№ 239

1761 г. июня 20 — Запись показаний писаря С. Касимова, о намерении султана Айчувака откочевать к границам Китая, о взаимоотношениях казахов с волжскими калмыками и состоянии торговли.

1761 г. июня 20 дня. Оренбургской губернской канцелярии при заграничной экспедиции приехавшей из киргиз-кайсатской Меньшей орды от Айчувак-солтана с письмами находящейся при том Айчуваке писарем Оренбургской подгородной Сеитовой татарской слободы торговой татарин Сеит Касимов показал: будучи-де он в помянутой орде о киргиз-кайсатских и других заграничных обстоятельствах слышал и видел следующее.

1-е. Минувшей-де зимы Нурали-хан по недальному ево тогда от яицких форпостов кочевянию ево, Сеита, от Айчувак-солтана брал к себе для письма к форпостным командиром писем по-рус[с]ки, ибо находящияся при нем, хане, писари по-рус[с]ки писать не умеют и в тое ево бытность Айчувак-солтан при свидании со оным ханом между другими разговорами говорил, что он, Айчувак-солтан, с подчиняющимися при нем Семиродскими киргиз-кайсаками намерен и имеет откочевать на зенгорские пустые места и там, ознакомясь с китайскими начальниками, находящимися при китайском войске, иметь с ними сношение и искать себе благосклонности прибытка и надежды от китайской стороны, ибо-де от российской стороны милости он себе не видит, а притом-де у киргисцов их в российскую сторону башкирцы и калмыки лошадей их захватывают, коих-де им всех не возвращается, а наипаче-де того прошедшей осени из них, кайсак, один солтан и несколько киргиз-кайсак людей неповинных побито. Итако-де, им на российскую сторону более надеяться и милости ожидать нечего. Причем-де Нурали-хан ему, Айчуваку, говорил, что он, Нурали, лет около тритцати при российской стороне находится, только-де худа никакого не видал, чего-де ради и ныне от российской стороны отстать он не желает, да и ему, Айчувак-солтану, на то не позволяет, на что-де он, Айчувак-солтан, сказал ему, хану: когда-де он, хан, от российской стороны отстать не хочет, то-де в ево воле, а что-де до него, Айчувак-солтанац принадлежит, то-де хотя он и знает, что он, хан, в то ханское достоинство по указу российской государыни возведен и они ево потому как хана почитают; только однакож-де сам он, хан, знает, что отец их Абулхаир-хан, Семиродских киргиз-кайсак ему, Айчуваку, во особливое правление благословил и над ними ево точным владельцом учредил. Итако-де, хотя он, Айчувак-солтан, с ними, семиродцами, от российской стороны и откочует и от него, хана, отдалится и из того-де ему, хану, обиды быть не может, и при всем том, хотя ево, Айчувак-солтана, Нурали-хан от того унимал и разговаривал, только он, Айчувак, за всем тем намерения своего при нем не отложил, и с тем от него, хана, отъехал, и при нынешнем вешнем времяни потому и откочевывал наскоре все вверх, приближаясь к Средней киргис-кайсатской орде и к зенгорским местам. Только асах из Оренбурга от его выс-ва, г-на тайного советника и оренбургского [617] губернатора Афанасья Романовича Давыдова получил письмо, в котором между другим писано ему, Айчуваку, обнадеживание о определении ему погодного денежного жалованья, то он, Айчувак, потому от того предприятого намерения своего удержался и остановился и покочевал вблизость к реке Яику к российским крепостям и к подчиняющимся ему Семиродским киргиз-кайсакам, которые по ево, Айчувакову, намерению и склонению с ним же вверх откочевывали, послал нарочных, чтоб они остановились, объявляя им, что он, Айчувак-солтан, из Оренбурга от губернатора получил доброе известие и милостивое обнадеживание, почему те киргисцы и остановились, но только из семиродских же киргисцов Джагалбайлинского году киргисцы еще прошлого 1760 г. осенью, по притчине учиненного ими воровства и отгону с российской стороны из разных мест лошадей, а притом и потому, что, напротиву того, со здешней стороны башкирцы один их Джагалбайлинской улус разбили, некоторых из них людей убили, а других в плен побрали и имение их пограбили, боясь, дабы и всех их не раззорили, откочевали и зимовали блис Ералия-солтана по реке Сыр-Дарье и при урочище Барсуках, от Айчувак-солтана в немалом отдалении, и поныне находятся там и к нему, Айчувак-солтану, не приближаются и намеряются у Нурали-хана и у солтанов своих просить позволения и помощи, чтоб им для отмщения за раззорение их улуса итти на российскую сторону, проговаривая притом, что естли-де им хан и солтаны такого позволения не дадут и помощи, не учинят, то-де они и без того, что им надобно, делать станут сами собою, ибо хотя-де хан их Нурали и солтаны, таюже-де и Средней орды Аблай-солтан пристали и держатся российской стороны, но они-де могут для себя начальников сыскать и в Большой киргиз-кайсатской орде.

2-е. В тое ж ево, Сеита, у Нурали-хана бытность при случае разговору ево ханского з бывшими у него в собрании киргиз-кайсатскими старшинами между другим слышал он, Сеит, от него изустно, что ево ханския в российскую сторону представлении ныне против прежняго не приемлются и прошении ево так, как прежде бывало, не исполняются. Чего-де ради надобно и им, киргиз-кайсакам, во одержание своего желания учинить сие в будущее, то есть в нынешнее лето в Оренбург едущих на торг азиатских купцов не пропускать и самим им, киргиз-кайсакам, не ездить. Почему-де они могут с российской стороны лутчее себе ласкание и почтение, также и желание свое получить. Проговаривая притом, что при бытности в Оренбурге господина генерала-майора Тевкелева видели они себе довольное удовольствие и желании свои во всем тогда получали, а ныне-де презираются и награждения против прежняго не видят, и хотя-де для того он, хан, и представлял, чтоб оной господин генерал-майор Тевкелев в Оренбург по-прежнему определен был, только-де того не учинено, и потому-де, естли они, киргиз-кайсаки, в российскую сторону купецкия караваны пропускать и сами на торг ездить будут, то-де и впредь желания своего получать не могут. А естли бы-де и прошлого году азиатских купцов не пропустили и сами на торг не ездили, то б-де было лутче и поныне бы-де иногда от российской стороны желание свое получить могли. Итако-де он, хан, тогда ж, то есть в апреле месяце во все киргиз-кайсатския улусы и к братьям своим Ералию и Айчувак солтанам посла и нарочных с словесным приказанием, дав от себя только знаки своей печати (ибо-де тогда при нем, хане, писарей ево не было, а чрез него, Сеита, писать он, хан, постыдился, опасаясь, чтоб он, Сеит, в российскую сторону о том знать не дал, и как-де он, хан, то говорил, тогда-де ево, Сеита, во многолюдстве не вкидал), чтоб они, киргисцы, в нынешнее лето азиатских купцов в Оренбург не пропускали и сами б на торг не ездили, почему-де г-н генерал-майор Тевкелев в Оренбург [618] по прежнему скорея и определен, и они при нем по-прежнему удовольствие себе получать могут.

3-е. Он же, Нурали-хан, полагая сумнении на его выс-во вышереченного г-на тайного советника и оренбургского губернатора Давыдова, якоб он по желаниям ево, хана, как прежде, а особливо при г-не генерале-майоре Тевкелеве, бывало не делает и, по представлении ево, ханским, к высочайшему двору е. и. в. о всем не доносит, и посылаемые от него, хана, туда доношении удерживает, по притчине чего в бытность-де ево, Сеита, при нем, хане, писал он, хан, о том и ко обретающимся в Оренбурге г-ну статскому советнику Адодурову и прокурору Елагину, чтоб они о ево прозьбах к высочайшему двору е. и. в. донесли, а притом-де о том же и к вышереченному г-ну генералу-майору Тевкелеву писать хотел и ево, Сеита, писать оное заставлял. Только-де он, Сеит, писать отговорился тем, что оной генерал-майор из Оренбурга от присудствия выбыл по указу, и затем он, Сеит, к нему, как к постороннему, писать того за должное не признает и не смеет. Однакож-де он, хан, к нему, генералу-майору, о том писать неотменно хотел, но писал ли и в какой силе, про то он, Сеит, не знает и при всем-де том он, Сеит, как ево ханское, так и брата ево, Айчувак-солтана и киргиз-кайсаков непременное желание видел и слышал, что они г-на генерала-майора Тевкелева в Оренбурге быть, конечно, желают, а доколе он возвращен не будет, дотоле к российской стороне намеряются чинить всякия препятствии.

4-е. Айчувак-солтан, получа выщеписанное из Оренбурга письмо со обнадеживанием о определении ему погодного жалованья по прикочевании вблизость Яика, послал ево, Сеита, с товарищи в Оренбург с письмами своими, а сам поехал к брату своему Нурали-хану, которой находится ныне кочевьем на речке Уиле при устье речки ж Кыила, разстоянием от Оренбурга конной лехкой езды дни с четыре, для вспоможения ему, хану, противу Чиклинского роду киргисцов, которые взыскивают от него, хана, платежа одному их рода киргисцу, коего он, хан, назад тому года с четыре неведомо за что бил, обвиняя ево, хана, что оной киргизец от побой ево, ханских, с женами своими сообщения иметь стал не в состоянии и деторождения лишился, а в четыре-де года могло бы быть у него детей человек до семи. Итако, требуют от него, хана, за тех детей, которые б от того киргисца родиться могли, по их обыкновению, хону, то есть плату по сту лошадей, по верблюду, по пансырю, по ружью, по пленнику и по беркуту за каждого человека, а естли того им не заплатит, то намеряются ево, хана, разграбить, почему он, хан, хотя тот род и в ево ханском владении состоит, но как против других родов сильнея, то от них, чиклинцов, опасается.

А как они, Сеит с товарищи, из Оренбурга с ответными письмами возвратятся, тогда намерен он, Айчувак-солтан, ехать к тестю своему, Батыр-солтану, которой кочует ныне блис Сыр-Дарьи, неподалеку от Ералия-солтана, для взятья невесты своей ево, Батыр-солтановой, меньшей дочери. При отъеаде ж и он и Айчувак-солтан подчиняющимся ему и кочующим с ним и около ево киргисцам по вышеписанному ханскому приказу заказал, чтоб они, киргиз-кайсаки, без позволения их на торг сюда не ездили, почему владения ево, Айчувакова, Табынскова роду киргисцы в Алтыбаевом улусе идущих сюда в Оренбург на торг бухарцов, человек з десять, при них вьючных верблюдов з дватцеть против Красногорской крепости, разстоянием от Яика верстах в пятнатцети иди в дватцети и удержали и не пропускают; однако ж чиклинския киргисцы, которыя оных бухарцов препровождают, стараются их, бухарцов, сюда [619] доставить и говорят оным Таоынскова рода киргисцам, что они, табынцы, сами мену производить хотят, как-де то и ныне посланные с ним, Сеитом, от Айчувак-солтана киргисцы в Оренбург на мену двух лошадей привели, а другим запрещают. Сверх того, слышал он, Сеит, что и в улусах Ерали-солтана идущия сюда ж на торг азиатския купцы задержаны и сюда не пропускаются, а приневаливаются мену производить в их Киргиз-кайсатской орде с киргисцами на скот их, но оные купцы, как слышно, весьма сюда пробраться желают, а там мены чинить не хотят, за всем тем, хотя хан и оные солтаны киргисцам на мену ездить ныне и запрещают, однако ж он, Сеит, не уповает, чтоб они, киргиз-кайсаки, в том их послушали и на торг приезжать сюда вовсе не стали, для того наипаче, что они на содержание свое, то есть на одежду и обувь и на протчее всякия вещи отсюда получают и тем большую выгоду и удовольствие имеют.

5-е. О лошедях, которые в прошлом 1760 г. попались в Калмыцкую волскую орду и по собрании со здешней стороны возвращены, была между киргис-кайсаками Берического, Кетинского, Байбактинского и других родов немалая ссора и драка, всякой из тех лошадей присвоял себе, приговаривая одни другим, что у них и лошадей нимало в здешнюю сторону не попало, а они вступаются и клеплют, якобы лошади их калмыками и рус[с]кими людьми захвачены напрасно, показуя, якобы у них лошадей захвачено сорок санов, то-есть четыреста тысяч, но у них и у всех не более как тысяч до тритцати пяти в калмыцкую орду захвачено и около Яика от зимы и от безкормицы попадало. Итако-де они российскую сторону клеплют толь многим числом напрасно.

6-е. Впротчем на российскую сторону как от хана и от солтанов, кроме вышеписанного их намерения о непропуске купцов на торг, так и от киргисцов, кроме ж джагалбайлинцов, никаких худых предприятей и намереней он, Сеит, не слыхал, только они, киргисцы, сами, по притчине происходящих от некоторых их плутов киргисцов под российския места набегов и воровства, от российской стороны опасность имеют, как бы-де за плутов и добрым их людям раззорения причинено не было.

7-е. Между киргисцами ж слух носится, что китайское войско в зенгорских местах поныне находится, а о намерениях оного ничего не слышно, только сказывают, что посыланным от Аблай-солтана людям китайского войска начальники говорили, чтоб бн, Аблай-солтан, с ордою своею, естли они, китайцы, с Россиею войну иметь будут, то б к России не приставал и им бы, китайцам, не мешал, на что-де Аблай-солтан сказал, что он при России тритцать лет уже находится и собою-де ничего учинить не может, потому что-де он хотя и владелец, но только солтан, а в орде-де их больше ево есть Нурали-хан, и без позволения-де ево, ханскова, и без совету с протчими владельцами ничего делать не будет.

Более же сего ничего он, Сеит, не видал и не слыхал, и приметить не мог, и в том под сим своеручно подписуется.

К подлинной скаске писарь Сеит Касимов рус[с]ким письмом руку приложил.

Петр Чючалов.
Регистратор Василей Цедвинцов.

АВПР, ф. 122, 1761 г., д.4, лл. 126-131 об. Копия.