СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

ПРИЛОЖЕНИЯ

№ I.

УКАЗ КАПИТАНУ ОТ ГВАРДИИ КНЯЗЮ ЧЕРКАССКОМУ.

1) Надлежит над гаваном, где бывало устье Аму-Дарьи реки, построить крепость человек на тысячу, о чем просил и посол хивинский.

2) Ехать к хану хивинскому послом, а путь иметь подле той реки, и осмотреть прилежно течение оной реки, також и плотины; ежели возможно оную воду паки обратить в старый ток, к томуж протчия устья запереть, которые идут в Аральское море, и сколько к той работе потребно людей.

3) Осмотреть место близ плотины, или где удобно на настоящей Аму-Дарьи реке, для строения ж крепости тайным образом; а буде возможно будет, то и тут другой город сделать.

4) Хана хивинского склонять к верности и подданству, обещая наследственное владение оному, для чего представлять ему гвардию к его службе и чтоб он за то радел в наших интересах.

5) Буде он то охотно примет, а станет желать той гвардии и без нее ничего не станет делать, опасаясь своих людей, то оному ее дать сколько пристойно, но чтоб были на его плате, а буде станет говорить, что перво нечем держать, то на год и на своем жалованье оставить, а впредь чтоб он платил.

6) Ежели сим или иным образом склонится хивинский хан, то просить его, дабы послал своих людей (при которых и наших два бы человека было) водою по Сыр-Дарье реке, вверх до Иркети городка для осмотрения золота.

7) Также просить у него судов и на них отпустить купчину по Аму-Дарье реке в Индию, наказав, чтоб изъехал [344] ее, пока суда могут итти, и оттоль бы ехал в Индию, примечая реки и озера и описывая водяной и сухой путь, а особливо водяной к Индии того или другого и реками, и возвратитца из Индии тем же путем, или ежели услышит в Индии еще лучшей путь к Каспийскому морю, то оным возвратитца и отписать.

8) Будучи у хивинского хана проведать и о бухарском, не можно ль ево хотя не в подданство (ежели того нельзя сделать), но в дружбу привести таким же манером, ибо и там також ханы бедствуют от подданных.

9) Для всего сего надлежит дать регулярных четыре тысячи человек, судов сколько потребно, грамоты к обоим ханам, также купчине к ханам же и к моголу.

10) Из морских офицеров порутчика Кожина и навигаторов человек пять или более послать, которых употребить в обе посылки: первая под образом купчины, другая к Эркети.

11) Инженеров из учеников коломовых дать двух человек.

12) Нарядить казаков яицких полторы тысячи, гребенских пятьсот, да сто человек драгун и доброго командира, которым иттить под образом провожания каравана из Астрахани, и для строения города, и когда оные придут к плотине, тут велеть им стать, и по той реке, где плотина, прислать к морю для провожания ево сколько человек пристойно; вышеписанному командиру накрепко смотреть, чтоб с обыватели земли ласково и бестягостно обходилися, и для делания там города отпустить с помянутыми конными несколько лопаток и кирок.

13) Поручику Кожину приказать, чтоб он там разведал о пряных зельях и о других товарах, и как для сего дела, так и для отпуску товаров, придать ему Кожину двух человек добрых людей из купечества, и чтоб оные были не стары.

«По сим пунктам Господам Сенату с лутчею ревностию сие дело как наискоряя отправить понеже зело нужно».

Сие писано Его Царского Величества собственною рукою.

Петр.

В Либоу в 14 день февраля 1716 года. [345]

№ II.

ИНСТРУКЦИЯ ФЛОТА ПОРУЧИКУ КОЖИНУ, 14 ФЕВРАЛЯ 1716 ГОДА, В ЛИБОВЕ.

1) Ехать ему, как его отпустит капитан от гвардии князь Черкасский, водою, Аму-Дарьею рекою (или другими, кои в нее впадают) сколько возможно до Индии, под образом купчины, а настоящее дело, дабы до Индии путь водяной сыскать.

2) И когда уже нельзя будет ехать водою, и там разведывать о том же тайным образом.

3) Возвратиться назад тем же путем, разве ежели уведает еще иной способнейший путь водяной, то им возвратиться, и везде, как водяным, так и сухим путем, все описывая, делать карту.

4) Осмотреть какие товары, а особливо пряные зелья и прочее, что идет из Индии.

5) Прочее, что здесь и ненаписано, а в чем может быть интерес государства, смотреть и описывать.

№ III.

КОПИЯ С ДОНЕСЕНИЯ ОТ ГВАРДИИ КАПИТАНА КНЯЗЯ ЧЕРКАССКОГО.

Высокоправительствующий Сенат!

По указу Его Царского Величества по пунктам, данным мне, которые вам объявлены, по тем пунктам Ваше Высокоправительство известны, для определенного мне дела, что надлежит мне у вас требовать, о том вам доношу:

1.

4,000 человек войска регулярного, 1,500 драгун, 2,500 солдат, с полными штаб и обер-офицеры, казаков 2,000; оному войску денежное жалованье, амуницы, провианту, мундиру надобно на 3 года.

2.

Когда надлежит послать войска на показанное место сухим путем, как повелевает указ, 2,000 человек, оному войску надлежит иметь при себе провианту, амуницы не на малое время, по конечной мере на год, и под оной провиант надобно подвод таких, на чем можно вести в те места, куды они пойдут, а путь их от границы нашей езды на полтрети недели. [346]

3.

Войско, которое надлежит послать морем для строения крепости на взморье, надобно им судов довольно, чтоб могли уместить провианту и другова, принадлежащего солдатскому запасу, как в пути, так и в крепости, не на малое время себя без оскудения содержали.

4.

Для посылок дальных по рекам вверх, первая по Сыр-Дарье реке для проведывания золота, второе по Аму-Дарье реке в Индию, под образом купчины, надобно дать денег на проезд, чем бы им возможно до уреченного места доехать и оттоль возвратитца, и дело управить по воле Царского Величества, как повелевает указ.

5.

Ономуж купчине, который пошлется в Индию, надлежит при себе иметь товаров, которые там угодны, не скудно, чтоб подозрения ему в том не было, понеже будет послан от Монаршеского лица, с чем ему возможно явитца к ним.

6.

Ежели хивинский хан вытребует гвардии себе 500 человек или более, на плате Царского Величества оставить на год, как повелевает указ, надобно, по числу людей, дать им денежное жалованье, чем оные люди возмогли себя содержать в чужой земле.

7.

Изволите приказать грамоты, по указу, первая хивинскому хану, бухарскому и моголу отправить.

8.

Ежели не будет в послушании Астрахань, казанскому губернатору дать указ, чего будет требовать из Астрахани, чинили бы исправление, кому будет приказано Астрахань, без всякого задержания.

9.

Пушкарей 24 человека от артиллерии, понеже в них есть нужда.

10.

В Московскую губернию, в Казанскую указы послать: офицеров из царедворцев и других чинов к сей службе, по требованию моему, отпускали бы со мною по возможности. [347]

11.

2 человек инженеров из учеников, о чем значит в указе, откуды взять.

12.

3 человек лекарей из Москвы с довольным лекарством, по числу людей, которым надлежит быть в службе.

13.

Надлежит послать указ в Московскую губернию и в Нижегородскую: сухим путем подвод, водяным путем суды без прогонов давали бы, а коли с прогонами, дать на прогоны денег и комвою для проезда моего.

Капитан от гвардии князь Черкасский.

Санкт-Петербург, 4 дня марта 1716 году.

№ IV.

Марта в день нынешнего 716 года, по указу Великого Государя, Правительствующий Сенат, слушав оных пунктов, приговорили: «войска регулярного отправить два полка солдатских: один из Казани, другой из Астрахани, в которых бы было по тысяче по двести человек в полку, да с Самары пятьдесят, с Саратова сто, из Дмитровска сто, с Царицына сто, с Красного Яру, да с Черного Яру по двадцати по пяти, итого четыреста человек; да из Азовской губернии полк, а в нем бы было тысяча двести человек, всего четыре тысячи человек; да драгун сто человек из Астраханского шкадрона с полными штаб и обер-офицеры, дав тем штаб и обер-офицером и солдатом и драгуном армейское денежное жалованье на год, а именно: штаб и обер-офицером, по их рангом, полное, а солдатом по пятнадцати алтын на месяц человеку, из вышеупомянутых же губерний и с положенного числа на те полки; а для раздачи того жалованья послать при тех полках полковых комисаров, у которых быть раздаче тому жалованью, а над ними быть брегад-комисару и учинить им жалованье годовое: брегад-комисару сто сорок рублев, комисаром по сту рублев человеку, а раздавать тем комисаром на полки жалованье по месячно, а для усмотрения послать при тех полках и фискалов. Провианта на тех солдат и на драгун, и на казаков отпустить и с Казани в Астрахань на год, а из Астрахани взять на полгода или на несколько месяцев, как он, господин князь [348] Черкаской, востребует, усматривая лутчею; а под людей и под провиант дать суды из Астрахани, которые там есть готовые, а чего недостанет сделать сколько надлежит, по ево, господина князя Черкаского, требованию. И как он, господин князь Черкаской, прибудет в Астрахань и на готовых наличных судах людей и провиант посылать ему до назначенного места, прежде походу своего, в разные отпуски с возвращением судов, отпуска в два или три, или как возможно по своему рассмотрению, усматривая лутчею, чтоб теми судами мочию убратца, и вновь бы строить судов не многое число; а ежели всему отпуску, как людми, так и провианта, быть вдруг и для того строению тем судам надобно число многое, в чем казне Государевой будет издержание излишнее и в деле тех судов замедление, а устроение тех судов быть в Астрахани, и деньги на те расходы держать Ждану Кудрявцеву, которому расходу иметь ему у себя записные книги с подлинным известием; на солдат же отпустить из Астрахани рыбы сазанов или осетров коренных по полупуду, вина по ведру, да уксусу по ведру ж на человека; им же солдатом или драгуном на каждого человека дать по шубе сверх жалованья, купя ценою по полтине. Нерегулярного войска послать казаков яицких тысячу пять сот, гребенских пять сот, итого две тысячи человек, дав им денежное жалованье, а именно: атаманом по сороку рублев, полковником по двадцати по пяти, ясаулом, знаменщиком, войсковому писарю по пятнадцати, рядовым казаком по десяти руб. человеку, им же казаком и драгуном взять с собою провианта на три месяца на своих вьюшных лошадях, а драгуном под тот провиант дать дву человекам лошадь, итого пятдесят лошадей; казаком же и драгуном под провиант еще в прибавок ко вьюшным купить в Астрахани двести верблюдов, ценою в десять рублев верблюда. Пушкарей двадцати четырех человек, порох и свинец против людей регулярных и нерегулярных, также лопаток, кирок по ево господина князя Черкаского требованию, отправить из Казанской губернии; инженеров из учеников, дву человек, кулеминых взять из артиллерии, лекарей трех человек с полными годовыми лекарствы, по пропорции людей, отпустить из Аптекарского Приказу; с купчиною к моголу надлежащие [349] товары купить на Москве, или в Астрахани, а именно на пять тысяч рублев. Порутчику Кожину и посланным с ним на проезд, и на корм, и на провоз товаров и на всякие расходы дать тысячу рублев, да в другой путь к Иркети послать пять человек, на проезд им дать по сту рублев человеку; с порутчиком Кожиным дву человек добрых людей и с купечества послать из Астрахани; которая гвардия оставлена будет в Хиве и иной быть с тем же посланным жалованьем, а что впредь сверх взятого годового жалованья понадобитца о том писать. Ему г. князю Черкаскому на полковые и на всякие расходы дать на Москве тысяча рублев, да от Москвы до Нижнего дать тридцать подвод, а от Нижнего до Астрахани, по числу подвод, два судна с гребцы, а прогоны от Москвы до Астрахани выдать на Москве ис канцелярии Сенатцкого Правления. Об отпуске грамот к хану хивинскому, бухарскому и моголу и о присылке в канцелярию Сената ведения, для чего бухарской посол сюда приезжал и посланному и с Приказу большие казны купчине Семену Малинькому к моголу в грамоте как было написано, послать указ в Посольскую Канцелярию, да и с Приказом большие казны справитцаж какие с ним Малиньким посланы были товары, и что о той своей бытности и пути от него Малинькова или от товарищей ево по приезде к Москве объявлено. На вышеписанные расходы деньги давать из соляных сборов, а именно: ему господину князю Черкаскому и на покупку товаров с купчиною на Москве и с Поместного Приказу, казаком жалованье послать и с Казани, на строение судовое и припасы и порутчику Кожину на расходы, и в другой путь к Иркети посланным для проезду и солдатом на покупку шуб из Астрахани, и о вышеписанном о всем куды надлежит послать Его Великого Государя указы.

№ V.

ДОНЕСЕНИЕ КНЯЗЯ БЕКОВИЧА ГЕНЕРАЛ-АДМИРАЛУ ГРАФУ АПРАКСИНУ.

Государь мой милостивый патрон, Федор Матвеевичь!

Желаю вам моему г. продолжительного здравия и щастливого пребывания. [350]

Прошу вас моего г. дабы я не был оставлен в м. в. писании и в призрении, в чем имею на вас моего м. г. надежду, яко на родного отца.

О себе вам моему г. доношу: от новопостроенной крепости принужден приехать в Астрахань для отправления казаков и с ними драгун в указанное место, о чем вам пространно известно.

Казаки яитские и гребенские до моего возвращения в Астрахань не все были в собрании указное число; при мне приехали вставших от прежних яитских 340, гребенских 200, а в указное число не дослали 360 человек. Сего месяца 15 дня отправил казаков и драгун куда повелено, а сам стану в указном месте ждать присылки. С великим трудом, по моему скудоумию, отправление чинов по воле Его Величества; ежелиб себя непонудил в Астрахань к дальности пути зимним временем не на обычайных подводах, на верблюдах, яко купцы египетские, не отправлены были б казаки с принадлежащими их припасы и провиантом.

Доношу вам моему м. г. прислан мундир на полк Короятоятский вашей губернии от г. вице-губернатора Колычева, только одни кафтаны половина деланных, а другая половина сукнами, обинковые белье, на обуви, на чулки, на башмаки, и на другое прислано деньгами, а купить в Астрахани обуви неспособно, понеже мало. Прошу вашего милосердия о жалованье полку, дабы было прислано, уже и срок проходит, а коли без жалованья будут, вам известно, не без труда офицерам и солдатам где они обретаются в новой крепости; про них есть купеческие люди и имеют на продажу всякий харчь.

Впрочем, остаюсь всегда должный вам слуга моего м. г. и патрона князь Черкасский

Александр.

Со взморья из пути, апреля 3-го 1717 г.

№ VI.

ДОНЕСЕНИЕ ПОЛКОВНИКА ФОН-ДЕР-ВИДЕНА ГЕНЕРАЛУ ГРАФУ АПРАКСИНУ ОБ ЭКСПЕДИЦИИ КНЯЗЯ БЕКОВИЧА.

Премилостивый государь Федор Матвеевичь.

Доношу вашему сиятельству.

В прошлом 1716 г. по указу Царского Величества и по вашему изволению отправлен я из Воронежской губернии из [351] Павловского с Коротояцким полком, лейб гвардии с г. капитаном князем Черкасским, за море Каспийское и переехал в урочище Красные воды с ним князем Черкасским, и с тех Красных вод поехал он в Астрахань декабря 18 дня 1716 года сухим путем, а меня оставил на той косе морской, которая под владением трухменских народов, с двумя полками с Коротояцким, да с Астраханским, а в тех полках были в прибытии по половине полков, а другие были не в приезде, понеже их погодою морскою разнесло и выметало по берегам на персидский кряж и на трухменской, и по отъезде своем приказал мне строить крепость на песке сыпучем ракушкою, и оставил у меня инженерного ученика; и той ученик окапывал пещаным валом, а каменья возить было не на чем; бригантин в прибытии не было, и я с Красных вод весною за ними посылал и те разбитые бригантины с берегов стаскивали и починяли, для того, что они были худы, и деланы старого разбитного дубного леса; и мы на той косе морской в пещаном вале сидели по самой крайней нужде, октября по 3-е число 1717 г., а как я известие получил про него князя Черкасского, что Хивинцы со всем войском ево побили, и в полон побрали; також Трухменцы, про которых писал он князь, будто курант целовали, и поддали под руку Его Царского Величества, те стали люди наших в полон брать, и их бить, и на крепость приступать сухим путем и морем; и как в том месте без дров и без воды пре спой и без лесу, который бы годен к городовому строению и за тем быть невозможно, и я ему князю потом должность свою отдавал, и говаривал, при других штаб и обер офицерах, кой мне говаривал: делай то, что повелят, ты оставляется на пробу. И уже у нас обоих полков людей померло многое число, а другие больные, и за тем известием сделав я обычайной совет со всеми штаб и обер офицерами, что, конечно, быть невозможно и города без дров, без воды и без земли не бывают, подписали руками, чтоб оставя оное место отъехать в Астрахань, дабы последних людей не утратить, також ружья и аммуницию не отдать неприятельским людям; и сжелиб доведены быть, тобы и судов достальных согнать до Астрахани некому и людей не оставалось бы никово в живых. А прибыл я в [352] Астрахань апреля 3 числа нынешнего 1718 г. и команды моей оставшей малое число, а иные еще несобраны с моря; а что нас прибытии в Астрахань и что не в приезде о том значит вашему сиятельству посланная при сем письме и табель.

А что г. капитан князь Черкасский взял с собою из Коротояцкого полку в хивинской поход присланного из Воронежской губернии солдатского мундиру и Государевых лошадей и всяких полковых припасов, посланаж до вашего превосходительства роспись.

Об ружьях, об шпагах и о другой полковой аммуниции, что было в Коротояцкой полк принято для похода за море, и что из того числа пропало на море, и взято от неприятельских людей и с моря не в приезде, и что при полку ныне на лицо, о том посланож ведение на Воронеж в канцелярию.

Две бусы, которые не в прибытии в Астрахань: на них обер и унтер-офицеров, рядовых солдат и не служащих 191 человек, а что каких чинов значив посланная табель до вашего сиятельства и ныне такие бусы еще ни где появились ни на персидском кряжу ни на турхменском, и ведомости про них нет.

Ныне пребываем в Астрахани, а указа от вашего сиятельства никакого неимеем где нам быть повелите? А другие полки Казанской губернии определены по прежним гарнизонам и Казанской уже полк отправляется на судах в Казань, а я без указа из Астрахани итти не смею, и о том ваше сиятельство что повелит?

Унижающий раб ваш
полковник фондер-Виден
(фан-дер-Вейде).

Апреля 30 дня 1718 г.

Примечание. Табелей не найдено.

№ VII.

ДОНЕСЕНИЕ ЛЕЙТЕНАНТА КОЖИНА ГЕНЕРАЛ-АДМИРАЛУ ГРАФУ АПРАКСИНУ.

Милосердый государь, мой отец Федор Матвеевич!

Доношу вашему высочеству, что в указе в. писано мне взять у капитана Черкасского указ, который с ним послан Его Царского Величества, и оного мне не отдал, и путь мой [353] со злом обращается, в который я не могу ехать прежде, не видя Его Величества и в. в. не донести.

Прежде же доношу и прошу, чтоб я в семь непогиб, что зело наша начинающая со злом.

Первое то, что Хивинцы и Бухарцы узнали наши пути и собрались против войною. Чрез небрежение они узнали, что не посольство, но с войском, которое имели мы прошлого года; транспорт сделали и посадили в двух местах, где нет свежей воды; малым отменна от морской, и пески от моря потоплые и вонь непомерная, где не может никакому существу человеческому жить.

И г. фон-дер-Вейде, полковник Коротояцкого полку, остался и при нем от двух полных полков и других служителей здоровые в трех стах человеках, с небольшим, а в другие в два месяца к Богу пошли, а иные отходят в скорости, а в Тюп-Карагане и еще злее; так же Астрахань очищена, и купечество, что близь того, всех разогнали, а чего хотим искать ей не тайно, и нет ничего. Чего ради прошу, чтоб я не оставлен в. отеческой милости и от оных причин был бы я без опасти, а уже степной путь упоздан, и как г. князь Черкасский пойдет на Яик, о окрестных делах буду тотчас до вашего высочества донести, то ради оного написать не можно о состоянии наших дел и о пути своем как можно мне иметь проезд мой.

Вашего высочества покорный раб
Александр Кожин.

Астрахань. 18 апреля 1718 г.

№ VIII.

Октября 25 дня 1717 года в донесении казанского губернатора написано:

«Октября 4 дня писал в Казань из Саратова комендант Дмитрий Бахметев: сентября де 29 дня явился ему в Саратове ханского улуса Калмычанин Бакша и сказал: послан де он был от хана Аюки сам четверг с г. князем Черкасским до Хивы, и он де капитан, прибыв на реку Дарью, не доезжая Хивы за три дни, послал к хивинскому Ширгазе хану астраханского дворянина Михайлу Каретова и с ним 100 человек, и его де Михайлу и служилых людей в Хиве за [354] держали, и из тех людей два человека яицких казаков да два человека Хивинцев прислал он Ширгаза хан к нему капитану, и оные де Хивинцы говорили ему капитану: ежелиб де он князь Черкасский от Царского Величества, с ним бы де надобно людей человек 200, а ныне с ним людей много, и построил де он в Тюп-Карагане и в Красных водах два города; а и в Хиве де тож учинит. И потому звали его князя Черкасского к себе в Хиву, дабы он капитан ехал; и он капитан сказал им: ежели посланного его Каретова с служилыми людьми отпустят, то де он капитан итти и видеться с ханом готов. И после де того спустя шесть дней хивинский хан Ширгазы, собравшись многолюдством с Хивинцы, о которых сказывали ему Бакше будто 20,000 пришли на р. Дарью в урочище Харабуметь, и русское войско обошли кругом, и капитан князь Черкасский сделал вал и ров, и оные де Хивинцы приступали и били боем пять дней, и хивинский де хан и капитан договорились, чтоб между собою бою не чинить, а им Хивинцам принять его капитана как принимаются обычайные послы. И по договору де он капитан и с служилыми людьми пошел к городу Хиве, а хан де хивинский шел с нимиж, и оный де хан с ним капитаном пили и ели вместе; и не дошед де до Хивы за день, они Хивинцы его капитана и служилых людей разобрали без бою и привезли в Хиву; и на другой день хивинский хан Ширгазы (сказывали оному Калмыку Бакше), что де он хан капитана князя Черкасского и астраханского дворянина князя Михайлу Заманова казнил, отсек головы и кожи сняв, велел набить травою и поставил у ворот; и он де Бакша оные головы видел, а подлинно ли де капитанская и Заманова головы? того он неопознал для того, что кожи сняты с голов и набиты травою, а других де служилых людей хивинский хан, роздал всех Хивинцам, человек по десяти и по пяти и меньше человеку, и ныне держит при себе, а на бою и в Хиву никого кроме капитана и Заманова не убито (Не надо забывать, что Бакша подданный калмыцкого хана Аюки, недоброжелательствовавшего Бековичу, и что он-то именно и послан был Аюкою, с целью отклонить подозрение в измене Калмыков. Показание же его об убиении только двоих: Черкасского и Заманова, может служить явным желанием оправдать Хивинцев.), [355] и хивинский де хан его Бакшу и товарищей его отпустил, да с ним отпустил астраханских мурз и Татар, Булата с товарищи, и горских Черкес, которые были при капитане князе Черкасском 70 человек; а как де он к хану Аюке приехал, и тогож де часу он, хан, послал его в Саратов об оном донести ему Бахметову».

Примечание. Подлинная выписка из донесения казанского губернатора без подписи; самого же донесения не отыскано.

№ IX.

Показание, 13 июня 1720 года, астраханского подъячего Волковоинова, освобожденного из плена от Туркмен Калмыками и бывшего в экспедиции Бековича, о походе Бековича, взятии в плен его отряда и о прочем.

Астраханский подьячий Михайло Волковоинов в допросе сказал: «В прошлом де 1717 году, в марте месяце, а в котором числе не упомнить, взят де он был в хивинский поход по требованию лейб-гвардии капитана князя Черкасского. И не доехав до Хивы дни за 2 или за 3, наехал на него князя Черкасского хивинский Ширгазы хан с войком своим и был между ними бой 3 дни, и после де того бою, помирились и целовали оные Хивинцы, по своей мусульманской вере, куран. И потому мирному состоянию, и по договорам, и по просьбе помянутого хивинского хана, а за умалением у него, князя Черкасского, провианта, отдал имеющихся при своей команде Государевых служивых людей для прокормления, и оные де Хивинцы, взяв, развели их в разные места. А он де князь Черкасский, после того мирного состояния, остался у оного хана в шатре. А куды кого отвезли, того он не знает, а его Михайлу взяли Казабатцы и жил, по разделу, у Узбека Халмаметя, с 3 месяца, и после того продали его из Ургенча в Балаханские горы, Трухмену, как его зовут, того не упомнит, и жил де у него с год; а из Трухмени де он продан был Иомутцам (Иомудам — туркменское же племя) и жил у него с полгода; а из Иомутцев де продали к морю Огружанцам, которые кочевьем живут близь Красноводских вод, и жил у Огружанца у Мамет Турата года с полтара и работал на нефтяных заводах. II в нынешнем году, в марте месяце, взял его Михайлу калмыцкого хана Аюки [356] владелец Тяжа, который приезжал от него хана на вышеупомянутых Огружанцев войною, и взяв, привез его на Яик в Гурьев городок, а из Гурьева городка господин поручик и комендант Епанчин прислал его в Астрахань».

Под показанием рукоприкладство Волковоинова.

(Из связки писем от калмыцких владельцев и других лиц в Астрахань, названной в описи того же архива: «Столп присланных от хана Аюки и Чадыр хана листов и переводов, в бытность генерал-аудитора Кикина, 1719 г., № 6».)

№ X.

Акты, собранные чиновником Археографической Коммиссии Матвеевым и относящиеся до бывшего в Астрахани с 1715 года хивинского посланника Ашур-Бека, действий в 1715, 1716, 1717 и 1719 Туркмен тюп-караганских и экспедиции Бековича-Черкасского.

(Подлинные хранятся в архиве астраханского калмыцкого управления.)

1.

Из связки писем от калмыцких владельцев и других лиц к астраханскому обер-коменданту Чирикову, названной в описи упомянутого архива: «Письма Аюки Хана от 11 генваря 1715 года о разных калмыцких делах, о крымских и кубанских известиях»:

1. № 17 — письмо, полученное в Астрахани, в марте 1715 г. от Хивинцев: аталыка Ишкара и Назар Ходжи инака (Аталык и инак — первостепенные достоинства при хане.) к хивинскому посланнику Ашур-Беку (Ашур-Бек, посланник хивинский в России, был в Петербурге в 1713 и 1714 г. Он пользовался расположением Петра Великого и имел близкие сношения с сибирским тогдашним воеводою князем Гагариным. При образовавшемся в то время предположении относительно старого потока Аму-Дарьи и золотоносного песку реки этой, — предположении, основанных на представлениях князя Гагарина и рассказах Туркмению Ходжи Нефеса, Ашур-Бек, подтвердив рассказы Нефеса, предлагал Петру I построить на устье старого потока Аму-Дарьи — вероятно, на Красноводской косе — укрепление на 1,000 чел. гарнизона, объявляя, что хивинский хан не будет препятствовать работам для прорытия предполагавшейся плотины и отвода Аму-Дарьи в старое русло. Ашур-Бек отпущен был из Петербурга в 1715 г. и впоследствии задержан в Астрахани.), на татарском языке. «Почтенного, искреннего и великодушного, мужа благородных достоинств и высоких качеств, воссылая к Богу молитвы о соединении сердец, извещаем: [357]

Слава Богу! по милости Его мы живы и здоровы. Были в Мекке, едем теперь на свою сторону и надеемся, что, с помощию Всевышнего, достигнем до нее. Дай Бог и вам здраво и невредимо возвратиться домой. Мы очень радовались, услышав, что вы отпущены (из Москвы) с большою честию. Да будет вам известно: Ядыгер-хан умер, на место его вступил хан Аранг. В юртах (Юрт — несколько кибиток, кочующих вместе, — владение.) и в народе повсюду спокойно. Если не удалось меньшему брату заступить его место, старший будет царствовать. Мы хотели было ехать с вами вместе, но не сделалось по нашему и мы поехали одни. Поезжайте и вы немедленно (в Хиву), не опасаясь ничего: беды никакой не будет. Если хан и народ будут живы и здоровы — возмущенью не бывать, и вы преспокойно приедете в Бухару. Мы, но дружбе к вам, все сделаем для вас, и постараемся расположить хана в пользу вашу. Тогда посмотрим, как лучше, когда это угодно будет Богу.

Еще одно слово: ехавши в Москву, вы в нужде заняли у здешних (Астраханских.) Хивинцев денег, заплатите. Вас вознаградит Бог за это, и в сей, и в будущей жизни. Впрочем вы лучше меня знаете. Они дети значительных и почтенных людей, не оскорбляйте их, доброе сделаете дело, а мы с своей стороны будем также рады и довольны этим».

Писал письмо Мегди.

2. № 18-письмо хивинского посланника Ашур-Бека, от 5 марта 1715 г., к астраханскому обер-коменданту Чирикову, на татарском языке:

«Именитому и почтенному астраханскому боярину, от посланника Ашур-Бека почтение и поклон. После поклона объясню: я привез к вам от Белого Царя указ, с повелением отпустить меня, куда я захочу, по моей воле; вы тоже обещались меня отпустить. Если хотите это сделать, то отпустите меня вместе с бием Адиль-Гиреем; он мне будет хорошим спутником. Казанскому боярину (Казанский боярин-губернатор казанский Салтыков. Астрахань входила тогда в состав губернии Казанской. Обер-комендант астраханский, управлявший в Астрахани делами, был в зависимости от казанского губернатора.) я писал письмо, и вы писали. Может быть Государь изволит оказать мне [358] милость; кроме вас, у меня нет здесь друга, — при Государе у меня друг Гагарин, а здесь вы. Я оставляю у вас человека, и что будет следовать ко мне — вы отдадите ему. Если Государь, по милости своей, прикажет вам отдать мне пушки (Пушки, числом 6, со всем снарядом, и несколько пудов пороху, на отпуске Ашур-Бека из Петербурга, даны были ему Петром I для доставления в Хиву, в дар хивинскому хану, с которым, как видно из этого, но время посольства Ашур-Бека, Петр I хотел войдти в дружественные сношения.), для сего оставляю еще одного человека, и с ним вы отправите эти пушки в Хиву. Если же нет, то в этом его воля. И так, не разлучайте меня с тем товарищем. Хивинские инаки оставили мне здесь письмо, в котором просили заплатить, кому я должен, долги; долги я всем отдал, теперь не должен никому, даже и на расходы ничего не осталось. Можете об этом спросить от Садыка Ходжи и Абрама. Кроме долга Садык Ходжи, я 500 р. заплатил другим. И так, зачем вы меня держите? скажите причину, или меня самого призовите, или пришлите, для объяснения, какого нибудь верного человека. Мне Государь сделал поручение ехать в Индию, для покупки попугаев и барсов (Петр I, имея в виду разведывание ближайшего пути в Индию и заведение торговых сношений с этою богатою страною, как это видно из назначения, впоследствии, для достижения этой цели, лейтенанта Кожина, и потом Тевкелева, вероятно, делал подобные же поручения Ашур-Беку, который, закупив порученные ему товары в Индии, должен был возвратиться в Петербург.). Для исполнения Царского приказания, надобно ехать скоро; надеюсь скоро возвратиться. Дай Бог Царю доброго здоровья, а равно и вам. Может быть, Бог приведет меня еще послужить Царю».

В печати слова: Ашур Мухаммед ибн (сын) Мухаммед.

3. № 28 — письмо хивинского посланника Ашур-Бека, писанное в апреле 1715 г., к обер-коменданту же Чирикову, на татарском языке:

«Да будет известно вам боярину, что 6 пушек с лафетами (арба-телега) и со всеми припасами, бочонок полный и запечатанный пороха в 8½ пуд. (в дороге может быть 2½ пуда истрачено), 270 ядер, мешок с пенькою, все это отдали мы князю Михаилу (Князь Михаил — обер-комендант Чириков — сам, вероятно, по приказанию царскому, отобрал у Ашур-Бека пушки и порох, назначенные в дар хивинскому хану. Повода к этому, равно как и к задержанию хивинского посланника, из актов, здесь найденных, нельзя видеть.); указ Государев, выданный из Приказа, отдан ему же князю Михаилу. [359]

«От посланника Ашур-Бека, уважаемому и честному Михаилу Ильичу почтение, поклон и на многие лета здравия. Белому Царю доброго здоровья. Будьте и вы здоровы. Я приехал сюда по указу Государеву, и куда хочу, могу ехать. Но вы меня уже несколько времени держите. Если вы задерживаете меня но указу Царскому, то дайте семимесячный корм и хорошую квартиру (Хивинским и другим посланникам в Астрахани, как и в Москве, обыкновенно выдавались на содержание кормовые деньги и съестные припасы. Посланники стояли на посольских дворах, и при них находился пристав. Если же, по неприязненным отношениям к их государям, их задерживали, то выдача кормовых денег и припасов прекращалась. Пристава от них брали и с посольского двора сводили.), а если без указу дайте дорогу в какую сторону хотите, я той и пойду. Да здравствует Государь! Назад тому пять месяцев, от меня послан в Казань человек; до сих пор неимею о нем никакого известия; жив ли он или помер, известите меня и об этом — мне надобно знать. Вы друг мой, но вот уже несколько времени, как больны. Мне бы следовало притти и спросить о здоровье вашем. Если есть время, пришлите за мной кого нибудь — я приду, увижусь с вами и поговорю».

«Р. S. Теперь с месяц будет, как мне не дают дров, что за причина тому?»

В печати (Вместо подписи, не умеющие писать, и до сего времени, прикладывают свою печать.): Ашур Мухаммед мулла Мухаммедов.

5. № 33-письмо хивинского посланника Ашур-Бека, от июня 1715 г., к обер-коменданту же Чирикову, на татарском языке:

«От Ашур-Бека посланника, честному и почтенному Михаилу Ильичу почтение и поклон. На многие лета, да здравствует Белый Царь, равно и вы. Извещаю вас: в знак милости, мне пожаловано Белым Царем 6 пушек с порохом, ядрами и пенькой, так же 8 пар соболей и 5 драгоценных занавесей (лаедан). Пожалованное Царем назад не берется, так как вода из моря назад не обращается. Но вы отобрали у меня пушки. Скажите, по указу Государеву вы их взяли, или сами собой?»

6. № 38 — письмо из Тюп-Карагана, полученное в Астрахани 25 июля 1715 г., от старшин и тамошних Туркмен, на татарском языке: [360]

«Во имя Всемогущего Бога!

«Счастливому, милостивому и почтенному астраханскому боярину желаем здравия, Великому Государю дай Бог так же на многие лета здравствовать. Более трех сот лет (Со времени сношений Русских с Туркменами восточного берега Каспийского моря, начавшихся из Астрахани с тех пор, когда из Астрахани стали отправляться, для торговли, суда наши на сартынское, кабаклыцкое и тюп-караганское пристанище, а из Тюп-Карагана возникла торговля с Хивой, до 1715 г. протекло не более 150 лет. Слова Туркмен, в этом письме, что они более 300 лет в мире и согласии с Русскими, обыкновенные азиятские преувеличивания и служат только для показания давности дружеских сношений с Русскими.), мы живем с вами в мире и согласии, и более нежели отцы и деды наши расположены к вам, и в знак этого мы жали друг другу руки. Давлет-Гирей, султан (Давлет-Гир — слово персидское и значит: покоритель владении. Князь Бекович-Черкасский, которого Хивинцы и Туркменцы называли Давлет-Гирей-султаном, может быть, сам для себя избрал это имя на время похода в Хиву.), сказавши, что он отправлен по приказанию Царскому, был здесь, и мы но дружбе с Царем и с вами, бояре, оказали ему пособие, и он объявил нам свою любовь. Он теперь уже уехал отсюда и взял с собою от нас 3 человек, сделавши их кашеварами. Как кучкару, отправившемуся прежде, так и сим 3 человекам, окажите милость, и отпустите купеческое судно. С почтением остаемся.»

7. № 68 — письмо хивинского посланника Ашур-Бека, от 1 ноября 1715 г., к обер-коменданту Чирикову, на татарском языке:

«Честному, искреннему и почтенному Михаиле Ильичу да будет известно:

«Белому Царю на многие лета здравствовать. Будьте и вы здоровы. Я приехал сюда по указу Государеву, чтобы ехать тою дорогою, которою мне надобно. Но несколько времени медлил потому, что в Хиве убили хана. На место его вступил было хан из Каракалпаков и тот умер.

«Теперь ханом Ширгазы из Бухары. Он знает меня и ценит в тысячу раз, и более, нежели Ядигср. Возвратите мне пушки, дайте путевых денег, и отправьте в дорогу, вместе с караваном; а за этим караваном пойдут взад и вперед другие (То есть возобновятся торговые сношения между Хивинцами и Русскими, вероятно, прерванные задержанием Ашур-Бека в Астрахани.). Когда не даете позволения, то выдайте мне на [361] содержание. На слова сии пришлите с каким нибудь благонадежным человеком ответ, или призовите меня самого объясниться. Да здравствует Белый Царь на многие лета!»

2.

Из связки писем, от калмыцких владельцев и других лиц к астраханскому обер-коменданту Чирикову, названной в описи того же архива: «Столп о приезде Аюки-хана с Кубани 1717 года».

8. № 24 — письмо, полученное в Астрахани 6 мая 1717 г. от туркменского Шидамет-султана (Это письмо, вероятно, от Туркмен, кочевавших у Красноводского залива, с которыми Бекович, находившийся тогда для отыскания старого потока и плотины Аму-Дарьи в тех местах, имел в то время сношения. Сношения Русских с этими Туркменами начались гораздо позже, нежели с тюн-караганскими. Шудамет-султан поэтому и говорит к письме своем, что «сто лет мы в дружбе с Государем».) к обер-коменданту Чирикову, на татарском языке:

«Во имя Всемогущего Бога!

«Почтенному, милостивому астраханскому князю на многие лета с Государем здравствовать. Народ здешний — ваш народ. Сто лет с Государем мы в дружбе и ему к нам надобно быть милостивым. Для Царя вашего мы все до одного с Давлет-Гиреем-султаном (Бековичем) друзья.

«Мы отправили на судне Тукланчи к хану Чакдорчжабу с 10 человеками карачу. Что будет следовать с наших людей за перевоз и в таможню пошлины, уведомьте. Ни разу еще мы друг с друга с давних пор не брали пошлин. Пожалуйста, не оставь этих людей».

В печати слова: Шидамет-султан.

9) № 42 — письмо от туркменского Шидамет-султана к обер-коменданту же Чирикову, полученное в Астрахани 16 августа 1717 года, на татарском языке:

«Высокоименитому, счастливому и даропочтенному астраханскому боярину, на многие лета желаем здравия: мы, при помощи Божией, в своих юртах здоровы, сто лет в дружбе с Царем, и что можем делать хорошего для него — делаем.

«Для чего казенным судам, которые ходят сюда, не позволяете останавливаться на прежних пристанях? или, может быть, думаете, что астраханские товары не будут тут продаваться? Напротив, еще лучше прежнего, мы ручаемся за это. [362]

«Когда мы были в Астрахани, то с Федором Фачмачом (?) заключили дружбу и ударили по рукам, чтобы жить в согласии, лучше прежнего. И с тобой после, Михаил Ильич, подружились, и ты дал нам Царскую грамоту, записавши ее в шнуровую книгу. Почему же посланным ныне к вам никакой не дано грамоты? Будьте миролюбивы. Давлет-Гирею (Бековичу), бывшему у нас, мы делали добро, сколько могли. Ходивших сюда прежде купеческих судов не задерживайте, послушайтесь нас. Мы отправили к вам Телева. За старую дружбу нашу, наградите нас чем нибудь. Судно купца Семена не задерживайте. Телев отправлен к вам месяца рамазана 8 числа. И так кланяемся».

10) № 48 — письмо от Булак-Бакши и других Туркмен к обер-коменданту же, полученное в Астрахани 17 сентября 1717 года, на татарском языке: (Это Письмо от Туркмен тюн-караганских.)

«Во имя Всемогущего Бога!

«К почетному, уважаемому и счастливому обращаются наши слова. Да будет астраханский князь на многие лета здоров: целые сто лет мы с вами в дружбе, так как и теперь. За дружбу с Давлет-Гиреем (Бековичем) мы с Хивой поссорились. Из Мангышлака, Фалят Бахмия и Иш-Булат-Богатыря он отправил домой, а Ходжу Нефеса сделал караван-башей (путеводитель каравана) и пошел в путь (Здесь говорится о походе Бековича-Черкасского в Хиву летом 1747 г. Проводников для пути он действительно брал у Туркмен тюп-караганских. Ходжа Нефес тот самый, который был в Петербурге и рассказами своими подал повод к экспедиции Бековича к восточным берегам Каспийского моря. В походе Бековича в Хиву, он был караван-баш, или главный проводник его каравана. До письма, здесь приведенного, не было известно, что он бежал от Бековича с пути.). Но Ходжа Нефес, видя в дороге недоброе, бежал с двумя ясырями домой.

«Мы, ради дружбы, в Астрахань к вам отправили Ходжу Нефеса, а до него Кучкар-Мурата, Теляка и Нияза для того же.

«Когда пойдет сюда какое нибудь судно, не задерживайте их, посылайте. Если судно будет купеческое, то велите пристать ему к местечку Сартами. Оно очень удобно для торговли. Мы живем в местечке Тюп-Караган, и в добром с вами миру. С Давлет-Гиреем (Бековичем) до Кизил-су [363] (Красноводска) мы отпустили 70 человек. За это он обещал нам 140 четвертей муки, говоря, что мы получим ее из тюп-караганской пристани. Одну половину муки белой, другую черной. В доказательство дружбы, пришлите нам эту муку. На пути в Хиву, по выходе из Красноводска (Это должно отнести ко времени выступления Бековича из Красноводска сухопутно в Астрахань, ибо никакого другого сухопутного выступления оттуда не было. Нельзя также предполагать, чтобы из Красноводской крепости выслано было к главному отряду какое либо подкрепление: об этом никто ничего не упоминает, да и самый отряд Бековича во время присылки этого письма (17 сентября 1717 года) уже не существовал.), у него пало 5 верблюдов и 5 лошадей. Обо всем этом, мы думаем, вам известно».

11) № 48 — письмо от Туркменца Шидамета-султана и других старшин к обер-коменданту же Чирикову, полученное в Астрахани 17 же сентября 1717 года, на татарском языке:

«Почтенному, милостивому, счастливому и достойному. Да здравствует великий падишах на многие лета! Аюка-хан с вами друг, и мы в мире с ним, и готовы ему делать добро во всяком деле. Мы живем в Мангышлаке, с ним соседи, чрез него сделались врагами Хивы, и чрез него надеемся на милость вашу. Пожалуйста, не откажите в провианте.

Сеид-Мухаммед-султан-Бекчи, Ходжи, Нияз-Бек, Теляк-Берди-Яучи, Хурамяз-кун-дерви и Сулейман-Ураз Мухаммед-Хафиз».

12) № 54 — письмо, 27 сентября 1717 г., от хивинского посланника Ашур-Бека к князю Гагарину, на татарском языке.

«Князю Гагарину:

«Счастливому, высокомощному Великого Государя, великому князю, любимому Царем князю Гагарину, кланяясь докладываем:

«25 месяцев меня держали в Астрахани, но по воле Царской и милости вашей, Михаил Ильич (Обер-комендант астраханский Чириков.) мне много добра сделал. Михаил Ильич — прекрасный человек. Если кто Великому Государю наскажет на него что нибудь худое, вы защитите; ибо по воле Царской и милости вашей, с одного слова вашего, он сделал чрезвычайно много для меня хорошего. Вы обещались прислать ко мне человека своего, но я 25 месяцев прожил в Астрахани и никого не видал. Прочее [364] вы сами все знаете. Если, при помощи Божией, как Государь, так и вы, мой доброжелатель, будете живы и здоровы, я еще надеюсь быть к услугам; мой сын вам премного кланяется».

Письмо писано 1128 года (по магометанскому счислению), шеваля месяца 21 дня.

Хивинский посланник Ашур-Бек.

13) Показание Туркменца Телева-Шейданова с товарищами, астраханскому обер-коменданту Чирикову, 16 августа 1717 года, о русских гарнизонах в Тюп-Карагане и Красноводске, об известиях, о походе Бековича-Черкасского и о посылке Туркменами для проведывания о Бековиче.

Из связки писем от калмыцких владельцев и других лиц к обер-коменданту Чирикову, названной в описи архива астраханского калмыцкого управления: «Столп о приезде

Аюка-хана с Кубани 1717 года, № 41».

«Прислали де их Трухмены от Шидамамбета-султана с письмами до Астрахани, тому де ныне одинадцатый день. II при них де в Тюп-Карагане и на Красных водах Царского Величества ратные люди все в добром здоровье; а от капитана де князя Черкасского в Тюп-Карагань и на Красные воды, где он обретается, ведомости не бывало. А слышал де он Телев от приезжего Трухменца, который живет домом в Хиве, приедучи де из Хивы в Трухмень сказывал князь де с ратными людьми, от Хивы ходу дни за 3 или 4 стоит, и в Хиву де послал Михаила Корейтова, с ним 120 человек; а из Хивы де хан к нему князю прислал из посланных, которые посланы с Михаилом, одного человека, да другого де человека своего хан прислал к князю для подлинной ведомости, для чего де он князь с ратными людьми он прибыл? И сбирает де хан ратных своих людей, для съезду с ним, князем, а сколько сбирает, не знает. И солдат де их приезжал в Тюп-Карагань к полковнику. Советовавши, послал трухменский салтан 4 человек, для проведывания, где подлинно князь с ратными людьми обретается и что у них какой промысл чинится? и послал тех 4 человек в тот же день, как он в Астрахань поехал».