№ 207

1754 г. сентября 17. — Письмо, оренбургского губернатора И. Неплюева и бригадира А. Тевкелева хану Нурали по поводу его возражения против постройки крепостей.

Ваше, высокотючтенного хана, письмо чрез здешняго переводчика Усмана Арасланова, с присланными от Вас мы получили ¹⁷⁶, ис которого усмотря, что Вы о своей непременной к е. и. в. верноподданнической [535] должности и о имеющем ко исполнению высочайших е. и. в. указов усердии изъясняете, то со удовольствием приемлем и за Ваше благоразумие почитаем, в чем об Вас и не сумневаемся.

Во что Вы притом же представляете, яко киргис-кайсаки наносимым Вам размышлением чинят докуки о имеющейся при Илецкой соли защите, показуя чрез то в кочевье их по степи помешательство и признавая то, что по притчине оной и весь Илек крепостьми занят будет, и за тем-де к кочевью им по степи, как по отцу Вашему для народа обещано, места не останется, того-де ради просят о сносе той крепости и протчее, на то Вам, высокопочтенному хану, в ответ сообщаем, что то место, где Илецкая соль лежит, заплотами обнесено, как мы и прежде сего к Вам от 29 майя, также и к Айчувай-салтану от 16 июня сего году писали, те в тот вид, чтоб то формальною крепостью для особливаго какого предприятия служить могло, но по такой нужде, что по востребовавшемуся в силе е. и. в. указов, на всю здешнюю губернию в вывозе соли умножению последовала нужда всегдашнюю оной ломку и добычу чинить. И для того тамо как зимою, так и летом знатное число безисходных работников иметь, следовательно, их в таком яко степном и пустом месте и бес прикрытия и пристанища ни по которому образу нельзя, стало быть, оставить, ибо и самим Вам, высокопочтенному хану, яко же и всякому, известно, что тамо им без онаго, кроме могущих быть воровских набегов, зимою от одних вьюг и стуж пробыть невозможно. А к тому ж и в том поручиться никто не может, чтоб они, будучи без всякой защиты, яко обнаженный, без нападения и расхищения от бездельников из степных народов остаться могли, яко не только тамо, то есть их за глазами пребывании, но и здесь при линии, где всегда несравненно больше страху, продерзости их нередко бывают, н ежели оныя щитать, то в одно нынешнее лето мемало можно пакостей их исчислить, чего ради и здесь народная целость повсюду больше караулами, а не по вольным отворением наблюдается. А тамо, как во всяком народе, то есть и здесь, где вясчшими еще, нежели степныя уставами обязаны суть не бес плутов, то наипаче на таких, как киргис-кайсаки, яко степныя и еще легкомысленный люди в том, чтоб те работники при всегдашней тамо работе без прикрытия от их расхищения свободны пробыть могли, обнадеяться неможно. Итако, оная защита со охранение их нами и зделана, да и то не собою, но по указу е. и. в., а инаково, ежели бы не такая нужда в том была, то б и в содержании ее и движение напрасно и к немалому убытку быть могло, чего б и сами мы без законной нужды никогда не допустили и допустить не можем, яко всегда и во всем по всевысочайшей е. и. в. власти ответ дать должны. Но та защита киргис-кайсацкому кочевью нимало ни чем не мешает, яко около и одного Илека, кроме других неисчетных рек и речек, степь велика, оная ж защита так мала, что почесть нечего. К тому ж для избежания всяких с киргис-кайсаками ссор и пресечения продерзостей имеющемуся в ней капитану накрепко подтверждено, чтоб он и в требовании кайсацкия ни в какия не вступал, ни же подчиненных бы своих ни до какого с ними, киргис-кайсаками, сообщения толь менее до непорядочных поступок отнюдь не допущал, так и вне оной в стороны (кроме времянных табунных караулов) розъездов и партей не будет. А чтоб сверх того по Илеку крепости строить, то хотя о том, ежели бы на то высочайшая е. и. в. воля была, никогда б никто спрашивать не стали, но никакой потребности нет, и в мысли нашей того не бывало и нет-де. Следовательно, как киргис-кайсацкой народ до сего кочевал, так и ныне всегда и везде без всякого препятствия кочевать может, яко же и в самом деле и уже по зделании той защиты не только по Илеку, но и гораздо сюда ближе, то есть многая [536] по самому Яику и почти подле крепостей кочевали и кочуют, и потому та защита как ныне кочевью их не была препятствием, так и впредь быть не может. Итако, киргис-кайсаком к таковому их роптанию места нет и быть не может, разве одних их неразсудных басней, каковыя, якопустыя, и Вашей чести и достоинству несходны, яко само собою всем очевидно и осязательно, что та защита не в иной какой образ, но только в прикрытие работающих для добычи соли построена, что и действительно тою работою свидетельствуется. Впротчем же, что касается до общих Ваших представленей, то оныя нами не только как Вы, по их же словам, упоминаете, ни во что не поставляются, то есть без разсмотрения не уничтожаются, но все так приемлются, как того честь и звание Ваше требует, и что с общею пользою и высочайшим е. и. в. соизволением засходно усматривается, в том и удовольствия, а в инном здешняго разсуждения и наставления изъявить от нас всегда не оставлено, что же еще осталось недокончано, для того Вы ныне сами к свиданию нами званы, дабы тако не только в вышеписанном, но чего на письме обстоятельно изобразить неудобно, толь удобнее изустно изъясниться, и по тому, что запотребно, найдется в том ко исполнению, а впротчем, к прекращению лучшей предел постановить могли. Чего для оное, то есть, помянутое свидание, и ныне в воли Вашей состоит учинить, а наша готовность и желание Вам уже показано и чрез сие напоминается. Что ж в том письме и сие еще значит, якобы Вы год от году во уменьшении остаетесь, тому притчины не знаем, ибо что принадлежит до прежних Ваших здесь приемов, то уповаем, что и сами отрещись не можете, что как Вы по высочайшей е. и. в. милости с отменою от всех протчих в нынешнее достоинство взысканы и возведены, так здесь и приниманы и почитались, а ныне, как я, действительной тайной советник, быв у высочайшаго е. и. в. двора, чрез немалое время и в особливыми высочайшей к себе е. и. в. милости знаками сюда возвратился, Вас же после того отсутствия своего поныне еще не видал, то при свидании может быть бы и наипаче могли увериться, с каким достоинством и доброжелательством Вы нами почитаетесь и какая бы высочайшая е. и. в. милость Вам объявлена быть могла, а не быв здесь, Вам того угадать невозможно. С Айчувак же салтаном хотя те материи, о коих Вы упоминаете, в разговоре у нас был и, ноне ко уничтожению Вашему и не таким образом и не в тот сад, как в письме Вашем значит. Итако, как Вы толь немалое разстояние в пути сюда находитесь, то и ныне по Вашим же собственным письмам и по вышеписанным резонам видеться с Вами не отрицаемся, чего ради к получению подлинного о том от Вас известия паки переводчика Усмана при сем к Вам посылаем, с которым и присланных от Вас возвратно отпустили со удовольствием и онаго неудержно возвратить рекомендуем.

А между тем, как и всегда, с неотменным доброжелательством, пребываем е. и. в. действотельной тайной советник кавалер и Оренбургской губернии губернатор.

P. S. Что до переводчика Якова и каравана принадлежит, о том по прежднему Вашему письму от Вас известия ожидаем и в том деле по обещанию Вашему н.а Вас, яко верноподданнаго е. и. в., надежду имеем.

Подлинное за подписанием и печатью господ действительнаго тайного советника и кавалера Неплюева и брегадира Тевкелева.

Из Оренбурга послано сентября 17 числа 1754 г. с переводчиком Усманом Араслановым.

Канцелярист Андрей Портнягин.

АВПР, ф. 122, 1754 г., д. 4, лл. 25-28. Копия.