№ 221

1758 г. июня 26. — Донесение генерал-майора А. Тевкелева и колл. советника П. Рычкова Коллегии ин. дел о результатах поездки переводчика Я. Гуляева к хану Нурали с целью выяснения внутренней обстановки в Малом и Среднем жузах.

Секретно

Оной Гос. колл. от 26-го майя между протчаго доносили мы, что в киргиз-кайсацкую орду к Нурали-хану отправлен от нас здешней переводчик Яков Гуляев, которому на словах приказано было, будучи там, разведывать, нет ли к нему каких подсылок ис Средней орды от Аблай-солтана и в каких намерениях обстоит он, хан, з братьями и тамошние старшины в разсуждении Аблая и китайских, чинимых к нему, приманок. А притом велели ему, Гуляеву, от себя стороною наклонять ево, хана, и братьев ево, ежель с ними увидится, к приезду сюда для тех потребностей, о которых в предозначенном и в преждепосланном с сержантом Белоусовым от 19 майя ж с прошением революции от нас же донесено. А сего июня 19-го оной переводчик оттуда возвратился, с которым от помянутого хана и от брата ево Айчувак-солтана получены письма, с коих переводы. А с сказок, взятых у того переводчика и у ханского писаря (кой, выпросясь у хана для [564] своих нужд, с ним же, Гуляевым, сюда приехал) копии при сем покорнейшем прилагаем.

Ис писем их Гос. колл. ин. дел изволит усмотреть, что оба они, как хан, так и брат ево Айчувак-солтан, состоят в верности их непоколебимо. А хан и оие к нам пишет, ежель какая ему по высочайшему е. и. в. указу от нас служба приказана будет, которая б токмо достойна и в угодность е. и. в. была, то он ее по подданической верности всегда, елико возможности будет исполнять почтится и к свиданию с нами быть, когда за тем пришлется от нас нарочной, обнадежил, да и к брату своему Ералею-солтану от себя писал, и письмо наше, посланное к нему с нарочным, отправил. То ж и Айчувак-солтан, которой при нем, хане, находится, пишет. В скаоках же переводчиковой и писарской значится следующее, а имянно:

В первой. Помянутой Ерали-солтан еще прошлой осени с киргизцами Меньшой и Средней орд отлучился для поиску и добычи к воставшим зюнгорским калмыкам, где над предавшимися в китайскую сторону имел он разные авантажи, а потом остался он в киргиз-кайсацкой Большой орде, потому что тамошние киргизцы желают ево иметь v себя ханом, а один из них знатной бий и дочь свою в замужество за него отдает. Токмо-де он, Ерали, на то не склоняется, а хочет о том советовать з братом своим Нурали-ханом и потребовать совету и наставления от меня, Тевкелева.

2. Посыланные-де от Аблай-солтана х китайскому богдыхану киргисцы к нему, Аблаю, возвратились со обнадеживанием, что киргисцы от него, богдыхана, оставлены будут в покое, и прикажет для них установить торг и мену гораздо прибыточнее здешней, а притом велит.у них лошадей и другой скот (выменивать дорогою ценою.

3. Сам Нурали-хан ему, Гуляеву, сказывал, что с теми Аблаевыми людьми китайской богдыхан и к нему то ж самое наказывал, да и письмо прислал, склоняет ево, хана, на свою китайскую сторону, обнадеживая, что он от него не только из детей ево, но и никаких аманатов, как то он в Россию отдает, не потребует, да и содержащихся-де в России аманатов высвободит и впредь до того не допустит. Которое письмо Аблай-солтан хотел к нему, хану, прислать с некоторыми ис тех, ево бывших в китаях, посланцов, но по отъезде ево, Гуляева, получено еще не было), однак-де помянутой хан на все то не склоняется и намерен пребыть в непоколебимой к е. и. в. верности. Да и то письмо, когда прислано будет, отдать мне, Тевкелеву, и моих наставлений требовать и по них исполнять будет.

4. Китайскаго-де войска командир Аблай-солтану велел сказать: ежель бывшей зюнгорской владелец Амурсанань ^:из России выдан не будет, то-де ему указано против России действовать оружием, чтоб Аблай с ордою своею чинил им, китайцам, вспоможение. Токмо он от того, как подданной е. и. в., отрекся.

5. Нурали-хан приказывал ему, Гуляеву, здесь сказать, ежель от здешней стороны востребуется поиск над китайским войском и о том хану и киргизцам указом повелено будет, то они с радостию на них, китайцов, пойдут, о чем он, Гуляев, и кроме хана от многих киргизцов слышал, что многие того желают. Да и сие многие ж говорили: ежель я, Тевкелев, при российском войске сам туда пойду, то б они, хотя б и хан не пожелал, собою весьма многие на них, китайцов, поехали.

6. Бывшей в Хиве Каип-хан находится ныне в орде при отце своем Батыре-солтане. И хотя покушался паки хивинского ханства доступить, но хивинцы ево уже не пустили, и якобы оба они намерены уже приехать к Нурали-хану с покорностию и просить от него вспоможения, как бы семейство ево, Каипово, оттоль высвободить. Но хан-де и в том без совету со мной, Тевкелевым, ничего зделать не намерен, а на место ево, Каипово, в Хиве ханом определен из Бухарин Шатемирханов сын, а как ево зовут, [565] неизвестно. Впротчем, он, Гуляев, в той своей сказке уверил, что он, хан, приехать сюда охотно желает, как скоро от лас к нему о том будет сообщено, чего и ожидать будет, а притом и братья ево, Ерали и Айчувак солтаны, к тому времяни будут.

Из скаски же писарской уважается больше то, якобы китайской богдыхан на местах зюнгорских калмык намерен, построя города, населить в них китайцов, а бывшие во владении зюнгорском города Малой Бухарин — Ташкент, Кашкар, Яркант и пр., почитает уже и ныне своими, а по построении означенных новых городов и податьми обложить их намерен. Войска-де китайского, в тамошней стороне расположенного, находится осьмнатдать санов, то есть сто восемьдесят тысяч, и киргизцы-де оттоль многочисленного войска находятся в великой опасности. Он же, писарь, объявил о башкирцах, что по прибытии уже к хану помянутого переводчика, слышал он, писарь Меньшей орды, от киргизцов, якобы пред нынешнею веаною башкирцы Сибирской дороги Катайтерсяцкой волости приезжали к Аблай-солтану с прозьбою, чтоб он принял их в свою протекцию и дал-бы им, для житья землю, обещая в самом скором времяни к нему приехать, а по какой притчине, того он, писарь, не слыхал, чим их бутто б он, солтан, и обнадежил.

Что касается до предписанных китайских к киргиздам посылок и приманок, то мы предварительно Гос. колл. ин. дел от 19-го майя доносили уже, коим образом могли они последовать, когда китайской богдыхан владение свое в Зюнгории утвердить похочет, что, как выше значит, и в самом уже деле происходит, а впредь, может быть, от него и более чиниться не будет. И хотя мы при первом нашем о аих делах разсуждении осмелились Гос. колл. ин. дел представить наше слабейшее мнение, как нужно для пресечения того в запас с Нурали-ханом и с протчими киргискими владельцами и с старшинами, не отлагая сего вдаль, трактовать, о том, чтоб они х китайской стороне были непреклонны, а притом бы и план зделать к подвижению их на китайцов, -ежель то указом е. и. в. будет повелено и пр., чего ради и к свиданию их стороною наклонять разсудили, в чем, как выше явствует, и успех кажется, ибо хан, з братьями не столько к свиданию с нами склонен оказуется, но и к поиску над китайцами прежнее свое обещание подтверждает, и ежель повелено будет готовым себя представляет, а о том же и киршсцы посыланному отсель переводчику говорили. Но понеже мы, не получа на те прежния наши представлении от оной Гос. колл. прошенной резолюции, а к тому и от сибирского губернатора о нападении китайцов на сибирсюия линии, как то указом же е. и. в. из оной же коллегии от 19-го числа марта повелено, никаких известей не имея, в такие с ним, ханом, и з братьями ево разсуждении прежде времяни точно вступить сумневаемся. Того рада о всем вышеписанном покорнейше донося, просим как на те преждепосланные наши доношении, так и на сие снабдить нас милостивою резолюциею непродолжительно, дабы мы на основании тоя с ним, ханом, з братьями ево и старшинами поступать и исполнять могли. Ибо хотя от сибирского губернатора и ни отколь таких известий поныне нет, чтоб те китайцы к нападению на сибирския линии отваживались, однак и бес того, как мы прежде нижайше доносили, киргизцов зарань к тому привесть нужно, чтоб на такой случай, когда понадобятся, были они готовы, чего ради с сим и отправлен от нас нарочно Пограничной моей, Тевкелева, комиссии толмач Уразай Абдуллин, которому прогонные деньги из здешней губернской канцелярии в один путь дватцать один рубль семьдесят одна копейка выданы. А между тем, чтоб время продолжить, будем к нему, хану, писать что я, Тевкелев, по силе указов и по должности моей имею нужду для некоторого распорядку ненадолго отъехать отсель в башкирския жилища, отколь возвратясь, отправим к нему, хану, нарочного с желанием и прозьбою о овидании, о чем и к братьям ево отпишем, ибо [566] и в самом деле потребность (находится, чтоб мне, Тевкелеву, в близлежащие отсюда башкирские жилища для некоторого по губернской канцелярии распорядку съездить, куда и поеду на сих днях, поруча здесь в отсутствие мое правление секретных и заграничных дел, что случится, советнику Рычкову с надлежащим наставлением.

О вышеписанных же полученных известиях и к сибирскому губернатору г-ну тайному советнику Соймонову и к брегадирам Бахметеву и Фрауендорфу для ведома и надлежащего исполнения в силе указов е. и. в. от нас сообщено. Что же в переводчиковой скаске упоминается об обиде ехавшего сюда на торг ходжи, о том к находящемуся здесь при воинской пограничной команда брегадиру князю Путятину было сообщено с требованием, дабы он о том по команде своей надлежащее разсмотрение учинил и того ходжу удовольствовал.

Что ж принадлежит до показанного в писарской скаске о башкирцах Катайской волости, якоб они намерялись к уходу в киргиз-кайсацкую Среднюю орду и с требованием там пристанища, еще прежде весны посылали от себя к Аблай-солтану нарочных людей, обещая тот уход вскорости учинить, то хотя сие по нынешним обстоятельствам кажется весьма невероятно, да и назначенное к тому их уходу время уже минуло, но понеже по справке в губернской канцелярии з делами подобное сему находится, а имянно, в прошлом еще 1757-м г. оной волости башкирцы, жалуясь на старшину своего Даута Яналина во многих причиненных им от него обидах и судясь с ним от продолжения того дела, а паче, что оно после бывшаго уже по форме суда отослано было в Уфимскую провинциальную канцелярию, в такую огорчительность вошли, что чрез присланных от себя велели здесь, в губернской канцелярии, объявить, ежели оное их дело в губернской канцелярии разсмотрено не будет, то они, не терпя наглых от помянутого их старшины обид, чтоб с ними ни последовало, принуждены будут в Киргискую орду уйти, показав, что им туда дорога знакома. И хотя сие их объявление в губернской канцелярии тогда ж было записано и оставалось без резолюции просто, а как оно в феврале месяце нынешнего году в сведение наше пришло и напомянуто от мае было г-ну действительному тайному советнику и кавалеру Ивану Ивановичу Неплюеву со уважением, что такого дела без раземотршия и резолюции оставлять неможно, почему вобще с ним и учинено определение, дабы в прекращение тех башкирских ссор оное дело из Уфы пока взять сюда и по порядку произвесть здесь, почему оно и взято. А наконец все они в том примирились, чим оные затруднении .и окончились. Но как оной старшина Даут человек весьма худого состояния и по другим делам подозрителен, да и из тех башкирцов некоторые есть сумнительны и не весьма надежны, того ради в запас о имении в том надлежащей предеторожности по линии к брегадиру Бахметьеву и еще куда надлежало от нас сообщено. А к тому и я, Тевкелев, будучи ныне в Башкирии поблизости той волости, состояние их ие премину раземотреть. Означенного ж старшину, на которого ныне новые жалобы произошли, по притчшне тех жалоб определим Уфимской провинциальной канцелярии взять в Уфу и так из оной волости отлуча ево, иметь до указу в Уфе при том следствии, а буде возиадобится по окрестностям, то можно ево от старшинства <и вовсе отрешить, а на место ево определить другаго, от которого б таких затруднений и беспокойств не было, о чем от нас и в Прав, сенат, по притчине вышеозначенного объявления, ныне донесено.

Алексей Тевкелев.
Петр Рычков.

В должности секретаря коллегии регистратор Петр Чучалов.

АВПР, ф. 122, 1758 г., д. 4, лл. 76-81.