№ 68

1739 г. октября 22. — Донесение начальника Оренбургской комиссии генерал-лейтенанта князя В. Урусова Коллегии ин. дел о просьбе батыра Джаныбека разрешить казахам Среднего жуза прикочевать к р. Яику для меновой торговли.

Сего октября 17 приехавшие ко мне с письмами Средней кайсачей орды от Джанбек-батыря киргизец Байдевлет да яицкой казак ис татар Сарисахай, кой прислан ис той же орды от прапорсчика Этыгерова з доношением, с кайсаками, объявили. А имяннр, киргизец показал, что предупомянутой Джанбек-батыр приказывал ему меня словесно просить: 1. Чтоб позволено было Средней орды киргисцэм прикочевать для торгов близ Яика в урочище Черного озера, которое разетоянием от Яика езды чрез шесть дней, и ис того места ездить им для того торгу с товарами в Яицкой городок и покупать бы там рус[с]кие товары, и на пропитание свое — хлеба и харчь; 2. Что для отыскания разграбленных киргисцами сего лета у казанских купцов товаров или за них скота намерен был он, Джанбек, к ворам ехать сам; 3. Чтобы взятых из оной орды калмыками кайсаков, двенатцать человек, которые от калмык куплены яицкими казаками, отдать присланным от него, Джанбека, на выкуп в ту же цену, по какой они от калмык проданы; 4. Дав резолюцию о кочевании в показанном месте, того кайсаченина отпустить бы немедленно. Яицкой же казак Сарисахай скаскою ж объявил, что вышепомянутой Этыгеров (которой и поныне у Джанбек-батыра) приказывал ему на словах мне объявить: сего-де года летним временем приходили под киргис-кайсацкие орды, владеней Абулмамет-хана, Аблай и Барак-салтанов, черных калмык одиннатцать тысяч; кто же при [131] них старшиною и раззорения в тех ордах учинили ль, того он, Этыгеров, також и ничего более ему, Сарисахаю, не приказывал. И хотя в доношении оного Этыгерова, посланного для примечания киргис-кайсацких обрасчений, в тех обстоятельствах ничего сумнительного не писано, но в разсуждении вышеписанных Джанбековых требованей и по сличию к тому скаски объявленного казака Сарисахая весьма нужно ведать, какие притчины кайсаков к толь блискому кочеванию от Яика принудили и нет ли у них заподлинно какого худого намерения или, наипаче того, о каковом сего лета в ыюле месяце уведомленность, а имянно, акию они сею зимою вознамерились откочевать на Кубань, ибо то, что приехавший киргизец в скаске о позволении просил, дабы на Яике покупать им на пропитание хлеб и харч, весьма сумнительно того ради, что прежде киргисцы хлеба никогда не покупали и нужды в том не имели. Однак, по лехкомыслию сего народа, отказать на их требовании по разсуждении с присудствуюочими в канцелярии комиссии возмнилось заневозможно, ибо уже они на требованном месте кочевье свое заняли и отлучить оттоль неможно, паче ж и опасно, чтоб за пресечением не подать какого смусчения и тем не принуждены б были они в такия места откочевать, от которых для пользы высочайших е. и. в. интересов весьма удерживать их нужно. И того ради, по довольном разсуждении определя, писал к нему, Джанбеку; 1-е (под видом, акиб охраняя ево, в самом же деле, чтоб ево при кочевании на показанных местах в опасность привесть и понудить на прежние их кочеванья). Что по прошению ево, Джанбека, для известной ево к е. и. в. верности на требованных от него местах кочевать хотя позволяется и во оном для удовольствия ево прошения не воспресчено, однак, притом, ради упомянутой его верности к безопасности его, объявляется о подлинном полученном здесь известии, что калмыцкой хан Дондук-Омбо со всеми своими людьми нынешнею зимою по сю сторону Волги кочевать будет. И тако, ему, Джанбеку, великая опасность предлежит, чтоб, будучи при сем кочевани, от калмык упомянутого хана не претерпеть какого раззорения, о чем ему, я-ко верноподданному, наперед объявляется. И ежели какое приключится раззорение, то о непредстережении ево жалобы своей он, Джанбек, приносить уже не может, ибо хотя к предреченному хану многими е. и. в. грамотами позволено, чтоб калмыки ево верноподданным кайсакам раззорение и обид не чинили, однак ему, Джанбеку, своевольство калмыцкого народа довольно известно. 2. Чтоб киргисцом своим за Яик перелазить не велел и ссор не токмо с российскими, но и с калмыками вчинать отнюдь не велел, и ежели оное произойдет, то все причтено будет ево, Джанбекову нестаранию и попусчению и может чрез сие подпасть е. и. в. великому гневу. 3. Для торгу на Яик посылать человек по пятидесят, а не более, когда первыя расторгуются, тогда других отпусчать, наказывая притом с крепким подтверждением, чтоб никаких наглостей не делали. 4. К весне б заранее он, Джанбек, кочевал на прежних местах близ Оренбурга, где надлежит ему со мною видеться, объявя притом, что и торгу по высочайшим е. и. в. указом должно быть в Оренбурге, а не Яике. Чего ради ныне яицкой торг далее февраля месяца позволить ему, Джанбеку, никак невозможно, ибо чрез то, ежели на Яике торговать допустить, то в Оренбурге российским купцам в их купечестве может причиниться помешательство. Понеже ему, Джанбеку, довольно известно, что Оренбург великим иждивением и трудом построен по прошению Абулхаир-хана и всего кайсацкого народа для их охранения и прибежисча, и чтоб в том городе, как российским, та и азиатским купцам торги свои производить, что уже и учреждено; и потому после февраля и впредь ему, Джанбеку, и ево кайсакам в Яике торговать позволить в противность указов е. и. в. ни по какой мере невозможно. 5. На требование ж ево, Джанбек-батыря, о выкупе находясчихся у яицких казаков киргисцов, купленных ими у калмык, писал к нему, Джанбеку, чтоб он недавно [132] угнанныя кайсаками у яицких казаков двести пятьдесят лошадей и одного казацкого парня, тогда ж взятого, напред казакам возвратил. А потом велено предупомянутых киргиецов к нему возвратить за такой выкуп, как казаки у калмык оных киргиецов купили, представя, что казаков без удовольства по правам е. и. в. оставить невозможно. И хотя те яицкие казаки объявили мне доношением, что по данной им в 1727-м г. из военной коллегии грамоте пленных киргиецов велено розменивать на казаков, кои будут в полону у киргиецов, имая за кайсаченина русских со излишеством, а не один на одного. Но понеже та данная яицкому войску грамота последовала тогда, когда киргисцы есче в подданстве е. и. в. не были. Ныне же, по вступлении их подданство, в прошлом 1738-м г. чрез посланного к Абулхаир-хану геодезиста Шишкова российских пленников без размену немалое число получено. Итако, пред прежним, с ними, киргисцами, нужно ласковою поступить, чего ради вышепомянутым яицким казакам в требовании их, чтоб объявленных киргиецов удерживать, отказал, а велел, чтоб по получении своих лошадей и парня, имеюсчися у них, кайсаков, конечно, на выкущ ему, Джанбеку, отдали. К нему ж Джанбеку, на присланное от него ко мне письмо со обнадеживанием возврасчения разграбленных киргисцами от российских купцов товаров ответствовал, похваляя ево вернорадетельную службу, и чтоб он обесчание свое самым действом исполнил, за что обнадежил ево высочайшею е. и. в. милостию. А к вышереченному драпорсчику Этыгерову послан от меня указ, которым велел ему всеми удобовозможными способы, будучи в орде, наведываться, какия притчины привели киргиецов к тому, что они вблизость к Яику прикочевывают, нет ли у них заподлинно такого намерения, о каковом в данном ему, Этыгерову, наказе изображено, а имянно, к кочеванию на Кубань. И буде то или тому подобное усмотрит, касаюсчееся к предосторожности от оных киргиецов, о том бы ко мне, також и на Яик немедленно давал знать; сверх тою по обесчанию Джанбекову в отыскании товаров всячески б старался, дабы он, Джанбек, обесчание свое самым действом учинил, обнадеживал ево высокою е. и. в. милостию. На Яик к войску, також и к обретаюсчемуся на Яике майору Дурасову посланы от меня указы, которыми повелено во время блискаго оных киргис-кайсаков от Яика кочевания иметь в войске крепкую осторожность, дабы им какого нечаянного вреда от них не причинилось. И когда киргисцы для торгу в Яицкой городок приезжать будут (однак не более, как по пятидесят человек), тогда обманов и озлобленей никаких им не чинить, и хотя пошлину с сего торгу по имеюсчимся на Яике привилегиям без особливого е. и. в. указу брать не велел, однак, для известия о кайсацком торгу определил иметь записку, сколько от них к продаже вывезено будет скота и лошадей и помесячно меня уведомлять. А кайсаком в орду яицким казакам ни для чего пашпортов, по силе указу е. и. в. от 26 августа сего году, ездить не велел. Об оной же пошлине, надлежит ли ее в казну е. и. в. с сего торгу на Яике взять, о том требовал высочайшаго е. и. в. именного указу. Понеже сей торг и прикочеваиие кайсаков, как выше доносил, по необходимой нужде, а имянно, чтоб за пресечением киргисцам не подать притчины к худым следствиям, позволен им точию не далее февраля, с тем разсуждением, чтоб оныя кайсаки к лету кочевье свое в прежних своих местах и торг бы в Оренбурге имели, того ради, для отлучения их от Яика, все рус[с]кие товары велел на мену ставить против Оренбургского гораздо дороже, особливо ж ближе к февралю, на все товары так цену возвысить, а киргиокие унизить, чтоб они тем к Оренбургу заранее ехать кончае принуждены были. А с половины февраля ничего им не продавать, под штрафом, объявляя в товарах и во всем том, еже им надобно будет, на Яике недостаток, и дабы они, кайсаки, для торгу ехали в Оренбург, где всяких товаров довольно. Особливо ж наблюдать, чтоб они, киргисцы, хлеба многаго числа (но столько б, что для пропитания [133] на то время, кое они при Яике кочевать будут) не покупали, возвышая на хлеб цену.

Полонеников же киргиских за преднаписанным резоном, когда оной Джанбек недавно угнаныя киргисцами ево двести пятьдесят казачьих лошадей и казачьего парня возвратит, определил отдать на выкуп за такую цену, что они, яицкие казаки, калмыкам за тех киргисцов своих денег загр латили, а приехавших ныне на Яик и когда впредь приезжать будут (но не больше, как по пятидесят человек разом), не удерживать и не чинить ни малейших обид. О чем чрез сие Гос. колл. ин. дел. доношу, а в высочайшей е. и. в. кабинет в Гос. военную коллегию от меня донесено ж, також в Астраханскую губернию, в Саратов и в Калмыцкую комиссию об оном для известия со обстоятельством, а в команды о имении от показанных киргис-кайсаков предосторожности писано.

Князь Басил ей Урусов.
За секретаря Петр Рычков

АВПР, ф. 122, 1739 г., д. 2, лл. 7-11.