№ 261

1764 г. ноября 6. — Донесение Коллегии ин. дел имп. Екатерине II по поводу претензии хана Нурали к оренбургской администрации и его связей с китайским богдыханом и афганским падишахом.

Киргис-кайсацкой Нурали-хан присланным пред сим чрез генерала-порутчика Лачинова листам на всевысочайшее е. и. в. имя представлял, что он старается всегда о спокойном содержании киргис-кайсацкаго народа, о безопасном препровождении иностранных купцов и что и детей своих в знак подданства в Оренбурге содержит, а вместо умирающих и других уже давал. И как поныне намерение имел случающимся иногда здешняго государства неприятелям по возможности сопротивляться, так и впредь в тех же мыслях находиться будет и не оставит тотчас к высочайшему е. и. в. двору доносить, особливо когда знатной неприятель окажется. Напротив того, бутто учиненныя сюда по сие врамя представления его неразомотренными и нерешенными остаются. [670]

Прошении его были, следовательно, и теперь те ж самыя продолжаются, чтоб достоинство ево от времяни до времяни умножалось и дети его, называемыя Ишали и Пирали, особливое жалованье получали, выбегающия из киргис-кайсацкаго народа пленники возвращались и находящияся под его ведомством киргис-кайсаки свободу имели перегонять по зимам за реку Яик свой скот. Причем он изъявляет сумнение: доходят ли его представления к высочайшему е. и. в. двору, а естли доходят, то он не знает, для чего к нему высочайшей е. и. в. милости не последует тогда особливо, когда приведенныя его предводительством и наставлением в познание люди равняться с ним начинают.

Сие заключает он из того, что зятя его Абулфеиз-солтана народ, как он предъявляет, в состоящие по Иртышу-реке выше Омской крепости форпосты с дачею аманатов в зимнее время весь, а не только их скот, на внутреннюю сторону оной реки перепущается. Такую ж привольность имеют и пребывающия ведомства Аблай-солтана против Красноярской крепости киргис-кайсаки. А Меньшой орды киргис-кайсаки, когда в зимния времяна по Яику-реке располагаются, тогда перепущаемой от худобы и от бескормицы скот российския люди обратно перегонят, а притом худык в упадок приводят, а добрых с собою уводят и с людей в руки им попадающих все платье снимают, да которьпх лошадей и калмыки отгоняют, те также пропадают, и люди убиваются.

Итак, хотя желал он из году в год к здешним границам приближаться, но теперь больше уподобляется удаляющимся и чюжим людям. Сие обстоятельства предъявляет он поводом и своевольникам их усилиться, от чего и проезд купцам заперся. Притом, он, открывая и такия мысли, что хотя всегда в разсуждении имел о доставлении всем азиатским купцам безопасного проезда как к здешним границам, так и обратно, но бутто оренбургския командиры представленей его не приемлют, не задерживая киргис-кайсак за вред купцов, по предложению его, и не отпуская потому ж, о которых он знать давал. А из того, однако ж, и желаемой успех быть мог бы.

Наконец, почитая он способными к управлению киргис-кайсацких дел е. и. в. действительнаго тайного советника, сенатора и кавалера Неплюева, также и генерала-майора Тевкелева и действительнаго статскаго советника Волкова, с которым он и свидание имел, удалявшись от того с бывшими между тем командирами, просит, чтоб он паки в Оренбурге губернатором прислан был толь наипаче, что по отъезде его из Оренбурга бутто паки непорядочно стало.

Генерал-порутчик Лачинов, прислав сей его лист, притом доносил о получениях им от Нурали-хана письме, которым при изъяснениях о тех же представлениях сообщил он ему, что как Большей и Средней киргис-кайсацких орд начальники от немалаго времени имеют пересылку с китайцами, а оныя и с ним сообщение иметь желали, то и он в 1761-м г. к китайскому хану людей своих отправил, которыя, возвратясь ныне, объявили, что в бытность их при дворе китайском делано было им предлажение о сведении с ними с стороны его бдижайшаго знакомства, и могущей быть из того для него пользе. Но он. напротив того, несмотря на такия ласкательства, никогда учиненную е. и. в. присягу верности не нарушит, а будет по возможности услуги свои оказывать. Другое известие, оному ж генералу-порутчику от него сообщенное, касается до предприятиях авганским Ахмед-шахом похода для произведения с китайцами войны, которой присылал с обвещением о том и нарочнаго в город Туркестант к живущему там Абулмамет-хану. А тот присыланной к сему хану авганец и к Нурали-хану ехать был намерен с таким от своего авганскаго Ахмед-шаха требованием, чтоб [671] по надближении его войск к киргис-кайсацкой орде приказал киргис-кайсакам к оным войскам лошадей и скот приганять, за что будет плачено серебром и золотом, а Нурали-хан за такой поступок великое награждение получит. Сверх того, когда авганскому Ахмед-шаху удастся китайское государство покорить, он тогда и во всех желаниях удовольствовал бы. Но только помянутой, живущей в Туркестанте, Абулмамет-хан того авганда отправил прямо от себя, не разсудя за благо к нему онаго пропускать, дабы он о состоянии киргис-кайсацком разведать не мог.

Во уменьшение восприятой Нурали-ханом взмерчивости от таких сообщенных от него в здешнюю сторону китайских и авганских обстоятельств, которыми, сколько видно, он пользоваться вздумал, и к вынуждению отсюда излишних своих требованей отправляется ныне от вице-канцлера в ответ к нему письмо следующаго содержания.

Отец его, Нурали-хана, Абулхаир-хан, когда удостоился принят быть, а потом и Средняя киргис-кайсацкая, в подданство всероссийской империи, то сия империя как была до того в свете знатною, так после вступления в ея подданство киргис-кайсак никакого ея приращения и умножения в ея силах от того не зделалось. Естли остались в киргис-кайсацком народе из стариков такия, которыя с отцом его блиское обхождение имели, они ему скажут о тех причинах, которыя заставили его искать здешняго подданства, пред тем киргис-кайсаки почитались больше разбойниками, чем порядочными людьми, каковыми они теперь, по оказанному к ним от высоких е. и. в. предков милосердию, начинаются почитаемы быть, возымев способ от того самаго безопаснее обращаться и снабдить себя множеством скота.

Произходящия между китайцами и авганцами обстоятельства здесь не могут производить никакого сумнения. Азия хотя б вся замутилась, довольно всегда способов найдется, естли только е. и. в. соизволит к сопротивлению всяких от тамошних народов на здешнее великое государство преднамеряемых предприятей.

Будучи здесь известно не теперь уже о его, Нурали-хана, благоразумии и наследованной им от отца его верности ко всероссийским великим монархам отнюдь никогда и на мысль никому не приходит, чтоб он мог притти во искушение нарушить должную к е. и. в. верность, сколько уже, обыкновенно, время от времяни слышать и ненарушимой его верности столь чрезвычайно было б о противном тому уведомиться.

Впротчем, чтоб киргис-кайсацкой народ держался той стороны, к которой оной пристал, того и безопасность и польза его собственная требует. Инако, угождая оной излишно-чужой еще для него стороне, для того только, чтоб другую, при которой давно находился, устрашить и тем домощись от нея прихотливых своих требований, напоследок может обе привести в негодование и к собственному своему вреду раздражить. Двоемыслие нигде не похваляется.

Е. и. в. изволила между тем принять к высочайшей своей благоугодности сообщенныя от него, Нурали-хана, известия и всемилостивейше повелела послать к нему из Оренбурга в знак своей монаршей милости двести рублев за чет окладного его жалованья. Притом делаются ему ближайшия изъяснения и на его представления.

Содержание в Оренбурге в знак подданства е. и. в. его, Нурали-хана, и всего народа, детей его, ханских, имеет свое начало еще от его отца, которой с тем и принят в здешнее подданство, чтоб таких аманатов давал. Хотя никакого сумнения нет о должной его, Нурали-хана, к е. и. в. верности и усердия к ея службе, но не меньше к его похвале и пользе служит, что дети его в здешней стороне попеременно [672] находятся и обучаются всякому благонравию. Затем же он, подтверждая наипаче кою верность, доставляет и им способ видеть и к себе собственно еще с младенческих лет высочайшую е. и. в. милость.

Сожалея, он, что учиненныя сюда по сие время представления его неразсмотренными и нерешенными остаются, подает, напротив того, повод сожалеть, что он при всей к е. и. в. верности может иметь сумнения, бутто его представления худо уважаются. По потверждении его, Нурали-хана, в киргис-кайсацкой орде ханом и по пожаловании на то таких знаков, каковых прежния киргис-кайсацкия ханы никогда не имели, и по усилении его, при всем том, против тогдашняго его соперника Батыр-солтана, которой в одно время с ним на ханство был избран, достоинство его против прежних киргис-кайсацких ханов тогда ж и увеличено. А определением ему вскоре потом и окладнаго жалованья, в шестистах рублях состоящаго, он в состояние приведен и содержать себя пристойным образом. Правда, он после здесь просил чрез присыланнаго к высочайшему е. и. в. двору зятя своего Джанбек-солтана о учинении ему в том прибавки, но письмом от канцлера е. и. в. от 5 августа 1762 г., отправленным к нему с помянутым Джанбек-солтаном, дано ему знать, что оное его прошение здесь хотя в разсуждение приемлется, но что, однако ж, обыкновенно такия отличности и награждения делать за некоторыя вновь оказанныя службы и потому желательно, чтоб и он по такой пристойности наперед в чем-нибудь службу оказал е. и. в., например, выпеканием и возвращением всех находящихся в киргис-кайсацких руках российских пленников или в чем-либо и другом тому подобном.

Вице-канцлер не сумневается отдать на собственное его свидетельство, совершенно ведая, сколько о его благоразумии, а не меньше и о его искренности, что потом от Меньшой киргис-кайсацкой орды никаких услуг к здешной стороне показано не было. Напредь сего, иногда купеческия караваны свободной и безопасной проезд и к здешним границам и обратно имели, а с некотораго времяни начали киргис-кайсаки совершенно тому препятствовать, яко же и нынешняго лета два каравана разграблены, несмотря на то, он, хан, по соглашению с последним оренбургским губернатором, действительным статским советником Волковым, всю безопасность препровождения их на себя перенял.

Когда е. и. в. впредь изволит уведомиться, что находящияся под ведомством его киргис-кайсаки спокойнее будут обращаться и не препятствовать в купеческих проездах, к чему, по его в них первоначальству, он довольныя способы иметь может и«х приводить как потребными изъяснениями, так и воздержанием безпокойных, общим с лутчими и добрыми старшинами соглашением. В таком случае он твердо обнадеживается, что не только он, но и те два сына его, о которых он представил, особливо е. и. в. милости удостоиться могут е. и. в. сколько щедролюбива, но столько ж и справедлива быть изволит, потому и непристойно делать в такое время награждение, когда многия из находящаяся под его ведомством народа в крайнем разврате находятся, которой и мог бы потому по своей лехкомысленности возмнить, бутто и он, их хан, по необходимой только нужде ласкается.

Между тем здесь и то известно, что киргис-кайсацкому народу нет никаких настоящих причин быть недовольным в разсуждении здешной стороны, ибо что касается до прошеней их о возвращении к ним обратно выбегающих от них пленников и о допущении перегонять им свой скот в зимния времена на внутреннюю сторону реки Яика, то ему, Нурали-хану, неоднократно дано было знать, что в целом свете необыкновенно да и християнскому нашему закону противно отвергать [673] желающих принять оной. А который из них, пленников, не желают принять християнской закон, таковых давно повелено назад отдавать. Сей же самой указ и ныне вновь подтвержден, и надобно только самим киргис-кайсакам наблюдать, чтоб невольники их меньше способов имели к побегам. А в зимния времена скот их за реку Яик запрещено перепускать для того, что когда киргис-кайсаки скот свой там ни содержали, всегда от них разныя и многия продерзости были, делая проезд между тамошних жилищ опасным, да и действительно пленяя и убивая людей и производя ссоры и драки с яицкими казаками и калмыками. Может быть, как он представляет, и киргис-кайсаки видят притом обиды от яицких казаков и калмык, но не сами ли они по большой части случай к тому подают, подгоняя весьма блиско под калмыцкое кочевье своих лошадей и протчей скот, а неретко и совсем без пастухов оставляя, так что только кто хочет, может и захватывать. Удивительно упрямство киргис-кайсак в том, чтоб несмотря на все запрещения силиться, однако же, к содержанию скота своего на сих местах, хотя за рекою Яиком на тамошних степях довольно удобных к тому находится, в чем неоспоримым доказательством служит пример и отца его, которой никогда к Яику-реке не приближался. Ему, Нурали-хану, неоднократно советовано было, чтоб он старался киргис-кайсак располагать по зимам по реке Эмбе. Причем ему делано было обещание для его пребывания построить хоромы или и городок, а для лутчаго его скота крытыя сараи. Сей самой совет при сем случае повторяется, ибо в самом деле чрез то все затруднения и взаимныя неудовольствия предварены быть могли б.

Сколько е. и. в. ни изволит пребывать высочайшею своею милостию к нему, Нурали-хану, благосклонна и представления его принимать, на которыя можно снисходить без вреда других е. в. подданных, но как всемилостивейшее е. в. соизволение есть, чтоб и все протчия под державою ея находящияся народы пребывали в покое, тишине и безопасности, с которой только и не может никогда киргис-кайсакам сие их прошение дозволено быть, чтоб перегонять им свой скот за реку Яик, как производившее всегда разныя и многия затруднительства. При всем том он, яко хан киргис-кайсацкой, всем другим солтанам здесь предпочитался и всегда предпочитаться будет.

Подлинно, прошлою зимою несколько скота, принадлежащаго киргис-кайсакам Средней орды, на внутреннюю сторону реки Иртыша перепущено было, из чего он, Нурали-хан, и предосудительное для себя заключение зделал, и что пред тем некоторыя из них и собою перегонять отваживались. Но будучи ему, Нурали-хану, не однажды пред сим давано дозволение оренбургскими командирами продержать его скот за рекою Яиком по жестокости тогдашних зим, ему из того никакого права не произходит требовать и впредь такой же вольности. Равномерным образом несколько скота, принадлежащаго киргис-кайсакам Средней орды, перепущено было прошлою зимою тамошним командиром по той только причине, что они очень блиско при здешних границах находились, а между тем вдруг великой по степям снег выпал, и им отойти от оных было уже невозможно, но впредь повелено и их не перепускать и о том им объявлять, чтоб они для зимняго своего пребывания потребныя места заблаговремянно избирали. Которыя же из них собою скот свой перегоняли, оной в то ж время и назад за реку здешними командами возвращался, в чем киргис-кайсаки Средней орды и не опорствуют так, как Меньшой орды.

Желание его, Нурали-хана, чтоб из году в год к границам здешним приближаться очень похвально бы было, естли бы удобныя места [674] находились к умещению юиргис-кайсацкого народов при оных с тем, чтоб от них безпокойства произходить не могло. Но когда по опытам многих лет уже известно, что киргис-кайсаки еще отнюдь не такого состояния, чтоб на них в том полагаться можно было, то еще больше будет похвально старание его, когда он их доведет до того, чтоб они таким образом всегда располагались, дабы протчим здешним подданным от того никакого беспокойства не было, а киргис-кайсаки при опасных для них случаях к здешним границам, однако ж, прибежище иметь могли.

Вице-канцлер верит его предъявлению, что ныне в его народе своевольников очень много, которыя купецким проездам препятствуют. Но зная, напротив того, его к службе е. и. в. усердие, также благоразумие уповает, что он и все способы употребить не оставит к их укрощению. Неможно подумать, чтоб в целом народе больше было бездельников, нежели добрых людей. А все добрыя люди ему конечно будут способствовать, чтоб вывесть Меньшую киргис-кайсацкую орду и из нарекания о худых и с подданническою должностию несходных поступках.

Когда и при каких случаех оренбургския командиры и которыя из них имянно его представленея не приняли и не задерживали по предложению его киргис-кайсак за вред купцов, также и не отпускали по его требованию, он точно не изъяснил, а, без того и разсмотрения зделать здесь неможно, посколку они в том поступили худо или хорошо, известно только то здесь вообще, что поныне такия и задержания и отпуски немного еще действовали, хотя неоднократныя с киргис-кайсацкой стороны обещания были, но исполнения, напротив того, очень мало.

Определение в Оренбург командиров единственно зависит от высочайшей власти и воли е. и. в. Всем им между тем предписывается поступать с киргис-кайсацким народом порядочным образом, а с ним, Нурали-ханом, ласково. А ему всегда было вольно и теперь быть имеет представлять сюда, буде в чем справедливое неудовольствие иметь может.

Причем чаится ему знать, что действительной статской советник Волков определен здесь к другой должности, а на его место ныне е. и. в. соизволила всемилостивейше пожаловать губернатором оренбургским тайного советника князя Путятина, которой равным образом должен будет способствовать ему, Нурали-хану, во всем том, что касается до содержания киргис-кайсацкого народа в спокойном состоянии. Итак, рекомендуется и ему, хану, обходиться с ним приятельски и общим соглашением службу е. и. в. производить.

Сие письмо и с деньгами имеет быть послано из Оренбурга к Нурали-хану с нарочным способным человеком, которой бы в состоянии был содержание онаго и словесно ему растолковать, во убавление его взмерчивости, восприятой от китайских и авганских обстоятельств.

АВПР, ф. 122, 1763-1767 гг., кн. 15, лл. 178-194 об. Черновик.