Из записки главнокомандующего на Кавказе вице-канцлеру о развитии торговых связей с туркменами и необходимости присоединения к России восточного побережья Каспийского моря

21 апреля 1820 г.

Милостивый государь граф Карл Васильевич! Я имел честь сообщить вашему сиятельству о возвращении экспедиции, посланной от меня в прошедшем году к туркменским берегам.

Представляемые при сем в копии рапорты: майора Пономарева января от 25 дня (См. док. № 146) за № 11 и гвардейского генерального штаба капитана Муравьева 4-го от 12 апреля (См. док. № 149) за № 3 заключают в себе собранные ими сведения и могут служить мерой усердия и деятельности их при исполнении возложенных на них поручений. Успехи их по справедливости заслуживают благосклонное правительства внимание; от одного из сильнейших поколений туркменского народа, обитающего по берегу моря, находятся теперь у меня посланцы.

Капитан Муравьев 4-й был в Хиве и вручил письмо мое обладающему страной хану. С особенной похвалой должен я отозваться насчет решительности, с каковой предпринял он путь сей, трудный и опасный, равно и твердости, оказанной им во время его там пребывания. Наклонные к подозрениям свойства хана, похитившего власть убийствами и злодеяниями, подвергали его большой опасности, но он кончил тем, что от хана есть у меня посланцы. Для нужных по многим предметам объяснений я отправляю самого гвардии капитана Муравьева 4-го и прошу покорнейше ваше сиятельство доставить ему счастье быть представленным государю императору.

Из сведений, представленных вашему сиятельству капитаном Муравьевым 4-м, вы усмотреть изволите выгоды, которые можем мы обещать себе от устроения прочного заведения на восточном берегу Каспийского моря, согласно с мнением господина адмирала Мордвинова, сообщенным им в 1816 г. Комитету господ министров.

Если к чему-нибудь служить может мое о сем предмете рассуждение, я обязываюсь изложить следующее: торговля с Хивой, Бухарией и далее, как говорит г-н адмирал Мордвинов, с северной частью Индии есть беспрекословно главнейшая [227] цель устроения заведения на восточном берегу Каспийского моря, и для того почитаю необходимым в обеспечение привозимых нами товаров и хлеба устроить в Красноводском заливе крепостицу с достаточным гарнизоном и артиллерией. Хищность народа туркменского делает предосторожность сию нужной.

Теперь боязнь подпасть [под] власть хана хивинского или [в] зависимость от персиян, к которым ведет туркменский народ совершенный в хлебе недостаток, поколение народа сего, называемое иомутским, прибегает под могущественное покровительство государя императора.

Теперь удобно воспользоваться сими обстоятельствами, и сколько туркменцы ни наклонны к ветрености, можно обуздать оную их нуждами.

Удовлетворяя в главнейшей потребности хлеба, можно в короткое время истолковать им, сколько выгодны для них сношения с нами.

Правительство на первый раз должно решиться на некоторые пожертвования и привозимому хлебу должна быть цена умеренная.

Купечество наше не может приобрести значительных выгод собственно от торга с туркменцами; не вдруг обратится торговля Хивы и Бухарии, щедро могущая вознаграждать труды купечества, а потому необходимо на первый случай, чтобы правительство, или ободрив некоторых из купцов людей предприимчивых или спомоществуя даже некоторой частью издержек, приняло меры к доставлению хлеба (пшеницы) туркменцам. Таким образом учредится над сими народами власть и в самых началах власть благотворная.

Персия, нет сомнения, что со вниманием будет смотреть на заведение наше на восточном берегу моря; но влияние оной [Персии] на туркменский народ не простиралось никогда далее рек Гургена и Атрека, не в дальнем расстоянии от Астрабада находящихся. Никогда живущие далее туркменцы не только не были в зависимости от Персии, ниже сношений с нею не имели.

Итак, не нарушая приязненного к Персии расположения, не уничтожая влияния её на туркменцев, ни же разделяя с ней оное, заведение наше устроится между народом, ни от кого совершенно не зависящим, свободным распоряжаться своей волей.

Не должен я скрыть пред правительством, что при устроении заведения встретятся большие затруднения, ибо восточный берег моря не представляет никаких средств, и народ, рассеянный, кочующий, никакой властью не управляемый, пособий дать не в состоянии. На первый случай все привезти надобно с собой: самые жилища для гарнизона и даже дрова для варения пищи, фураж для лошадей. Впоследствии все сие перемениться необходимо.

Не думаю, чтобы возразить возможно было против выгод, которые в продолжении времени доставит торговля с Хивой и паче с Бухарией. Заведение наше станет на пути несравненно кратчайшем и удобнейшем для караванов, которые нередко расхищены [бывают] своевольными киргизами. Может быть возможно будет со временем иметь в Бухарии купеческие наши конторы для непосредственного торга с северной частью в Индии... (Опущены сведения, не относящиеся к теме сборника)

В таковом предположении заведение наше на восточном берегу представит несчетную пользу как единственным обладателям всего моря, и другое таковое же заведение надобно будет устроить при урочище, называемом Тюб-Караган, осмотренном в 1805 г. инженером генерал-майором Фелькерзамом по высочайшему государя императора соизволению. Урочище сие лежит на теперешнем пути караванов, из Хивы [228] идущих, хотя путь сей менее удобен и далее того, который будет пролегать от крепостицы, на Красноводском заливе устроенной. Заведение при Тюб-Карагане, думаю я, нужно будет и потому, чтобы впоследствии обладать племенами туркменского народа, по всему восточному берегу обитающими, из коих одно, по недостатку хлеба, из крайности покорствует хивинскому хану. Допустив таким образом возможность овладеть Хивой и Бухарией, ничто не может воспрепятствовать иметь выгодную и непосредственную торговлю с северной Индией, не разделяя оной с обладателями полуострова, которые мнят, что все богатства должны принадлежать им исключительно...

В сем рассуждении моем, не на одном правдоподобии основанном, я хотел только, изъяснить, к каким обширным предприятиям может проложить путь прочное на восточном берегу Каспийского моря заведение, но, обращаясь к цели умереннейшей и, конечно, более приличествующей настоящим обстоятельствам, скажу, что если правительству угодно сие заведение, то нужно скорее разрешение, благонадежного чиновника, тысячу человек пехоты и сильную крепостную артиллерию.