№ 83

Из донесения директора Астраханской почтовой таможни министру коммерции Н. П. Румянцеву о поездке А. Аракелова на Мангышлак и желании туркмен-абдалов принять подданство России

12 декабря 1801 г.

Полагая главнейшим всегда предметом в прохождении моих обязанностей попечение о приведении здешней торговли во всевозможное совершенство и предохранении оных ото всех неприятных и действующих на ее благосостояние влиянии, искал я давно случая показать новый опыт моего ей усердия и благоприятствования; а на каковой конец поручал многим испытанным в знаниях о здешней коммерции торговым людям доставить мне к тому каковое-либо ближайшее средство. В числе коих прошлого 1800 г. возложил я на здешнего купца Артемья Аракелова испытать внутреннее состояние здешней торговли с Бухариею, Хивою, Туркменией и отыскать благонадежнейшие способы ко удалению всех неблагоприязненных соседних народов на нее покушении как полагающих всюду границы ее распространению и действию, [135] так как сей Аракелов с давних лет с помянутыми народами производит торг и по знанию их состояния нравов коммерческих и других оборотов прошлого 1798 г. послан был с данным ему секретным наставлением от бывшего здесь обер-коменданта и исправлявшего тогда должность губернатора Астраханской губернии господина бригадира и кавалера Алексея Базина во владение сих народов для исследования внутренних их движений, приверженности к российскому престолу и всех их расположении, относящихся до польз России. И который сего декабря 4-го числа, прибыв от Мангышлака в Астрахань на судне астраханского купца Скворцова, письменно мне донес, что он, руководствуясь данным ему от меня наставлением, по бытности его в Мангышлаке, старался всемерно изыскать лучшие и удобнейшие средства к расширению в тамошнем краю торговли российской, наблюдать за всеми видами тамошних народов, их согласии и расположениях к Российской империи... (Опущены сведения, содержащиеся в док. № 82.) Аракелов в таковых добрых их к Российской державе расположениях уверил их высокомонаршею милостью и особенным к иностранным народам благоволением, то они и прислали с ним в Астрахань с письменным государю императору прошением четырех человек знатнейших в их роде и испытанных в вере и честности старшин, именующихся: первый — Довлет Мурат Нияз Батырев, второй — Бегенч Мурадов, третий — Туфугулл Батыр Карабатырев, четвертый— Эрали Дурды Муратов, и с тем, чтобы они, представ к высочайшему его императорского величества двору, ходатайствовали от имени всей их нации у высокомонаршего престола ей покровительства... Почему я принял тех старшин с приличной лаской и приязнью, расспрашивал их о всех предметах до коммерции российской с ними и другими соседними народами касающихся, и они торжественно уверили меня, что желают споспешествовать ей всеми мерами, для чего намерены просить именем их нации государя императора о принятии их в российское покровительство, а притом уверили, что буде прописанные их положения благосклонно будут приняты, то они ко утверждению и сохранению оных на все вечные времена пожертвуют всею их собственностью и силами. Каковые обстоятельства я почитая достойными моих о здешней торговле и ее пользах попечении, приемлю смелость представить оные к высокому вашему сиятельства благорассмотрению и уважению. А притом изъяснить, что торговля с бухарцами и хивинцами могла бы быть в лучшем гораздо совершенстве и приносить России превосходнейшие и не сравненные с настоящими выгоды, ежели б не стеснено было соседними кочующими и обыкновенным им грабежом живущими народами, поелику они нередко разными к тому покушениям,! и междоусобными враждами пресекают путь к привозу бухарцам и хивинцам на Мангышлакскую пристань товаров и отправлению их на российских купеческих судах в здешний порт. Тем паче, что при сей пристани, как окружаемой одними кочевыми и к торгам не приобыкшими жителями, для торгующих от стороны России, Бухарии и Хивы никакой обороны и защиты не предположено, а потому российские суда по прибытии к той пристани, часто стоя на открытом море по месяцу и более, предоставляют выгрузку из судов и нагрузку во оные товаров до того времени, пока между всеми тут кочующими ордами и купечествующими людьми утвердится доброе на каковых-либо известных условиях согласие и взаимная дружба. А иногда те суда, успев каковыми-либо средствами выгрузить российские товары на берег, по таковому их неустроенному положению принуждены бывают, недождавшись груза, возвращаться от иной пристани и в здешний порт пустые, чему доказательством служит то, что нынешнее лето отправившиеся в [136] другой рейс к показанной пристани четыре мореходных судна по междоусобной там между соседними народами, расположенными жительством и кочевием по туркменскому кряжу, ссоре и неприязненной вражде никаких товаров из Хивы и Бухарин для груза получить не могли. Так как купцы тамошних краев уверяют, что хотя оные и привезены будут, но тогда, когда восстановится между жителями, весь Караганский мыс занимающими, спокойствие и мир... По соображении всех сих сведений, я осмеливаюсь мыслить, что если помянутые туркменцы удостоены будут российского подданства и особенного ее покровительства на предполагаемых ими мнениях, то коммерция россиян в Мангышлакской пристани с Хивою, Бухариею и прочими союзными владениями воспримет навсегда свободное действие, да и возвысится к пользе российской до высочайшей и всевозможной степени. Впрочем, я надеюсь, что все сие благодушно вашим сиятельством принято будет и мое безпредельное к благоденствию отечества и к вашему сиятельству усердие удостоится милостивого вашего внимания. Засим с моим истинным высокопочитанием и глубочайшею преданностью имею честь навсегда пребыть.

С. Иванов

ЦГИАЛ, ф., 13, оп. 2, д. 475, лл. 1—4 об.

Копия.