№ 211

1756 г. сентября 2. — Рескрипт имп. Елизаветы оренбургскому губернатору И. Неплюеву и генерал-майору А. Тевкелеву с запрещением казахам выпаса скота в районе р. Яик.

В нашу Колл. ин. дел бывшей настредь сего при Оренбургской экспедиции генерал-лейтенант Соймонов от 30-то ноября 1741 г. доносил о желании тогда киргис-кайсак кибиток в тысяче кочевать близ Яицкого городка, но он, генерал-лейтенант, ведая, что и в 1740-м г. от таких, близ Яика кочующих, кайсак происходил и (немалые затруднении и на калмык учинены нападении, их, кайсак, до такого приближения допускать не велел. Почему 1742 г. февраля от 19 и отправленным из оной коллегии к Вам, действительному тайному советнику, яко тогда к помянутой Оренбургской экспедиции определенному, указом предписано, их, киргис-кайсак, к приближению для кочевья к Яицкому казачьему городку и ниже онаго к реке Яику и впредь [541] без особливаго из то Колл. ин. дел указа отнюдь не допускать, дабы от такого их приближения между их и калмык всегдашних ссор происходить не могло.

А 1745 г. ноября 25 дня отправленным к вам из Колл. ж ин. дел указом нашим в разсуждении того же как калмык за реку Яик, так и киргис-кайсак на здешнюю сторону оной реки отнюдь перепускать не велено. Но потом Вы 1748 г. генваря от 29 во оную Колл. ин. дел доносили, коим образом в то время киргис-кайсак к Гурьеву городку с 3000, да к Яицкому Харгкиной станицы форпосту с 400 кибиток прикачевало, которым Вы в таком разсуждении, что когда они, киргис-кайсаки, вблизости к русским крепостям кочуют, то спокойнее бывают и к продерзостям замыслов не имеют, кочевать в тех местах и позволили.

А того ж 1748 г. декабря от 24 и 1749 г. февраля от 8-го Вы же сюда доносили, что и тогда их, киргис-кайсак, к яицким форпостам три кочевало также много, и хотя некоторым из них от форпостных казаков и объявляемо было, чтоб от реки Яика отошли в степь, ибо они на то представляли» что ежели им от Яика прочь итти, то как сами помрут, так и скот свой поморят. А старшина их киргис-кайсацкая Исет-тархан, Аджибай-бий, Алтай-батыр и Арал-мурза письмами их к Вам и к войску яицкому присланными, изъявляя учинившуюся скоту их от великих тогдашней зимы снегов и стужи нужду, просили уже и о пропуске их для содержания того скота на внутреннюю реки Яика сторону; и потому Вы, в разсуждении того же, что они, киргис-кайсаки, чем ближе к российским крепостям и форпостам кочуют, тем, будучи всесемейно и со скатом, спокойнее находятся, совершенно от Яика отослать их признали за несходно, а определили войску яицкому такое им дозволение учинить, токмо со взятьем от них старшин о спокойном притом пребывании надлежащего обязательства. А что касается и до пропуску скота их на внутреннюю реки Яика сторону, то хотя в том Вы для того, что ежели им единожды оное дозволить, то они, почитая то в образец, и впредь бы уже обыкновенно проситься не оставили, или тем по легкомыслию своему и к походу на калмык претекст зделать, или калмыки им к тому причину подать могли б, позволения давать не велел. Но между тем Вам от войска яицкаго было донесено, коим образом киргис-кайсаки ведомства онаго Исет-тархана и алчинския скотские свои табуны на внутреннюю сторону реки Яика во «многих тысячах уже и перегнали, и хотя оные форпостными казаками на степную сторону много прогоняемы были, но киргис-кайсаки ночью паки на внутреннюю сторону их перегоняют, чего ради форпостные казаки многих из тех киргисцов ловили и под караул сажали, а других и секли. Но они никакой противности не чинят и, покиня табуны свои, убегают прочь, говоря, что они, казаки, хотят, то с ними и чинят, ибо скот их на степной стороне без корму весь помирает потому, что в летнее время по степным речкам трава вся выгорела, а иная саранчею поедена, а зимою снег выпал превеликой. А понеже из помянутых старшин Аджибай-бий, Алтай-батыр и Арал-мурза не токмо сами всегда спокойны, но в 1747 г. и о ходившей на калмык киргиской воровской партии известие подали, почему оная яицкими казаками и «перенята, также и при всяком случае к здешней стороне радетельны оказываются, а сверх того, о неоставлении их в том и Нурали-хан, будучи тогда салтаном, чрез нарочно присланнаго к Вам писал, да и все находящияся у форпостов с довольным унижением просят, к чему и принуждены. Ибо по указу из Колл. ин. дел внизу Яика на степной стороне осенью степь вызжена, от чего такая беэкормица, от которой скот их помереть мог бы, в самом деле настояла, чрез что они, ежели б он в том способу не подать, могли б не только разориться, но и голодом многие помереть. И по таким обстоятельствам, а особливо за просьбу вышеозначенных старшин Аджибай-бия с товарищи, также и Нурали-солтана, яко к здешней [542] стороне против других особливо надежных, Вы иного делать не могли, как токмо за лутчее разсудили, для такой их крайности в пропуске на сю сторону одного только их окота на тогдашнюю зиму позволение дать, под таким видом, яко оное чинится собственно от яицкаго вожжа. Чему и Вы, генерал-майор, согласовали и 1753 г. генваря от 16 сюда доносили, что оии, киргис-кайсаки, при таком блиском их кочевье к рус[с]ким людем так стали признаваться, что иные для скота своего и сено покупают, иныя же и в крепости обывателям и на корм за заплату оной отдают. К тому ж имеющияся в их киргис-кайсацких руках российские пленники против прежняго более выбегать способу возимели, и ни в котором году в выходе столько не было, как в 1752. А некоторых и сами-киргис-кайсаки освобождали и в крепости привозили.

Из последующих же Ваших, действительнаго тайнаго советника и генерала-майора, доношеней здесь усмотрено, что они, киргис-кайсаки, уже и потом в зимние времена не только при одних яицких фарпостах, но иногда и по всей Оренбургской линии многолюдно кочевать, а скот их, во многих тысячах состоящей и на внутреннюю сторону для прокормления перегонять допускаемы были. А между тем с 1751 г. такое дозволение чинено им было и со взятьем от них, и залог спокойства их, в крепости и фарпосты аманатов, потому что, как от 4 марта того 1751 г. вы сюда доносили, в приближение их, киргис-кайсак, к реке Яику по их легкомыслию при яицких форпостах хотя малые, но почти каждую зиму продерзости случивались. Чего ради в свидание Ваше с ханом, солтанами и старшинами и говорено, чтоб они в отвращение таковых продерзостей при блиском к Яике-реке кочевании давали аманатов, в чем в 1751 г. кочевавшие подле Яику киргис-кайсаки хотя сперва затруднение и противности показывали, но наконец от каждого улуса аманатов дали.

А 1755 т. сентября от 7 Вы, действительной тайной советник, между друпим сюда доносили, коим образом Hypали-хан киргис-кайсацкой, письмом его, к Вам присланным, изъявляя учиненное им с братьями его по пиюьмам Вашим о разграблении и равобрашш по рукам бежавших к ним бунтовщиков-башкирцов исполнение, просил у Вас позволение о кочевье ему зимою с улусами подле Яику вниз и о допущении окота их для корму на здешнюю сторону, в чем Вы ему, хану, в разсуждении тогдашних по оному башкирскому делу обстоятельств, и позволить принуждены были. Что и отправленным из нашей Колл. ин. дел от 4-го октября к Вам указом апробовано и притом определено, дабы Вы такое ж удовольствие показали и тем из доброжелательных старшин киргиских, которые бы о том же у Вас позволения просить стали, токмо со взятьем от них по прежнему обыкновению, в Яицкой казачей городок аманатов, а которых из них Нурали-хан одобрит, от таких и аманатов не требовать.

Но понеже при таком их, киргис-кайсак, при реке Яике близком кочевье и перепуске скога их на здешнюю сторону, сколько из вышепомянутых же и других Ваших доношеней, в нашей Колл. ин. дел полученных, известно, почти безпрерывные между ими и калмыками ссоры, а сверх того, и к здешней стороне некоторые от них продерзости происходили, а имянно: в 1749 г. киргис-кайсаки по откочевании своем от реки Яика в степь из форпостных казаков, между форпостов сплошно ездивших, четырех человек украли. В 1752-м и 1753-м г. из бывших на тех же форпостах четыре человека казаков из татар, .в том числе один с женою, да калмыченок и башкиренок к ним же, киргис-кайсакам, собою бежали и ими приняты. В 1752-м же г. наместник ханства калмыцкаго Дондук-Даши к Вам писал, что кочевавшие по реке Кигачу для прокормления рыбою калмыки из бывших на нагорной стороне реки Яика киршеких табунов 14 лошадей украли. 1754 г. зимою киргис-кайсаки на калмык владения Бамбарова в отгоне от них ими, калмыками, лошадей немалые жалобы [543] произвели и не меньше как полторы тысячи в покраже ими показали, да и сами калмыки посылатным от войска яицкаго 124 лошади лицом отдали. Напротив чего, и киргис-кайсаки, быв на здешней стороне реки Яика под имянем постухов, собрався при своих табунах человек со сто, разделясь на две партии, под калмык подкрадывались. Из коих одна партия 40 лошадей отогнала и из своих трех человек в калмыцких руках оставить принуждена. А другая хотя по всем известиям без всякой удачи возвратилась, токмо калмыцкой владелец Бамбар тогда ж на некоторых кайсак убийство и грабеж в письмах его на яицкия форпосты показал. А напоследок, особливо в нынешнем 1756-м г., Нурали, хан киргис-кайсацкой и брат его Айчувак-солтан Вам, действительному тайному советнику и генералу-майору, також-де неоднократно приносили жалобу в отгоне калмыками владения Бамбарова у киргис-кайсак лошадей. И первой из них, показуя в отгоне оных в три подбега 297 лошадей, к Вам, генерал-майору, писал, что калмыки причиняют им чрез то несносные обиды и весьма к задору их приводят, может быть и сами к ним, киргис-кайсакам, в руки попадут. А последней, объявляя в отгоне ж собственных его 85, в том числе двух хороших иноходцоы, да протчих киргис-кайсак в разныя времена отогнанных 280 лошадей, требовал от вас, действительнаго тайнаго советника, чтоб Вы, не заставляя их против себя роптать, тех лошадей возвратили, ибо они калмыкам своего не упустят, как то и писарь его Вам объявлял, что он, солтан, непременное намерение имеет под них, калмык, для отгону от них лошадей нарочно киргисдда послать, а ежели огг тих не удастся, то б вместо того хотя из-под русских мест лошадей же отогнать.

И по откочевании же их, киргисцов, в степь на внутренней стороне реки Яика при форпостах найдено их, киргис-кайсацких, 23 лошади, почему Вы разсуждали, что они киргисцы, понемалу теряют их безпутством своим и сами, не хотя их пасти и надлежащаго за ними смотрения иметь. Онаго, может быть, иныя из них как вршнь разбродятся, то от ненастья и от голоду, також от зверя и гибнут, а иные и вовсе в пустых степях остался и дичают, как и чрез прошедшия зимния и вешния времена усматривало.

А как Вы, действительной тайной советник, по означенной Нурали-ханской жалобе находящемуся на форпостах для смотрения казацкой исправности порутчику Уракову определили с письмом Вашим к владельцу Бамбару послать нарочных из форпостных казаков, то при случае такой от него, Уракова, посылки походной атаман Мостовщиков и их киргисцов от Нурали-хана двух человек самовольно туда посылал. Напротив чего уже и к Нурали-хану три зайсанга в десяти человеках калмык с ответом присыланы были и хотя тайно, однако к нему, хану, приезжали и с ним виделись, с которыми он, хан, и еще от себя к нему, Бамбару, человека своего послал и потому как оной Нурали-хан, так и калмыцкой владелец Бамбар в письмах к Вам уже и претензию наводят, для чего им такая между собою безпосредственная пересылка от Вас воспрещается.

Айчувак же солтан, будучи при тех яицких форпостах кибитками и табуном своим на здешней реки Яика стороне, чрез разныя с калмыцким владельцом Замьяном пересылки девку калмычку, имянуемую Намсу, в замужество за себя получил, про которую сказывают, что она владельцом Замьяном и воспитана, да якобы ему и родственница, а к Айчувак-солтан ну привезена она в провожании трех зайсангов и 10-ти человек протчих калмык, из которых родственник той девки, имянуемой Лоузанг, по приказу онаго владельца Замьяна и по отъезду товарищей его в улусы калмыцкие при нем, Айчувак-солтане, остался, для того, что ежели та калмычка им, Айчувак-солтаном, за настоящую жену содержана будет, то б владельцу Замьяну с ним, Айчуваком, и впредь непрерывную дружбу, иметь, да и протчим бы калмыкам за киргисцов дочерей своих выдавать. [544] А сверх того между ими, Айчувак-солтаном и владельцом Замьяном, якобы и такое соглашение было, чтоб ему, Замьяну, самому с улусом его к ним, киргис-кайсакам, уйтить с помянутыми же приезжавшими в препровождении оной калмьгчки, зайсаигами и калмыками. И еще человек с пятнадцать калмык к табунам киргис-кайсацким для торгу приезжали, и с собою верблюдов и коров пригоняли, да табаку верблюдах на двеяатцати привозили, что все киргисцам и променяли на лошадей.

В тое ж их, киргис-кайсак, в нынешнем 1756 г. при форпостах яицких бытность выбежавшую на оныя из полону их калмычку они, киргис-кайсаки, напав человек с тритцать на бывших с нею канвойных казаков, отбили. С тех же форпостов один казак безвестно пропал, которой, по известиям, у них же, киргис-кайсак, в Байбактинском роду находится. Из крепости Кулагиной калмык с женою и с дочерью к ним, киргис-кайсакам, бежал и ими принят. Да и у самаго Нурали-хана порутчик Ураков двух беглецов, волюкик калмык, опознал, которые и саш ему, Уракову, при нем, хане, признались, что от имеющихся на них долгов бежали.

Того ради в пресечение всех вышеписанных киргис-кайсацких и калмыцких продерзостей и непристойностей, происходящих по причине такого киргис-кайсак при реке Яике близкого кочевья и перегону скота их на здешнюю сторону, здесь за благо разсуждено, впредь их, киргис-кайсак, в зимния времена со скотом на здешнюю сторону реки Яика не перепускать, так как и калмыки за Яик низачем не пропускаются. А им, киргис-кайсакам, при случае их о том чинимых докук объявлять, что такое запрещение учинено по нашему указу и для чего имянно. О чем и ныне можно б было Нурали-хану отсюда дать знать, но для того оставлено, чтоб тем, по случаю неоконченнаго с ними, киргис-кайсаками, дела о беглых башкирцах, не привесть ево в сушение.

Дан в С.-Петербурге 2 сентября 1756 г. по е. и. в. указу.

Подлинной подписан по сему: граф Алексей Бестужев-Рюмин, граф Михайла Воронцов.

АВПР, ф. 122, 1756 г., д. 3, лл. 1-12.