№ 236

1760 г. июля 18. — Указ Коллегии ин. дел оренбургскому губернатору А. Давыдову о необходимости укрепления связей со Средним жузом.

Указ к оренбургскому губернатору, тайному советнику Давыдову.

Получено здесь доношение Ваше от 13 апреля сего 1760 г., из которого усмотрено, что посыланныя от Вас в Среднюю киргис-кайсацкую орду к Аблай-солтану под претекстом препровождения бывшаго здесь посланца аво Юлбарис-солтана оренбургского гарнизона порутчик князь Ураков и тамошней переводчик Гуляев в Оренбург 7 апреля возвратились и о обстоятельствах онаго Аблай-солтана показали. Что он, Аблай-солтан, сколько они разведать могли, в Средней киргис-кайсацкой орде владельцом находится в одном токмо Атагайском роду, а протчими родами управляют другия солтаны и старшины. Ханом же почитается и ныне у них дядя его, Аблаев, Абулмамет-хан, котораго не только киргис-кайсаки и протчия их солтаны и старшины, но и сам он, Аблай-солтан, придерживаются и советам его следуют. Ибо хотя он, Абулмамет-хан, пребывание имеет в городе Туркестанте, однакож в летния времяна и в ту орду приезжает в Алтай-Аргинской род и, будучи тут чрез несколько времяни, знатныя их киргис-кайсацкия дела производит, каковых Аблай-солтан без него собою решить не может. Сверх того, два Абулмаметхановы сына Булат и Абулфаиз солтаны, один в помянутом Алтай-Аргинском, а другой з Карагирей-Найманском родах и владельцами находятся, да и чтоб в протчем Аблай-солтана киргис-кайсаки ханом признавали как прежде разглашалось, того нет и не слышно. Кроме того, что его, Аблая, против других почитают токмо за лутчаго, потому что он проворнее и в добычах признавается за щастливаго. При всем том хотя оныя порутчик Ураков и переводчик Гуляев по данному им наставлению, чтоб его, Аблай-солтана, отправить чрез то от китайской стороны, ему наедине о ханстве со здешней стороны и внушали, но он на то отозвался, что сие дело немалое и ему без совета дяди его Абулмамет-хана, котораго он и за отца себе почитает, предпринять того неможно. И потому Вы разсуждаете, что он, Аблай-солтан, ханское достоинство отсюда принять и тем онаго Абулмамет-хана раздражить, кажется, весьма не похочет, да по примечанию порутчика Уракова и переводчика Гуляева никакой к тому склонности не имеет и от приезда в Оренбург под разными претекстами отговорился, яко же и их порутчика и переводчика в бытность их в Средней орде содержал не в своем улусе так, как прежде обыкновенно делал, но в некотором от себя отдалении, у одного старшины.

Между тем они, Ураков и Гуляев, в бытность их тамо слышали, что в зенгорских местах на реке Иле и город уже с китайской стороны построен, которой тем именем Иля и называется, где китайцы с киргис-кайсаками Средней орды и торгуют, а той же орды Карагирей-Найманского роду, в котором владельцом находится Абулмаметханов сын Абулфяиз-солтан и действительно кочевье свое на зенгорских местах, при урочище Каратал имянуемом, имеет, куда и Аблай-солтан от киргис-кайсак того [608] рода призывается. А знатной сей орды старшина Кулсара-батыр, у котораго они, Ураков и Гуляев, в обратной их проезд случай имели быть, сказывал им, что Аблай-солтан еще прошлаго лета откочевать туда с улусом своим намерен был, но им, Кулсарою, от того удержан, потому больше, что как он, солтан, находится в Атагайском роду, в котором и он, Кулсара, и киргис-кайсаки в оном все его, Кулсарины, родственники, то без его, Кулсарина, совета и делать ничего не могут и что он, Аблай-солтан, однако же непременно намеренным остается на зенгорския места откочевать. Напротив того, у лутчих их людей такое разсуждение, чтоб им от России отнюдь не откочевывать, ибо когда им на зенгорския места откочевать и к китайцам приближиться, то небезопасно, чтоб китайцы каким-нибудь образом их не обманули и так, как зенгорцов, не разорили, и для того Абулмамет-хан, Аблай-солтан и все они, старшины, весною намерены были собраться в Карагирей-Найманской род, в котором Абулмаметханов сын Абулфяиз-солтан находится. Для совета о том, также и о взятых киргис-кайсаками в плен под имянем уранхайцов живущих на реке Каруне российских подданных татарах, при котором случае он, Кулсара, о пользе здешней стараться не преминет; и что на том совете будет положено, с тем он, Кулсара, либо сына своего в Оренбург пришлет, либо сам с другим тамошним старшиною Кулякой-батырем приедет; а между тем у них намерение есть, дабы с таким же известием и к китайскому хану посланцов отправить, а за всем за тем он, Кулсара-батыр, просил, чтоб его самаго и его детей в прозьбах их со здешней стороны не оставляли. А сверх того, и о определении ему, Кулсаре, как и Аблай-солтану, годоваго е. и. в. жалованья, представляя, что он большее против Аблай-солтана к здешней стороне имеет усердие, в разсуждении бы чего и с Кулякой его не сравнивать, ибо он его старея.

Итак, Вы сюда представляете, что хотя определенное ему, Аблай-солтану, годовое е. и. в. по триста рублев жалованье и определено отдавать ему самому при приездах его в Оренбург, но понеже он от приезду туда нынешняго лета порутчику Уракову и переводчику Гуляеву отговорился, да и впредь, чтоб он в Оренбург приехал, не уповательно и что между тем он, Аблай-солтан, к находящемуся на Уйской линии в Троицкой крепости полк. Родену писал, чтоб то определенное ему жалованье производить ему по способности из оной Троицкой крепости. Для того Вы и определили полк. Родену, дабы он в случае от него, Аблай-солтана, за тем присылки, жалованье на нынешней 1760 г. с надлежащею осторожностию, чтоб такая присылка прямо от него, Аблай-солтана, была, к нему отпустил. Но впредь, естли он, Аблай-солтан, сам за тем приезжать не будет, а станет присылать нарочных с письмами, такое жалованье к нему отпускать ли и из Оренбурга ль или из Троицкой крепости, также ежели он, Аблай-солтан, когда-либо в Оренбург или в Троицкую крепость сам приедет, а при нем и старшины их будут или же и одни старшины, а особливо знатныя и к здешней стороне усердныя Кулсара и Куляка батыри, когда в приезде случатся, из которых первой и о определении ему годоваго жалованья просит, то им по примеру с Нурали-ханом киргис-кайсацким приезжающих, а Аблай-солтану сверх определеннаго жалованья так, как и оному Нурали-хану, дачи чинить ли и поскольку кому или до коликой суммы на всех генерально держать, о всем том просите Вы отсюда указа, донесши при том, что Вы по письму, к Вам от Аблай-солтана присланному об отпуске к нему из Петропавловской крепости муки и круп писали на сибирския линии к командующему тамо генералу-майору Веймарну, чтоб он к нему, Аблай-солтану, в случае от него присылки, отпустил того рублев на тритцать в щет определенной в Оренбурге на заграничныя росходы суммы.

На все оное Вам в резолюцию объявляется. [609]

Когда и ныне в Средней киргис-кайсацкой орде бывшей издавна в оной Абулмамет-хан несмотря на то, что он времянно в ту орду приезжает, а живет больше в городе Туркестанте, немалую силу имеет и помянутой Аблай-солтан сам его почитает и советам его следует, то при таковых обстоятельствах никакой пользы не было бы со здешней стороны стараться учредить в оной орде другаго хана, пока сей Абулмамет-хан в живых находиться будет, а желательно уже токмо, чтоб и в сей орде избираемой по нем хан так, как в Меньшой, по смерти Абулхаир-хана сын его Нурали, по избрании народном, от е. и. в. в том достоинстве подтвержден, о такой же и себе просил подтверждении, о чем в свое время, естли способы к тому подадутся, Вам и командующему на сибирских линиях и постараться будет надобно.

Ныне же главнейшее в разсуждении сей орды дело состоит в том, чтоб, сколько возможно, удерживать тамошней народ при здешней стороне и притом иметь частыя и достоверныя известия и о настоящих их с китайцами произхождениях.

Но что до перваго касается, то по состоянию сего народа иного способа к тому нет, как при удобных случаях лучшим из них людям искусным образом внушать и толковать, сколь безопасно они находятся, кочуя со всякою свободою при здешних границах и что напротив того о китайцах и самим им известно, как худо они с своими подданными поступают и их изнуряют. А между тем признавается здесь також-де небезполезным, что и Аблай-солтан, которой и по примечанию порутчика князя Уракова и переводчика Гуляева в той орде не без силы же имеет уже и определенное ему годовое е. и. в. жалованье, для котораго он, по известному киргис-кайсацкаго народа лакомству, чаятельно совсем от здешней стороны отстать не похочет, но всемерно и впредь, хотя для виду, о непременной своей верности уверять не престанет, чем по настоящей необходимости и довольствоваться можно.

Итак, хотя б он, Аблай-солтан, и никогда в Оренбург не приехал, как и чаятельно, определенное ему жалованье и чрез присылаемых oт него за тем с его письмами из Оренбурга ли или из Троицкой крепости, откуда ему способнее будет, а притом по прошениям его некоторое число и хлеба отправить к нему по тех пор будет надобно, пока он какой-нибудь явной и такой противности к здешней стороне не учинит, чтоб оная напротив того касалась к явной услуге к китайской стороне и которая больше стерпима быть не могла б, в чем однако же Вам надобно будет поступить тогда по здешнему наставлению.

Естли же бы он паче чаяния приехал когда в Оренбург, Вы должны будете принять его ласково и таким образом с ним обходиться, чтоб он с Вами с удовольствием разстался. Для чего определяется Вам не только его самого, но и будущих при нем старшин и протчих киргис-кайсак при отпуске наградить из казны пристойными вещми по тем примерам, как то было неоднократно в приезд в Оренбург Меньшой киргис-кайсацкой орды Нурали-хана с его свитою, только с некоторою пред ханом малою убавкою. Ибо по здешнему разсуждению кажется, лутче потерять несколько иждивения, нежели его, Аблай-солтана, и тамошних старшин; при таком их в Оренбург приезде, куда естли они когда приедут, то без сумнения в надежде получения подарков, отпустить при настоящей в них нужде с огорчением, почему и старшин оной орды, хотя б они и без Аблай-солтана не только к вам в Оренбург, но и в Троицкую крепость приехали, без некоторого удовольствия не отпускать, особливо же когда случатся в приезде уже известные к здешней стороне доброжелательная старшины Кулсара и Куляка, которыя уже и напредь сего многия опыты о верности своей оказали сообщением потребных известен о своих ординских обстоятельствах. [610]

Но чтоб о настоящих Средней киргис-кайсацкой орды с китайскою стороною происхождениях иметь здесь частыя и достоверныя известия. Всего лутче было б, чтоб Вы прямо к Аблай-солтану под разными претекстами посылки делали, но как он с некотораго времяни с китайцами запутан, почему, может быть, почитая и посыланных от Вас порутчика князя Уракова и переводчика Гуляева за подсмотрщиков своих и возимев от них подозрение и в своем улусе содержать их не похотел, да и напредь сего уже он неохотно видел у себя присыланнаго к нему с оренбургской стороны от генерала-майора Тевкелева тамошняго переводчика Арапова, о котором он к нему имянно писать не усумнился, чтоб больше к нему присылали не был, то по сему непосрадственныя с Вашей стороны к нему отправления кажется послужили бы токмо по варварскому его и всего киргис-кайсацкаго народа состоянию к напрасному подозрению. Потому для получения потребных известей надобно иметь другой, не толь много к примечанию киргис-кайсак побуждающей способ, но таковых по здешнему разсуждению находится два. Первой, чтоб командующей в Троицкой крепости полк. Роден, а другой, чтоб командующей по сибирским линиям генерал-майор Веймарн, делали частыя, но под разными и пристойными претекстами в Среднюю киргис-кайсацкую орду посылки. Надобно токмо, чтоб к тому употреблены были люди способныя, к чему по здешнему разсуждению признаваются удобнейшими из тамошних татар, нежели из служивых людей, ибо для посылки офицера не всегда сыщется пристойной претекст, а что протчия чины редко в состоянии были о порученных им делах достаточныя известия подавать, о том многия по Колл. ин. дел примеры находятся, а татара, будучи с киргис-кайсаками однозаконцы и одного языка, толь более уже и способа имеют доходить до их поверенности и о потребном разведывать, только чтоб к здешней стороне были верны и надежны.

По здешнему разсуждению кажется, что буде каких-нибудь дел между тем не случится, по которым можно будет с Вашей стороны и прямо нарочных отправить к Аблай-солтану, которых бы к нему присылка вероятным образом за излишную не казалась, таковых нарочных надобно будет между тем отправлять к доброжелательным к здешней стороне тамошней орды старшинам Кулсаре и Куляке батырям, а особливо к первому, как во всей тамошней орде сильному, к которому при таковых случаях вместо испрашиваемаго им жалованья посылать должно в подарок из казенных по киргис-кайсацкому обыкновению пристойных вещей. Таким образом, чтоб с обоих сторон, то есть с оренбургской и сибирской, доходило к нему в год рублев на сто, а старшине Куляке поменьше того. Однако же, чтоб о всем том ни Аблай-солтан, ни же кто другой из их орды ведать не могли, ибо чем скрытнее они, обязанными будут, тем более по своему лакомому состоянию за должность будут почитать, и о своих ординских обстоятельствах в здешнюю сторону объявлять и подчиненных им людей в надежде большей корысти при том удерживать.

Каков же по сим делам отправлен из Колл. ин. дел указ и к сибирскому губернатору, тайному советнику Соймонову, а в Прав, сенат подано будет доношение, чтоб позволено было Вам на сии расходы держать деньги, не описывая сюда; с оного прилагается при сем копия.

Дан в С.-Петербурге 18 июля 1760 г.

Подлинной подписан по сему: граф Михайла Воронцов.

АВПР, ф. 122, 1760 г., д. 3, лл. 54-63 об. Отпуск.