№ 250

1762 г. августа 7. — Запись показаний поручика И. Уракова и переводчика Я. Гуляева о результатах их поездки к хану Нурали для приведения его к присяге по случаю восшествия на престол имп. Екатерины II.

1762 г. августа 7 дня. Посыланныя к Нурали, хану киргис-кайсацкому, и к братьям ево Ералию и Айчуваку солтанам с высочайшими е. и. в. грамотами и с письмами от г-на тайного советника и Оренбургской губернии губернатора Афанасья Романовича Давыдова, оренбургского гарнизона пензенского пехотного полку порутчик князь Иван Ураков, да Оренбургской губернской канцелярии татарского языка переводчик Яков Гуляев по возвращении их от реченного хана в Оренбургской губернской канцелярии при заграничной экспедиции объявили следующее:

1-е, По отправлении-де их отсюда от 30 числа минувшаго июля к реченному Нурали-хану приехали они в четвертой день, то есть сего августа 2 числа, которой кочевье свое имеет при речке, называемой Ички-Кырган, впадающей в Большую Кобду-речку, и по приезде тот же день до хана были допущены безпрепятственно и посланныя к нему, хану, высочайшую грамоту и письмо от реченного господина тайного советника ему, хану, подали, которыя он, хан, приняв, при них не читал, от коего они так и вышли; но потом-де он, хан, видно прочитав тое грамоту и письмо, их, Уракова и Гуляева, позвал к себе. Причем-де спрашивал, в-первых, о бывшем императоре, каким образом ево не стало. На что-де они по данному им от вышереченного господина тайного советника наставлению объявили, что он, волею божиею, от болезни скончался.

2-е. Потом между разговорами они, Ураков и Гуляев, ему, хану, по вышеозначенному данному им наставлению, представили, что верноподданныя российския люди все в верности е. и. в. присягу учинили. Почему и ему, хану, реченной господин тайной советник и губернатор советует, яко подданному, с народом ево таковую ж в верности присягу учинить и тем е. и. в. усердие свое засвидетельствовать. Почему он, хан, сказал, что он тое присягу учинить готов, которую в то самое время при них, Уракове и Гуляеве, по закону своему чрез куран и учинил. В чем он, хан, под присяжным листом подписав, чрез писаря своего Габбаса и печать свою своеручно приложил и написав потом к высочайшему двору е. и. в. лист по запечатании в пакет купно с присягою с приезду их на третей день, то есть сего августа 4 числа им отдал, которыя они при сем и представляют.

3-е. Что же принадлежит до народа ево, то он, хан, объявляет, что оной находится ныне к российской стороне в злобе за то, что попавшия в здешнюю сторону из ходившей прошедшей зимы в Калмыцкую волскую орду воровской киргис-кайсацкой партии киргисцы к ним в орду по прошению их не отдаются, а сверх того и еще здесь, в Оренбурге, приезжающих на торг киргисцов захватывают и удерживают. А притом-де они, [640] киргисцы, и от того в развращение приходят, что в зимние времяна к Яику кочевать не допущаются. Признавая из того, что им от российской стороны доброва нет, да и на самого на него, хана, за то, что он показанных захваченных киргисцов высвободить, но кочевье при Яике одержать не может, ропщут и называют ево ру[с]ским, говоря, что он об их, киргиском, народе не старается, а доброжелательствует-де только российской стороне. Итако-де, ныне затем оного народа их к присяге приводить неможно, разве-де когда старшины их приедут в Оренбург для свидания, то тогда-де тамо и присягу учинить их убедить будет можно.

4-е. По учинении им, ханом, присяги, между разговорами, еще они, Ураков и Гуляев, ему, хану, от имени реченного господина тайного советника и губернатора представляли, что он, хан, как уповательно, им имеет такия ординския дела, о которых надобно ему с ним, господином тайным советником, переговорить персонально. Чего ради и он, господин тайной советник, с ним, ханом, видется желает. И ежели он, хан, в Оренбург приедет, то о всем и переговорить с ним, господином тайным советником, может, а притом ему, хану, наклоняя ево к приезду сюда, представляли и о том, что он по блискому ево ныне кочеванию может съездить без дальнаго труда и свидание как с реченным господином тайным советником, так и с находящимся здесь в аманатах сыном ево Бикгали-солтаном учинить. А буде пожелает, то по прежним примерам оному сыну своему и протчим и надлежащую смену учинить может, ибо сын ево здесь в аманатах безсменно два уже года находится и с ним, ханом, не видался. На что-де он, хан, сказал, что он для свидания в Оренбург ехать с охотою желает, только-де сколько он, хан, к нему, господину тайному советнику, ни писал о захваченных на меновном дворе безвинно киргисцах, чтоб их, также и протчих, по разным делам пойманных, во удовольствие ево, хана, отпустить и тем ево, хана, пред народом ево усилить, только в том удовольствия получить да и о допущении-де для кочевья при Яике-реке позволения со здешней стороны испросить не может. И затем-де киргис-кайсаки ево, хана, не весьма почитают и презирают, что он ничего в пользу их со здешней стороны испросить не может. Итак, на него, хана, злобятся, и потому он, хан, находится от них и сам в опас ности, и в Оренбург без старшин ехать не может, да естли-де он, хан, по ево прозьбам ничем удовольствован не будет, то-де ему и ехать будет от киргисцов стыдно, а когда-де, хотя мало в чем удовольствован будет, то-де будет ему, хану, ехать не стыдно и безопасно.

5-е. Хотя от него, хана, и надлежало им, Уракову и Гуляеву, ехать к братьям ево ханским Ералию и Айчуваку солтанам, токмо-де хан сказал им, чтобы они не ездили, ибо-де опасно, как бы их киргисцы по вышеписанной злобе не убили да и о присылающихся-де к нему, хану, российских людях он, хан, опасается ж, чтоб им они, киргис-кайсаки, гибели не учинили. И для того приказал он, хан, объявить здесь, что естли когда надобность случится, к нему, хану, о чем писать или нарочных послать, то б наперед ево, хана, чрез присылку из находящихся здесь в аманатах ево теленгутов уведомлять. Почему-де он, хан, смотря ординския обстоятельства, может провожатых присылать или надлежащее уведомление чинить, а без того бы к нему российских не присылали, чтоб-де ему, хану, по легкомыслию киргискому, напрасного нарекания и ответу не принять, да и к братьям бы ево безнадежных вожаков не посылали ж, почему их, Уракова и Гуляева, он там ныне и содержал, опасаясь от оных злобящихся киргисцов, под хранением. Итак-де, они по отправлении их от него, хана, сюда и возвратились, а к Ералию и Айчуваку не ездили, ибо Ерали-солтан кочевье имеет во отдалении, а имянио: при речке Тургае, от Орской крепости конной езды дней с десять, а Айчувак-солтана в улусе ево не находится, а уехал жениться к Батыр-солтану, которой кочевье [641] имеет в дальном же разстоянии, а имянно: от него, Ералея, днях в четырех езды. Итако, они и посланные к ним грамоты и письма обратно собою привезли, которые при сем и объявляют.

6-е. О находящихся в киргис-кайсатских руках рус[с]ких людях они, Ураков и Гуляев, ему, хану, чтоб он их собрать и в здешнюю сторону возвратить постарался, представляли ж. На что-де он, хан, сказал, что он о том всегда старание свое прилагает, только-де за разсеенным и отдаленным киргисцов кочеваньем, а притом и за непослушанием их вскоре исполнить того ему, хану, неможно. А притом объявил, что из тех рус[с]ких людей один салтан, взятой ис-под Илетской защиты, находится в Янклыч-Чиклинском роду и для того б за оного салдата из приезжающих сюда на торг того роду киргисцов учинить задержание, чрез что-де того салдата и выручить, также и разграбленные караваны собрать можно, а инаково-де выручить трудно, ибо-де оной род сильной, а задержанные-де в Оренбурге киргисцы не сильных родов, чрез которых-де, сколько б их здесь ни держать, ничего выручить неможно, чего ради и просит он, хан, чтоб их во удовольствование ево свободить, боле ж сего они, Ураков и Гуляев, ничего ни от кого не слыхали и сами не в-идали, а хан по примечанию их к здешней стороне находится доброжелателен.

Подлинную подписали реченные порутчик Ураков и переводчик Гуляев.

АВПР, ф. 122, 1762-1775 гг., кн. 14, лл. 9-12 об. Копия.