№ 117

1743 г. сентября 22 129. — Письмо хана Абулхаира имп. Елизавете с просьбой о возвращении его сына из аманатов.

Всепресветлейшая, державнейшая, великая государыня и императрица Елисавет Петровна, самодержица всероссийская.

Из Киргис-Кайсацкой орды верноподданной Абулхаир-хан Вашему и. в. рабски доношу и прошу высочайшим Вашим императорским милосердием не отвергнуть. Посланную от Вашего и. в. высочайшую грамоту за белой печатью получа, я весьма радовался и оную генералу казал, в которой высочайшим Вашим милосердием повелено нам обо всех, наших делах окончания и отвествия требовать от тайного советника Ивана Нешпоева и ему во всем верит. И хотя я ему и верю, только оной генерал, яко нам не совершенно (верить, то в прошлом году при свидании с ним на все бывшия разговоры не всем удовольствовал, кроме Вашей высочайшей милости. И для того, как во всем свете великая монархиня Вы есть, то к Вашей высочайшей милости все мои нужды приношу. Вначале милосерден господь бог, також-де и Ваше и. в., как я сначала со усердным моим желанием пришел в подданство, с того времяни желанным мне всем пожалован без всякого отриновения. Когда же приезжал к нам в орду мурза Тевкелев, то Жотя от меня сына моего не просил, но я, усердствуя в надеянии на Ваше и. в., что во всех моих прошениях милосердием не оставите со обрадованием моим в одиннатцатилетного сына да пятидесятилетного большаго брата послал посланцами, в которое время все мои прозьбы мне и пожаловали, и за белой печатью грамоту прислали, и для меня город Оренбург построить приказали, где и со всем удовольствием великой торг учрежден. И тамо з генералом Татищевым и с Кутлумбет-мурзою 130 свидание имели, и оные, по повелению Вашему, киргис-кайсаков чрез куран к присяге привели, и мы оэ всей ордой в подданство пришли. Видя же такие Вашего и. в. высочайшие милости и другаго своего сына Ходжуахмет-салтана по согласию всего нашего народа посланцам же послан, думая, что во всем неимоверен не остался. А в прошлом году в надежде, что от неприятелей, также и от зимняго скотскаго глада безо всякой опасности спастись могу, в предреченном городе Оренбурге пожелал было иметь дом, чего ради при свидании одного сына и с матерью привез, точию оного генерал не придел и дому меня иметь тамо не допустил. И хотя, я тогда ему представлял, для чего он моего сына не принимает, токмо ничего не получил. Он же, генерал, просил Карасакала, которой называется Шуной, на что я представлял, чтоб от Найманского роду киргис-кайсаков тритцать человек удержать, у которых ево и требовать, но он их не удержал. А у нас, у дикого народа, такой обычай, что в котором роду какое будет дело, то ис того роду людей удерживать надлежит, как же то окончается, то и оные удержанные выпускаются. Еще я шросил, чтоб хотя Мне войско дать, дабы чрез то имеющаяся в Киргис-кайсацкой орде всякие дела, даже до каракалпаков, окончать и их до предыудущаго года вам вручить. Но и то мне не дано. Итако, бес помощи возвратился, и хотя в своей орде в надежде Вашего и. в. повеление старался, чтоб оную в доброй порядок привесть, токмо ныне дикой народ киргис-кайсаки мне и не верят, объявляя: «Ты-де отдал своего сына собою, а ныне-де их стали выбирать, яко скотину, то-де когда наши дела примутся, ты же-де прежде то учинил без нашего согласия». И тем меня порицают, по которому они и сами уже стали опасаться, разсуждая то, чтоб впредь и им [299] какой-нибудь притчины не воспоследовало, что я генералу також-де представляю, но он тому и моим словам не верит и будто ис того к насильству приводит. Я сына своего отдал не из насильства, но токмо от желанного своего сердца с радостию. Слыхивал, что по высочайшему всемилостивейшей государыни милосердию люди исчпод караулу освобождаются. Слава богу, я по милости Вашего и. в. оставлял было дом мой и сына, токмо меня приятелем и неприятелем моим генерал, не поверя, в смех только привел, и тако в великом сумнении и неудовольствии остался. А здесь киргис-кайсацкие бии и знатные люди говорят тако: «Эй, хан! Против-де нашей орды имеющияся протчие орды — зюнгорския калмыки, Галдан-Чирин, скфчют-китайские, также и персияне и протчие окольные — и без взятья владельческих детей в союзе, и мы от них в близости в верности находимся». Того ради и у Вашего и. в. мы, хан, и со всею ордою просим пожаловать нам приказать отдать Ходжуахмет-салтана и нашу орду пред протчими ордами в порицании не оставить. Мы же в подданстве и в послушании во веки веков находиться будем, ибо я, Абулхаир-хан, милосердием Вашего величества сначала оставлен не был, в котором и по смерть мою упование иметь буду, и о многолетном Вашего и. в. здравии со всеми детьми своими бога просим, и за оное немалую милость ожидаем. Мы ведаем, что по соизволению осемогущаго бога никоторое государство против Вашего повеления преминуть не может, и ежели по высочайшему Вашему милосердию, по прошению моему сына моего Ходжуахмет-салтана пожалуете, то б, тысящу крат благодаря, над неприятелями нашими и над дураками наше слово превосходило б. А для прекращения нарушителей Ваше повеление и надо мною смеющих четыре сана, то есть сорок тысящ, войска пожаловать мне прошу. По которому имеющия между киргис-кайсаков и каракалпаков всякие дела так бы привел ко окончанию, чтоб и впредь говорить было невозможно. Нежели оное мне приказать соизволите, то я о состоянии народа своего разумею и для верности своей оное доношу, что все в подданство Ваше приведены и мне вручены были, о чем рабски паки прошу. Я же, пока моя жизнь продолжаться будет, и со всеми моими детьми от подданства Вашего и. в. никогда не отстану и во уверение печать свою приложил.

Киикбай-ясаула, Баймурзу и Карачуру ко услугам послал.

Переводил переводчик Юмагул Гуляев.

АВПР, ф. 122, 1743 г., д. 3, лл. 126-130 об. Перевод.


Комментарии

129. Дата получения.

130. Имеется ввиду А. Тевкелев.