№ 112

Из рапорта генерал-майора фон Фелькерзама инструктору инженерного департамента фон Сухтелену о результатах поездки на Мангышлак

28 февраля 1806 г.

Возвратясь с реки Эмбы в Астрахань, хотя время было уже позднее для плавания по Каспийскому морю на мелких судах, взирая на безмерную глубину и сильное его осенью волнение, угрожавшее в особенности обратному моему пути, однако ж побуждаем искренним желанием выполнить высочайшую волю его императорского величества (Кавказский наместник князь Цицианов намеревался лично осмотреть Мангышлакский полуостров, но вместо него туда был направлен генерал-майор фон Фелькерзам. В письме князю Цицианову от 5 июня 1805 г. Александр I писал по этому поводу: “Не хотя и ныне отвлекать Вас от поручений, мною на Вас возложенных, я повелел отправляющемуся в Кавказское отделение инженер-генерал-майору Фелькерзаму решительно осмотреть Тюб-Караканский угол и равно устье р. Эмбы в намерении построить по удобности в обоих сих местах два укрепления” (АВПР, ф. Гл. архив 1—10, 1798 г., д. 1, папка I, л. 11)), взявши с собой команду астраханского гарнизонного полка с провиантом на один месяц, отправился 1805 г. в 30-й день сентября месяца из Астрахани к восточному берегу упомянутого моря, но за противным ветром и штормом не прежде мог прибыть к Тюб-Караганскому мысу как уже 11-го числа октября месяца, где и стал па якоре в его заливе при глубине пяти с половиной сажен...

В третий день после моего приезда я извещен был, что прибыло довольно знатное число на верблюдах и лошадях кочующего в окрестностях сего (Тюб-Караганского мыса) языка туркменского народа, которые чрез прибрежных своих по горам надзорщиков извещены были о прибытии наших судов; но они мне не только ни в чем не препятствовали, а еще в предпринимаемых мной обозрениях и изысканиях всякое доброхотство изъявляли и среди многочисленного собравшегося народа их старшины и муллы несколько раз в том словесно обнадеживали, а притом и его императорскому величеству нижайшей своей грамотой тоже самое письменно подтвердили... За сим прибережном каменным хребтом начинается ровная степь, которая в тридцати верстах от берегового сего оплота ограничивается так называемыми Черными горами, в которых я, однако ж, быть не мог по краткости моего пребывания в столь позднее время. Но прибывшие ко мне из тех мест и тамошние же жители мне [170] сказывали, что сии горы заключают в себе множество свинца, железных руд и мрамород, что речка, близ них протекающая, имеет в себе хорошую пресную воду и что вообще вся там земля для хлебопашества весьма удобна.

После осмотра и съёмки я со всевозможным тщанием сообразил все не только с местоположением, но и с разными обстоятельствами во многих отношениях, касательных сего края, заслуживающего особенного внимания. Положение оного для торговых видов представляет много вещества к рассуждению, если себе представить, что в нынешнем оного положения при его пристани весь главный торг производится исключительно с караванами, приходящими из Бухарии через Хиву и совершающими свой путь в двадцать дней, и что все выгоды от сей торговли совершенно условлены азиатцами, которые одни и всю пользу от нее себе присвоили. Российские купцы в сей торговле суть единственно перевозчики и на своих судах отвозят только хивинские, туркменские и бухарские товары, а так как они здесь ни защиты, ни твердого пристанища не имеют, то от своих избытков в замену получаемых товаров отправляют только малое весьма число собственного товара и не сами на своих судах торг производят, а посылают своих приказчиков, которые, по большей части прибегая к обманчивым хитростям и расчетам, теряют через то у тех народов к себе уважение, возбуждают в них недоверчивость и к своему же ущербу подрывают самую торговлю. Сей их неосновательной оборотливости, равно как и несостоянию ещё столь выгодной для России торговли, которая, взирая на положение Тюб-Караганского края, возросла бы знатнейшей с азиатскими народами, конечно весьма много содействует неимение твердого жилища для россиян под оградой надежной крепости, которая как их, так и торговлю могла охранять от наглости кочующих в окружности народов, а особливо от назойливых из отдаленности набегов киргиз-кайсаков, низложивших с себя уважение к России до такой степени, что со всех приходящих к сему берегу суден вынуждают всякого рода подати как деньгами и товарами, так и мукой, посудой и прочим, и ещё не в малом количестве, а без того ни к берегу пристать, ни отплыть от оного не допускают, чему я и сам подвержен будучи, должен был как за себя, так и за всех, со мной бывших удовлетворить их жадность единственно для отвращения всякой неприятности, а особливо со стороны черни; и кто из оной в своем рубище где-либо у пристани выберет себе место, седши там на песок, тот уже и за право себе вменяет со всех мимо его идущих на свой участок требовать пошлину, которая даже между ими весьма часто возрождает ссоры, сопровождаемые иногда смертоубийствами; кто из судовых российских приказчиков при таком положении наиболее в состоянии удовлетворять всем их прихотям и алчности, тот перед прочими выигрывает и с полным грузом возвращается в Астрахань, между тем, что другие с одним убытием домой приезжают.

Соображая все сии обстоятельства одно с другим как порознь, так и в связи между собой, я усматриваю необходимость в сооружении там важного укрепления, коего бы прочность соответствовала совершенно и жаркому той стороны климату, и всем внешним всякого рода обстоятельствам; сооружение такой крепости, хотя по истине единожды уже навсегда (хотя) и налагает пожертвование знатных на то издержек, но, с другой стороны, представляются всякому сами от себя те великие выгоды, которые Россия, как в пользу своей казны и распространения своей силы, так и для торговли своей, от того приобрести может иной совсем оборот... Рыболовля, обеспеченная мена российских [171] произведений на азиатские товары, новый торг с каракалпаками, особливо в рассуждении скота и лошадей, и способ лучшие иметь сведения о состоянии и избытках Бухарии и Хивы, умалчивая о политических обстоятельствах, вскоре бы оправдали приводимые мною выше заключения и так, подвергая их, равно как и сии труды мои, к священным стопам его императорского величества...

Выгоды, могущие произойти от исполнения моего предложения в выше приведенном теперь пункте, суть отчасти нижеследующие:

а) российские купеческие суда могут в одном году не один и два раза, а гораздо больше раз пускаться в путь, не так, как то доселе бывает, и не будут уже иметь причины опасаться быть от своих отечественных жилищ отрезанными, взирая на ледяные пространства, которыми при Астрахани морские берега на знатное расстояние в море и все реки покрываются и на которые если купцы опоздают, они, наезжая, неминуемо погибают, и сами суда, и товары их.

б) Так как сверх знатных издержек должно предполагать и немалое предположение времени на совершенное устроение Тюб-Караганской крепости, всех принадлежащих к ней казарм и складочных амбаров, то дабы не протянуть в даль основание сей, толико выгодной торговли, нужно будет в самом начале впредь уже приготовить сие место и устроить оное сходно с прилагаемым при сем планом листа VI, как в нем изображают фигуры С, А и Б; как скоро оное проведено будет в такое положение, то уже в тотчас торговля и мена с приезжающими туда азиатскими и кочующими народами восприемлет свое начало со всевозможном удобством, а означенные в том плане буквою В для товаров временные складочные амбары будут на самом выгодном месте как для нагрузки из оных на суда, так и для выгрузки товаров в оные, воду же пресную можно будет привозить на лодках с восточной стороны берега, и не из дальнего расстояния...

Отрядить из Астраханского порта, а за неимением даже искупить или построить на первый случай, по крайней мере, четыре транспортных мореходных суда и снабдя оные казенными матросами и лоцманами, которые бы на первый случай могли в те безхлебные места как для рабочих наемных и других из России людей, так и для солдат к прикрытию оных наряженных отвести в достаточном количестве провианта для удобнейшего найма из тамошних кочующих народов в работу людей; ибо оные мне говорили сами, что, имея в хлебе совершенный недостаток, они охотно согласятся вступить в работы и тем, что деньги, как я и сам мог заметить, у них в весьма малой цене находятся; при том же поставляю себе долгом упомянуть и то, что до построения еще Тюб-Караганской и Эмбенской крепост[ей] непременно нужно будет торговлю российским всякою рода хлебом в показанные места и окрестности оных совершенно ограничить и что казна единственно себе одной представить должна право до означенного времени променивать хлеб на разные материалы и припасы, в каковых только нужда будет; и хлебом платить за производство всяких работ по мере оных и по условию с кочующими и другими народами, если сии меры удостоены будут внимания, то наверное полагаю, что самая работа пойдет не токмо поспешнее, но что и казна через сии средства около ста процентов выиграть может...

Сооружение сего Тюб-Караганского укрепления и построение при оном всех принадлежащих зданий согласно с приложенными при сем чертежами и сметами, производя оную работу вольнонаемными из России мастеровыми и рабочими людьми, будет стоить казне примерно до 1050 тыс. руб.; военнослужащими же мастеровыми и рабочими [172] людьми с прибавлением к тому числу нескольких и вольных на жалованье мастеров оно обойдется до... (Цифра в документе пропущена)

Таковую сумму разделить можно будет на трехгодовый срок, ибо в таковое именно время, если не противопоставятся тому препятствия, выше означенное построение совершено, конечно, быть может.

В заключении сего да позволено мне здесь упомянуть, что казна при первоначальном уже построении и заведениях Тюб-Караганского угла может примерно нижеследующие приобрести доходы.

1. Так как в сем заливе, а равно и около юго-западной стороны берега сего моря в большом множестве водятся тюлени и красная рыба, которым доныне при сих берегах никем еще не производилась ловля, а потому отдавать оную можно на откуп рыбным промышленникам, кои, будучи под защитою гарнизона, охотно возьмут её на себя с ежегодным платежом до 15 тыс. рублей.

2. Сии рыбные промышленники, равно как и другие, издавна уже промышляющие на тюленьих и прочих островах, будут иметь нужду в соли, без коей их промысел обойтись не может; почему казна может в год получать прибыли от продажи им Тюб-Караганской соли до 10 тыс. рублей.

3. От приумножения торговли произойти должно и приращение пошлины с хивинских и бухарских товаров, приращение, которое я, на первый только случай, полагаю до 8 тыс. рублей.

4. Откуп с винной продажи как для продовольствия на тюленьих островах российских промышленников, равно и для азиатских народов, которые оное под видом лекарства употребляют, 25 тыс. руб. Итого 68 тыс. руб.

Генерал-майор Фелькерзам

ЦГВИА, ф. 422, д 1663, лл. 1—14.

Подлинник (Копия документа в ЦГИА ГрузССР, ф. 2, оп 1, д. 210, лл. 27—41. О результатах географических, топографических и геологических исследований Фелькерзама см. другой рапорт фон Сухтелену (ЦГИА ГрузССР, ф. 2, оп. 1, д. 210,) лл. 42—45).)