№ 113

1743 г. сентября 3. — Письмо хана Абулхаира имп. Елизавете с жалобою на действия начальника Оренбургской комиссии И. Неплюева.

Всепресветлейшей, державнейшей, великой государыни императрицы и самодержицы всероссийской, дела управляющему превосходительному г-ну тайному советнику и губернатору Василью Никитичю Татищеву, желая многолетнего здравия, кланеюся.

При сем доношу сие мое письмо, прикажите перевесть и, усадотря из оного силу, всемилостивейшей государыне извольте послать, и ежели на сие от е. и.в. милостивой ответ воспоследует, — ко мне прислать. [291]

1-е. Когда приезжал мурза 128, которой при отъезде своем от нас ничего не требовал, только вы по своей воле для всеподдавничеекой нашей к е. и. в. верности ко двору е. и. в. с Алексеем. Ивановичем Тевкелевым послал сына своего одиннатцетилетного да брата родного. И по приезде их к высочайшему е. и. в. двору по прошению моему во всем я е. и. в. высочайшею милостию удовольствован, и прислана ко мне всемилостивейшая грамота, и притом как сын, так и брат мой возвратно ко мне со удовольствием присланы. И по прошению моему для купечества нашего город Оренбург всемилостивейше для меня и нашего народу повелела построить. И в то время, как я с вашим пр-вом свидание имел, обещался я и з детьми своими до жизни нашей в непоколебимом е. и. в. подданстве быть и служить, и в то ж время по обещанию своему чрез ваши руки Ходжуах-метя е. и. в. отдал.

2-е. Прошлого году тайный советник и ковалер Иван Иванович Неплюев для свидания с ним звал меня, и я з домом и с сыном своим к нему в крепость поехал, и было со мною знатные старшины от всех природных фамилей с таким намерением, ежели какие неприятельские поступки явятся, то б мне с ними в городе жить летним и зимним временем. Для того я от всех фамилей в город взял старшин, что несколько кайсак, согласись, хотели уйти для житья к верхним калмыкам.

3-е. Еще ж генерал требовал от меня Карасакала, то есть «черная борода». А в то время оной Карасакал обретался в Бурма-Найманском улусе, ибо он той природы. И из оной породы, поймав, я тритцеть человек отдал в город с таким представлением, ежели ему, генералу, кто от их фамилии потребен, чрез их отыскивал бы. А он, генерал, их, не задержав, отпустил. А после того требовал я от него, генерала, для отправления кайсацких дел войска, но точию он и того зделать не изволил. А после того я отдавал ему для содержания сына своего и старшин, котораго моего сына и старшин он не принял. А потом стал я ему представлять, что я для верности своею охотою отдавал для содержания детей и старшин своих, а ныне вы для чего брать и меня довольствовать не изволите? А сначала не так поступали, а ныне инако поступать изволите. Еще ж я представлял ему, что по присланному е. и. в. всемилостивейшему ко мне указу повелено, ежели мне когда случитца нужда и протчее, от него требовать. И по той моей прозьбе он, генерал, никакого мне удовольствия не учинил. И потом послушные все старшины, собрався, стали мне говорить, что по Вашему ханскому прошению генерал ничего не исполнил, и стали на меня пенять и говорить, во время-де кайсацкого Арчин-хана, когда он нашими ордами владел, в то время он с калмыками и с кизылбашами и с протчими ханствами [мир] заключил и никаких в аманаты детей овоих не отдавал, а ныне-де ты сына своего отдал в аманаты, и он содержится якобы под караулом, а за неимением при Вас сына Вашего, нам думаетца, что рус(с)кие люди нам не верит. И вда то я стал своему народу говорить, что я сына своего в аманаты отдал не для какой притчины, но он по моей воли тамо живет, и ежели я у всемилостивейшей государыни стану просить, то не точию, чтоб он, сын мой, был отдан, но и более со мною милость явлена будет и сына моего возвратить прикажешь.

Того ради всемилостивейшей государыни рабски прошу и протчей мой народ старшины просят же но обещанию нашему в непоколебимом подданстве быть, по прошению нашему, показуя к нам высочайшую милость, оного Ходжаахметя приказать нам отдать, за что непоколебимо в верности служить будем. Еще ж прошу по переводе сие письмо чрез нарочного моего человека Алтын-Джумалав-Авеса, нарядя с ним одного своего куриера, на почте ко всемилостивейшей государыне вскорости послать и [292] по прежней моей с тобою дружбе сей моей прозьбы не оставить. А от меня к генералу Неплюеву посланец послан будет, и для уверения непоколебимого своего подданства я, Абулхаир-хан, к сему письму почать приложил. На подлинном письме ево, Абулхаир-хана, чернильная печать. Писано 1743 г. сентября 3 числа.

АВПР, ф. 122, 1743 г., д. 7, лл. 10-11. Перевод.


Комментарии

128. Имеется в виду А. Тевкелев.