№ 37

1732 г. июня 20. — Донесение переводчика М. Тевкелева Гос. коллегии ин. дел о нападении султана Батыра и старшины Бахтыбая на караван полк. Гарбера, ехавшего в Хиву и Бухару и о столкновении казахов с калмыками.

Понеже указ е. и. в. всемилостивейшей государыни императрицы из Гос. колл. ин. дел, отпущенной из Москвы декабря 2 дня прошедшаго 1731 г. в Кайсацкой орде получен апреля 9 дня сего 1932 г., в котором написано, чтоб по отправлении врученной мне в Кайсацкой орде комиссии съехатьса у Аральского моря с полк, от артилерии г-ном Гарбером, которой отправлен в Хиву и в Бухары. И, съехався, о предложениях и желаниях бухарского и хивинского ханов, о подданстве их к е. и. в. обстоятельно сообщить. И ехать с ним, полковником, для того дела в Хиву и в [89] Бухары, понеже ему, полковнику, помянутых ханов в подданство е. н. eu принять велено. И во всем ему, полковнику, чинить всякое споможение. А я, нижаеши, будучи в Кайсацкой орде, о нежелании бухарского и хивинского ханов к е. и. в. в подданство уведомилса подлинно, понеже от Абулхаир-хана декабря 19 числа прошлого 1731 г. послан был сын ево Нурали-салтан к хивинскому хану и всей Хивинской речи посполитой, чтоб и они были в подданстве империи Рос[си]йской. А возвратился Нуралы-салтан в Кайсацкою орду марта 2 дня сего 1732 г. от Хивинской речи посполитой с великим недовольствием и озлоблением за то, что он, Абулхаир-хан, со своею ордою пошел в подданство рос[си]йское. Токмо он, Абулхаир-хан, за ту обиду сына своего объевил с хивинцами войну и послал сына своего, Нуралы-салтана, сообщаясь с оральским ханом, Хиву воевать.

А марта 28 дня сего [1]732 г. уведомилса я чрез Абагай-салтана, что г-н полк. Гарбер, не доезжая Хивы, кайсаками ограблен. Таким образом, понеже он, Абагай-салтан, ездил з Батыр-салтаном в Трухменскую землю воевать трухменцов, а войска при нем, Батыр-салтане, было 1750 человек. И, едучи в Трухмень, от него, Батыр-салтара, отстал один из противной партии старшина Бахтыбай и с ним кайсаков 150 человек, которыя поехали к волским калмыкам, чтоб отогнать лошадей. А Батыр-солтан, ведая, что калмыки в подданстве е. и. в., отправил от себя со известием двух человек х калмыцким владельцом, чтоб от онаго Бахтыбая были опасны. И наехал оной вор Бахтыбай на г-на полк. Гарбера и осадил ево на степи в безводном месте. И сидел-де он, г-н Гарбер, от него в осаде 12 дней. А Батыр-салтан, как возвратилса назад, уведомились при нем войско кайсацкое, что оной вор осадил г-на полк. Гарбера, поехали к оному вору в помощь. А он, салтан, от такова их намерения унять не мог, понеже они, кайсаки, люди вольныя и ханов мало слушают. И как приехали ко оному Бахтыбаю и вознамерились, соединясь с ним, Бахтыбаем, ево, г-на Гарбера, розбить и пожитки разграбить, а самих в полон побрать. Токмо он, Батыр-салтан, да один доброжелательной старшина Тягриберди их, кайсаков, до того не допустили и уговорили их, чтоб они, кайсаки, взяли у него, г-на Гарбера, пожитку половину и на том помирились. И дал-де им, кайсакам, г-н Гарбер двести пятьдесят верблюдов с товарами, а двести пятьдесят верблюдов с товарами ж взял себе. И как он, Батыр-салтан, приехал в Кайсацкую орду, уведомился Абулхаир-хан и все знатная старшина, что кайсаки такую пакость учинили, жестоко на него, Батыр-салтана, осердились. Токмо он, Батыр-салтан, от того со свидетельством оправдился, якобы он тому не виноват и о том доброжелательныя старшина зело имели сомнение, что плуты их чинят такия пакости, а е. и. в. на них на всех гнев держать будет. Токмо я доброжелательных старшин обнадеживал тако понеже указом е. и. в. за дела плутов добрый люди наказаны не бывают, ибо всяк по своим делам сам ответствует, и на то все доброжелательныя старшина обратились и наивящее себя в верности утвердили. А Батыр-салтан многократно просил меня со слезами, чтоб я отписал об нем в Гос. колл. ин. дел ево оправдать, понеже, хотя зделали такую пакость кайсаки, а злое слово осталось на него.

Також-де Букенбай-батыр советовал мне, чтоб я в собрании неприлежно оной тавар претендовал, понеже-де противныя кайсаки еще не вовсе в подданстве рос[си]йском утвердились, а как-де утвердятся, то-де и после можно на них взыскать.

Да в феврале месяце сего году кайсаки поехали х калмыкам волским, чтоб отогнать лошадей. А Букенбай-батыр, показуя верность к е. и. в., послал от себя х калмыцкому владельцу Доржи Назарову со известием семь человек, чтоб они от кайсаков были опасны, которых на дороге поймали еицкия казаки. А он, Букенбай-батыр, о измене к е. и. в. калмыцкого владельца Доржи Назарова с сыном тогда не знал и просил меня он, [90] Букенбай-батыр, чтоб я отписал в Гос. кол л. ин. дел, дабы оныя кайсаки, семь человек, за ево верныя к е. и. в. службы были освобождены и присланы б были для отдачи в город Уфу.

Да прошедшаго майя в 11 день в Кайсацкую орду к Абулхаир-хану приехали от калмытцких владельдов от Доржи Назарова и от сына ево Лобжи два человека калмык с письмами, называемыя Берген-Хашка да Мюнко, которыя присланы от них, владельдов, в Кайсадкую орду нарочно возмущать Абулхаир-хана, и Букенбай-батыря, и Исет-батыря и всю Кайсацкую орду, чтоб они не шли в подданство росиское и дали б кайсацкого войска, соединясь с калмыками Доржи Назарова, воевать росиския городы и сына Аюки-хана — Черендундука. А наибольше возмущали итить воевать росиския городы, понеже-де росиской народ люд невоенной, яко сарты, сиречь посацкия или пахотныя мужики. А Доржи Назарова сын Лобжа почитает росиских людей вместо мышей, и может-де он, Лобжа, рус[с]ких людей отдать кайсаком, взяв за уши. Також-де оныя, Доржи Назарова с сыном присланныя калмыки, тяжко поносили высокую и дражайшую персону е. и. в. всемилостивейшей государани императрицы везде в публичных местах. И объявили оные калмыки кайсаком, что Доржи Назарова сын Лобжа столько побил росиского войска, что их калмыки ездили не на земле, но на телах росиского войска. И объевили оные посланцы Абулхаир-хану, что владелец их Лобжа желает отдать дочь свою за сына Абулхаир-хана и даст-де приданова калмык и всякого скота довольное число. Також-де обещали Букенбаю-батырю и Исет-батырю по 200 лошадей и по 100 верблюдов. И потом я, нижайши, стал в рассуждение говорить Абулхаир-хану, и Букенбаю, и Исет-батырям, чтоб они к е. и. в. всемилостивейшей государани императрицы всеросиской многие свои верныя к привождению кайсацкой народ в подданство росиское труды не теряли и на слова, неосновательныя и возмутительныя калмыцких посланцов, не смотрели и плутовским бы обманом не верили, и не отложились бы они от Рос[с]иской империи, и стояли б по присяге своей крепко и постаянно, понеже Рос[с]и[й]ская империя в свете славное государство, яко непоколебимой столп. И когда кайсацкой народ увидит на себя от неприятелей нападения, то может вся орда кайсацкая спастися высокою протекцией) Российской империи и жить будет спокоем. А оныя плуты и изменники, Доржа Назаров с сыном Лобжою, яко ветры, не токмо чтоб другому народу помогать могли, и себе основания не имеют. И прежде сего они охранены от неприятеля бывал[и] высокою протекцию е. и. в. и потому можно знать, что он, Доржа, токмо с сыном плутуют. А главной их калмыцкой Аюки-хана сын, Черендундук, стоит и ныне е. и. в. во всякой верности, а он, изменник Доржа, с сыном своим Лобжою будут за их противныя поступки указом е. и. в. всемилостивейшей государыни императрицы всерос[с]ийской наказаны, а присланныя калмыки за продерзностныя слова будут повешены. И на то Абулхаир-хан и Букенбай- и Исет-батыри сказали, что они сами знают, что калмыцкая орда — ветер, а Росиская империя — непоколебимой столп, и от Росиской империи до смерти своей руки своей не отмыть, и до капли своей крови е. и. в. по присяжной своей должности служить верно будет. И при отпуске оным калмыцким посланцам объевил Абулхаир-хан тако, что он, Абулхаир-хан, со владельцом их, Доржою Назаровым, и сыном ево, Лобжою, единомышленно росиских городов воевать не будет и своего кайсацкого войска к ним не пошлет, и дочь владельца Лобжи он, Абулхаир-хан, за сына своего не возьмет, и на великие приданыя не соблазнитса для того, что он, владелец Лобжо, стал быть е. и. в. противен; и присягу свою не нарушеет, и тем изменническое имя себе не примет. И Букенбай-батыр к нему, владельцу Дорже-Назарову, по письму ево не поехал. И ежели за такия их противности повелено будет указом е. и. в. владельца Доржу Назарова и сына ево Лобжу [91] разорять, то он, Абулхаир-хан, пойдет со всем своим кайсацким войском разорять оных владельцов со всяким своим усердием. А числом кайсаков в Средней и в Малой орде имеетца восемьдесят тысяч кибиток. И в приезд оных калмыцких посланцов столько трудилса Абулхаир-хан, и Букенбей и Исет батыри, чтоб, смотря на слова калмыцких посланцов, Кайсацкая орда не возмутилася: хотя б всякой подданной по своей должности возымел такия верныя труды, понеже уже многия кайсацкая старшина на возмутительныя слова колмыцких посланцов обратилиса было. Однако, славо богу, трудами Абулхаир-хана и Букенбай-батыря вся орда утишилоса, и да такой злой причины не допустили, и оных колмытцких посланцов хотели самих послать к е. и. в. Токмо того им зделать было нельзя, понеже колмытцкыя владельцы удержали у себя кайсаков из старшин пять человек, пока их посланцы возвратятся. Да и в Среднею орду отправлены от него ж, владельца Доржи Назарова, с сыном два ж человека «колмык для возмущения ж, и просить войска воевать росиских городов, и отговаривать, чтоб Средняя орда не шла в подданство росиской империи.

Токмо минувшего майя в 21 день приехал ко мне ис Средней орды знатной старшина Чакчак-Букенбай-батыр. И он, Букенбай-батыр, как уведомился чрез меня, что колмыцкие посланцы поехали для возмущения в Среднею орду, и отправил от себя наскора в Среднею орду к знатным старшинам, чтоб они на возмущения колмыцких посланцов не смотрели и гоблазным бы словам их не верили, и надеетца он, Чакчак-Букенбай-батыр, что в Средней орде старшина их возмутительные колмыцкия слова не примут и росиской империи злое-де мыслить не будут. А для моей комисии Средняя и Малая орда собрание в мае месяце отложили до июля месеца для того, чтоб не приехали их посланцы из Москвы. А письма колмыцкаго владельца Доржи Назарова и Лобжина Абулхаир-хан посылает чрез своего посланнаго при листе своем.

Покорно прошу онаго посланного от Абулхаир-хана милостиво приказать наградить, понеже то будет Абулхаир-хану и всем доброжелательным старшинам приятно и наивящее будут к е. и. в. служить верно.

Ис Кайсацкой орды от реки Иргис июня 20 дня 1732 г, о сем доносит переводчик Мамет Тевкелев.

АВПР, ф. 122, д. 1, лл. 141-143 об. С тайнописи.

В. Лебедев. Из истории сношений казахов с царской Россией в XVIII в. Красный архив». 1936, том 5(78), стр. 205-208.