-

ЛОГОФЕТ Д. Н.

ПО АВГАНСКОЙ ГРАНИЦЕ

(Путевые очерки по Средней Азии).

(Продолжение).

(См. «Военный Сборник» 1905 г.. № 2)

Заинтересовавшись солдатом, совершившим невольное путешествие за границу, я просил его разыскивать, и через полчаса имел возможность выслушать его рассказ... «Как схватили меня их солдаты, ваше-скородие. так с первоначала здорово бить стали, а потом в спор вступили: одни говорят — нужно меня прикончить, ну а другие и старший их согласу не дали, сказывают отведем к рисоляндеру, по ихнему ротмистру, он разберет как и что. Ну и повели потом меня иа ихний пост. Там начальник посмотрел на меня, видит я голый — халат дал и в Мазар-и-Шериф отослал. Долго я туда шел, от кишлака до другого пересылали и в каждом по сколько дней держали. А как сменятся конвойные, так раньше всего бить начинали. В Мазар-и-Шерифе посадили [160] вроде как на гауптвахту и тут хоть кормить начали. Полковник их конного полка приходил, а потом к хану водили. Все меня уговаривали в магометанскую веру повернуться и мулла для этого ко мне стал ходить каждый день. Сказывали, наших много в Герате да в Кабуле и отличное им житье. А только я на их слова не поддался, Тогда видят, что я не хочу к ним переходить — отстали. Просидел я там больше месяца. Кормы ничего, хорошие. Дозволили мне окромя того из помещения выходить. Сяду я около ихнего часового. Прохожие монеты кидали. Добрый народ. Подойдут, поговорят. Я, хоть и не гораздо, а понимаю по-ихнему. Солдаты, которые старые, те злющие, страсть. Как увидит, так и норовит ударить. Всё Кушку поминают... Сказывают, им тогда здорово досталось. Ну, а молодые ничего. Только конный полк-то их, только слава одна что полк. Потом бумага пришла отправить меня назад за Аму-Дарью, потому сказано в ней, что попал я неверно. Дали мне мундир авганский, да шапку и повели, а только не на Чушка-Гузар, а на Бассагу, там и сдали нашему офицеру под росписку».

«Вообще, принимают в Авганистане не особенно любезно», — подтвердил бывший в числе слушателей пограничный офицер.

«Некоторые из их офицеров и относятся к нам дружелюбно, но боятся своих солдат, из которых старики относятся к русским враждебно. Если же принять во внимание положение их офицеров, которые часто являются начальниками лишь по имени, то будет понятно, почему они сторонятся нас. Новости о том, что делается в Авганистане, мы получаем от купцов да от их дезертиров. Внутрь же Авганистана проникнуть очень трудно.

Но больше всех можете, если интересуетесь Авганистаном, узнать от одного авганца; забыл как его зовут, знаю, что он хан, а дальше не помню. Он служил год тому назад в авганской армии, а теперь эмигрировал к нам и живет где-то около Сарая на Пяндже...».

Густые заросли камыша расстилались перед нашими глазами, занимая огромное пространство всей прибрежной долины до самого горного хребта, который тянулся с левой стороны в 5–6 верстах от них. Порою по дороге попадались старые заброшенные арыки, поросшие низкими кустами тамариса. Вдали, рассекая с шумом воду и медленно двигаясь вперед, показался на [161] реке пароход, рельефно выделяясь среди зелени камышей. Как будто опасаясь каких-либо неприязненных действий с его стороны и внимательно наблюдая за его ходом, по авганскому берегу шел конный разъезд из трех солдат.

«Это они всегда так провожают каждый проходящий пароход, — указал сопровождавший нас офицер. Боятся всегда чего-то... Прежде еще хуже было. Бывало чуть только подходит иароход к авганскому берегу, как они сейчас же подъезжают к берегу и снимают ружья, а несколько раз было, что и стреляли»...

«Плохо, в общем, работают пароходы флотилии; если бы поставить дело перевозки на лучшие основания, так тогда бы здешние вьючные дороги окопчательно заглохли. Вот здесь тянется караванная дорога к северу на Ширабад. Путь старинный, в свое время, вероятно, превосходно устроенный; и теперь видны кое где остатки саргдоб, построенные частью Великим Тамерланом и частью Абдулахом-Ханом. Оба обращали большое вниманис на пути сообщения; первый наблюдал за организацией почтово-дорожной системы в Средней Азии, а второй строил везде по дорогам водохранилища и устраивал колодцы. Уже при Тамерлане почтовое дело имело правильное устройство и составляло особую отрасль управления. Начальник всего почтового дела в государстве непосредственно был подчинен эмиру, причем его обязанности состояли не только в заведывании почтою, но и в контроле всех остальных отраслей управления в государстве. В каждом городе были особые подчиненные ему начальники почт, которые доносили ему о всём, что делалось в их районе: о положении государственных сборов, урожаев, количестве вычеканенной монеты, поведении всех чиновников. На основании всех этих донесений главный начальник почт делал доклады эмиру о состоянии района. Потом всё упало и теперь в бухарских владениях собственно бухарская почта не имеет правильной организации. Нужно что послать — перевозят с нарочнымн джигитами. Мы же, к нашему стыду, в этом отношении сделали очень мало. Пароходы возят почту из Чарджуя в Керки, да еще с января стали возить почту по новому тракту от Самарканда до Термеза. И больше на всём огромном пространстве бухарских владений почтовых линий нет вовсе. Исправное же движение почт по существующим линиям зависит: [162] по самаркандско-термезской от исправности дороги, на которой в горах сплошь и рядом бывают снежные обвалы, и тогда всякое сообщение прекращается, а по чарджуйско-термезской — от количества воды в Аму-Дарье. Обыкновенно почта идет дней десять, а бывает, что от 3 недель до месяца и болыне нет никакого почтового движения»...

Укрепление Термез, расположенное на границе с Авганистаном, в 50-ти верстах от Чушка-Гузара, предназначено по-видимому играть в будущем крупную роль в жизни части наших Средне-Азиатских владений. Построенное по мысли генерал-адъютанта А.Н. Куропаткина, укренление это, имеющее в настоящее время значительный гарнизон, является нашим форпостом в южной части Бухары против Авганистана. Вся жизнь этого городка, получающего жизненные припасы при иосредстве флотилии, находится в полной зависимости от псправного движения пароходов. В 1901 году, с целью связать назваишый иупкт с Самаркандом, т.е. с линией железной дороги, был устроен до Термеза почтовый тракт и разработана военно-инженерным ведомством почтовая дорога, давшая возможность перевозить почту и пасажиров из Самарканда в Термез в течение 3–4 дней. Но дорога эта, к иесчастью, может выполнять свое назначение не во всякое время года, так как горный хребет, пересекающий ее в нескольких десятках верст от Самарканда, делает движение через перевал Тахта-Карача, вследствие снежных заносов на нём, даже в малоснежную зиму, крайне затруднительным. В суровую же зиму 1903 года названный неревал был настолько занесен снегом, что всякое движение на этом тракте на долгое время прекратилось совершенно. При этом пароходы флотилии не могли ходить, так как Аму-Дарья замерзла. Таким образом в течение трех с лишком недель Термез оказался отрезашшм от всего Туркестана.

«Возможность повторения подобного нежелательного явления в будущем и необходимость обеспечить Термез от такого положения, особенно опасного на случай военного времени, выдвигают на очередь вопрос первостепенной важности — о соединении названного пункта рельсовым путем с одной из станций Средне-Азиатской железной дороги. Если обратиться к картам данной местности, то придется признать, что по кратчайшему направлению от Самарканда до Термеза (376 верст) железнодорожную линию [163] безусловно нельзя провести, не делая огромных и вполне непроизводительных затрат на разработку горных перевалов или на устройство в них тунелей. Направление же от Чарджуя до Керки неудобно вследствие необходимости у кишлака Бассага построить новый железнодорожный мост для переправы с левого берега Аму-Дарьи на правый. Лучшим же направлением нужно считать от станции Фараб Средне-Азиатской железной дороги по правому берегу Аму-Дарьи, причем новая железнодорожная линия узкоколейного типа обойдется сравнительно недорого, так как местность здесь совершенно ровная и разрабатывать придется лишь самые незначительные подъемы около Ак-Кума. Можно быть уверенным, что дорога эта принесет огромную пользу не только Термезу, но и всей южной части Бухары. Линия эта также способствовала бы развитию наших торговых отношений с Авганистаном, дав торговцам возможность вывозить через Термез более значительное количество мануфактурных товаров, сахару и керосину, причем стоимость перевозки еще более удешевила бы наши товары и дала бы возможность им с большим успехом конкурировать на авганских рынках с товарами англо-индийскими. В настоящее время товары направляются в Авганистан вьючным путем из Чарджуя в Керки и лишь частью перевозятся по Аму-Дарье. Сухопутная перевозка в особенности значительно отражается на их ценах. Количество же товаров, вывозимых в Авганистан, как нами выше указано, уже достигло в настоящее время значительных размеров. Можно смело сказать, что вывоз этот с проведением железной дороги увеличится в несколько раз. Если же принять во внимание и товары, привозимые к нам из Авганистана, то всё это вместе взятое дает основание предполагать, что новая железнодорожная линия от станции Фараб до укрепления Термез будет иметь вполне достаточное количество грузов для перевозки и может с особенным успехом способствовать развитию наших торговых отношений с Авганистапом, являясь в то же время стратегической линией, обеспечивающей укрепление Термез от всяких случайностей, которые могут встретиться в самое нежелательное для нас время».

Проехав кишлаки Шураб и Маймене, ночью мы приехали в Патта-Кисар, расположенный рядом с укреплением Термез. [164]

XVI.

Термез и его история. — Современное положение. — Остатки старины.

Вся местность, лежащая от верховьев Аму-Дарьи по левому берегу до хребта Гиндукуша, и часть правого берега, в древности носила название Бактрианы, с главным городом Бактры, который впоследствие во время владычества арабов получил название Бальха. В числе главных городов Бактрианы, недалеко от впадения Сурхана в Аму-Дарью, находился город Термез, лежавший на пути от Самарканда в Бальх, причем город этот, вследствие особенности своего расположения, явился главною переправою через Аму-Дарью. По преданию, существующему среди авганцев, столица Бактрианы Бальх была построена Адамом, когда он был изгнан из рая. В этой же местности, говорят, жил Авраам до своего переселения в землю Ханаанскую. Ктезий, придворный врач при царе Артаксерксе, в своих записках сообщает, что Бактриана отличалась необыкновенным многолюдством, высоким политическим развитием и замечательным цветущим состоянием, вследствие чего Ассирийский царь Нин предпринял поход для завоевания этой богатой страны. Но первый поход его, благодаря храбрости бактрийцев, был неудачен. Тогда царь Нин, решившись присоединить эту страну к своему царству, собрал огромное войско, с которым и двинулся в Бактрию. Войско Нина состояло из 1.300.000 пехоты и 210.000 конницы. Храбрый царь Бактрии Оксиарт, не побоявшись вступить в борьбу с войсками Нина, встал со своими войсками на защиту своей родины. Первое время войны войска Оксиарта с успехом отражали иатиски несметных полчищ царя Нина, но силы были неравны и бактрийцы принуждены были отступить и запереться в своих городах. После долгой осады, лишь благодаря уму царицы Семирамиды, Нину удалось взять Бальх приступом.

Хотя часть новейших историков и отрицает даже существование Нина и Семирамиды, а вместе с этим, конечно, и их походов в Бактрию, но в данном случае сообщение Ктезия подтверждает значение Бактрианы среди государств того времени в Средней Азии. По сведениям более позднейшей эпохи, жители этой страны славились по всей Азии замечательными познаниями и [165] умением по выполнению всяких сложных технических сооружений. Исключительное положение страны, в которой почти не бывало дождей, в особенности развило среди её жителей искусство устройства оросительных канав и водопроводов. Подтверждением мнения, что Бактрия стояла на высоком уровне культурного и духовного развития, служит еице и то обстоятельство, что в этой стране долго жил и проповедывал свое учение уроженец Адербейджана Зороастр. Из Бактрии это учение впоследствии распространилось по Персии и одним из первых его принял царь Дарий. В настоящее время вся местность древней Бактрии у авганцев носит назвапие Бактр-Земин, т.е. Бактрийская страна.

Термез, носивший название Тармида, Та-Ми, Термиза, явился, как уже раньше нами сказано, переправой через Аму-Дарью и в то же время крепостью, которая служила защитою богатой Ширабадской долины, расположенной по Сурхану. По сказанию современников это был богатый торговый город с почти милионным населением, царь которого находился лишь в некоторой зависимости от Бактрийского царя.

В 330 г. до Р. X. в Бактрию вошел со своими войсками Александр Македонский, преследовавший царя персидского Дария. Взяв приступом Бальх, он в 327 году переправился через Аму-Дарью у Чушка-Гузара и Келифа, и осадил Термез. Долго длилась осада Термеза и лишь большое количество катапульт, находившихся при войсках Искандера, разбивших часть крепких стен, вынудили царя Оксиарта открыть ворота города и сдаться на милость великодушного победителя. Преследуя особую политику в целях сближения своего с государями завоеванных им стран, Искандер вступил в брак с дочерью царя Оксиарта красавицею Роксасной. И долго шли пиры по этому случаю во вновь оживившемся Термезе. Частью проживая в Бальхе и частью в Термезе со своей молодой женой, он здесь готовил свои победоносные войска, расположенные в городах по Оксу к походу в Индию. Впечатление, произведенное пребыванием великого завоевателя в этих местах, было среди народов населявших Бактрию так сильно, что пережило два тысячелетия и сохранилось до сих пор в легендах и преданиях приуроченных к его имени. По смерти Александра Македонского, через 67 лет образовалось с 255 года до Р. X. самостоятельное Греко-Бактрийское государство, причем первым Греко-Бактринским царем был [166] Сирийский губернатор Диодот, отложившийся от Селевкидов и воцарившийся под именем Диодота I. Греко-Бактрийское государство, просуществовавшее около двухсот лет, занимало пространство от Яксарта (Сыр-Дарьи) и до Инда, и в сущности состояло из полунезависимых владетелей, признававших над собою власть греко-бактрийских царей. В эту эпоху Термез получил особенное развитие, являясь переправою на торговом пути из Европы в Индию. Значение же города, как торгового центра, достигло наивысшего положения в царствование царя Эвкротида, который, разбивши войска индийского царя Дмитрия, совершил победоносный поход и завоевал Индию.

Если проследить историю греко-бактрийского государства, то приходится констатировать, что цари Диодот I, Диодот II, Ефидем, Аполодот, Дмитрий, Епротид, Евкратид, Мендар, Агафон, Антимах, Гермей, Лисий и др., с поразительной быстротою сменяли один другого и наконец в 125 г. до Р. X, царство это было разрушено скифами и парфянами, пришедшими сюда с севера.

Постоянный недостаток лошадей в Китайской империи и слава чудесных лошадей, находившихся в нынешнем русском Туркестане, побудили китайцев в 104 г. до Р. X. предпринять первый свой поход в Среднюю Азию за небесными лошадьми с кровавым потом. Как говорит предание, в Азии существует две породы лошадей, происшедшие, одна от жеребца Ракша, принадлежащего легендарному герою Рустему, а другая от Буцефала, известного коня Александра Македонского, на котором он совершил всё походы в Среднюю Азию. Китайцев, на територии которых жили лошади непородистые, лимфатического темперамента, поражали горячие скакуны, рожденные в степях Туркестана. Способность этих лошадей выбрасывать излишнюю кровь еще более их удивляла и они считали, что лошади эти выделяют необыкновенный кровавый пот.

Ряд походов китайцев имел огромное значение в жизни населения прежней Бактрии, изменив совершенно их религию. Постепенно учение Зороастра было оставлено, а вместо него везде распространился буддизм. Богатый Термез, завоеванный китайцами, и вся страна к югу до Бальха, а к востоку до теперешнего Тахтабазара покрылись буддийскими монастырями. В Термезе, получившем в эту эпоху название Та-ми и явившемся особым [167] вассальным царством, по сообщению китайского путешественника Сюан-Цзана, было десять буддийских монастырей и тысяча человек монахов. В числе замечательных священных предметов главного монастырского храма в Термезе находилась чудотворная ступня самого Будды и огромная его статуя.

Около начала нашей эры Бактрия образует новое индо-скифское царство, а затем в V веке вторгаются тюрки, от имени которых она получает название Тохаристана. Волна христианства, всплеск которой начался в Палестине, быстро побежала по Средней Азии, находя везде огромное количество последователей. Распространяясь через Персию, Авганистан, она охватила все народы, жившие по Аму-Дарье, и перекатилась через Памиры, где широко разлилась по Китайскому Туркестану. Постепенно буддизм был вытесняем и вместо него возникло христианство. В Самарканде образована была епископия, существовавшая до половины V века, а по всей Аму-Дарье, в том числе и в Термезе, встречались христианские храмы. До VI столетия часть христиан составляли, по сказаниям, выходцы с запада, а часть их была из местных уроженцев. Вообще в первые пять веков исторические судьбы стран по Аму-Дарье были мало известны и поэтому нет точных сведений о династиях этих стран.

В 705 г. из Мерва пришли арабы и завоевали Термез. Владычество их, как видно из остатков некоторых зданий, принесло огромную пользу всей стране и деятельность их надо признать глубоко просветительной. Во время их владычества через Аму-Дарью у Термеза был устроен для переправы плавучий мост, который соединял оба берега с островом Аралом, лежавшим против Термеза. До начала X века жизнь города протекала спокойно под властью династии Саманидов, которым принадлежала почти вся Средняя Азия. В 1041 году войска сельджукидов осадили Термез, но храбрый правитель его Эмирек-Бейхани защищал в течение 15-ти лет город от их нападений. В начале XII века Термез был взят Хорезмийским эмиром Мухамедом с помощью некоторых югурских народов, которые были в его войсках, а затем отдан был им после взятия, к глубокому негодованию всех мусульман, но в 1207 году правитель Термеза сдал его снова эмиру Самаркандскому Осману. Спустя несколько лет к Термезу подошел с своими полчищами Чингис-хан. Тяжелое время пережили тогда его жители. [168]

Полагаясь на крепость стен Термеза с одной стороны и защиту города Аму-Дарьей с другой, жители решили защищаться, но несмотря на эту геройскую оборону силы были слишком неравны. Чингис-хан выжег все окрестности, сжег плавучий мост, и город лишенный припасов принужден был в 1220 году сдаться страшному победителю. Современники сохранили подробности взятия Термеза страшным всемирным завоевателем. Целые потоки крови были пролиты и кровь не переставая лилась две недели. Старики, юноши, дети и женщины были безжалостно перебиты. Чингис приказал лишь сохранять жизнь ученых и ремесленников. Говорят, что одна женщина просила сохранить ей жизнь, за что предложила громадную жемчужину, которую она проглотила, чтобы ее не потерять. Но суровый полководец в ответ лишь посмотрел на нее своими страшными глазами и приказал, убивши, разрезать ей желудок и вынуть многоценную жемчужину. Затем предполагая, что таким способом и другие могли скрыть свои драгоценности, он отдал приказание разрезать и осматривать затем желудки всех убиваемых... Термез был разрушен до основания...

Д. Логофет.

(Продолжение следует).

Текст воспроизведен по изданию: По авганской границе (Путевые очерки по Средней Азии) // Военный сборник, № 3. 1905