№ 260

1764 г. октября 24. — Запись показаний башкирского старшины Шукура и других, бывших у султана Аблая с целью выяснения взаимоотношений казахов Среднего жцза с Китаем.

1764 г. октября 24 дня посыланные в киргис-кайсацкую Среднюю орду к Аблай-солтану и к старшинам Кулсаре и Бабакаю батырям с письмами Барынтабынской волости старшина Шукур и сотник Упак Абзанов и башкирец Мустай Утяшев по прибытии обратно против учиненнаго им при отправлении на словах секретнаго о разведовании о киргис-кайсатских и о китайских обстоятельствах приказания наведывался нижеследующее показали.

При отправлении их из Троицкой киргис-кайсацкой Средней орды Аблаева владения Атагайского роду, к старшине Кулсаре-батырю в девятой день приехали, где приняты от киргисцов с почтением и посланное с ними к нему, Кулсаре, письмо вручили, в чем он и признал себя довольным. А оттуда поехали к Аблаевой ставке. И не доехав до онаго Аблай-салтана за присталью лошадей в третей день паки обратно к объявленному Кулсаре-батырю возвратились, где и находились три дни. А на четвертый день оной старшина дал для съезду к Аблай-салтану своих трех лошадей, на которых они в шестой день к ево, [668] Аблаевой, ставке приехали и посланное с ними к нему письмо вручили. И он, Аблай-солтан, напротив того, благодарил и при отъезде с ними послал письмо ж, которое при том представили.

В бытность их в той Киргис-кайсацкой орде к Аблай-солтану и протчим киргиским старшинам ни отколь посланцов не было. К Бабакаю-батырю ж с письмом, по неспопутному ево с протчими кочеванию, к тому ж и за присталью лошадей, не ездили, а отослали чрез их киргиских людей. А Аблай-солтан и Кулсара-батыр и старшина Бабякай, по известиям, то ж и вся киргис-кайсацкая Средняя орда, по примечаниям их, к российской стороне нахюдятца спокойно. А Аблай-солтан противу прежних годов гораздо лутчее и к ним был склоннее и проговаривал, что писал-де он в крепость Святого Петра к командиру с тем, чтоб прислать для построения горниц плотников и для указания к хлебопашеству знающих людей, и как-де покажут, то и он, Аблай-солтан, то хлебопашество иметь желает. А нынешняго лета он, Аблай-солтан, и просу сеел. Только к свиданию в Оренбург и в Троицкую крепость ехать не желает. В прошедшем лете отправленные от старшины Бекбулата х китайскому владельцу в посланство с письмом бухарскаго мурзы сын Кинзя-Кара с товарыщи в нынешнем лете возвратились, которые от китайскаго владельца приняты были не против прежняго без всякой приятности и отпущены без награждения с написанным от него к Аблай-солтану письмом. А что во оном, написано, того разведать никаким образом не могли. А только по прочтении Аблай-солтан пред стоящим при нем своим народом проговаривал, что им ныне от китайцев никакого добра нет, и лутче-де нам, сообщась, к стороне нашей всемилостивейшей государыне жить, и китайцы-де чрез то им ничего не могут учинить.

Аблай-солтан кочевье свое имеет при торе Ксукче сибирских линей от Петропавловской крепости, по примеру, в двухстах пятидесят, а Кулсара-батыр — против Петропавловской крепости в десяти верстах, при речке Ишиме, а Абдулмамет-хан — подле турхустанцов, в наклонностях таковых же, как и Аблай-солтан состоит и от китайской стороны, как оной Аблай-солтан и вся Киргиская орда от китайской стороны, находитца в опасности потому, что в нынешнем году киргис-кайсаки Большей и Средней орд разных родов кочевье свое имели близ китайской границы, подле раззоренной калмыцкой земли, по речке Иле, и от троекратнаго киргисцами нападения, кои находятся в подданстве у китайскаго хана, разбитые были, отчего пришли в крайнее раззорение. И во время их разбития у них, киргис-кайсак, теми киргисцами увезено пленников многое число. И о том их разбитии Абдулмамет-хан присылал «с письмом к Аблай-солтану сына своего Булат-солтана с таким резоном, чтоб Аблай-солтан, собрав своих киргис-кайсак, и ехал на оных киргисцов вооруженною рукою. Почему-де оной солтан, по повелению реченнаго хана, во все свои подчиненные киргис-кайсатские улусы известие дав, и приуготовился к походу, однако ж-де в разсуждении том остановился и усоветовал послать послов х китайскому хану Урус-солтана Солтанмаметева сына с товарыщи и чрез оных послов достоверное известие получить, что помянутые киргисцы китайского ль хана приказанием или своим умыслом на киргис-кайсатские улусы нападение чинить дерзнули, а только-де при них еще посланцы не уехали. Во время-де их, киргис-кайсак, при тех китайских границах кочевания китайской генерал завсегда к ним, киргис-кайсакам, присылал послов и увещевал их, киргис-кайсаков, чтоб они были их китайскому хану послушны и будет-де им от их хана всякое благодеяние. О чем-де известясь, Абдулмамет-хан и, согласясь с Аблай-солтаном, послали [669] Аоулфеис-солтана с тем, чтоб кочующих при китайских границах киргис-кайсак, не давая им никакого послабления, согнать х кочевью, к ево, Аблаевой ставке. А только-де оной Абулфеис-солтан при них не возвратился. Да известилися-де они, Шукур с товарищи, чрез киргисцов, что китайские генералы, живущие в новозаведенных на раззоренной калмыцкой земле, советуют тайным образом, чтоб Аблай-солтана позвать к себе, якобы для свидания. Однако ж-де чрез находящихся в той китайской земле Кинзи сарта детей, а Аблай-солтана родных шурьев, тайным же образом чрез приезжающих и торгующих киргис-кайсак оной солтан уведомлен, чтоб на зов китайских генералов не ездил, а ежели-де приедет, то сам погинет и его жительство раззоритца. Да еще-де киргисцы разговаривают промежду собою, что-де уже им от китайцов приходит час от часу натуга, да уже-де и кругом крепостями обселились. И китайцы-де ездившим киргисцам для мены проговаривают, что-де они хотят итти в тритцати тысячах к Самархат-Кукташ-горе, итако-де, из оных их тратцати тысяч пойдут десять тысяч человек чрез киргис-кайсацкую землю и уверяют, чтоб они ни о чем не сумневались и не опасались, что-де они им никакого вреда не учинят. А оныя-де киргис-кайсаки, услыхав такия от них известии, весьма сумневаютца.

Исецкой провинции из Еткулской крепости киргисцы, кто лошадей отогнали, того не знают, о чем Аблай-солтан и писать сюда хотел.

Исецкой же провинции Телевской волости старшины Курмаша башкирец Рахманкул Надыров с семьею своею и протчими башкирцами, где налодятца — не знают. Рус[с]ких пленников ни в котором роду не видали, а о оставленных переводчиком Араповым одной, да им, Шукуром, трех лошадях он, Аблай-солтан, объявил, что все пали. И более ничего показать не знают, в чем старшина Шукур Абзанов и башкирец Мустай Утяшев тамги свои приложили таковы: Шукурова..., Утяшева..., а сотник Уцас Абзанов своеручно подписался тако: сотник Упас Абзанов.

Из слов переводил толмач Степан Сидоров и под подлинным подписался.

Секретарь Петр Чучалов.
С подлинным читал подканцелярист Николай Тайнов.

АВПР, ф. 122, 1762-1775 гг., кн. 14, лл. 170-174 об. Копия.