Г. ДЕ ЛАКОСТ

РОССИЯ И ВЕЛИКОБРИТАНИЯ В ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ

V. Экономическое состояние обоих государств в Персии и Кашгаре.

Русские торговые пути сообщения. — Персидский учетный банк. — Обстоятельства, сопровождающие сделки между Россией и Персией: комерсанты, транспортные компания. — Ввоз и вывоз на русско-персидской границе. — Русская торговля с Кашгаром. — Положение Великобритании в Персии. — Торговые англо-индийские пути сообщения. — Имперский Банк (Imperial Bank.). — Телеграфная индо-европейская компания. — Условия британской торговли, английские комерсанты. — Англо-индийский ввоз и вывоз. — Торговля между Индией и Кашгаром — Современное преобладание России.

Русским и англичанам было необходимо развить свою торговлю, почему они с такой энергией и стремились проникнуть в центральную Азию, где продолжалась беспрерывная борьба при все возрастающей конкуренции.

Следовательно теперь нужно разобрать к каким экономическим результатам пришли обе нации и каково их коммерческое положение в тех местностях средней Азии, где их влияние наиболее сильное, т. е. в Персии и Кашгаре. В этих двух странах только русские и англичане стоят друг против друга и потому виднее, как обстоятельства борьбы, так сделанные обеими нациями усилия для получения коммерческого первенства. [52]

Русские торговые пути сообщения. — Раньше всего Россия хотела сохранить за собой доступ в Персию северным путем и потому она обложила иностранные продукты, направляющиеся в Персию, такими таможенными налогами, что никакие европейские товары не могли проникнуть в Персию через русскую границу (Только посылки в пять килограмм весом проходят беспошлинно до персидской границы. Франция, производящая предметы роскоши (с высокими ценами, но небольшого веса) конечно должна была бы широко пользоваться этим законом.). Затем, понимая, что хорошая дорога стала единственным фактором успеха с тех пор, как вся Европа стала производителем товаров, что только сокращение расстояний дает возможность опередить конкурентов на далеком рынке, почему Россия стала проводить хорошие дороги в северной части той страны, на которую она обратила свое внимание.

Уже десять лет по трем дорогам направляются русские товары, на главнейшие рынки Персии. В распоряжении русских комерсантов находятся дороги из Джульфы в Тавриз, из Решта в Тегеран и из Асхабада в Мешхед.

Граф Витте, министр финансов того времени, установил для русских товаров, направляемых в Персию, особые железнодорожные тарифы, а комерсантам, занимающимся вывозом, назначались премии доходящие до 15% стоимости товара. Все эти меры не только соблюдаются и теперь но развились с тех пор настолько, что Россия конкурирует с Англией даже на южных рынках Персии. Надо присовокупить, что русский купец делает все, что может, чтобы быть достойным привилегий, данных ему правительством, и старается всеми средствами удовлетворить вкусу персидских потребителей. [53]

Персидский учетный Банк. — Проводя дорога, русские одновременно усиливали положение своих финансовых учреждений в Персии, — учреждений которые стали самым важным рычагом русской торговли.

Мы видели, как после займов, данных Шаху в 1900 и 1901 г., учетный банк занял первенствующее место, став единственным кредитором персидского владыки. Банк этот сейчас же сумел воспользоваться своим привилегированным положением, повернув курс биржи в пользу России.

Занимая сам по 4% и ссужая по 6% он реализует значительные барыши, которые идут целиком на борьбу с английской торговлей. Кроме того он своим русским клиентам выдает ссуды под стоимость товаров, на таких условиях, на которые ни один другой банк не мог бы согласиться, ибо он не обязан, как его соперник, Имперский английский банк, соблюдать интересы своих вкладчиков.

Обстоятельства, сопровождающие сделки между Россией и Персией. — Комерсанты. Транспортные компании. — В общем коммерческие сношения Персии с другими государствами за последние десять лет значительно увеличились. Россия больше всего участвовала в этом возрастании, благодаря ее большим усилиям достигнуть желанной цели, и благодаря той настойчивости, с которой она развивала и улучшала способы доставки товаров

Северная Персия богаче южной, и там производят много продуктов, которые, легко сбываются на русских рынках, как например: сухие фрукты, рис, шерсть и хлопок.

Для развития хлопковой торговли русские власти приняли следующие меры: хлопок, ввозимый в Россию, вообще обкладывается пошлиной в 4 рубля [54] 15 коп. с пуда; хлопок же персидского происхождения, обложен пошлиной лишь в 40 копеек, т. е. в 1/10 долю общего тарифа. Благодаря этой мере весь хлопок из Хорассана, Хайната, Сеистана, да же Кирманской провинции, направляется в Россию. Перевозка товаров из России в Персию обходится очень дешево, так как караваны верблюдов, привезшие хлопок, не возвращаются порожними; русские торговцы этим пользуются, и препровождают таким образом свои товары в самые дальние провинции Персии.

Таким образом получается возможность конкурировать на кирманских и сеистанских рынках с французским сахаром, американским керосином, индийским чаем, хотя продукты эти прибывают по Персидскому заливу, почему перевозка их обходится очень дешево.

Русская торговля вся сосредоточена в руках русских, армян, турок с Кавказа и натурализованных персов.

Перевозкой товаров занимаются две компании, дающие ссуды за 8%, залогом служат доверенные им товары. Пять-шесть малых предприятий составляют две компании: «Персидское перевозочное бюро» и «Надежда»

Ввоз и вывоз на русско-персидской границе. Главные продукты, вывозимые из России в Персию, следующие: бумажные материи, сахар, керосин, рис, чай, стеариновые свечи, медные и никелевые предметы, шелковичная грена (Грена эта большей частью вывозится из русского Кавказа; в один Хорассан их ввозят ежегодно до 50000 коробок по 15 унций каждая. Очень жаль, что персидское правительство воспрещает ввоз французской грены куколок; надо желать, чтобы такой закон был возможно скорей отменен. Наша грена отправляемая почтовыми пакетами беспошлинно проходила транзитом по русской территории, и платила бы только персидскую пошлину.), спички. [55]

Ввозятся же из Персии в Россию следующие статьи: шерсть, хлопок, скот, сухие фрукты, опиум, бирюза, шелк, кожи, меха, ковры.

Для того, чтобы иметь представление о значении торговли Персии с Россией, надо взглянуть на нижеследующую таблицу (Выдержка из отчета британского генерального консула в Мешхеде.), цифровые данные которой относятся только к обменной торговли по Хорассану и Сеистану по пути из Асхабада в Мешхед:

Мне не удалось раздобыть цифровые данные по обмене товаров по дорогам из Решта в Тегеран и из Джульфы в Тавриз; но я знаю, что там, как и в Хорассане, русская торговля прогрессивно ежегодно увеличивается, в ущерб конечно английской. В южной же Персии, т. е. к югу от Кирмано-Сеистанской линии, русское влияние и русская торговля очень незначительны; русские как-то пытались установить правильное пароходное сообщение между Одессой и портами Персидского залива, но неудобства, вызываемые чужими гаванями и усиленная конкуренция англичан — подорвали в скором времени всякое значение этого предприятия, которое заслуживало лучшей участи. [56]

Как бы там ни было, но в данное время Коммерческое положение русских в Персии самое блестящее: у них ежегодный оборот в Персии в 150 миллионов франков, и надо думать, что с постепенным улучшением путей сообщения, эта цифра еще увеличится.

Русская торговля с Кашгаром. Положение в Кашгаре не хуже, чем в Персии, хотя там торговый рынок менее значителен. Из русского Туркестана идут в Кашгар два пути: один на Верный, и другой, более посещаемый, на Ош и Иркештам через Алайский хребет. Конечно, эти дороги не особенно хороши, но проехать по ним все таки можно; с окончанием постройки Оренбуpго-Ташкентской жел. дор. линии и после продолжения средне-азиатской жел. дороги до Андижана, товарам направляющимся в Кашгар, остается всего только 500 километров по восточным путям. Кроме того, по конвенции, заключенной несколько лет тому назад, был разрешен беспошлинный провоз русских товаров в китайский Туркестан и, китайских товаров в русский Туркестан. Наконец, русская торговля еще облегчена тем, что русские торговцы получают от своего правительства такие премии за вывоз, что они могут на китайской границе продавать свои товары по той же цене, как в Москве.

Неудивительно, что при таких условиях, русская торговля в Кашгаре достигла внушительной цифры в 6 миллионов рублей.

Главные статьи ввоза в Россию следующие: кожи, шерсть, ковры, хлопок, шелк — тогда как вывозятся в Кашгар: керосин, сахар, бумажные ткани. [57]

Наконец там, как и в Персии, банки поддержали своим влиянием и своим капиталом русскую торговлю, и в городе Кашгаре теперь процветает отделение Русско-Китайского банка

Положение Великобритании в Персии. Сравнивая положение русских с положением англичан в Персии, мы увидим, что дела последних там менее блестящи. Этот факт объясняется и географической причиной: индийские железные дороги и порты Персидского залива отделены от больших торговых центров Персии пустынными пространствами, по которым сообщение очень медленное и трудное.

Англо-Индийские торговые пути сообщения. Английские товары, направляющиеся в Персию, должны следовать по следующим дорогам, но колесной ни одну из них назвать нельзя:

1) Дорога Кветта, на Нушки, Сеистан, Турбет, Мешхед; ее длина 1600 километров.

Англо-Индийское правительство приманивая коммерсантов пользоваться этим путем для торговли: а) берет с них только 1/8 положенной пошлины при ввозе и вывозе товаров; б) делает скидку в 33% с железнодорожных тарифов.

2) Дорога Бендер-Аббас на Кирман, Нех, Мешхед, соединяющая Персидский залив с Хорассаном

3) Дорога Бендер-Аббас, на Иен, Кашган, Тегеран.

4) Дорога Бендер-Бушир на Шираз, Испагань, Тегеран.

5) Дорога Бассора на Багдад, Керманшах, Тегеран.

6) Дорога, идущая вдоль (частью судоходной) реки Карун на Испагань, Ахуаз и Тегеран. [58]

7) Дорога Трапезунд на Тавриз, Тегеран, когда-то очень оживленная, но теперь почти совсем заброшенная в особенности после армянской резни и кавказских беспорядков.

Путешествие по всем этим дорогам продолжается от ста до ста пятидесяти дней, тогда как русские по своим колесным дорогам на севере, самое большое в пятнадцать дней прибывают на большие рынки Тавриза, Тегерана и Мешхеда.

Надо заметить, что за последние два года торговля по дороге Багдад-Керманшах значительно увеличивается, тогда как на пути из Трапизунд-Бендер-Бушира и Бендер-Аббаса — очень уменьшилась. Это объясняется двумя причинами: прежде всего неудобствами, вызванными в торговле на севере — беспорядками на русском Кавказе, а на юге — все увеличивающимися грабежами; затем, вероятно по совету Германии были сделаны большие облегчения караванам на турецкой таможне в Багдаде, а таможня эта как будто совсем не считается с законами и покровительствует контрабанде. Как результат всего этого, персидская таможня в Керманшахе за один год удвоила свои доходы (с 300000 до 600000 туманов) (Туман равняется 4 1/2 - 5 фр.) и когда немецкая железная дорога дойдет до Багдада, то между этим городом и Персией разовьется весьма значительная торговля.

Английский Имперский банк. Для увеличения своего влияния в Персии англичане, как и русские, учредили там уже много лет тому назад Имперский банк. До появления учетного банка, первый вполне процветал, но теперь от всего прежнего величия он сохранил за собой только одну привилегию — выпуск кредитных билетов; но привилегия эта [59] только почетная — она позволяет сохранять много металла в кассе; при расчетах в Персии требуется звонкая монета, — транспортирование золота дело трудное и дорогое.

Русские уже как-то питались уничтожить эту привилегию, потребовав сразу уплаты звонкой монетой по большому количеству кредитных билетов. Имперский банк однако устоял, и энергично продолжает борьбу; он вероятно когда-нибудь совсем падет: какие бы выгодные условия он ни давал своим клиентам, соперничающий банк даст всегда еще более выгодные, даже иногда соглашаясь работать себе в убыток.

Телеграфная Индо-европейская компания. — Кроме Имперского банка, есть еще другое английское учреждение в Персии, много сделавшее для развития английского влияния — индо-европейский телеграф, Это огромное предприятие до самого Тегерана является собственностью английской компании; от столицы же Персии до самой Индии телеграфные линии построены и эксплоатируются под высоким покровительством калькуттского правительства.

Первая, самая старая линия, идет из Тегерана в Бендер-Бушир по воздушному проводу; из Бушира в Джаск по кабелю, потом опять по проводам до Карачи, где она соединяется с индийской сетью. По конвенции 1902 г. была разрешена постановка второй линии, только по воздушным проводам; которая отделяется от первой линии в Каштане, и, проходя через Иен, Кирман, Рабат и по станциям Белуджийского торгового пути, соединяется с индийской сетью — в Кветте.

Условия английской торговли, английские коммерсанты. В Персии встречается множество русских коммерсантов, тогда как английских купцов очень мало и почти вся английская торговля сосредоточена [60] в руках Парей, индусов, и персов: англичанам не хватает как путей сообщения так и своих людей в Персии.

По этому поводу можно упомянуть заметку майора Сайкса (Английский генеральный консул в Мешхеде.) в его консульском отчете 1905 г.: «В Персии нам нужно вести очень осторожную, но всегда деятельную политику, которая нас постепенно должна привести к желанной цели. Начинать предприятие с крупных сделок, было бы по моему мнению, совсем невыгодно, разве только если бы за это взялись действительно знающие люди, хорошо ознакомленные со страной и с ее обычаями. Незнание местных обычаев может, действительно, привести к большим разочарованиям, и я нахожу, что всякий коммерсант, желающий утвердиться в Персии, должен раньше по крайней мере целый год изучать язык народонаселения и особенности персидского рынка».

Англо-индийские ввоз и вывоз. Между главными предметами, ввозимыми в Великобританию и Индию, надо считать чай, бумажные ткани, индиго, прянности и шелковые материи. Предметы вывоза заключаются в опиуме, сухих фруктах, шелке-сырце, лошадях и бирюзе.

Чтобы иметь представление о значении сделок Персии с Англией и Индией, надо познакомиться с нижеследующей таблицей (Выписка из отчета английского генерального консула в Мешхеде.), показывающей только товарообмен с Хорассаном по дорогам из Нушки и Бендер-Аббасса:

Надо заметить, что к предметам, ввозимым в Индию, английская статистика ошибочно причисляет статьи, приходящие совсем из других стран:

а) французского производства: консервы, сыры, парфюмерия, фармацевтические специальности,

б) бельгийского производства: свечи, хрусталь.

в) немецкого производства: сукна, шелка, бархаты, парижские изделия.

г) австрийского производства: вещи из эмалированного железа.

д) японского производства: спички.

Для получения точной цифры английского ввоза, следовало бы вычесть стоимость всех поименованных предметов чужого производства.

В своих оффициальных отчетах английские консула в Персии всегда говорят о нормальном росте английской торговли в этой стране, но они все таки должны сознаться, что русские с каждым днем все больше сосредоточивают торговлю в своих руках даже на юге Персии. Чтобы частью помочь этому положению вещей, англичане предлагают следующие меры: 1) учредить новые консульства; 2) улучшить и развить Бендер-Аббаский порт; 3) соединить телеграфной линией Бендер-Аббас с персидской сетью; 4) улучшить сообщение между югом и севером Персии.

Если бы все эти меры были приняты, то конечно торговые сделки между Великобританией и [62] Персией оживились бы хотя они не могли бы препятствовать постоянному росту русской торговли, удивительно облегченной всевозможными обстоятельствами и географическими условиями

Торговля между Индией и Кашгаром. Сама природа способствует русской торговле в Персии в ущерб английской, и в Кашгаре тоже непреодолимые препятствия стоят на пути караванов, направляющихся из Индии к Таримскому бассейну.

Путь этот единственный по которому англичане могут проникнуть в Кашгар, — пролегает по ущельям Каракорума и направляется с одной стороны на Яркенд и Кашгар, с другой — на Хотан. Товары приходят по железной дороге в Равал-Пинди, потом направляются по вьючной дороге на расстоянии 600 километров в г. Лех, на верхнем Инде; оттуда надо сделать еще 700 километров (на высоте 5510 метров) по узкой тропе, пять месяцев в году заваленной снегом; по тропе девять дней следуют по каменистой пустыне, где полное отсутствие корма для лошадей.

Совсем не удивительно, что при этих условиях, английская торговля в Кашгаре в 1904 году достигла всего только 2.400.963 рупий, т. е. около 4 миллионов франков, тогда как русская торговля исчислялась в 5.843.419 рублей, т. е. в 15 миллионов франков.

Поразительно, что по английскому пути приходят вместе с английскими и индийскими товарами, предметы и немецкого производства (шелка и бархаты), которых казалось бы гораздо выгоднее направлять через русский Туркестан.

За последние годы из Индии ввоз товаров в китайский Туркестан был гораздо значительнее, чем вывоз оттуда в Индию. Из ввезенных в Кашгар из Индии товаров, первое место [63] занимают: бумажные ткани, шелка (частью вывезенные из Европы), кораллы и чай. В Индию же караваны привезли гашиш и шелк-сырец.

Современное преобладание России. В заключение надо сказать, что в наше время положение в Персии представляется следующим образом: англичане ведут ожесточенную борьбу против русских на рынках южной и центральной Персии; на севере же они окончательно сдались, признав себя неспособными конкурировать с своими соперниками.

За последние годы результаты русской торговой политики действительно замечательны. В 1889 г. лорд Керзон определял итог торговли Персии с Индией в 75 миллионов франков, Персии же с Россией — в 50 миллионов. В 1900-1901 г. статистические данные таможен дают для России цифру в 112.525 000 франков, для Великобритании же около 50 миллионов. Следовательно за 12 лет русская торговля увеличилась на 125%, английская же понизилась на 33%. С тех пор пропорция эта почти не менялась, несмотря на проведение белуджийского пути и на всевозможные усилия Великобритании. Обещают ли эти усилия какие нибудь практические результаты в будущем? Позволительно сомневаться, т. к., если англичане, улучшая свои сообщения, еще будут некоторое время вести выгодную для себя борьбу на юге, то совсем неизвестно какими мерами они воспрепятствуют России окончательно подчинить своей политике Персию; это может случиться, когда в России уляжется революционное движение. Англичане как будто ясно сознают, какая участь выпала на их долю; потому-то они стараются теперь, в благоприятный для Англии момент, вести переговоры со своим соперником — Россия согласится сегодня на то, в чем она монет завтра отказать, [64]

VI. Военная организация русского Туркестана.

Военные силы Туркестана и Бухары — Состав. — Численность. — Укрепления и главные посты на русско-афганской границе. — Стратегические дороги колесные и железные. — Мобилизация.

Мы только что рассмотрели различные способы действий, которыми русские англичане располагают в тех местностях, где идет ежедневная борьба за политическое и коммерческое преобладание; затем мы указали на результаты, которых достигла эта мирная борьба. — Теперь посмотрим какими силами оба государства могли бы помочь своей дипломатии и какова военная организация в их средне-азиатских владениях.

Военные силы Туркестана и Бухары. — Состав. — Численность. — Численность войск для обороны Туркестана равняется 42.000 человек, в их число входят и казаки

Все эти войска состоят под начальством командующего войсками, местопребывание которого в Ташкенте; они сведены в два корпуса: штаб первого в Ташкенте, второго в Асхабаде.

Бухара не принадлежит к русской территории, а только состоим под ее протекторатом; содержит национальную армию в 30000 человек (В этой цифре переводчик сомневается.).

Бухарские солдаты одеты по образцу русских; они носят высокие сапоги, красные шаровары, белые куртки с темносиними погонами и мерлушечьи папахи.

Их вербуют из сыновей бывших солдат, которые когда-то рабами выведены из Персии, — или из преступников над которыми тяготеет по несколько судебных приговоров, те и другие служат пожизненно. [65]

Хотя эта маленькая армия как будто и хорошо обучена (И в этом переводчик сильно сомневается.), все таки сомнительно, чтобы русские ее когда нибудь привлекли к участию в военной экспедиции; быть может они могли бы в случае необходимости охранять страну от внутренних смут.

Укрепление и главные посты на русско-афганской границе. — Серахс, Кушка, Керки, Термез (Патта-Гиссар) и Памиры — выдвинутые посты русских войск на границах Персии и Афганистана.

Укрепления Кушки, Керков и Термеза очень серьезны и построены по современной науке. Продовольственные склады, как говорят хорошо снабжены; организация и размер их конечно скрываются; они построены вблизи помянутых укреплений с целью облегчить выдержать возможное нападение на них.

Наконец, вдоль Аму-Дарьи, начиная от впадения в нее реки Кукчи и до отхода границы от нее к юго-западу, русские построили посты погр. стражи через каждые 5 километров.

Еще несколько слов о наблюдательной системе, настоящей сети передовых постов, организованной русскими на Памирах, для защиты той части их территории, которая вдалась к югу, между Китаем и Афганистаном.

Резерв этих передовых постов стоит в Оше: с Памирами он связан через Гульчу расположенную у подошвы Алая. Кроме того имеются еще три вышки — наблюдательных пункта:

1) на востоке, в Иркештаме (Иркештам стоит на высоте 2600 метров. — Памирский пост на 3580 метров. — Хорат на 2200 метров.), по дороге из Оша в Кашгар, — офицер и 20 казаков;

2) в центре, на Памире, по дороге из Оша в Гильгит, Памирский пост — два офицера и 54 н.ч.; [66]

3) на западе в Хороге, при слиянии Шах-Дарьи с Оксусом (Аму-Дарья), — 5 офицеров и 160 н. ч.

Хотя Хорог и не центр всей сети, он все таки главный пункт: там живут начальник Памирского отряда и администратор территории Памира (Значение этого поста объясняется возможностью, при посредстве туземцев, наблюдать оттуда за единственной дорогой, по которой можно пройти из Индии в Бухару, минуя Памир, на Читраль и Файзабад.).

От этих отрядов выдвинуты на главные пути из Китая и Афганистана еще специальные посты в составе унтер-офицера и пяти или шести казаков. Таких постов должно быть десять: 2 из них стоят между Иркештамом и Памирским постом: в Ранг-Куле и Кизиль-Рабате.

Еще дальше, на самой границе, у русских имеются туземные сторожа, прекрасно подготовленные. Два поста выдвинуты на китайскую территорию, на восточном склоне памирского массива: в Кашгар — 2 офицера и 20 казаков, и Таш-Курган один офицер и 16 казаков (На всех памирских постах офицеры должны служить по одному году, солдаты по три. Примечание от переводчика: приведенные цыфры не совсем отвечает действительности.).

Благодаря этой сети постов, ни один туземец или иностранец не может проникнуть на русскую территорию, незамеченным властями.

Организация эта была бы безукоризненна, если бы три главных поста (Иркештам, Памирский и Хорог) были соединены между собой телеграфом. Только один из них, Иркештам, конечный пункт всей линии постов, соединен проводом через Ош с Туркестанской сетью; остальные же сообщаются между собой при помощи казаков и джигитов.

Стратегические дороги: колесные и железные. — На некотором расстоянии от афганской границы, почти параллельно ей проходит средне-азиатская железная дорога, соединяющая Красноводск, Асхабад, Мерв, [67] Самарканд и Андижан. В начале прошлого года была окончена Оренбург-Ташкентская дорога, по которой, когда понадобится, в любой пограничный пункт могут прибыть войска из метрополии.

Отдельная ветка отходит из Мерва в Кушку (Все русские железные дороги в средней Азии, даже между Мервом и Кушкой одноколейные.); она эксплоатируется железно-дорожным батальоном с 16-го декабря 1898 г., и ни один иностранец не может по ней проехать. Этой линией кончаются русские железнодорожные пути в 100 километрах от Герата — цель сторонников движения в Афганистан. Говорят, что у русских в кушкинском арсенале на 200 километров переносной дороги системы Дековиля и много материала подвижного состава: паровозов, вагонов и т. д.; таким образом они вскоре после нападения на Афганистан могут соединить Герат со своей сетью.

Быть может Кушкинская ветка начало того пути, который пройдет через Афганистан до Чамана, соединит в будущем Европу с англо-индийскими владениями. Конечно это очень интересный проект, который сильно повредил бы немецкой багдадской линии, но очень вероятно, что индийское правительство не рискнет открыть этот путь наступления для своих северных соперников, и что в Калькутте, как и в Лондоне, не позволят пробуравить Афганистан, так же, как не хотят допустить постройки туннеля под Ла-Маншем.

К востоку от кушкинской ветки у русских намечен другой путь проникновения в Кабул через Термез и затем по Бамианскому ущелью; — но железная дорога здесь не доходит до границы.... Инженеры все таки закончили и послали в Петербург два проекта, осуществление которых зависит от улучшения русских финансов. Направление [68] одной дороги почти совпадает с существующим трактом из Самарканда в Термез и соединило бы эти два города. По второму проекту, ветки должны отделиться от станции Зиядин (в Бухаре) и направиться к Аму-Дарье через Карши, главный торговый центр этой местности.

Производятся изыскания для соединения железнодорожным путем, Ташкента с Иркутском, вдоль китайской границы.

Кроме всех этих дорог у русских имеются еще две линии, которые по своей эксцентричности не имеют большого значения, но все таки о них надо упомянуть.

Одна — шоссе из Асхабада в Мешхед; хорошая вьючная дорога отходит от Мешхеда к югу на Сеистан, и к востоку на Карыз, что бы позволило русским фланкировать армию, направляющуюся из Герата в Кандагар, или атаковать Герат с персидской границы,

Вторая — шоссе из Андижана в Ош; далее идет хорошая вьючная дорога к югу на Гульчу, через Алай по Талдыкскому перевалу, до памирского поста (По оффициальным сведениям от Оша до памирского поста 387 верст; конвой и войсковые передвижения делят его на 9 следующих этапов: Лангар — 35 в.; Гульча — 42 в.; Суфи-Курган — 41 в.; Бу-Сага — 36 в.; Бур-Топэ — 50 в.; Каракуль — 54 в.; Муз-Куль — 48 в.; Ак-Байтол — 35 в.; Памирский пост — 46 в.) и позволяет без особых затруднений достигнуть Гильгит через Борогильский и Ионовский перевалы.

От этой дороги, имеющей только стратегическое значение отделяется другая очень важная для русской торговли: от Талдыкского перевала она идет к востоку в Кашгар через Иркештам. [69]

От Памирского поста также отходят две дороги: одна на запад, в Хорог; другая на восток, к Беикскому перевалу и к высокой долине Сары-куля; по этой последней можно проехать в Индию через Мын-Текке и по Канджутский долине.

К средствам сообщения относится еще Аму-Дарьинская военная флотилия перевозящая грузы между Аральским морем и Чарджуем, и Термезом и Чарджуем. Пароходов немного и навигация очень трудная.

Мобилизация. — Для экспедиции в Индию, русские не могли бы располагать всеми своими военными силами Туркестана. Хотя средне-азиатские народности и легко переносят русское владычество, все таки было бы неосторожно оставить их без наблюдения. Для охраны территории следовало бы оставить 20000 человек; если предположить, что во время мобилизации численность доходит до 80000 человек, то для операционной армии осталось бы 60000 (Цифры остаются ответственности автора.).

Совершенно не зная мобилизационного плана Туркестана; трудно говорить о времени, необходимом для различных эшелонов, чтобы сосредоточиться.

Теперь, когда закончена Оренбурго-Ташкентская дорога, сосредоточение будет происходить при гораздо лучших условиях, чем прежде. Раз среднеазиатская дорога соединена с русской сетью, то можно будет во время политического напряжения собрать много необходимого подвижного состава и кроме того, для сосредоточения имеются два определенных пути, — один через Ташкент, другой через Красноводск.

Перевозка войск от Москвы до Чарджуя (4,200 километров) потребует 12 суток. [70]

VII. Военная организация Индийской империи.

Военные силы Индии, Белуджистана и Кашмира. Состав. Численность. — Укрепления и важнейшие посты на Индо-афганской границе. — Стратегические дороги — колесные и железные на северо-западе Индии. — Мобилизация. — Затруднения при англо-русской кампании в Средней Азии.

Военные силы Индии, Белуджистана и Кашмира. Состав. Численность. — К состав военных сил для защиты Индийской империи входят английская регулярная и туземная армии.

Обе эти армии совершенно отделены друг от друга и одинаково подчинены главному начальнику края. Английская армия исчисляется в 75.486 человек, туземная — в 155.240 человек.

Кроме этих военных сил индийское правительство еще может располагать:

1) Иррегулярными туземными войсками, содержащимися либо на индийский бюджет (местные милиции), либо на средства раджей (войска имперской службы). Первые усилены военной полицией в 16500 человек (левии) и ими заняты посты на северо-западной границе и в Бирмане. Вторые играют туже роль, как и туземная армия.

2) Наемными войсками, исключительно из европейцев и персов. Это очень серьезный элемент для внутренней обороны.

В круглых цифрах вице-король Индии имеет в своем распоряжении:

В состав английской регулярной и туземной армий входят:

В 1904 г. Лорд Китченер начал реорганизацию индийской армии по новым принципам, Территория Империи подразделяется теперь на три военных округа (Северный, западный и восточный.) и в каждом из них по три дивизии. Состав дивизии и бригад следующий:

Дивизия: 20000 человек, из которых 13000 строевых.

3 пехотные бригады.

1 туземный кавалерийский полк.

1 английская бригада ездящей артиллерии (3-х батарейного состава) и одна муниционная колонна.

Одна английская горная батарея.

Одна туземная горная батарея.

Один туземный баталион пехоты.

Одна туземная саперная рота.

Госпиталя.

Парки.

Продовольственная колонна.

Пехотная бригада; 4500 ч. из них 3600 строевых.

Два баталиона английских.

Два туземных.

Восемь пулеметов. [72]

Полевые госпиталя английские.

Полевые туземные.

Продовольственные колонны.

Кавалерийск. бриг.: 3500 ч. из них 2300 строевых.

Один английский полк.

Один туземный.

Один батальон ездящей пехоты.

Восемь пулеметов.

Один английский госпиталь.

Одна туземная продовольственная колонна.

В состав англо-индийской армии входят полки, привезенные из Англии, при чем, кроме гвардии, все полки великобританской армии по очереди служат в колонии.

Туземные войска вербуются большею частью из различных индийских племен, но в состав их входят также несколько афганских (Лучший контингент для английской армии из афганских племен. — племя Хозара (шииты), которые населяюсь возвышенности, между Гератом и Кабулом.) и белуджийских батальонов.

Для обеспечения себя верности туземных солдат и для предупреждения, по мере сил, возможных частичных возмущений, англичане избегают составлять полки из людей одинаковых племен и каст. Чтобы достигнуть этого разъединения политических и религиозных интересов между нижними чинами — употреблены различные средства; самым лучшим казалось соединение, с этнической точки зрения, одинаковых элементов в роты, полки составляются из различных по элементам рот.

По мере необходимости в каждую роту вербует рекрутов унтер-офицер туземец.

Говоря об индийской армии, нужно упомянуть о выдающихся успехах, достигнутых под высоким начальством генерала Китченера. За последние годы [73] много работали в англо-индийском генеральном штабе; было введено вооружение полевой артиллерии скорострельными орудиями; личный состав полевой и конной артиллерии был частью реорганизован. Оружейные, орудийные и патронные фабрики сильно развились; созданы пороховые заводы и число арсеналов настолько увеличилось, что генеральный штаб надеется с этих пор производить на месте необходимые для своей армии порох, ружья, пушки и проч.

Наконец в Кветте учредили школу генерального штаба для европейских офицеров.

Надо еще упомянуть о военной организации двух государств, не принадлежащих к Индии, но состоящих под ее протекторатом — Белуджистана и Кашмира.

Территория Белуджистана имеет 274.000 квадратных километров с 500000-м населением; население разделяется на различные племена, более или менее независимые, соединенные все под главенством Келатского хана. Каждое племя управляется наследственным лицом, называемым «Сирдаром».

Что касается иррегулярных войск, содержимых ханом, то имеется всего только две, более или менее, организованные части:

1) батальон пехоты, местопребывание которого в Келате и который составляет личную охрану хана. Солдаты вооружены старыми ружьями, одеты и снаряжены но образцу регулярной индийской пехоты; европейских инструкторов у них нет и маневрируют они очень плохо.

2) полк мегаристов организованный и сформированный три года тому назад в Келате, под руководством английского политического агента и посланный в прошлом году в Мекранские оазисы. Судя по казармам, занимаемым им в Келате, численность его можно определить в 400 человек. [74]

На индийский же бюджет содержится в Белуджистане для наблюдения за территорией вообще и за Нушки-Рабатской дорогой, в особенности, — корпус национальной милиции, называемый «levies-troops» милиции этой — пехотинцев, кавалеристов и мегаристов — всего 1000 человек (Они без всякого военного образования и вооружены старыми ружьями. — Они разделяются на две категории: левии 1-го класса, носящие форму и получающие ежемесячное жалование в 28 рупий; левии 2-го класса, которые формы не носят и получают только 20 рупий.), они от хана не зависят, а состоят под прямым начальством английских политических агентов и тахашдаров (чиновников индийского правительства), большая часть которых афганцы, исполняющие обязанности уездных начальников.

По прежним договорам с Белуджистаном, англичане имеют право вводить войска и содержать гарнизоны по всей территории страны. В марте 1906 года они воспользовались этим правом, послав в Рабат, на персидской границе, отряд регулярных туземных войск (Отряд состоит из 160 солдат-афганцев и Пенджаби под командой 2-х английских офицеров и 3 туземных.).

Границы Кашмира определены только со стороны индийской империи; в других направлениях они не установлены: на севере Кашмир граничит с Каракорумом; на востоке — с Тибетом; на юге и юго-западе — Пенджабом; на северо-западе — с маленькими княжествами Кафиристана. Поверхность Кашмира в этих границах равняется 209.500 квадратным километрам, население — 1.534.000 и почти все мусульмане. Численность армии магараджи, содержимой на его средства и независимой от индийской армий, равняется:

8000 человек регулярных войск;

4000 человек вспомогательных войск, которым европейские офицеры не дают военного образования; [75]

4000 человек войск имперской службы.

В состав регулярных войск входят: 3 батальона пехоты, 2 батареи горной артиллерии и один эскадрон кавалерии (170 сабель).

Эти войска находятся под командой офицеров-туземцев, выслужившихся из нижних чинов. Английские офицеры только руководят и дают инструкции туземным, почему их называть «советчиками» (advisers); обучением войск они не занимаются, и принимают командование только в случае, войны. Английских инструкторов всего шесть:

один старший пехотный офицер, живущий в Джаме;

три подчиненных ему пехотных офицера: два живут в Гильште, один в Джаме;

один капитан артиллерии, в Гильште;

один ротмистр кавалерии, живущий постоянно в Индии и каждые три месяца делающий смотр.

На всем протяжении Кашмирской территории, нет ни одного отряда индийской армии.

Укрепления и главные посты на индо-афганской границе. — Какие укрепления и какие военные посты создал индийский генеральный штаб для наблюдения и обороны своей северо-западной границы? Начиная с востока мы на карте находим:

1) Гильшт, занятый гарнизоном кашмирских войск и расположенный при выходе спускающейся с Памира дороги через Борогильский и Ионовский перевалы. Дорога эта, по выражению лорда Робертса «открытые двери из России в Индию», — защищена батареями, число и значение которых англичане держат в большом секрете.

Читрал, наблюдающий за Бадаханской дорогой, самой удобной для занятия Индии с севера тем врагом, который рискнет пройти по афганской территории. Этот пост занят значительным [76] гарнизоном; в окрестностях есть несколько укреплений, которые командуют над выходом с Аграмского и Доракского перевалов. — Предполагают, что дорога из Читрала в Пешавер очень улучшена за последнее время и что по ней может двигаться полевая артиллерия.

Во всяком случае Даргай, у подножья Малакаданского перевала, соединен железной дорогой с Марданом и Наушером (на пути Раваль-Пинди-Пешавер).

3) Пешавер, при устье Хайберского прохода, по которому проложена большая дорога Самарканд-Термез-Кабул. По этому пути проходила большая часть покорителей Индии. В Пешавере — главная квартира 1-ой дивизии северного корпуса. Англичане построили большое укрепление, в состав которого входят Абазайский и Мичнийский форты на севере, Джамрудский на западе, и форты Бара и Макесон на логе. За Пешавером находится Атакский мост через Инд; затем следует Раваль-Пинди, самый важный северо-западный гарнизон с Муррейскими батареями на востоке, обороняющими колесную Кашмирскую дорогу.

4) Банну — укрепленное место для наблюдения за дорогами: из Кабула, по Курамской долине, и из Газни по долине Точи (Этот путь был бы гораздо удобнее для военного похода, чем Гумалский кончающийся в Деря-Измаил-Хан, и по которому следуют караваны.).

За Банну находится Кала-Багский мост через Инд (Этот пункт хотят соединить железной дорогой с Банну и Черрани в долине Точи.).

5) Укрепления Кветты — главная квартира 4-ой дивизии западного корпуса, прикрытая с севера [77] Чаманским фортом и Абдуллах-Ханскими батареями; с востока укреплениями Чанарского прохода и с юга Боланским фортом.

Кроме этих главных пунктов, расположено еще много укрепленных постов вдоль границы от Пешавера до Кветты, для защиты Пенджабской провинции от афганских набегов. Одним из главных этих постов считается Тал, соединенный железной дорогой с Кашалгардом на Инде.

6) Неукрепленный пост Рабат или Килла-Рабат, расположенный у места соединения афганской, белуджийской и персидской границ. Гарнизон его будто, имеет двоякое назначение: 1) защищать Нушкинские дорогу и телеграф; 2) наблюдать за Свистано м и занять его при первом удобном случае.

Стратегические дороги: железные и колесные на северо-западе Индий. Англо-индийская армия, оперирующая на северо-западной границе, базировалась бы на железной дороге, которая соединяет Лагор с Раваль-Пинди и Аттаком, откуда поварачивает на юго-запад в Каррачи, следуя по левому берегу Инда.

От этой линии отходят ветки к Памиру, в Афганистан и Персию.

1) колесная дорога из Раваль-Пинди в Муррей и Сринагар; оттуда на Гильшт и Лех хорошие вьючные дороги. Через пять лет параллельно этому пути пройдет электрический трамвай, который начнется севернее Раваль-Пинди, пройдет через Абботабад до реки Джаламы, и будет следовать вверх вдоль течения ее до Сринагара. В Румпуре на Джеламе (80 километров к западу от Сринагара) уже строится электрическая станция, которая даст энергию этому трамваю.

2) железная дорога из Наушера в Мардань и Даргай; дальше на Читрал идет дорога, вполне годная для движения полевой артиллерии. [78]

3) железная дорога из Аттака в Пешавер и Джамруд; сейчас она кончается при устье Хайберского прохода, но без сомнения англичане надеются продолжить ее когда-нибудь до Кабула.

4) железная дорога из Кашалгара в Когат и Тал (укрепленный пост по дороге между Кабулом и Банну).

5) шоссе из Кала-Бага к Банну и к посту Черрани.

6) шоссе из Дер-Измаил-Хана к Гумальскому перевалу.

7) железная дорога из Рори на Чаман; между Сиби и Бостаном она раздваивается: один путь идет на Гарнай, другой — на Кветту.

Как у русских в Кушке заготовлен весь необходимый материал для похода на Герат, так же и англичане без сомнения заготовили на своей конечной станции — Чаман — все необходимые средства для достижения Кандагара (в 12 километрах от границы).

Проведение Рори-Чаманского пути стоило большого труда и больших денег; на протяжении 1300 километров разница в высотах доходила до 2000 метров. Кветтская линия по Боланскому проходу, шла раньше вдоль русла реки, причем ежегодные наводнения смывали дорогу; потому то и была выстроена новая линия, проложенная теперь — на 50 метров выше первой. Уклон этой линии очень сильный, в особенности между станциями Гирок и Колпур; на этом протяжении поезда идут очень медленно и состоят всего из трех вагонов с двумя паровозами. Станции построены в виде блокгаузов с амбразурами и коффрами для фланговой обороны; заняты они отрядами туземной жандармерии.

Чтобы несколько облегчить трудности эксплоатации этой линии и ускорить снабжение припасами [79] и сосредоточение в Чамане, англичане проэктируют, как кажется, постройку железной дороги от Гарная, по долине р. Скоб в Дера-Измаил-Хан.

Железная дорога из Спезанда в Нушки; далее колесная торговая дорога Нушки-Рабат-Сеистан:

а) Нушкинская железная дорога. Эта линия, недавно открытая для эксплоатации, отделяется от Рори Чаманского пути у станции Спезанд, (15 миль южнее Кветты); отсюда дорога направляется к юго-западу до Мастунга, (где отделяется колесная дорога на Келат), затем проходит через три тоннеля (только первый из них имеет значение) — и достигает Нушки.

В Персии меня уверяли, что эта дорога будет продолжена до Сеистана и что уже начаты работы далее Нушки. Но я сам убедился, что это были ложные сведения, что дорога дальше Нушки не идет, и что если такой проект когда-то и существовал, то в наше время нельзя предполагать, чтобы англичане по Белуджийской пустыне провели дорогу в Персию (На конечной станции Нушки нет ни депо с материалами, ни мастерских, ни каких-либо строений кроме станции, которая сама даже никакого значения не имеет.).

Из собранных мною на месте сведений, можно заключить, что англичане изменили свой первоначальный план по двум причинам:

1) Лорд Китченер самым категорическим образом воспротивился продолжению постройки пути к персидской границе.

2) Если индийское правительство решит соединить железной дорогой Кветту с Сеистаном, то путь должен конечно пройти на Кандагар и по Гельмендской долине. [80]

б) Дорога из Нушки в Рабат и Сеистан (Вдоль этого пути от Нушки до Рабата идет телеграфная линия. От Рабата она сворачивает на Бам и Кирман, но не соединена с персидской линией Кох-и-Малех Сиах-Насретабад-Мешхед: этому воспротивились русские.). Дорога эта была проведена в 1896 г. ввиду коммерческих и стратегических целей; в настоящем ее виде она годна лишь для прохода верблюдов. Чтобы быть правдивым, скажем, что ее очень легко сделать годной для колесного движения и удобной для проезда полевой артиллерии (Для этого нужно только сделать несколько Динамитных работ в Меруе и Машки-Шахе.). Непреодолимым препятствием всегда останется недостаток в воде, годной для питья, и абсолютное отсутствие продовольствия и фуража на протяжении 745 километров по пустынной местности.

Английские власти приказали вдоль пути вырыть колодцы (Через каждые 30 километров.), по воды в них мало, почти всюду соленая, — иногда даже верблюды ее пить не хотят.

— Что из всего этого следует?

Этот знаменитый стратегический путь хорош только для торговых караванов, и было бы неосторожным послать туда отряд более 200 человек (По этой дороге можно было бы послать и более многочисленную колонну с условием перевозки воды для питья и продуктов на верблюдах: но в таком случае в колодцах не хватило бы воды для животных.). Если бы англичане по этому пути хотели послать большую армию в Персию, то они должны были бы разделить ее на эшелоны и посылать их по очереди с промежутком недельного срока, чтобы дать время колодцам наполниться водой. — Не надо забывать, что каждая колонна должна была бы взять с собой фильтры и продовольствие на целый месяц. [81]

Мобилизаций. В Индии железнодорожная сеть достаточно густа, чтобы вся операционная армия была сосредоточена в Кветте и Пешавере через три недели после начала мобилизации.

Считая, что англичане должны охранять свои пути сообщения и оставить большую армию позади, так как возмущение внутри страны всегда возможно, численность северо-западной армии никогда не будет больше 110-120000 человек при начале военных действий.

Из того, что теперь известно, можно предположить, сосредоточение произойдет в Кветте и Пешавере.

Читрал-Гильштский район оборонялся бы регулярными войсками Кашмира.

Затруднения при англо-русской кампании в Средней Азии. — Какой вывод из предшествовавшего очерка?

Можем ли мы утверждать, при настоящем положении вещей, что одна из двух армий — возьмет верх над другой? Я поставлю только вопрос, сам же отвечать на него не буду: — потому, что всегда неосторожно строить заранее план будущих кампаний — и в этом случае особенно, так как действия эмира афганского будут иметь большое влияние на ход событий.

Англичане хорошо знают, что если эмир решит занять проходы, ведущие к Кабулу и решит поднять Кафирастанское население, то их положение будет очень тяжелое при наступлении русских.

Если же, напротив, эмир решит закрыть бамианское и многочисленные гинду-кушские проходы войскам Царя, то очень вероятно, что эти последние не рискнут перешагнуть через такие препятствия, чтобы встретиться потом, в долине Кабула, с англо-индийской армией. [82]

Продовольственный вопрос и пути сообщения играют в азиатских войнах такую важную роль, что та армия, которая найдет поддержку и помощь в Афганистане будет конечно иметь преимущество над той, к которой афганцы отнесутся недружелюбно.

Следовательно, военным действиям будут предшествовать дипломатические интриги, с целью привлечь на свою сторону афганского эмира, и можно допустить, что последняя поездка Хабибуллы в Индию, ставит, в этом отношении, англичан в значительно лучшие условия.

VIII. Заключение.

Современная картина англо-русской задачи в Азии и те новые факторы, которые ее видоизменяют. — Последствия русско-японской войны. — Движение революционное в России, и национальное в Индии. — Волнение в русских войсках на Кавказе и в Закаспии; недовольство в Индийской армии. — Мусульманское возбуждение на Кавказе, Туркестане и Индии. — Финансовая и политическая дезорганизация в Персии. — Вмешательство немцев в персидские дела. — Заключение.

Современная картина англо-русской задачи в Азии, и те новые факторы, которые ее видоизменяют. — Достаточно ли места в Азии для двух крупных соперников или им необходимо вступить в борьбу?

До Манчжурской кампании столкновение между двумя соперничающими нациями казалось неизбежным. В России, в гражданских и военных кругах, всегда говорили, что конечной целью политики Царя была не средняя Азия, а Индия. Англия в союзе с Японией, — Россия в союзе с Францией, сосредоточили все свои усилия на этой задорной политике, которая конечно должна их привести к роковой развязке.

Но вспыхивает русско-японская война, и внезапно положение меняется. В России, в Индии происходят события, видоизменяющие данные задачи; новые факторы меняют положение вещей; конфликт, [83] который раньше всем казался естественным продолжением англо-русской политики, совершенно стушевывается, исчезает с азиатского горизонта, и в настоящее время самое серьезное соглашение неизбежно между двумя народами.

Какие причины привели к этому быстрому перевороту? Почему теперь для России и Англии весь жизненный интерес заключается в соглашении по азиатскому вопросу? Постараемся это выяснить.

Последствия русско-японской войны. Все народы, встреченные мною на моем пути вокруг Афганистана, находятся в полном состоянии эволюции: всех их как будто преследует успех Японии, которая дала первый толчок азиатскому пробуждению.

В русском Туркестане, невежественные и апатичные сарты, до сих пор спокойно покорявшиеся своим завоевателям, с удовольствием узнали об успехах японцев; они почувствовали себя солидарными с нацией, о которой они, ровно ничего не знают, кроме того что она принадлежит к желтой расе, но победа Японии ими считалась реваншем Азии, покоренной белыми.

В Индии, весь народ с еще большим интересом следил за манчжурской кампанией, новости о которой многочисленные журналы разносили по всем деревням. Всюду были известны и обсуждались результаты этого столкновения, и из успеха японцев индусы заключили: «почему мы, большая империя, не можем повторить, сделанное такой маленькой нацией?»

В Персии, несколько особ, принадлежащих к правящему классу, долго со мной говорили о русском поражении: они в этом событии увидели ясное доказательство слабости своих «могучих» соседей, и уважение вместе со страхом, которое до [84] сих пор им вселяла Россия, заменилось чувством жалости, даже несколько «презрительной» жалости.

Даже Хабибулла, афганский эмир, под впечатлением неудач России, сделал решительный шаг по отношению к Великобритании, в тот самый момент, когда успех войны повернулся окончательно в сторону японцев: накануне падения Порт-Артура и после Мукденского боя было принято важное решение послать сына Хабибуллы в путешествие по Индии.

Не говоря уже об огромном потрясении, произведенном во всей русской империи неудачной войной с Японией, и анализируя только впечатление, произведенное этой войной на различные народности Азии, мы увидим:

а) в русском Туркестане: пока небольшое волнение; обнаруженное между покоренными племенами;

б) в Индии: общее возбуждение в населении, которое считает себя теперь способным на чудеса по отношению к покорившей их нации;

в) в Персии, Афганистане и Кашгаре, заметное уменьшение русского влияния и поворот в пользу английского.

Можно предположить, что это результаты русско-японской войны, взволновавшие азиатские массы вплоть до самых глубоких их слоев; результаты, которые вызвали те разнообразные движения, — о которых мы скажем далее, которые стремятся потрясти русские и английские силы, так что обе эти державы вынуждены теперь воздерживаться, хотя на некоторое время, от дальнейшей агрессивной политики.

Революционное движение в России, и национальное — в Индии. Важность русского революционного движения ясна для всех и о нем даже распространяться не стоит. Очевидно, что пока смуты в России и [85] на Кавказе не будут приостановлены, до тех пор правительство Царя и мечтать не будет о расширении (далее к югу) своих азиатских владений.

В Европе, по крайней мере в то время, когда я проезжал по Индии, гораздо меньше знакомы с тем большим возбуждением, которое распространено между индусскими племенами, и движение это меня несколько удивило.

Андрей Шерадам (А. Шерадам: «Россия, Англия и Индия».) говорит: «англичане, конечно, великолепно сумели организовать и эксплоатировать свою колонию. Вопреки часто повторяемому мнению, они сделали много добра туземцам. Я даже думаю, что в виду множества затруднений встречаемых при решении этой огромной задачи, ни один другой европейский народ не решил бы ее лучше; все таки — туземцы англичан не любят. Причина заключается в английском способе управлять страной. Сознание превосходства расы создало непреодолимую пропасть между англичанами и всяким «цветным» человеком. Большие индийские племена, хотя и не в равной степени, но все — стараются хотя бы нравственно стряхнуть с себя британское иго».

Все, встреченные на моем пути по Индии, английские чиновники мне говорили, что туземцы стали теперь менее покорными. Они в этом видят ошибку лорда Керзона, который долгое время был вице-королем Индии и всегда обвинял англичан, когда у этих последних бывали столкновения с туземцами.

Вот мнение одного лица, занимающего высокий пост на севере Индии: «Нравственное развитие народа совсем не подвинулось за эти годы, скорей — [86] наоборот. По мере распространения образования, наши индусы становятся менее честными, менее работящими, и постепенно исчезает то безусловное уважение, которым когда-то пользовались европейцы. Ежедневно возрастает число образованных туземцев; многие не довольствуются индийскими университетами и приезжают в Англию слушать лекции лучших профессоров.

«Они проводят несколько лет в метрополии; следят за политическими прениями, посещают митинги, читают газеты; постепенно просветляется их критический ум, и возвратившись в Индию они натыкаются (в чем нельзя не сознаться), на полный деспотизм, на такую систему управления их — же страной, в которой они совсем не могут участвовать; наталкиваются на английских чиновников, — частью дерзких и сухих, относящихся с полным презрением к большей части туземцев. Как же вы хотите, чтобы они при таких условиях были бы довольны?».

В конце сентября 1906 г. был у меня длинный разговор с одним мелким индусским чиновником, который с удивительной откровенностью рассказывал мне о всех невзгодах своего народа. Он с большими подробностями говорил о попытке бойкотировать английские товары, что было вызвано разделением Бенгальской провинции на две части; эта административная мера привела в сильное негодование все население. Упомянув обо всем этом, он заговорил о национальном индийском конгрессе.

«Вот главные реформы, к которым стремятся все представители наших провинций»:

1) Назначение в совет статс-секретаря по делам Индии в Лондоне по крайней мере трех индейцев, — по одному из каждой бывшей провинции; [87] 2) учреждения во всех индийских округах туземных консультативных советов; 3) разделения исполнительной и законодательной властей; 4) уменьшения срока военной службы; 5) расширения первоначального образования.

Кроме того они желают:

1) Чтобы с туземцами обращались так же, как с европейцами; 2) чтобы для занятия высших должностей местного управления, их не заставляли ездить в Лондон для сдачи экзаменов; 3) чтобы налоги, уплачиваемые индусами, не шли на увеличение бюджета метрополии. Нам известны слова одного английского государственного человека: «без Индии Великобритания не могла бы существовать».

Очень возможно, что наши представители не сразу получат удовлетворение но, с помощью наших друзей в Лондоне мы рассчитываем воздействовать на общественное мнение Англии и добиться поворота его в нашу пользу.

Кроме того, правители наши недостаточно щадят наше национальное самолюбие: во время последнего дурбара в Дели по случаю коронования короля Эдуарда, вице король Индии нас всех глубоко обидел, назвав в своей речи индийских князей «вассалами короны». На предшествующем дурбаре их называли «союзниками». Это конечно факт незначительный, но при том состоянии возбуждения, которое после русско-японской войны и после русской революции царит в народе, наши высшие власти не могут быть достаточно осторожными.

Мой собеседник как будто несколько преувеличивал самолюбие своих соотечественников, но большие смуты, вспыхнувшие несколько месяцев спустя в Лагоре, подтвердили его предсказания. [88]

Как бы то ни было, нельзя отрицать, что в Индии теперь что-то изменилось, и это «что-то» вероятно очень беспокоит Лондонский кабинет, раз он так избегает внешнего конфликта.

Волнение в русских войсках на Кавказе и в Закаспии, недовольство в индийской армии. — Состояние умов в войсках двух больших азиатских держав, является новым, несомненным фактором.

Мы не будем вспоминать здесь о смутах, вспыхивавших, благодаря новому течению мыслей в закаспийских и кавказских войсках. Без всякого сомнения, равновесие скоро будет восстановлено выдающимися вождями русской армии, но пока и думать невозможно о дальнейшем наступлении в Азию.

Что же касается великолепно руководимой лордом Китченером индийской армии, то ее европейский состав офицеров отличается знанием страны, специальным образованием, выносливостью при всевозможных обстоятельствах; состав же нижних чинов — мельчает. И вот почему: английский солдат, простой наемник, несколько ленивый, — был очень поражен новым режимом, введенным в войска лордом Китченером. Приятное Dolce far-niente заменено большой работой, вместо фут-бола (foot-ball) пришлось нести полевую службу, и храбрый «Томи», («Tommy») совершенно растерявшись, говорит каждому, кому не лень его слушать, что если власти не прекратят то, что по его мнению является совершенно лишним оскорблением, то он оставит службу, как только выйдет срок его найма.

Нравственное развитие туземного солдата тоже не в лучшем состоянии. Он еще более своего европейского товарища проклинает новую работу и вместе с тем он тоже прислушивается к духу возмущения, который уже несколько месяцев волнует сердце всей индусской нации. [89]

Офицеры все озабочены будущим и с беспокойством относятся к современному своему положению.

И так: нравственное состояние индийской армии, как и русской, не такое каким оно должно быть, и по одному этому, кроме всяких других причин, война между обеими нациями теперь менее вероятна, чем когда-либо.

Мусульманское возбуждение на Кавказе, в Туркестане и в Индии. — Возбуждение, развивающееся с каждым годом в мусульманском населении азиатских владений России и Англии влечет за собой смуты, и следовательно ослабление обеих этих держав.

Периодические попытки приобрести независимость в местностях Кавказа, заселенных татарами-мусульманами, конечно объясняются только религиозными причинами.

Русское правительство ошибочно утверждает, что татарские смуты на Кавказе не причастны к панисламистскому движению. В действительности при этих смутах религиозный фанатизм соединяется с давней ненавистью татар к армянам, и к этому примешаны теперь аграрные требования к русским. Кроме того, тот факт, что наибольшее возбуждение царит в местностях Закавказья, непосредственно прилегающих к турецкой границе, да и многозначительные надписи на флагах возбужденной толпы, достаточно указывают, что вся сущность этих возмущений — вопрос религиозный. Татары на это сами указывают, требуя прежде всего право иметь собственные мечети и самим назначать своих духовных лиц, вместо назначения их русскими властями. [90]

Параллельно с этим возмущением турок на Кавказе, обнаруживается такое же национальное движение в Закаспии среди того населения, которое со времени покорения их русскими никогда не стремилось к независимости (Исключая все таки скоро подавленного восстания Ишан-Мухамед-Али в Андижане в мае 1898 г.).

Движение это поддерживается и газетами, ввозимыми из Константинополя, и очень свободной местной печатью, народившейся только сейчас, благодаря более либеральному управлению. Русские, вообще мало склонные к распространению образования среди своего населения, конечно также мало сделали для развития своих мусульманских подданных. Партия молодых сартов, под влиянием лучше их организованной партии молодых татар, требует учреждения автономных школ без русского контроля над ними. Таким образом, мусульмане русского Туркестана, заразившись новым течением мыслей азиатов и поддерживаемые Стамбулом, делают большие усилия для вступления по примеру своих единоверцев на Кавказе, в новый фазис своей истории.

Эволюция исламизма в Индии представляет тоже большой интерес.

В этом огромном государстве насчитывают до 60 миллионов мусульман. Несмотря на большую численность индусов, мусульманам все-таки удалось занять видное место среди всего населения; в этом им помогало само Калькуттское правительство, так как мусульмане служат противовесом другим национальностям Индии. В настоящее время англичане ищут опоры в лойяльности мусульман — против волнующихся индусов. Это все же не дает права думать, чтобы приверженцы ислама оставались вне общего движения: по многим приметам видно, [91] что они на стороже, и во многих провинциях Империи они объединяются в группы для защиты своих политических и религиозных интересов.

В октябре 1906 г. один из этих комитетов воспользовался проездом лорда Минто через Кветту, чтобы вручить ему адрес, в свое время наделавший много шуму в Индии. Чтобы иметь представление к чему стремятся мусульмане, я приведу здесь разговор, который у меня был 28-го октября 1906 г. в Кветте, с одним из секретарей Резиденции (Помощник резидента. (примеч. переводчика).), ярым последователем пророка:

«Мусульманские джентльмены, говорил он, которые несколько дней тому назад представили адрес вице-королю, совсем не собираются на этом остановиться, так как после этого у них был четырех часовой митинг, во время которого обсуждался вопрос о своевременности учреждения центрального союза для мусульман всей Индии. Одни стояли за немедленное учреждение этого общества, но молодая партия не хотела нарушить конституционных принципов, и высказала желание, чтобы вопрос этот был представлен в конференцию по образованию, которая соберется в Дакке, в Декабре.

Религиозный вождь мусульман в Дакке уже разослал различным группам проэкт общего собрания; текст этого проэкта долго разбирался на митинге; он требует ежегодного расхода в 100.000 рупий; большая часть этих денег пойдет на развитие образования среди мусульман.

Это как будто доказывает, что мусульмане, в полном сознании исламской солидарности, деятельно организуются в Индии, и что они составляют такую жизненную силу, с которой англичанам сериозно придется посчитаться. [92]

Финансовая и политическая дезорганизация в Персии. — Все эти политические и религиозные движения, подрывая силы России и Великобритании, уменьшают шансы возможного столкновении, но непосредственное соглашение между обоими государствами как будто из этого еще не вытекает: для соглашения движения эти можно было бы назвать причинами «отрицательными». Я хочу теперь перечислить причины, мною называемые «положительными для соглашения»: это те недавние события, которые сблизили Россию с Англией; которые соединяют их для совместной деятельности, с целью: либо, воспользоваться выдающимся выгодным положением, либо, начать борьбу с только что похвалившимся соперником.

Среди этих новых событий, результаты которых в скором времени могут изменить азиатский вопрос, надо прежде всего упомянуть о либеральном движении в Персии, которое в прошлом году принудило Музафер-эд-дина созвать национальное собрание.

Известно, что в начале 1906 г. персидская казна опять оказалась пустой и финансовое положение правительства было самое отчаянное. Оно обратилось за помощью к кому только можно было. Условия европейской политики вызвали тогда событие, которое до тех пор казалось невероятным.

Англия и Россия, борьба которых за влияние в Персии была всегда упорна, согласились на совместную ссуду Шаху, чтобы помочь ему выйти из наступившего финансового кризиса. Сумма была очень скромная всего 10 миллионов франков, а условия тяжелые: выплата в девять месяцев по 7% и отчет пред двумя заинтересованными государствами в расходовании этих денег. Таким образом появился зародыш англо-русского финансового контроля над Персией. Когда же наступил момент [93] подписания этих условий, то при Тегеранском правительстве уже было новое государственное учреждение — Меджилис, (национальное собрание), согласие которого уже было необходимо, — но оно в согласии этом отказало.

Во все времена персидский народ жаловался на администрацию, слишком его притесняющую; но эти отдельные протесты совсем не походили на неожиданное движение, начавшееся летом 1906 г., которое для всех, и в особенности для русских, было большой неожиданностью.

16-го декабря 1906 г., за три недели до смерти своего отца, (положение которого давно уже было безнадежным), Валиад, нынешний Мухамед-Али-Шах приехал регентом в Тегеран. Это человек с большой силой воли, любящий порядок и систематичность. Думал ли он, что привлечение нации к участию в управлении страной хорошее средство, чтобы избегнуть самому того иностранного давления, которому он впоследствии сам бы подвергся? Признал ли он справедливость почти единогласного протеста против прежних ошибок?

Во всяком случае он доказал свою проницательность и свой действительно государственный ум, согласившись на постановления, представленные ему Меджилисом. С этого дня без всякого насилия, произошел в Персии настоящий переворот, — невероятное событие в мусульманской стране: национальное собрание и Сенат были допущены к совместной работе с верховной властью.

Было бы ошибочно думать, что последствием этого совместного правления будет отречение шаха от своей власти. Современная Персия слишком неорганизованная страна, чтобы народ мог бы сам руководить своей судьбой. Даже сам Меджилис, какие бы хорошие намерения у него ни были, не [94] будет способен найти среди своих членов необходимых людей для проведения намеченных им самим реформ. Конституция написана — это так, но теперь начнется методический труд, необходимая техническая работа, чтобы провести в жизнь различные государственные мероприятия. Сомнительно, хватит ли у Меджилиса людей и средств как для этой работы, так и для сохранения связи между теми разными народностями, которые составляют Персию.

Во всех отношениях теперь выгодный момент, чтобы воспользоваться этим периодом смут и преобразований: русские и англичане не упустят этого случая. Почти целое столетие продолжалась между ними борьба за преобладание в Персии, наконец они поняли, что столкновение бесполезно, и что им выгоднее путем дружелюбным согласиться на справедливый дележ.

Прежняя политика кончилась. Пока персидская «Дума» занимается длинными и праздными рассуждениями, рядом с ней бесшумно беседуют дипломаты, и надо думать, что их переговоры кончатся, действительным дележом владений Царя Царей, — хотя пилюлю эту и позолотят.

Вмешательство немцев в персидские дела. — Придут ли Лондонский и Петербургский кабинеты к обоюдному соглашению? — Событие вероятное, даже больше — необходимое для успеха их политики в Персии; ибо если они будут медлить в своих переговорах, то Германия, уже вмешавшаяся в персидские дела, может стать более требовательной. Пока еще Германия прикрывается предлогом экономическим, но если ей дать время, то она откроет и преследуемые ею политические цели.

Намерения Германии относительно Малой Азии, где она все время развивает свое влияние, уже всем известны; намерения эти захватывают теперь всю [95] западную Азию, материальным осуществлением их служит Багдадская железная дорога. Проведение этой дороги еще увеличит право вмешательства немцев в Персидские дела, но и теперь уже ясно, что эта нация, пустившая корни на двух противоположных концах, азиатского материка, хочет утвердиться тоже и в центре.

Уже давно деятельность немцев в Персии вне всякого сомнения: теперь же эта деятельность яснее вырисовывается. Немецкий восточный банк основывает в столице Персии большое финансовое учреждение, которое он старается совместить с национальным персидским банком, и таким образом сделаться так сказать денежным рычагом национального движения: Германия хочет ввести в Персии теорию: «Персия для Персов» — но конечно с необходимой и постоянной поддержкой Берлинского правительства.

Факт этот имеет очень большое значение: он нанесет сильный удар равновесию тех двух европейских влияний, которым до сих пор подчинялась Персия. Финансовые затруднения последней всем известны: капиталов мало и денежные ссуды даются на большие проценты. При этих условиях услуги немецких банкиров будут очень хорошо приняты. В скором времени вся страна будет им платить дань; услуги, оказанные немцами теперь, и те, которые они себе усчитывают в будущем, придадут им большую силу и их влияние станет преобладающим.

Тогда-то начнется жатва этого посева. Концессия на горные промыслы, публичные работы и торговые предприятия, все, что представляет какой-либо экономический или финансовый интерес перейдет в руки немецких компаний: начнется наводнение иранского царства немецкими инженерами и коммерсантами. [96]

Увлекательный проэкт конечно, но он страдает тем большим недостаткам, что не хочет считаться с правами других государств. Соседи Персии, англичане и русские, уже много лет в тесной связи с этой страной, где у тех и у других важные денежные интересы. Как можно думать, что эти две могущественные нации безмолвно позволяют себя заменить?

Поставить немецкого соперника лицом к лицу с совершившимся фактом с уже приобретенным ими правом, — вот лучшее средство мирным, но радикальным способом удалить этого соперника,

Немецкое вмешательство в Персию служит, как мы уже выше говорили, одной из главных причин, почему в скором времени должно состояться соглашение между Петербургским и Лондонским кабинетами.

Заключение. В заключение надо сказать, что опасность похода русских на Индию никогда не была серьезной, а теперь стала совсем химерической.

Есть ли у русских какая-нибудь причина непременно желать господствовать в индийской империи? Сами русские так не думают: Лебедев, один из русских офицеров, изучивший очень подробно вопрос о нападении русских на британские владения, сознается сам, что создание русско-индийской империи было бы большой ошибкой, и скорей причиной всевозможных затруднений и ослабления России, чем ее усилением. Представляя себе так ясно эту опасность он считает что все приготовления русских против Индии, должны ограничиваться одной целью: заставить Великобританию заключить тесный союз с Россией, союз, выгодный для обоих государств. «Союз этот, говорит Лебедев, [97] будет выгодным для Англии, так как она перестанет бояться потери Индии; население этой страны вынуждено будет подчиниться своей участи, так как русские в роли союзников англичан не будут ими считаться будущими их освободителями. Для России этот союз будет выгоден, так как с помощью Англии, самой сильной морской державы, положение России в Европе окрепнет и восточный вопрос повернется в ее пользу; кроме того, нашими союзниками в Индии не будут больше фанатичные мусульмане или выродившиеся индийцы, а англичане — передовая нация в мире» (Лебедев «В Индии».).

Что же касается Великобритании, то еще до Манчжурской кампании, она поняла, что ее собственные интересы наталкивают ее на дружбу с Россией. Вот что в 1902 г. писал майор Сайкс, хорошо знающий Азию: «Мы ясно видим, что Германия стремится занять лучшее место и что ее стремления могут осуществиться только на наш счет, тогда как ее государственные люди и журналисты только тем и занимаются, что нас бранят. Говоря словами автора одной из последних статей, нашим настоящим соперником является германская империя, империя с «будущностью на воде». Немцы мечтают образовать колонию между Босфором и берегами Персидского залива, чудный климат которой привлекал бы немецких эмигрантов, теперь наводняющих города Америки.

«С этой точки зрения нам выгодно удовлетворить Россию всюду, где только возможно. Мы этим заслужим расположение большого северного Царства, и будем в безопасности в Индии...» (Майор Сайкс «Десять тысяч миль по Персии».). [98]

Теперь, британская дипломатия, со свойственной ей предусмотрительностью, готовится к всевозможным случайностям, она хочет уравновесить силы, которыми располагает Берлинское правительство. Легко понять, что в Лондоне хотят пополнить англо-французское соглашение — заключением союза с Россией.

Еще до окончания войны с Японией — Лондонский кабинет об этом заговаривал в Петербурге. По многим признакам можно думать, что в Портсмуте Англия помогла взятию Японцами обратно их требований военного вознаграждения, желая этим оказать громадную услугу России, чтобы потом начать переговоры о соглашении между Лондоном и Петербургом. В России заметно было ослабление враждебного чувства к Англичанам, но таковое прекратилось с началом революции.

В наше время, правительство Царя, всецело занятое реорганизацией своих сил и подавлением внутренних смут, находится в выжидательном положении; оно только мечтает не испортить себе в будущем. Ясно, что всякое решительное действие Великобритании в Персии вызвало бы со стороны русского правительства или преждевременное столкновение, или признание за Англией каких-либо территориальных прав. Это послужило бы препятствием к возможным захватам России в будущем, которые она конечно не предполагает с кем либо делить. Целью русской политики в Персии должно быть стать твердой ногой в Малой Азии, и для этого она должна, как и прежде, препятствовать проведению Багдадской дороги. Необходимым и логическим стремлением русской дипломатии должно быть сохранение в неустроенном виде [99] стран, соседних с империей, и предоставлять в них другим государствам такие, же права, какими гам обладает Россия, — но отнюдь не больше.

Удастся ли Британской дипломатии воспользоваться временной бездеятельностью России и придти к прочному с ней соглашению? На это как будто можно рассчитывать!

Париж, 27-го августа 1907 г.

Г. де-Лакост.

(пер. А. Рихтера)
Текст воспроизведен по изданию: Лакост Г. де. Россия и Великобритания в Центральной Азии. Ташкент. 1908

© текст - Рихтер А. 1908
© сетевая версия - Тhietmar. 2017
© OCR - Иванов А. 2017
© дизайн - Войтехович А. 2001