогрессистов, [81] примиряющая с фанатически настроенными муллами и ишанами, еще не вошла в жизнь, борьба между ними на почве школьного вопроса не утихает. Муллы, доказывая свою правоту, говорят, что результатом ученья в новых школах является то, что туземцы изменяют свои национальные костюмы, начинают относиться критически и не исполняют всех религиозных обрядов, предписанных кораном, завязывают дружеские отношения с неверными, причем, как на недопустимость последнего обстоятельства, они указывают на коран, где якобы говорится, что если кто из правоверных сближается с гяурами или какой-либо другой нацией и подражает ей, тот при воскресении из мертвых воскреснет с той же нацией. Вообще фанатики, чтобы поддержать свое влияние, прибегают к запугиванию на религиозной почве и в этом деле с истиной считаются мало.

Фанатическую массу в свою очередь можно разделить на две части: в первую входят ишаны, муллы, мудариссы и народные судьи, которые фанатичны иногда искренне, но в большинстве — для поддержания своего престижа и материального благосостояния; во вторую группу входят фанатизируемые — темная масса народа и малокультурные зажиточные торговцы; последние своим почтительным отношением к фанатизирующей группе и материальной поддержкой поднимают ее престиж в глазах народа. Фанатизирующая группа и ее влиятельные сторонники считают своей священной обязанностью бороться с прогрессистами, пользуясь всяким удобным случаем, не исключая проповедей во время богослужения по пятницам, не уставая говорить народу о вреде новометодных и русско-туземных школ, причем для большей убедительности слушатели запугиваются разными мерами воздействия (развод, непризнание детей законными и пр.). После вмешательства полиции в медресе при «Регистане» в Самарканде проповеди подобного рода ведутся менее открыто, но в том же угрожающем духе, хотя специальных собраний для ведения их не устраивается; для этой же цели пользуются гябами (машрабами). На одном таком гябе, устроенном ишаном Султан-ханом в Ташкенте, собравшиеся муллы, ишаны и мудариссы решили подать прошение высшему начальству об увеличении власти народных судей и предоставлении им права налагать взыскания на провинившихся на религиозной почве. Гябы, или машрабы, представляют особенность Туркестанского края. В гябы собираются по национальностям, возрастам, имущественному положению и иногда по профессиям; так, существуют гябы сартов, таранчей, стариков, богатой молодежи, кузнецов, мелких торговцев и прочие... в количестве от 15 до 30 членов. Ближайшей целью является задача провести вместе праздничный отдых, для чего по очереди каждый из участников приглашает к себе остальных, устраивает обед им, приглашается музыкант, тут же участники делятся своими профессиональными интересами. Правильные (т. е. регулярные. — Ред.) денежные сборы или выборы из своей среды начальствующих над кружком не в обычае, и лишь иногда на эти гябы является нуждающийся в общественной помощи, рассказывает гябу свои нужды, и в случае, если присутствующие найдут, что он заслуживает денежной помощи, ему собирают деньги и тут же передают просящему, не ведя по этому делу никакой отчетности. Гябы собираются только зимой. Члены его не меняются во весь сезон, и только за предосудительный поступок можно удалить провинившегося из состава гяба. Гябы же, собирающиеся летом, с меняющимся каждый раз составом или носящие название прогрессистов, являются новшеством самого последнего времени и должны быть рассматриваемы как сборища, прикрывающиеся народным обычаем для каких-то целей, о которых они не желают объявлять во всеуслышание. Так, например, собравшийся в мае сего года в Ташкенте гяб у шейхантаурского народного судьи, на котором присутствовали Мунавар-Кары-Абдурашитов и другие учителя новоместных школ, корректор газеты «Садаи-Туркестан», помощник провизора городской аптеки, владелец книжной торговли «Туркестан» и друг[ие] лица — числом до 25, собравшиеся по приглашению и не связанные между собой профессиональными интересами, без соблюдения главного условия гяба, что все члены за зиму должны перебывать друг у друга, должен рассматриваться не как гяб, а как неразрешенная сходка, в особенности, когда было выяснено, что на этом гябе разбирались способы установления одной общей программы обучения детей, т[о]е[сть] обсуждался боевой панисламистский вопрос, а если еще принять во внимание, что некоторые из присутствующих на этом гябе регистрируются как панисламисты и что намеченная здесь программа, для выработки которой избрана комиссия из панисламистов, впредь объявлена обязательной для школ, под страхом лишения материальной поддержки со стороны благотворительного общества «Амдхадиа», то является желательным, чтобы подобного рода гябы подлежали бы правительственному контролю и были подчинены закону об обществах и собраниях, особенно в настоящее тревожное время, когда каждый гяб представляет собой готовую ячейку, чрезвычайно удобную для ведения противоправительственной пропаганды.

Из числа прогрессивных гябов в Ташкенте охранному отделению известен тот, в котором участвуют Мунавар-Кары, братья Ходжаевы, мулла Абдулла-Аулямов, Сарымсаков и друг[ие], регистрируемые отделением как панисламисты.

Способ ведения панисламистской пропаганды разнообразится в зависимости от умственного уровня, материальной обеспеченности и общественного положения лиц, среди коих приходится вести пропаганду; мусульманам, умственные запросы которых не удовлетворяет коран с толкованием его святыми, предлагается современная литература, расплодившаяся в Казани, Оренбурге, Уфе и Крыму во время общего революционного подъема в России и оставшаяся с неизменной, конечно, физиономией. Из распространеннейших в [82] крае газет этого типа можно отметить, газету «Вакт», издающуюся в Оренбурге, и «Тарджиман» — в Крыму. В типографиях этих и других прогрессивных газет печатаются и нелегальные мусульманские брошюры, разъясняющие якобы несправедливое отношение правительства к мусульманским народностям, причем «татары» проявляют усиленную заботливость о благополучии киргизов, сартов и таранчей, к судьбе которых до 1905 года они относились с полным равнодушием. Среди киргиз особенно популярен писатель Мир-Якуп-Даулатор, автор брошюры «Оян Казак» («Проснитесь, киргизы»), отпечатанной типографией газеты «Вакт» в Оренбурге, призывающей киргиз к изгнанию русских и образованию своего киргизского государства.

В распространении всякого рода брошюр панисламистами проявляется неослабная энергия; продажа их производится не только в специально открываемых книжных лавках в городах и крупных торговых селах в крае, но ими торгуют в мануфактурных и даже мелочных лавках в селениях, где отсутствует даже поверхностное полицейское наблюдение.

Несмотря на слабость надзора за распространением в народе мусульманской литературы, заправилы в местах печатанья ее все-таки находят возможным жаловаться даже на ту легкую узду, которая с очень недавнего времени на них надета, так, газета «Вакт» пишет: «В России начались сильные притеснения со стороны правительства. О желании устроить съезд или совещание нечего и думать — не допустят. Все сочинения наши, хотя бы и не имеющие особого значения, просматриваются. Чтение недозволенных книг стало невозможным, так как считают, что, если что-либо окажется в книгах не так выражено, мы, мусульмане, пойдем по дурной дороге» («Вакт», № 1010 от 26 июля 1912 г.). Рассылка эмиссаров младотурками для детального изучения образа жизни, религиозных и политических взглядов местных мусульман давно перестала быть тайной для всех правительств, которым приходится иметь дело с мусульманскими подданными. Командированные для этой цели лица пришли к заключению, что одной из главных причин неудачи и медленного распространения панисламизма являются малая культурность мусульманского населения и невежество их духовенства. Чтобы разрешить необходимый для лучшего восприятия идей панисламизма фанатизм, комитетом «Единение и прогресс» решено разделить панисламизм как движение на две части: на религиозный и политический, и начать вести дело на почве религиозного объединения всех мусульман. Вследствие этого в массах темного населения, коим недоступно печатное слово, для целей пропаганды пользуются религией, для чего муллами и ишанами в мечетях произносятся соответствующие проповеди и вне мечетей ведутся собеседования. Партия «Единение и прогресс», зная, что разноплеменность мусульман служит большой помехой для целей панисламизма, в видах объединения народностей предприняла ряд мер. Одной из таковых является установление праздника дня рождения Магомета, каковой до получения преобладания этой партии в Турции никогда не праздновался. Празднование этого дня наблюдалось в Семиречье. На служении муллами говорилась проповедь на тему «Надо держаться за одну нитку и не разделяться». Хотя проповедь носила чисто религиозный характер, но тем не менее была полна намеков, что именно теперь настало время мусульманам всех народностей соединиться. Проповедники с историей, конечно, не стесняются. Они доказывают, что раньше все мусульмане жили около Мекки, а затем разбрелись и забыли свое племенное единство, посему сартам, татарам, таранчам и всем другим народам, верующим в Магомета, пора узнать, что они братья не только по религии, но и по крови. Тут же было заявлено, что в память этого единения и установлен праздник Магомета, как знак соединения всех мусульманских народностей. Ораторы сказали бы, вероятно, больше, если бы в мечети не было наряда полиции.

Среди темного народа время от времени для поднятия настроения прибегают к распространению пророчеств и легенд; так, в прошлом году в Бухаре и одновременно в окрестностях ее среди народа распространился слух, что из глубины пещеры святого появился всадник без головы в полном вооружении. Он кричал: «Газа, газа, джихад, джихад!» (т. е. клич к священной войне). Следом за ним появились еще десять всадников в богатом вооружении. Их видели, таким образом, четыре раза. О таком же явлении одновременно рассказывали и в других местах, варьируя только число вооруженных и места, откуда они появлялись, так, например, в селении Ходжа-Ариф они явились из колодца.

Казалось бы, такие рассказы не заслуживают внимания, однако местное начальство, хорошо зная особенности населения, встревожилось: начальник полиции города Бухары предуведомляет об этом событии политического агента; местный казий доносит Кушбеги, а последний уже прямо принимает меры по предотвращению начавшегося среди народа брожения и вместе с тем делает распоряжение сохранить от русских в секрете историю со всадником, так как всадник, кроме обычного клича газавата, возглашал еще и такое: «Священная война, собирайтесь все и приступайте к избиению кяфиров» 2. Чудеса, подобные появлению всадников без головы, в невежественной и наивной среде мусульман производят потрясающее впечатление. Так, андижанскому ишану Мадали удалось поднять восстание только после того, как он установил среди туземцев веру в свою непреложную святость и благодать, ниспосланную на него аллахом, производя незамысловатые чудеса вроде варки плова в котлах, кипевших без огня и дров, согревавшихся посредством труб паром и нагретым воздухом, прожигая шелковые халаты зажигательным (увеличительным. — А. С.) стеклом и проч[ее]. Легенды пускают в народ кроме мулл и ишанов еще и народные певцы и декламаторы [83] священных сказаний (маддахи), посему уездное начальство принимает все меры для уничтожения этого промысла, но так как прямого запрещения его нет, то начальству приходится ограничиваться изгнанием маддахов из одного уезда в другой.

С тех пор как положение Турции пошатнулось, мусульманская фанатическая чернь в крае благодаря непрекращающейся афганской пропаганде в лице эмира афганского видит наследника турецкого калифа, под властью которого ввиду гибели турецкого калифата должно объединиться и мусульманство. Эмир афганский, чтобы укрепить это объединение, в качестве верховного духовного главы сотнями рассылает наипочтеннейшим мусульманам Бухары, Хивы и Туркестанского края кораны, которые связывают получивших их с эмиром как клятва верности. Одновременно в народ была пущена легенда, что давно умершим мусульманским святым Аттаром в написанной им книге предсказано, что в 1331 году по мусульманскому летосчислению (1913 г.) в Афганистане будет царь по имени Хабибулла, который завоюет весь мир. Эта легенда, умело толкуемая муллами и ишанами, производит на слушателей глубокое впечатление.

Все мусульманские общества и кружки, не имеющие панисламистского или прогрессивного оттенка, обречены на неудачу, так, например, стоило в издавшейся в Казани газете «Юлдуз» появиться статье, что вновь организованное в Петрограде мусульманское общество «Сиротл-Мустаким» правительственное, т[о] е[сть], иными словами, черносотенное, как на местах раздался призыв остерегаться поступать в его члены, и учредители, разъезжавшие с целью вербовки, вернулись ни с чем. В Ташкенте особенно агитировал против указанного выше общества учитель Мунавар-Кары-Абдурашитов вместе с наказным муллой Абдул-Маликом-Хаджей. Первый является ярким типом мусульманского политического деятеля, наблюдение за деятельностью которого несколько приподнимает маску с работы так называемой прогрессистской мусульманской партии и ее приспособляемости к обстановке. Мунавар-Кары — прогрессист, бывший редактор газеты, закрытой генерал-губернатором за вредное направление, главный сотрудник прогрессивной газеты «Сади Туркестан», участник Ташкентского прогрессивного гяба, в который собирается цвет мусульманской интеллигенции. В то же время он ярый враг России. Каждый мусульманский политический деятель, к какой бы группе он ни принадлежал, если только он желает пользоваться у масс малейшим авторитетом, прежде всего должен заслужить доверие у населения и фанатиков-мулл, иначе он никогда не будет пользоваться популярностью. Тот же Мунавар-Кары после некоторой борьбы с фанатиками-муллами устраивает первый мусульманский спектакль в Ташкенте. Но, чтобы показать, что он, несмотря на это новшество, остается непоколебимым в своем правоверии, вызывает в населении взрыв негодования против редактора газеты «Туркестанский курьер», напечатавшего стихотворение, якобы неуважительно отзывающееся о коране. При посредстве мулл он волнует народ в мечетях, подсказывая подать начальнику города прошение с ходатайством перед военным губернатором о привлечении редактора к административной ответственности, от его имени подается заявление прокурору, предполагается подача жалобы туркестанскому генерал-губернатору от всех приходов: только после всего этого Мунавару-Кары прощается его спектакль, тогда как в начале предполагалось его вместе с учителями — участниками спектакля — исключить из школ, в которых они преподают, и таким образом уронить их навсегда в глазах населения.

Как на типичного фанатика-маджахида можно указать на Абдул-Малика-Хаджи. Когда в феврале прошлого года к нему приехал из Кара-Тегина некий Абдурахман с целью убедить его, насколько пагубна и безумна будет открытая борьба с громадной могущественной Россией невооруженного и не обученного военному ремеслу населения, Абдул-Малик после целого вечера, проведенного в разговоре на эту тему, ответил, что он посвятит свою жизнь этому делу и скорее лишится жизни, чем откажется от надежды свергнуть ненавистное иго русских.

Одной из обязанностей исламизма, его общественным установлением является священная война с неверными, т[о] е[сть] со всеми немусульманами, или «Джихад». Цели «Джихада» намечаются халифом и высшим духовенством. Ученье о «Джихаде» основано на текстах корана. Вот основные: «Убивайте неверных всюду, где вы их ни встретите» (сура 9, ст[их] 5). А это так называемый «Стих меча»: «Надо верить в Бога и его пророка и вести священную войну на пути Бога, отдавая на это все имущество и себя самих» (сура 62, ст[их] 11).

Всякий здоровый мусульманин, пользующийся гражданскими правами, должен принять участие в священной войне.

Одной из фанатических мусульманских организаций, которую породило учение о «Джихаде», является организация «Маджахиды», что в переводе значит «обреченные на смерть», это название литературное; по-сартовски, в просторечьи она носит название «Гозиляр» (в вольном переводе означает «Непобедимые воители»); центром этой организации, как бы местным комитетом служит «маджахиддин» 3, состоящий в Ташкенте из 5-6 влиятельных фанатиков-мулл. Комитет в Ташкенте не выборный, а образовался из той кучки, которая задумала восстание. Членам организации предписано соблюдение строжайшей конспирации, а за измену — наказание: смерть. Насколько распространена эта организация в крае, с точностью еще не дознано, но есть указания, что она существует в Ташкенте, Пскенте, Чимкенте, Бухаре и Самаркандской области. Центром является Афганистан. Сношения с ним местных комитетов производятся посылкой доверенных лиц или через лиц, проживающих в Бухаре. Участники организации делают денежные взносы по мере возможности, [84] а с посторонних лиц, сочувствующих идее, как-то: с купцов, землевладельцев и прочих, берут назначенные организацией суммы в зависимости от состояния. Никаких печатных прокламаций, воззваний или списков членов не имеется.

Целью деятельности «маджахиддина» является отделение от России Туркестанского края при помощи вооруженного восстания и объединения мусульман под эгидой единоверного Афганистана. Последователи его — ишаны, их мюриды и фанатически настроенная чернь; в Ташкенте и Ташкентском уезде по подсчетам членов «маджахиддина» — маджахидов — насчитывается, по агентурным сведениям, до 6500 человек. Задачей данного момента является вооружение этих фанатиков, в подавляющем большинстве безоружных, для чего ведутся переговоры с афганским коммерческим агентом в Бухаре Хаджи-Абду-Наби, который должен купить оружие на деньги, собранные у сочувствующего идее населения. Где будет куплено оружие и каким образом доставлено, пока сведений не имеется.

Абду-Наби, по сведениям охранного отделения и штаба Туркестанского военного округа, является как бы центром афганской разведки.

Несмотря на всю кажущуюся бессмысленность предприятия, [оно возможно] в случае появления фанатика, способного наэлектризовать массу, [и] может произойти прискорбное событие, подобное андижанскому, в особенности, если эмир афганский открыто выступит против России, чем, собственно, и заманивают сейчас приверженцев. Вот почему слухи, пускаемые... злонамеренными лицами о фантастических неудачах русского оружия, в данный момент опасны, особенно в Бухаре, где личность и имущество не обеспечены и население, которое постоянно беспокойно настроено, ищет выхода из крайне бедственного бесправного положения, в которое поставило его управление беков. По сведениям агентуры, редкая ночь в Бухаре проходит без убийства и грабежа, так как этим ремеслом занимаются кроме профессионалов и ночные караулы, а правительственные чиновники, разбойничающие днем и ночью, силой отнимают жен и дочерей и под пытками вымогают последнее достояние; всякая жалоба эмиру навлекает на жалобщиков только новые беды. Население ненавидит эмира не только за беспорядки по управлению (дело обстоит не лучше и в Афганистане), но и за то, что он ставленник России и что все несправедливости по отношению к населению чинятся с одобрения России.

Из лиц влиятельных в Бухаре наиболее враждебно к русским относится гузарский бек, князь Сеид-Акрам-Хан, родной дядя ныне царствующего эмира. Он стоит во главе не только антирусского, но и антидинастического движения. По мнению бухарцев, после покойного эмира Сеид-Ахада должен был наследовать престол не сын его, ныне царствующий эмир, а старший в роде, то есть Акрам-Хан, вследствие чего последний ненавидит своего племянника, внушает народу, что тот забыл ислам и скоро сам обратится в неверного, так как предан русскому правительству и дает много преимуществ русским в Бухаре в ущерб коренному населению. Князь Акрам-Хан старается привлечь на свою сторону духовенство и через него действует на народ. При содействии мулл он ведет постоянную переписку с панисламистами Афганистана, Бухары, русского Туркестана и комитетом «Единение и прогресс», с последним он сносится при посредстве специальных эмиссаров.

...[Ввиду] изложенного в Бухаре успешно ведется панисламистская пропаганда не только при посредстве домашних средств, но и распространением книг и брошюр, присылаемых из Константинополя и Афганистана. Так, в марте текущего года среди населения широко распространилась константинопольская брошюра, призывающая мусульман соединиться для борьбы против сплотившихся христиан, решивших якобы уничтожить даже след мусульманской религии, превратить мечети в храмы, народ обратить в рабов, женщин заставить открыть лицо. Заканчивается брошюра возгласом: «Соединяйтесь, ведите борьбу с неверными, борьба важна для каждого мусульманина и является одной из главных задач; заставьте себя выполнить эту задачу, старайтесь, ибо и там вы уже опоздали: кроме борьбы вы не имеете никаких средств против неверных!» Бухарцы, мечтающие об изгнании русских из Бухары, туркестанские фанатики — о воссоединении с единоверным Афганистаном [и], как и большинство прогрессивных мусульман, — об автономии края, страстно желают поражения России в настоящей великой борьбе, полагая, что только побежденная и обессиленная Россия даст возможность осуществить их надежды.

С начала 1909 года Бухара была выбрана центром пропаганды для членов партии «Единство и прогресс», не только как столица ханства, где трудно осуществить надзор за появлением агитаторов, но как средоточие мусульманской науки и религиозный центр Средней Азии. В Бухаре насчитывается свыше 350 медресе и до 50 тыс. учащейся молодежи — студентов (мулла-бачей), представляющей в большинстве пришлый элемент из всех мест Средней Азии. Бухарские медресе в мусульманском мире пользуются особым уважением и даже славой; в контингенте бухарских мулла-бачей приходится наблюдать студентов не только из всех уголков мусульманской России, но также китайских и турецких подданных; приманкой, привлекающей сюда учащуюся молодежь, является как научная слава медресе, так и значительная обеспеченность их многодоходными вакуфами, дающими возможность мулла-бачам рассчитывать на субсидии. Все медресе Туркестанского края находятся под контролем русской власти и не предоставляют учащимся той свободы, какой они пользуются в Бухаре. Последнее обстоятельство, по-видимому, тоже играло некоторую роль в выборе того или другого медресе, так как с момента предоставления полиции гор[ода] Старой Бухары права некоторого контроля над русско-подданными мулла-бачами бухарских медресе, контингент русско-подданных мулла-бачей [85] понизился за 3-4 года на 20-25 проц.

В данное время в Бухаре, по непроверенным сведениям, существуют многочисленные кружки и партии, как среди бухарской интеллигенции, так и низших классов. Эти кружки и партии объединены ненавистью к русским и эмиру — ставленнику их — и мечтой окончательного изгнания русских из ханства, в чем они рассчитывают на помощь Турции и эмира Афганского. По непроверенным сведениям, в течение 1910 года в Бухару было ввезено значительное количество оружия, и в случае осложнений с Афганистаном бухарцы могут оказать ему помощь десятками тысяч вооруженных мулла-бачей.

До 1913 года в Бухаре велась яростная борьба на почве религиозной розни между суннитами и шиитами, что до некоторой степени давало возможность быть осведомленными в положении дел, так как от одной партии можно было почерпнуть сведения о другой, но в прошлом году между ними произошло примирение. Тем, кому известны нетерпимость в вопросах религии и фанатизм мусульман, прекращение многовековой ненависти между шиитами и суннитами не может не показаться тревожным, так как объединить их могла только ненависть к общему врагу их религии, т[о] е[сть] христианству. [О том] насколько дружественно к нам относится население Бухары, до некоторой степени свидетельствует донесение командира 4-го отдела 31-й Амударьинской бригады отдельного корпуса пограничной стражи от 3 августа сего года за № 17 командиру своей бригады: «В городе Кулябе во время сборов русского населения по мобилизации туземцы отнеслись [к нему] очень враждебно, не давали им подвод (платных), кричали на них, угрожали и, когда мужское население ушло, туземцы облили керосином живого быка и зажгли его, при этом угрожали, что то же самое будет с русскими, как с этим быком». Правда, командир отдела говорит, что город Куляб населен всяким сбродом и что отец кулябского бека расположен к русским более, чем сын, но жители не только города, но и бекства, по-видимому, охотно воспринимают внушения бека, судя по донесению командира бригады начальнику пограничного округа от 14 августа сего года за № 109, в котором говорится уже о довольно определенной пропаганде против русских: «Не давать на пост Богорак никаких продуктов; русских солдат мало, и их можно каменьями и палками уничтожить».

Усилия взволновать мусульманское население ныне делаются, по-видимому, в широком масштабе, так как в марте текущего года поступили сведения от администрации Самаркандского уезда, что в туземной части гор[ода] Самарканда, в доме влиятельного ишана Али-Максумова, собираются туземцы из разных частей города и уезда для обсуждения противоправительственных вопросов, что единомышленников записывают в списки, что число их возросло до двух тысяч, что на собранные путем пожертвований деньги запасаются оружием, сохраняющимся в разных местам внутренних помещений у пользующихся доверием этого общества лиц, и что наблюдение за этим обществом затруднено ввиду того что непосредственным помощником Али-Максумова состоит старший аксакал города Самарканда Абдулла-Бек-Абдусаитбеков, своей властью и осведомленностью в распоряжениях начальства предупреждающий о могущих быть разоблачениях его деятельности и недопускающий попасть в общество лиц подозрительных. Имеет ли это общество связь с «маджахиддином», не выяснено ввиду вышеупомянутых трудностей, но нельзя не упомянуть, что отец Максумова Али-Хан-Максум был в близких отношениях с андижанским ишаном и только за месяц до восстания возвратился из Андижана.

Агентура указывает, что на втором собрании местного (ташкентского) «маджахиддина» было решено послать по Туркестану двух представителей для личных переговоров с лицами, руководящими общественным мусульманским мнением, называет лишь выбранных для выполнения этой миссии и что ими были совершены две поездки. Были ли эти лица в Самарканде, не выяснено, но известно, что член ташкентского «маджахиддина» Мухамед-Салих в Джелалабаде, представившийся сначала министру эмира, передавший ему письмо и деньги от ташкентского «маджахиддина», а затем представленный афганскому эмиру, проезжал через Самарканд.

В Ферганской области население с приходом русских стало в несколько другие условия, чем в других областях края. Благодаря развившемуся в значительных размерах производству хлопка, обработка которого требует большой затраты капитала, часть населения, владевшая небольшими клочками земли, при отсутствии денежного кредита и не имея права согласно шариату выдавать векселя, по тому же шариату, чтобы добыть денег на обработку, делало земли запродажными, чем, конечно, немедленно воспользовались хищники, ссужавшие деньгами землевладельцев, оставляя за собой земли при малейшей неаккуратности в платеже. Таким образом, большая часть населения области обратилась в безземельный пролетариат, образующий кадры мюридов при ишанах, питающийся их милостями и готовый на все по первому знаку своих кормильцев-ишанов. Если к этому добавить, что Ферганская область была позже всех других областей присоединена к России и в ней живее других сохранились воспоминания о самостоятельности, то отсюда легко заключить, что в Фергане скорее, чем в каком-либо другом месте, могут вспыхнуть волнения, даже если к этому и не имелось бы внешних причин, как это было в 1898 году в Андижане, — волнения среди всеобщего мира, поразившие своей бессмысленностью не только Россию, но и самих туземцев.

Андижанское восстание благодаря энергии властей было в корне быстро задавлено. Разоблачение деятельности инициатора его, ишана Мадали, казалось бы, должно было открыть глаза населению на всю бессмысленность и вред затей подобного рода, однако если часть населения и называет ишана безумным, то не потому, что он [86] поднял знамя бунта, а потому, что он поднял его, не имея ни оружия, ни хорошо обдуманного плана. Ишан был повешен публично; виселицу для него строили андижанцы, и из их же среды были и палачи, но тем не менее и теперь существует легенда, что ишан был настолько свят, что удостоился быть взятым святым на небо, что на месте казни присутствовал только его призрак, который и казнен кяфирами, сам же ишан благополучно здравствует и по сие время, скрываясь в горах. По толкованию святых одного типа с ишаном Мадали, этот ишан должен появиться вновь и управлять миром. Приняв в расчет невежество туземного населения [понятно, что] эта легенда представляет удобную почву для пропаганды диких и изуверских идей.

Коренное население Закаспийской области составляют туркмены рода теке или текинцы и киргизы, населяющие большую часть Асхабадского, Мервского и Тедженского уездов; пришлое же население, представляющее собою довольно пестрый агрегат выходцев из других стран — персов, армян, грузин, татар, русских и прочих, группируется в городах и более крупных торговых и промысловых центрах. Туземное население сосредоточено на ограниченных площадях оазисов, и в зависимости от культурности земли находится материальное благосостояние и развитие туземцев. Самым богатым уездом является Мервский, граничащий с Афганистаном, Персией и Бухарским ханством, и поэтому-то в нем сосредоточилась пропаганда панисламистских идей, проникшая в Закаспийскую область лет 8-10 назад из Турции. Вначале пропаганда панисламизма не имела успеха ввиду малокультурности туземного мусульманского населения, малочисленности более культурных мусульман — выходцев с Кавказа («татар») и отсутствия таких лиц, которые могли бы стать организаторами и проводниками националистических и панисламистских идей. Но посещение в 1910 году Закаспийской области членом мусульманской фракции 3-й Государственной Думы Максудовым оставило заметный след среди местных мусульман и явилось импульсом к пробуждению национального самосознания и стремлению к объединению на почве ислама и общности интересов мусульманского мира, Максудов посетил города Ташкент, Бухару, Самарканд, Асхабад и Мерв и аулы Мервского уезда, причем везде устраивал собрания, на которых проповедовал о необходимости объединения всех мусульман для защиты своих национальных интересов и поднятия развития мусульманских масс путем широкого школьного образования и прочее, на этих же собраниях Максудовым велась пропаганда о необходимости образования мусульманского союза.

После отъезда Максудова в гор[оде] Асхабаде образовалась группа мусульман, занявшаяся агитацией в духе панисламизма, она завязала отношения с «татарами» Баку и Тифлиса и деятельно принялась за устройство и развитие школ, благотворительных обществ и прочее. Дело пропаганды шло вначале успешно, но благодаря спорам и неурядицам на личной почве главарей движения и мерам, принятым со стороны администрации, вскоре расстроилось и совершенно затихло.

В январе 1912 года, во время турецко-итальянской войны, со стороны Турции была попытка обратиться за помощью к мусульманам Закаспийской области, и из Берлина были разосланы некоторым «татарам», персам и туркменам воззвания на арабском языке с призывом оказать помощь халифату и распространить эти воззвания путем чтения их в мечетях и других местах возможными способами, но воззвания эти особого распространения не получили и заметного впечатления на туркмен не произвели.

С началом войны Турции с Союзом балканских государств среди мусульман Закаспийской области возникло заметное движение, сочувственное Турции, и в связи с этим усилилась и пропаганда панисламизма, которая велась приезжавшими тайно в пределы области агентами Турции и Афганистана и кавказскими и... казанскими «татарами». Под влиянием агитации и с объявлением Турцией священной войны мусульманское население Туркестанского края стало живо интересоваться всеми событиями на театре военных действий; тогда же в городе Мерве [ныне город Мары] среди мусульманской части населения образовались две партии: кавказская и персидская, которые работали самостоятельно и группировались — первая вокруг бр[атьев] Мустафабековых и Гаджи-Ибрагима Ширинова, а вторая — возле Ризы Рабиева. Деятельность их выразилась в сборах денег в пользу Турции и отсылке их в Константинополь через доверенных лиц, в организации непосредственных сношений с Турцией и Афганистаном и устройстве собраний, на которых читались получавшиеся из Турции воззвания об оказании ей помощи деньгами и людьми и носившие враждебный России характер, как выставлявшие последнюю главной виновницей всех неудач турецкого оружия и стремившейся якобы к уничтожению Турции и ислама.

Чтобы облегчить свою задачу по сбору денег, обе партии организовали комитет, который действовал под флагом комитета по изысканию средств и содержанию частного персидского училища в гор[оде] Мерве. Комитет этот вскоре распался вследствие того, что некоторые члены его воспользовались частью собранных денег для поправления личных обстоятельств, и после этого сборщики уже действовали самостоятельно, причем не обходилось и без вымогательств, что послужило [поводом] к обострению отношений между партиями и возникновению некоторой розни.

После арестов в июле 1913 года главарей мусульманского движения хана Иомудского, Мамед Оразова и других, произведших на туркмен огромное впечатление, пропаганда панисламизма несколько стихла.

С началом европейской войны 1914 года представители кавказской и персидской партий проявили особый интерес к мировым событиям и в ожидании принятия Турцией участия в общей войне и объявления [87] ею «газавата» объединились, образовав снова комитет, поставивший целями своей деятельности наблюдение за международными отношениями и осведомление мусульманской черни о всем происходящем, развитие и поддержание в мусульманах фанатизма и враждебного отношения к христианам, сбор денежных средств для приобретения оружия и оказания помощи калифату, завязывание непосредственных отношений с Турцией (для получения директив и сообщения последней о всех изменениях в дислокации войск, расположенных в Туркестанском крае) и затем подготовку мусульманского населения к истреблению христиан в случае объявления священной войны.

Туркмены в общей массе относятся к русским довольно благожелательно, но тем не менее это легко воспламеняющийся материал Мервского оазиса: туркмены не считают себя покоренными, а признавшими добровольно над собою власть России.

Преобладающим мусульманским населением в Семиреченской области являются киргизы. В настоящее время благодаря изменению системы землепользования киргизское население также вовлечено в панисламистское движение, проводниками которого являются «татары», по преимуществу учителя.

За последние два-три года враждебное настроение киргиз к России заметно усилилось, как под влиянием пропаганды, так и благодаря распространению среди населения революционной литературы. Вражда эта особо рельефно выразилась в усиленной борьбе против постановки портретов Государя Императора в мусульманских школах, а признание праздника Магомета и особо торжественная встреча его говорит за успех среди киргиз панисламистских идей.

Насколько скрытны мусульмане, а в случае, если они объединены какой-нибудь общей целью, умеют молчать, показывает такой факт: в апреле 1906 года совершенно неожиданно для англичан в Лагоре (на северо-западе Индии) собрались толпы народа, которые во главе с агитатором Аджит-Сингом провозгласили переход страны к новой жизни, приобщение к прогрессу и начало борьбы с существующим, не удовлетворяющим туземцев порядком вещей.

Вспышку эту англичанам удалось быстро подавить, население вернулось к своим работам, но с этого времени Индия лишилась своего внутреннего покоя: начались выступления анархистов, неразрешаемые сборища, развилась подпольная враждебная англичанам литература, а что главное и самое ужасное для последних, это сближение бывших дотоле ярых религиозных врагов — индусов и мусульман; ужасное потому, что только наличием этого факта — религиозной вражды, искусно раздуваемой англичанами, Индия с 1857 года, т[о] е[сть] со времени восстания Раджи-Типо-Саибане, не возмущала покой своих владетелей, так как совершенно различные религиозные верования тех и других давали возможность управлять спокойно Индией при условии, что англичане поддерживали то тех, то других. Апрельские события 1906 года перевернули все вверх дном; правда, войска своевременно появились на месте происшествия, но то обстоятельство, что ни один агент — туземец внутренней охраны — не счел своим долгом упредить события, повергло и английскую администрацию, и английское население и в гнев, и в страх. Религиозная вражда туземцев не помогла там, где англичанам грозила наибольшая опасность; туземцы молчали, и европейцы не были в состоянии предугадать надвигающиеся события; мало того, не проговорился ни один чин индийской туземной армии, ни один из этих, казалось бы, главных стражей англичан после них самих.

Тесно соприкасаясь с Афганистаном и Персией, Туркестанский край с Бухарой и Хивой не может оставаться равнодушным зрителем всего происходящего на мусульманском востоке и, несомненно, реагирует на современные события. Особенно при усилиях, делаемых Турцией для того, чтобы побудить мусульманские народности, входящие в состав христианских государств, к восстанию, то есть в России, в Египте и Персии.

ЦГАОР СССР, ф. 102, ДП. ОО, оп. 1914, д. 74. ч. 84, лл. 17-40.

Публикацию подготовил А. Ю. СУМАРОКОВ


Комментарии

1. Так до революции назывались не только лица татарской национальности, но и мусульманское население Азербайджана и Средней Азии.

2. То есть «неверных». А. С.

3. Так в оригинале.

Текст воспроизведен по изданию: "Туркестанскому генерал-губернатору" // Военно-исторический журнал, № 11. 1990

© текст - Сумароков Ю. В. 1990
© сетевая версия - Тhietmar. 2021

© OCR - Николаева Е. В. 2021
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Военно-исторический журнал. 1990