1770 г. мая 26. — Письмо хана Нурали графу Я. Панину с жалобой на ослабление его ханской власти.
Выооковремянному и высоко достойному г-ну действительному тайному советнику государя цесаревича и велика го князя Павла Петровича обер-гофмейстеру, сенатору действительному камергеру и обоих российских орденов кавалеру, сиятельному графу Никите Ивановичу Панину.
Отправленное от Вашего выс-ва писание я получил, на которое ответствовать материи не имею, только доношу, что я издавна, как во время жизни родителя моего Абулхаир-хана, так по нем и во свое время из твердаго моего усердия в службе е. и. в. нахожусь и впредь находиться имею непременно. А о том, что в Киргис-кайсацкой нашей орде начальников умножилось и всякой солтан находит способ собственно переписываться и чрез то отделенным себя владетелем представлять против обыкновения в степи кочующаго киргис-кайсацкого народа, жаловался я, вразсуждении того наипаче, что чрез то в народе роптания умножается, а притом способ придается и к размножению плутов. Ибо везде, по притчине умножения начальников, политической исправности не бывает. Всех российских провинцей присудствующия подчиняются одним высочайшим е. и. в. указом. А киргис-кайсацкой народ, напротив того в степи кочует и городов не имеет, следовательно, будучи, как звери, лехкомысленные, за умножением начальников, не будучи под одною дирекциех. К воздержанию плутов находя я себя не в состоянии, о подкреплении меня в том высочайшими е. и. в. указами и просил, в разсуждении том будучи, чтоб возможно было киргис-кайсацкой народ содержать в покое и купеческие караваны препровождать без всякой опасности, не с тем. однако ж, чтоб, кроме братьев моих Ералея и Айчувака солтанов, другие солтаны и старшины собственно каждой отделясь, о делах переговаривали, а с тем, что, когда каждой солтан особливо будет переписываться и собственно о делах трактовать, то может притчиною быть киргис-кайсацкому беспокойству. А то, когда отвсюду солтаны будут безпосредстввнно переписываться и о делах трактовать, мне останется о всяком деле ответствовать гораздо лехко, следовательно, и затруднения уменьшится, понеже когда каждой солтан особливо будет списываться, то и о злодействах киргис-кайсацких сами ж они ответствовать будут должны. А я с помянутыми братьями моими из непоколебимаго моего к е. и. в. усердия, по учиненной мною издавна присяге, буду взирать на высочайшия е. в. указы тем паче, когда братья мои Ерали и Айчувак солтаны ко всяким моим делам в службу, е. и. в. принадлежащим, помощниками мне учинены. А и другия солтаны особливаго начальства и поступок ищут, зачем киргис-кайсацким плутам и способ бывает.
А что изволили предложить, что Средней орды у Аблай-солтана таким же образом не с одним с ним, Аблаем, но и с протчими не только солтанами, но и с старшинами с сибирскими пограничными командирами переписка и свидание происходит, но Аблай-солтан от них неудовольствия не показывает, то как я слышу, по притчине умножения начальников, и в той Средней орде везде плутовство умножается и беспокойство происходит. Я ис прямого только моего к е. и. в. усердия к тому представлению приступал, будучи в той надежде, что когда то одному мне и братьям моим подчинено будет, то в покой киргис-кайсакам и в безопасное препровождение купеческих караванов служить может, а не для собственной моей прихоти и корысти, а то, когда везде начальство умножится, то мне лехко.
При блиском пограничном киргиснкайсацком кочевании не сдай киргис-кайсаки, но и роосиане обще пользовались, причем киргис-кайсаки от [701] приобретеннaгo ими скота лишились, возвращение «котораго и удовольствие тем киргис-кайсак зависит от Вашего выс-ва. Следовательно, и учреждение за пресечением Оренбургской и Троицкой ярмарок для хивинцов и бухарцов в Астрахане и наподобие китайских на сибирских линиях ярмонок в воле Вашей состоит, как равно и удовольствавание киргис-кайсак, в чем на Ваше благоволение и взираем. Ибо нынешнею зимою у зимовавших по Яику-реке киргис-кайсак весь скот калмыки отогнали и притом людей побили, а некоторых живых захватили, зачем при сам реэстр прилагаю. И хотя весь тот скот обещай мне возвратить, для чего, по определению оренбургских (присутствующих, и отправлен был в Калмыцкую орду войска яицкаго старшина Мостовщиков, которой не только удовольствия не доставил, но посланным с ним людям моим многия уничижения показал и в дороге оставил, а только возвратил три тысячи семьсот семьдесят девять лошадей, и то всех жеребят и старых кобыл, да две тысячи семьсот дватцать восемь баранов и семь верблюдов. А и за протчим скотом, хотя он, Мостовщиков, на ту сторону Волги-реки тех моих людей с собою брал, только, кроме вышеписанного, ничего не доставил, кроме того только, что их людей моих прислучил, озлобил и оговорил, кои ныне еще недавно возвратились. По притчине чего и чувствуем от калмык взятьем окота весь киргис-кайсацкой народ находится в сетовании и проговаривают, что они, будучи равномерные е. и. в. рабы, вместо того чаемаго возвращения своего скота, принуждены претерпевать многие ругательства. Издревле киргис-кайсацкой и калмыцкой народы находятся в равном состоянии и доселе делали взаимныя взятья, когда калмыки, киргис-кайсакам и не были в состоянии бесчестия и насилия делать. А ныне я, имея в предмете учиненную мною издавна е. и. в. присягу, взираю на высочайшия е. и. в. указы, но дабы сего оскорбленнаго народа и мой собственной скот непродолжительно возвращен, и мы б тем удовольствованы были, то я о том всепокорнейше Вашего выс-ва прошу. А инаково б, ежели калмыки тому скоту возвращения не учинят, дано было позволение, чтоб киргис-кайсаки сами с ними, калмыками, управились, то тем бы я с народом моим был доволен, ибо ежели б сил наших достало, то б скот свой возвратили, а буде бы сил недостало, то, однако ж бы, тем позволением удовольствовались.
Что же Ваше выс-во в упомянутом Вашем писании упомянуть изволили, что ежели вместо умершаго сына моего требовано было от меня другаго аманата, то сие для того, чтоб прежния обыкновения сохранить, а в самом деле со здешней стороны в содержании киргис-кайсацких аманатов нужды не было и не настоит, то тем я очень доволен, ибо дача от меня аманата и, по-прежнему обыкновению, не по заповеди божией чинилось, но по силе высочайших е. и. в. указов исполнял. Со всем тем сына моего в аманаты отдам или нет, однако к услугам е. и. в. с братьями моими по учиненной нами издавна присяге с непоколебимым усердием пребывать не преминем, будучи во уповании, что при настоящем киргис-кайсацкаго народа от калмыцкого огорчения е. и. в. высочайшее и всемилостивейшее о удовольствовании в том киргис-кайсаков повеление воспоследствует, коего и ожидать имеем. Да и башкирской народ киргис-кайсакам многая озлобления показали, о чем также бы указом награждены были, а чем они обижены, то явствует во особливом при сем реэстре, на что на все Вашего высева милостивейшаго снисхождения ожидать имею.
Отправившияся под хивинцов и трухменцов для отворения караванной купеческой дороги братья мои Ерали и Айчувак солтаны ко мне сообщают вести, к благополучию олужащия, по возвращении которых имею я советовать и с оренбургским губернатором сношение возиметь.
Впротчем со всегдашним моим Вашему выс-ву всякаго благополучия и здравия пожеланием пребываю с моим непременным почтением. [702]
Киргис-кайсацкой Нурали-хан во уверение же сего своеручно печать мою приложил. Которая со изображением имяни его ханскаго чернильная приложена.
Писано майя 26 дня 1770 г.
АВПР, ф. 122, 1762-1775 гг., кн. 14, лл. 350-356. Перевод.