№ 153

1748 г. сентября 3. — Донесение оренбургского губернатора И. Неплюева Коллегии ин. дел об убийстве хана Абулхаира и о предпринятых им в связи с этим мерах

От 26 минувшато августа Гос. колл. ин. дел по полученному мною от бригадира Теваселева известию, доносил я, коим образом киртс-кайсацкой Абулхаир-хан в отлучке ево к каракалпаком Средней орды от Барак-салтана убит до смерти и что я под такой случай запотребно разсудил, к [396] оставшим от него, хана, детем ево .нарочно здешнято переводчика Гуляет а да употребляющагося во всегдашния в Киргизскую орду посылки сакмарского старшину Кубека послать, с которыми, изъявя о таком приключившемся чрезвычайном им нещастии сожаление мое и обнадежа их неотменною е. и. в. высочайшею к ним милостию, писал в генеральных терминах о неупущаемом исполнений положенных на отца их по указом е. и. в. дел, и в чем он сам обещался, и о учинении разсуждения и ко мне уведомления о всем том, что к добропорядочному и спокойному по смерти отца их народа содержанию потребно. Впротчем же, сослался на их, переводчика и старшину, изустное объявление, а в самом деле им, переводчику и старшине, на словах приказал: будучи там, стараться народ к тому приводить, чтоб они, ежели у них дойдет до избрания в ханы, о утверждении ханом того, кого выберут указом е. и. в., прислали на всевысочайшее е. и. в. имя прошение. Geepx того, к брегадиру Тевкелеву с ними ж о том их отправлении писал, чтоб и он с ними от себя генералыно писал, сослався на них же и обнадежа их высочайшее е. и. в. милостию, и увещевая, чтоб они во всем своем будущем порядке на высочайшее е. и. в. милосердое соизволение положились. И тако б их, уде б они ево ни встретили, ни мало не удерживая, в путь отпустил и етротчее.

Но того ж августа 27 числа в ночи от решенного брегадира Тевкелева получил я письмо, в котором объявил, что ему, брегадиру, ныне по тамошним обращениям писать не х кому, для того, что-де Hypали и Ерали салтаны скоро к матери прибыть не могут и Ерали-де-салтану от старшин приказано, за опасности), миновав орду, ехать подле реки Яика городками, и якобы оных переводчика и старшину до ханши и до детей ныне отнюдь не допустят или убъют до смерти, а по меньшой мере, нагих отпустят, напоминая притом, яко он для того сюда и спешил, чтоб к пользе высочайшаго интереса по тамошним, ему знаемым, обращениям со общаго со мною совета послать, и для того представлял к лучшему, чтоб отправить их, увидевшись с ним, брегадиром, со объявлением, хотя-де все владельцы пропадут, ему нужды нет, а представляет для высочайшаго интереса. И притом сим заключил, что он, елико до него надлежало, донес, а затем уже состоит в моей воле, ежель я прикажу отпустить, то он их отпустит, повтори, что ему писать с ними не к кому. С котораго ево письма для лучшаго Гос. колл. ин. дел усмотрения прилагаю при сем копию. И хотя я, по принятым мною в том деле мерам, невзирая на то ево, брегадира, представление, тогда ж мог бы то их, переводчика и старшины, отправление учинить, так как оное (постановлено, яко по известным мне из Гос. колл. ин. дел от вышеозначенного 26 числа донесенным объстоятельствам для высочайших е. и. в. интересов ничего того потребнее не находил, толь наипаче, что и он, брегадир, несходства в том никакого точно не объявил, кроме одной опасности переводчику и старшине, которой быть неотчего, ибо проезду их быть надлежало не чрез Бараковы, но прямо чрез улусы Меньшой орды и более ханского роду в которых старшины. Как из ево ж, брегадирского, сперва присланного ко мне письма значит, ханской фамилии и усердны, но понеже он, брегадир, при отправлении того своего письма отсель не далее тритцети пяти верст был, и по содержанию оного мнилось, что он при сем случае какие-нибудь особливые свои мнении имеет, как то он от 24 числа ко мне писал, с объявлением, что по киргискому обычаю отнюдь без одного тлавного хана быть не может и чтоб такого хана указом определить, чрез котораго-де полезные порядки вводить будет способнее и пр., с чего при сем копию ж прилагаю. И первое письмо, ханским писарем писанное, писано и адресовано было на ево, брегадирское, имя. Итако, мне для сего наипаче и нужда была оных переводчика и старшину чрез помянутаго брегадира послать и писем ево требовать, ибо ежели б их, переводчика и старшину, единственно с моим письмом послать, а от [397] него, брегадира, письму не быть, то б ханша и оные салтаны, яко же по них и старшины, как с ним, брегадиром, по отце своем давно знаемость имеют, не лолуча от него, брегадира, никакого письма, могли б в размышление приттить и о моем наставлении иногда сомнительны быть. Чего ради я принужден уже был обождать прибытия ево, брегадира, сюда, которой 28 дня пред полуднем с переменным Абулхаирханским сыном Айчувак-салтаном и прибыл, причем и оных переводчика и сакмарекого старшину (вместо того, чтоб их во определенной путь отпустить или на пути поудержать) с собою ж привез и того числа с Айчувак-салтаном у меня обедал. Что ж принадлежало до означенного к ханским детям отправления, о том говорить оставлено до утра, яко того дни за бытием Айчувак-салтана к тому времяни да и говорить при нем приличности не было. Между тем же, то есть того ж числа, ввечеру прибыли сюда ид орды посланцы, имянно, сперва от Нурали-салтана два, а потом от Пупай-ханши и от сына ее, бывшаго прежде сего здесь и ныне при ней обреггающатося Ходжахмет-салтана два ж человека с письмами, ис которых Нурали-салтан по тот их отпуск о смерти отца своего был еще неизвестен, яко он, как те присланный от него сказывали, кочевал тогда от отцовскаго улусу расстоянием не менее шести дней верховой езды. Итако, содержание ево, салтанова письма в том только состоит, что он извинялся, яко сюда не приехал за полученным известием от Дост-салтана, обретающагося у аральцов, которой ему находится в братстве, о езде ему к нему, Дост-салтану, и притом упоминал о учиненном калмыками ис-под улусов их воровском отгоне лошадей. А ханша Пупай и Ходжахмет-салтан о убийстве Барак-салтаном Абулхаир-хана и сами означенным письмом своим уже объявили. И что Нурали-салтану отец приказал после себя быть ханом, и звать-де ево уже поехали и ожидают; а притом просили о снабдении их, как им, между тем, при таком их нещастии поступать, моим наставлением и вспомоществованием, а особливо представляли об отмщении ханской смерти, також о задержании бывших здесь на торгу в препровождении кашкарцов ево, Барановых, киргисцов четырех человек да недавно поехавших сюда ж на торг с лошедьми, объявляя, яко б оныя самыя хана убийцы и что они отеческую кровь без взыскания на ком-нибудь оставить не могут, ибо тех неприятелей не вся Средняя орда и Джанбек-де-тархан склонен к их стороне да двенатцеть родов алчинцов, також Байулинокой и Семиродской народы. С которых их, как Нуралисалтанского, так и ханшина с Ходжакмет-салтаном, писем для лучшаго Гос. колл. ин. дел усмотрения прилагаю при сем переводы. Из слов же одного ис приехавших от нее, ханши, людей Кидайбиева сына о притчине ево, хана, убивства, в чем и сами они, ханша и салтан, в письме своем на него ссылаются (ибо оной при самом том случае был), ежели все то правда, что он сказывал, усмотрено мною, что как он, хан, нижним каракалпаком всегдашние раззорении чинил, между которыми и тех, кои в 1742-м и 1743-м годех в подданство е. и. в. присягали, раззорил. То из них, каракалпак, тысяч з две кибиток, не могши таких ево нападеней вытерпеть, отделясь от протчих, пошли уже сами в Киргискую орду кочевать, что увидав, как он, хан, так и Барак-салтан выехали к ним навстречу, но Барак, акибы упредя ево, хана, их, каракалпак, к себе захватил. А ему, хану, другия сказали, что он, Барак, их розобрал, разграбя, почему он, хан, к нему, Барак-салтану, посылал с выговором, присвоил их, каракалпак, себе и «изъявляя чрез то их разграбление от него, Барака, себе обиду, и требовал им от него к себе отдачи и персональнаго свидания. И как скоро Барак оное от него, хана, услышал, то-де под видом той ево, хана, к себе досады (а в самом деле, как видно, по старым притчинам, о которых я Гос. колл. ин. дел пред сим доносил), седши з бывшими при нем киргисцами на лошадей, не сказав ничего, вдруг на него, хана, учинил нападение, и притом-де хан, по несколькой драке с [398] стороны Бараковой, одним киргисцом так жестоко ударен копьем, что и с лошади упал, а Барак-де-салтан, сверх того, слезши с своей лошади, евэ, хана, уже лежачего, раза с три в живот ножем приколол. Итако, он, хан, того же часа и умер и Барак с своими людьми отъехал. Но у киргисцов как с бвю, ханской, пак и з Бараковой стороны драки при том не было. Нечего довольно значит, что то письмо, ханским именем писанное, с коего я, при покорнейшем моем доношении от 26 числа августа перевод приложил, составное и по ево видам или от ханши, или от ханских единомышленников писано. И понеже тем ханская смерть довольно уже подтвердилась, к тому ж и ханша с сыном сами наставления у меня просить вызвались и к брегадиру Тевкелаву в равной силе писали, следовательно, к посылке к ним помянутых переводчика и сакмарского старшину и наипаче притчина подалась, ибо их, яко уже щисляющихся е. и. в. подданными, а особливо когда сами того просят, оставить было неможно. Того ради на другой день, то есть 29 числа, помянутого брегадира Тевкелева звал к себе, дабы вещать, какия от него на то дело особыя предложении будут, о чем ево и спрашивал. И хотя он сперва начинал к посылке той их, переводчика и старшины, також-де опасность объявлять, однако ж, как я ему стал изъяснять, что оной быть неотчего, то он и сам ее изъяснить и особаго к тому представить ничего не мог, как только то одно, что от меня уже постановлено, признал за надобное. Токмо притом запотребно разсуждал, чтоб с ними послать и из обретающихся при Айчювак-салтане киргисцов Байбека, ибо-де он как у умерщаго хана был, так и у оставшей после него ханши, а по них и у детей ево в люблшии находящийся и из себя неглупой человек, может им, переводчику с товарищи, в желаемом собственными амими ханше и детем ее, яко же и старшинам, внушениями и толкованием способствовать. Да, сверх того б, им, переводчику и Кубеку, для всякого случая в помощь придать Орской крепости казачьего татарского атамана Смаила-муллу, яко к посылкам в орду способнаго и грамоте умеющаго, которой от него, брегадира, пред отъездом ево сюда из Орска к Нурали-салтану был послан и ныне свыше означенными присланными сюда от него, Нурали, киргисцами возвратился. Что все и я не заизлишное признал, а особливо о посылке Байбека, о котором я после чрез прибывшаго от ханши Юлумбетя уведомился, что о присылке ево к ней сама она с ним, Юлумбетом, приказывала. Того ради их, переводчика Гуляева и сакмарского старшину Кубека, придав им и тех, орскаго атамана и киргисца Байбека, со оным письмом, которое от меня сперва с ними послано и с приехавшими от них, ханши и салтанов, людьми того ж числа отправил, причем к помянутой ханше и к Нурали-салтану. И еще по тому присланному от нее письму писал, повторяя мое сожаление о их нещастии и коим образом я по первому еще о смерти ханской от брегадира Тевкелева полученному известию не оставил к ним переводчика Гуляева и старшину Кубека к детям ее для изъявления оного моего сожаления, и для вспомоществования в такой их печали разговорами и добрыми советами, и для обнадеживания е. и. в. высочайшею милостию отправить. Но понеже между тем брегадар Тевкелев с Айчювак-салтаном сюда прибыл, и тако для лучшаго ей уверения и человек их Байбек с ними ж отправлен, и при таком чрезвычайно приключившемся им огорчении за первое и самое главное дело еще напоминал им, чтоб они домашние и народные дела по совету с старшинами на таком основании положили и утвердили, дабы они способны были ко всегдашнему их благополучию, а особливо б все то согласовало с высочайшими е. и. в. соизволениями и чтоб они высочайшею е. и. в. апробациею удостоиться могли, изъясняя притом, что все ш общее и совершенное благополучие от единыя е. и. в. высочайшия милости зависит. Впротчем же, ссылался на посланных к ним от меня и на первое мое письмо, а притом их паки высочайшею е. и. в. милостию обнадеживал [399] и что у них в действе произойдет, о том требовал скораго уведомления. С котораго моего письма для лучшаго Гос. колл. ин. дел усмотрения прилагаю одри сем копию ж. Я к помянутому Нуралею ныне ни о кундровских татарах, ни о пленниках не писал для того, что им ныне не до того, но разве с тому будет способ какой, когда они у себя правление возетановят, тогда учинят или нет, однако ж стараться будет возможно. Причем, к ханше и Нурали-салтану и брегадир Тевкелев, согласись со мною, на основании того ж писал, ибо доколе он, брегадир, здесь будет и впредь, за неизлишнее признаю для сего одного, дабы они, как я выше упомянул, по их с ним, брегадиром, знаемости, не получа от него писем, противное размышлять и сумневаться не могли.

Вышеписанным же переводчику Гуляеву, старшине Кубеку, также и орскому атаману Смаилу-Мулле при том отправлении приказал.

1-е. Прибыв к ханше и к салтанам, объявить о себе сие одно, что они нарочно отправлены от меня, дабы им изъявить сожаление мое о смерти Абулхаирхановой и при таком их печальном состоянии, в чем случай и надобность востребует, к их пользе способствовать и обнадежить всех их е. и. в. высочайшею милостию, что и старшинам и народу, ежель будут спрашивать, зачем едут и приехали, сказывать в самом же деле.

2-е. Будучи в орде, примечать и наблюдать все тамошния обращения и к чему их намерении будут склоняться, ежель, в-первых, учнут говорить, чтоб смерть ханскую над Бараком отмстить и, собрався на него и на его улусы, нападение учинить в таком случае.

3-е. Представлять ханше, салтанам и старшинам разсуждением, что ям напредь должно у себя внутренней порядок учредить и народным их делам управителя возстановить, толкуя, что без того не только в предприятиях их добраго успеху, но и между ими самими порядку быть не может, но еще конфузии и худших следствей небезопасно, к тому ж все им надобно так производить, чтоб сходственно было с высочайшими е. и. в. повелениями от исполнения которых все их благополучие зависит, как то им и в письмах от меня и от брегадира Тевкелева писано, а сие все без добраго управления исполняться не может.

4-е. Когда они по тому успокоятся и будут разсуждать о выборе хана, то при том сего наблюдать, чтоб они, изобравши в ханы, прислали об нем за тамгами своими к е. и. в., или общей лист со всеподданнейшим прошением о всемилостивейшей того их избрания апробации, а притом тому, кого они изберут, сказать, что он по тому избранию в народное правление безпротивио вступить может, только б и он от себя, объяви о избрании ево в ханы, от е. и. в. повеления просил, подвергаясь воли е. и. в., и до указу б ханом не писался, толкуя, что им ныне, как подданным е. и. в., без опробации е. в. на такия дела собою поступать уже несходно, а притом обнадежить их, что они, по их избранию, высочайшею е. и. в. милостию пожалованы будут и что такое высочайшее подтверждение для веет их народа, а особливо для таких новых ханов, будет гораздо им полезнее и пред другими владельцами знатнее и авантажнее.

5-е. Когда будут в разговорах спрашивать, дастся ль им помощь к отмщению на Барака и протчих, на то отозваться, яко здесь ныне и известия никакого нет, где помянутой Барак с улусами обретается, что прежде обстоятельно выведать, и со всеми окрестностями е. и. в. донести надобно, и ожидать высочайшаго повеления от е. и. в. А между тем должно им, как в третьем пункте упомянуто, внутренние дела в доброе состояние и в порядок привести, а притом сказать, что от меня пред недавным времянем отправлен к нему, Бараку, человек для некоторых по сибирскому, краю дел, то я об нем и известие уповаю получить.

6-е. Ежели будут спрашивать, задержаны ль здесь по письму ханшину Барановы киргисцы, отправленные от него для препровождения [400] кашкардов, на то им сказать, что они отсель прежде получения писем их, расторговавшись, отъехали, да и несходно признавается, чтоб по такой великой притчине четырем или хотя десяти человеком отмщать, истолковав, что чрез тех людей желание их исполниться весьма не может.

7-е. Ежели Нурали-салтан или кто из владельцов по окончании выбору сам сюда приехать похочет, от того не только не отвращать, но еще и поохочивать, обнадеживая е. и. в. милостию, а буде что из них или и сама ханша для безопасности своей в близость крепостей прикочевать похотят, то и в том не отказывать, но обнадеживать, что они при таком случае оставлены не будут, а в нужном случае и в крепость принята быть может, а особливо старшин и народ уверять, чтоб они при всем том содержали себя спокойно и ханской бы фамилии отдавали надлежащее почтение.

8-е. Что у них на совете произойдет, о том со известием как можно скоряе Кубека или орскаго атамана з Байбеком возвратить, а переводчику остаться, дондеже все старшины розъедутся. И ежели ханской выбор будет учинен, то с тем стараться сюда выехать, а орскому ль атаману или Кубеку, ежели ханша пожелает, стараться, чтоб и до зимы там быть и что он к здешнему ведению зануждно усмотрит, сюда уведомлять. Но притом им же, переводчику с товарыщи, особливо и секретно сие приказал, что когда у киргис-кайсак в ханы избрание будет чиниться, то елшо принадлежит до того, кого они пожелают в то звание изобрать, в то им, переводчику с товарыщи, самим не мешаться, но смотреть сего, чья сторона больше будет, и которая по усмотрению их то одержать может, к той и приклоняться. И по содержанию предписанного в четвертом пункте старанию иметь, естли же и в том ни с той, ни з другой стороны склонности не усмотрят, но противное тому увидят, то, не вступая ни в какие затруднении и явныя домогательства, лучше оставить. А киргисца Байбека, зная ево добросостоятельство, довольно увещал и наставил, чтоб он по знанию своему во всем том, что от них, переводчика с товарищи, ханше и детям ее представляемо будет, старался ж, ханшу и детей, к доброму понятию и ко исполнению того самым действом склонять, истолковав ему, яко то, что здесь ни зделано, не в иной какой вид, как токмо от истиннаго желания их, ханской фамилии, собственной пользы, в чем бы он их уверил. А затем от меня и всем киргисцам, которыя от ханши и от Нурали-салтана приехали, при отпуске их по содержанию посланных к ханше и к Hypали-салтану писем, также и ис приказанного переводчику с товарищи приличное говорено с похвалою ее, ханши, Нурали-салтана и протчих ее детей, как того разговор в доказательство их пользы и моего доброжелательства требовалось. Вследствие чего в верхния яйцкия крепости от Орска даже до Верхояицкой и действительно в запас определил, ежели кто ис ханской фамилии, приехав, будет проситься в крепость, то ево, к которой бы ни приехал, как в крепость впустить так и ис крепости сюда ли или в орду похочет пропустить без задержания и в таком случае сюда о том репортовать. А Байбеку и переводчику наедине сказал, что ежели б ханше паче чаяния приключилась такая опасность, что ей в улусах быть ненадежно, то она по желанию ее и внутрь крепости принята и защищена быть может. Ему ж, Байбеку, и о сем сказал: ежели б под нынешней случай зюнгорцы вознамерились за грабление их караванов отмщение учинить, то б киргисцы расположились вблизость здешних крепостей, под которой случай высочайшею е. и. в. милостию оставлены они не будут, а чтоб они впредь от таких грабительств проезжающих купцов воздержались, о том им довольно ж говорено и подтверждаемо было. Сверх же того, для лучшаго и скорейшаго разведания о притчинах ханской смерти и как то у них происходило, а особливо для примечания, какое о том не только в Меньшой, но и Средней орде у знатных людей и в народе разсуждение есть. И к [401] Джанбек-тархану Средней орды знатному старшине, которой у меня недавно был, нарочного послал и писал к нему о том посредственно, требуя от него уведомления, отчего и каким образом оное у них происходило, и где и в каком состоянии Барак-салтан находится, и какого он, Джанбек, в том деле мнения, дабы тако не только о намерениях ханской фамилии и придержащихся оной киргисцов, но и о Бараковых обстоятельствах, также и о обращениях протчих за подлиннее уведать и потому в пользу е. и в. основательнее поступать было можно, с котораго к нему, Джанбеку, отправленного письма при сем копия ж.

На все то Гос. колл. ин. дел во изъяснение покорнейше доношу.

Какое во обоих киргис-кайсацких, то есть в Меньшей и Средней, ордах народное правление состоит и в какой силе и состоянии киргиские ханы находятся, о том я Гос. колл. ин. дел напредь сего, також и в предозначенном моем от 26 числа августа покорнейше доносил. И хотя брегадир Тевкелев, как то вышеозначено, мнит, что надобно ныне одного главного хана зделать, чрез которого полезные порядки производить будет способнее, но по моему слабому понятию, в киргиском народе между протчими особливому главному хану быть не только неполезно, но и вредительно быть может не упоминая сего, что такого хана по состоянию киргиского народа едва можно ль и зделать, ибо такое первенство и внутрь орды без усильства над протчими зделаться не может. Мне слабейте мнится, что нынешняя их форма правления по дикости народной и по ситуации обоих орд для высочайших е. и. в. интересов такова, какбвой всегда быть надобно, ибо что сильняя ханы, тем под случай народнаго их неспокойства во усмирении их болыни трудностей лутшее кажется средство в нынешней их мере содержать, не допущая ни ту, ни другую сторону как силиться, так и в большое безсилие приходить. По моему разумению, Абулхаирханова и Баракова фамилии такие суть, которые во обоих ордах не только для народного баланса, но и к лучшему обузданию сих диких народов в нынешнем их состоянии весьма потребны, ибо, по донесенному от меня, ханство само в себе не есть важно, но почти один титул, я, наипаче сии мои резоны уважая, означенные мои меры предприял, то есть, с одну сторону, к помянутой ханской фамилии предписанным образом приступить и толико высочайшею е. и. в. милостию обнадежить, чтоб она при нынешнем случае ни о чем суммительна не осталась. Что же до ханства принадлежит, то вжели оное при нынешнем первом случае по желанию в действо произвести единожды удастся, то и на предбудущее время с немалою высочайшим е. и. в. интересам пользою, не только избираемым салтанам. но и всему народу в обычай войтить может, а хотя б во исходатайствовании и в получении такого от них прошения что и воспрепятствовало, и с того предосуждения никакого быть не может, яко я при всем том как в письмах своих, так и во всех с киргисцами изъяснениях ни в чем не обязался и весьма того удерживался, чтоб явное о том требование и домогательство показать или персону назначить, хотя то и народно до Нуралея-салтана, яко большова ханскова сына, принадлежит. Но только, как выше значит, посланным от себя на словах приказывал стараться, а сам писал и с киргисцами говорил всегенарально, да и на словах все на таком основании приказал, чтоб ни во что точно не вступить, но паче той стороны держаться, к которой народ согласует, уважая, яко сего одного недовольно, что ныне пo желанию одержать удастся. Но того паче надлежлит смотреть, может ли то на всегдашее время шрочно быть, ибо единожды вступя и одержав, а после по каким-либо притчинам отменять с высочайшими е. и. в. интересами сходственно и без предосуждения быть не может, как то и во мнении Гос. колл. ин. дел. Прав, сенату в прошлом 1743-м г. представленном, изображено, с которого ко мне при указе из вышереченной коллегии того же году копия приложена. К тому ж Абулхаир-хан, сколько продерзлив ни был, однако пред другими первой в [402] подданство е. и. в. вступил, и фамилиею своею более к здешней стороне придерживался, и всегда сына своего здесь содержал, яко же и ныне оставил, то и по сему без всякого обнадеживания и приласкания жену ево и детей оставить не только б было им чувствительно, но могли б они остаться и во отчаянии, яко сие весьма вероятно, что народ или старшего или котораго-нибудь другаго ево сына, а не ис протчих салтанов на место ханское изберут. Итако, ежели б при нынешнем времяни для предписанных резонов объявленным образом не вступить, то б сей случай, которой с начала киргис-кайсацкого подданства впервые случился, паки б на долгое время без пользы, но втуне остался, и принуждено б по одной народной воли без всякаго подтверждения вновь выбранного хана ханом признавать, как то с Абулмамет-ханом уже и поступлено.

3 другую сторону, по вышеозначенным же резанам упреждая, чтоб Барак-салтан, учинивши такую притчину над ханом и ведая, что хан, недавно в Орску был, з брегадиром Тевкелевым виделся и сына своего переменил, а особливо ныне по разглашениям от фамилии и киргисцов Абулхаирхановых о сильном отмщении, поверя тому, не пришел бы в страх и во отчаяние и не откочевал бы с улусами своими в дальние места, а паче б и к зюнгорцам не передался и, с ними соединясь, фамилию ханскую и их орду, по притчине учиненного от них зюнгорцом озлобления, грабежем караванов совершенно не утеснили, яко он всегда от них ближе протчих кочует (чем бы вышереченная между тех орд баланда потерялась, яко Абулмамет-хан весьма обессилел), раэсудил и к нему, Бараку, нарочно послать, с которым писал к нему, не вступая в материи и не упоминая произшедшаго у него с Абулхаир-ханом ничего, но задав такую материю, что я как никогда о верности ево к е. и. в. не сумневался, так оную и самым делом в спокойном ево народа содержании и в препровождении сюда проезжающих чрез него из других сторон купцов вижу, только не имев ог него к себе от давного времени нарочных в присылке да и писем, кроме одного (о котором Гос. колл. ин. дел от 20 августа ж доносил). В получении возимел притчину ндрочного к нему послать и чрез онаго осведомиться о его пребывании и все ль он поздорову обретается, напомянув токмо сие одно, что когда у нас пересылки нет, то обыкновенно разные неосновательные эхи происходят, яко же и ныне отчасти есть, с которого моего письма Гос. колл. ин. дел прилагаю при сем копию ж. Посланному ж на словах приказал сказаться, что он от меня еще с перваго августа отправлен, а замешкался, едучи по линии до Ямышева, а не прямо чрез орду, и буде по разговорам дойдет до хана, на то отозваться, что он, отъезжая отсель, о смерти ево, ханской, не слыхал и здесь о том известия не было, а услышал уже будучи в пути. И ежели ево, Бараково, добросостоятельство твердо и не противные ево намерки усмотрит, то б ему от себя за секрет сказал, яко он достаточно знает, что я как ево, Бараковыми, поступками доволен, так ханскими огорчен и старался при всем том уверить ево, Барака, о высочайшей к нему е. и. в. милости и о моем неотменном доброжелательстве. Чего ради я нарочно из бузулуцких казаков такого человека к нему отправил, которой у него многажды бывал и конфиденцию с ним имеет, а чтоб ханской фамилии не подать виду, что ему, Бараку, в той ево к ним обиде со здешней стороны потакается или он на них попущается для того то отправление учинил к нему, Бараку, чрез Башкирию до линии, а оттуда по линии даже до Ямышевской крепости. И к полк. Павлуцкому писал, чтоб он ево, снабдя лошадьми, отправил к нему, Бараку, от себя чрез Аблая-салтана, о чем и к генералу-майору Киндерману сообщил. А дабы и в орде о нем признать не могли, что он ныне от меня послан, того для как переводчику Гуляеву с товарищи сказывать тамо приказывал, так и бывшим здесь от ханши и от Нурали-салтана киргисцам объявлял, что [403] от меня к нему, Бараку, прежде еще сего для некоторых по сибирскому краю дел человек послан, как о том выше сего в 5-м пункте учиненнаго ему, переводчику, приказания значит, ибо что у них Барака с ханскими детьми ни будет, в том высочайшим е. и. в. интересам ущербу нет и со здешней стороны к разбирательству того вступать не разсуждается, но за сходное мнится, между ими баланс держать, чрез что и к содержанию их против здешней стороны в покое и послушании лучшей способ быть может. Чего ради я и к генералу-майору Киндерману писал, чтоб он, ежели к нему поблизости о смерти Абулхаирхановой от Барака или от Аблая-салтана сообщено будет, то б отозвался, что он о сем прежде никакого известия не имел и оии дела к ево комисии не принадлежат» а следуют единственно для меня, а затем бы в требовании Аблая-салтана удовольствие учинил по сообщенному от меня, с чего при сем прилагаю копию ж.

Наконец, Гос. колл. ин. дел покорнейше доношу, что здесь, благодатию божиею, по сие число во всем обстоит благополучно и торг, хотя пред прежним меньшими киргис-кайсацкими приездами., однако еще продолжается. А пред недавным времянем приезжал ко мне киргис-кайсацкой Меньшой орды знатной старшина Тюлебай-бий, которой с протчими при Абулхаир-хане в Орске у брегадира Тевкелева был. Но что оной брегадир объявлял, яко оной хан со всеми старшинами обязалися всех рус[с]ких пленников, также и отогнанной скот, собрав в Оренбург привесть, то он, Тюлебай, привел только в знак оной отдачи десеть лошадей, да и то больше жеребят, а о пленниках, сколько я ему ни говорил, в том он все отходил молчанием, только объявлял, что за отогнанной от рус[с]ких скот лошадей еще збирают. Итако, кроме того, что Средней орды Джаныбек-тархан при свидании в Орске реченному брегадиру одного беглого отсель крещеного башкиренка отдал, да ис пленных киргисцами в 1746 г. под Красноярскою крепостью одну калмыцкую девку приезжавшему сюда из Астрахани отцу ее выручил, да и то обманом того киргисца, у коего она жила, и, сверх того, ныне по требованию моему еще беглого отсель крещеного башкиренка ж, сыскав, сюда прислал. Пленников ни от кого ни одного человека в отдаче поныне нет.

Что же касается до Айчювак-салтана сына Абулхаирханова, ныне здесь обретающагося, то ему о смерти отца ево поныне не сказано в том разсуждении, что он, как мне брегадир Тевкелев объявлял, да и стороною слышно, человек весьма запальчивой, мстительной и к военным поступкам весьма склонной да и по-видимому острой и горячей натуры. И для того обще с помянутым брегадиром разсудили, чтоб сим ему объявлением пообождать и вдруг не сказывать, дабы он созлобы на Барака над собою вреда или какой продерзости не учинил. Елико ж до содержания ево принадлежит, то реченной брегадир сам мне сказывал, что он с тем от отца ево и взят, дабы ево весною братом ево Адиль-салтаном переменить, что и оной Адиль-салтан с посыланным от меня на Илек для отискания украденного от Илецкаго городка человека (котораго не сыскали) киргисцом Кутыр-батырем к нему, Айчуваку, на словах приказывал, уверяя ево, что он ево весною переменит, и он бы здешним житьем не окучил. Токмо ж сие он, Адиль говорил не ведав еще о смерти отца своего. Что же делом исполнится и будет ли ныне в такой перемене надобность, время покажет. А между тем, как в орде порядок и правление оснуется.

И какие я от посланных известии получу, о том Гос. колл. ин. дел покорнейше доносить и, елико мне киргис-кайсацкое и здешнее состояние ведомо, слабейшие мои мнении прелагать не премину.

Иван Неплюев.
Секретарь Иван Коптяжев.

АВПР, ф. 122, 1748 г., д. 3, лл. 225-237 об.