№ 105

1742 г. ноября 18. — Донесение начальника Оренбургской комиссии И. Неплюева Коллегии ин. дел о мерах, предпринятых в отношении хана Абулмамбета в связи с его намерением принять джунгарское подданство.

По возвращении моем из Орска и от реки Яика, в каком состоянии киргис-кайсацкой Средней орды Абулмамет-хан и протчие тамошния владельцы и дела остались, о том всем в Гос. колл. ин. дел от 27 числа сентября обстоятельно доносил со объявлением, что для отвращения помянутого хана от предприятаго ево намерения к подданству зюнторскаго владельца Галдан-Чирина и чтоб он к тому владельцу сына своего в аманаты [270] не посылал, отправлены (переводчик Уразин и с ним в товарищах вахмистр Лихачев с надлежащим наставлением, коим образом онаго хана от предписаннаго намерения отвращать, а притом, чтоб ево, хана, также и знатнейшаго в той Средней орде Барак-салтана и других тамошних старшин, придержащихся ханским мнением, в верности их е. и. в. привесть к присяге, ибо хотя и на присягах их немало основаться неможно, яко народ весьма непостоянной и неверной, но чрез то вечное право о подданстве их е. и. в. подтверждается.

Сего ж ноября 13 дня оные переводчик и вахмистр, возвратясь, в поданном доношении объявили, что по прибытии к помянутому хану всеми мерами старались они, чтоб тот хан сына своего к реченному зюнгорскому владельцу не посылал, истолковывая ему, яко будет то в противность высочайшаго е. и. в. соизволения и тем гнев е. и. в. на себя навлечет. И хотя-де он никакой неверности о себе явно не показывал, но еще и утверждал себя е. и. в. всегда верным подданным быть и в том, как он сам, так и вышепомянутой Барак-салтан, никогда у присяги еще не бывшей (хотя от прежних командиров многое старание было, дабы ево, яко между всеми киргискими владельцами сильнейшаго, тем обязать) и с ними лутших тамошних старшин шездесят два человека и четыре каракалпаченина, бывши я у помянутого салтана посланцами, торжественно присягали. Однак он, Абулмамет-хан, на все на то несмотря и не послушав чиненных ему от помянутых переводчика и вахмистра наисильнейших представлений, по много имевшимся секретным советом з бывшими при нем зюнгорскими посланцами и с некоторыми киргискими старшинами, а наипаче с Нияс-батырем, Девлет-баем да Шамратом, которые и напредь сего с лежащих около Ташкента городков дань обирывали, отправил ко оному зюнгорскому владельцу меньшаго сына своего Абулфеиза с помянутым старшиною Нияс-батырем, кой, как оказывают, паче всех ево канским духом владеет, однак и он, Нияс, по многом затруднении купно с ханом присягал, да и в прошлом 1740-м г. в бытность в Оренбурге генерала-лейтенанта князя Урусова он, Нияс, с оным же ханом у присяги был. И хотя-де хан им, Уразину и Лихачеву, объявлял, что того своего сына необходимо послать принужден, ибо-де зюнгорской владелец того требует, угрожая войною, и посылает ево не в аманаты, но для свидания з братом своим Аблаем и чтоб ево, Аблай-салтана, выручить (о чем и ко мне в письме он, хан, объявляет), также и для утверждения между киргис-кайсаками и зюнгорцами спокойного пребывания и чтоб тако места к кочеванию распространить. Однак чрез разговоры с киргис-кайсаками известились они, что он кончае в том намерение помянутого сына своего отправил, дабы ему, как то я и напредь сего Гос. колл. доносил, туркестантскую правинцыю во владение свое от зюнгорского владельца получить, что ему тот владелец аки бы и обещает и, получа-де оное, хочет он, Абулмамет, жить в том городе Туркестанте, а в орде вделать на свое место другаго хана ис племянников своих Тевкея-салтана, сына Шемяки-хана, кой в Средней орде прежде Абулмаметя ханствовал. Да и сам-де оной хан в разговорах им, Уразину и Лихачеву, однажды, не таясь, объявил, что он от России никакой пользы и защищения не имеет, а Галдан-де-Чирин отдает им в прежнее владение город Туркестант с тритцатью двумя городами и ежель ему сына своего не послать, то оной зюнгорец будет их губить, а Россия-де в то число им не пособит. Что же принадлежит до новоприсягавшаго в подданство е. и. в. Барак-салтана, то он по засвидетельствованию оных Уразина и Лихачева показывал себя в верности и к службам е. л. в. весьма усердственна и по указом е. и. в. исполнять обещался, прося токмо, чтоб милостию е. и. в. так, как и Абулхаир-хан, оставлен не был, и во знак того послал от себя средних каракалпак к Шайбак-хану письмо, чтоб он со всеми [271] не посылал, отправлены (переводчик Уразин и с ним в товарищах вахмистр Лихачев с надлежащим наставлением, коим образом онаго хана от предписаннаго намерения отвращать, а притом, чтоб ево, хана, также и знатнейшаго в той Средней орде Барак-салтана и других тамошних старшин, придержащихся ханским мнением, в верности их е. и. в. привесть к присяге, ибо хотя и на присягах их немало основаться неможно, яко народ весьма непостоянной и неверной, но чрез то вечное право о подданстве их е. и. в. подтверждается.

Сего ж ноября 13 дня оные переводчик и вахмистр, возвратясь, в поданном доношении объявили, что по прибытии к помянутому хану всеми мерами старались они, чтоб тот хан сына своего к реченному зюнгорскому владельцу не посылал, истолковывая ему, яко будет то в противность высочайшаго е. и. в. соизволения и тем гнев е. и. в. на себя навлечет. И хотя-де он никакой неверности о себе явно не показывал, но еще и утверждал себя е. и. в. всегда верным подданным быть и в том, как он сам, так и вышепомянутой Барак-салтан, никогда у присяги еще не бывшей (хотя от прежних командиров многое старание было, дабы ево, яко между всеми киргискими владельцами сильнейшаго, тем обязать) и с ними лутших тамошних старшин шездесят два человека и четыре каракалпаченина, бывши я у помянутого салтана посланцами, торжественно присягали. Однак он, Абулмамет-хан, на все на то несмотря и не послушав чиненных ему от помянутых переводчика и вахмистра наисильнейших представлений, по много имевшимся секретным советом з бывшими при нем зюнгорскими посланцами и с некоторыми киргскими старшинами, а наипаче с Нияс-батырем, Девлет-баем да Шамратом, которые и напредь сего с лежащих около Ташкента городков дань обирывали, отправил ко оному зюнгорскому владельцу меньшаго сына своего Абулфеиза с помянутым старшиною Нияс-батырем, кой, как оказывают, паче всех ево канским духом владеет, однак и он, Нияс, по многом затруднении купнэ с ханом присягал, да и в прошлом 1740-м г. в бытность в Оренбурге генерала-лейтенанта князя Урусова он, Нияс, с оным же ханом у присяги был. И хотя-де хан им, Уразин у и Лихачеву, объявлял, что того своего сына необходимо послать принужден, ибо-де зюнгорской владелец того требует, угрожая войною, и посылает ево не в аманаты, но для свидания з братом своим Аблаем и чтоб ево, Аблай-салтана, выручить (о чем и ко мне в письме он, хан, объявляет), также и для утверждения между киргис-кайсаками и зюнгорцами спокойного пребывания и чтоб тако «места к кочеванию распространить. Однак чрез разговоры с киргис-кайсаками известились они, что он кончае в том намерение помянутого сына своего отправил, дабы ему, как то я и напредь сего Гос. колл. доносил, туркестантскую правинцыю во владение свое от зюнгорского владельца получить, что ему тот владелец аки бы и обещает и, получа-де оное, хочет он, Абулмамет, жить в том городе Туркестанте, а в орде вделать на свое место другаго хана ис племянников своих Тевкея-салтана, сына Шемяки-хана, кой в Средней орде прежде Абулмаметя ханствовал. Да и сам-де оной хан в разговорах им, Уразину и Лихачеву, однажды, не таясь, объявил, что он от России никакой пользы и защищения не имеет, а Галдан-де-Чирин отдает им в прежнее владение город Туркестант с тритцатью двумя городами и ежель ему сына своего не послать, то оной зюнгорец будет их губить, а Россия-де в то число им не пособит. Что же принадлежит до новоприсягавшаго в подданство е. и. в. Барак-салтана, то он по засвидетельствованию оных Уразина и Лихачева показывал себя в верности и к службам е. л. в. весьма уоердственна и по указом е. и. в. исполнять обещался, прося токмо, чтоб милостию е. и. в. так, как и Абулхаир-хан, оставлен не был, и во знак того послал от себя средних каракалпак к Шайбак-хану письмо, чтоб он со всеми [271] старшинами и знатными людьми у посланного к ним от меня порутчика Гладышева в верности и подданстве е. и. в. присягу учинил неотменно, и предбудущею весною приезжали б в Орскую крепость с караваном безопасно, ко двору ж е. и. в. для отправления прислал посланца со объявлением, что он с сорокью тысечами кибиток (однак сие число ложно, ибо переводчик Уразин объявляя, что едва и во всей орде толикое число кибиток наберется ль, а у него в Найманском роде, в котором и Карасакал, находятся тысяч десяти не более) в подданство е. и. в. присягал и с поздравлением з благополучным е. и. в. возшествием на всероссийский императорский родительский престол, однак по примечаниям оных Уразмна и Лихачева и от него надежды не более как от хана, ибо и он все Абулмаметевы поступки апробовал. Сверх же того в разговорах стороною слышали они, акиб у них уоловленнось, чтоб хану и ему, Бараку, да с ними Барак-салтану (которой у присяги еще никогда не бывал) у зюнгорского владельца детей своих с переменою иметь, что значит и последовать уже намерениям ханским и воли зюнгорскаго владельца. По всем вышеписанным ханским обращениям и по моему слабейшему мнению ничего инаго уразуметь неможно, как токмо сие, что все те ханские поступки к российской стороне видом верности покрываемые, якоже то и учиненная ево присяга больше в том токмо разсуждении и намерении, дабы ему, хану, прежде времяни не объявить себя прямым и явным нарушителем учиненной своей присяги или б в том случае, когда зюнгорской владелец желании и требовании ево не пополнит, а паче, «ежель, сохраняя с Российскою имитериею соседственную дружбу, по представлениям отправленного к нему майора Миллера, сына ево не (примет, то б и вовсе не лишиться высочайшей е. и. в. милости и защищения, ибо об отправлении оного майора между киргис-кайсаками разные происходят мнении, иные мнят, что он подлинно для защищения их послан, а другие безумно толкуют, чтоб согласиться со оным владельцом, дабы их, киргис-кайсаков, со обоих сторон утеснить. Итако, к наибольшему охранению высочайших е. и. в. интересов за нужно разсудил я, чтоб означенному майору Миллеру о вышеобъявленных обстоятельствах и новоучиненных присягах сообщить, дабы он зюнгорскому владельцу о подданстве киргис-кайсацком, якоже и часто помянутых Абулмамет-хана и Барак-салтана, теми новейшими присягами доказательнее изъяснить мог и подтвердить силу прежде данной ему, Миллеру, инструкции (с которой от 27 сентября в Гос. колл. ин. дел копия послана) и стараться, чтоб оной владелец, сохраняя с Российскою империею доброе соседство, кончае того отправленного ханскаго сына не принел, но возвратил бы ево к отцу и впредь киргис-кайсаков никого б в свое владение не принимал, хотя б которые и самовольно поползнули в противность учиненной е. и. в. присяги, то учинить, представляя, яко таковые нарушители торжественной присяги добрыми людьми почтенны быть не могут, а и тому, к кому они прибегают, толь мнее доверивать им возможно, когда как вышепомянутой такой своей присяги не держать, на котором основании весь нынешне поступок Абулмамет-хана и Нияс-батыря, посланного с сыном ево, обличать и опровергать определил. В потребном же случае тому зюнгорскому владетелю во уверение со учиненных ныне присяг и копии сообщить велел и сие отправление адресовал сибирскому губернатору, чтоб он, ежели в посылке к помянутому владельцу по обстоятельствам Сибирской губернии никакого предосуждения и по указом запрещения нет, отправил от себя чрез нарочных надежных людей, ибо чрез кайсацкия орды такое отправление учинить весьма опасно и неможно. В какой же силе писал к оному губернатору и к майору Миллеру, с того на разсмотрение Гос. колл. ин. дел копии, а с писем, присланных ко мне от хана и Барак-салтана, переводы и подлинныя присяжные листы Абулмаметханов, Бараксалтанов, старшин, между которыми и Нияс-батыря, также и письмо Барак-салтана на высочайшее [272] имя е. и. в. писанное с переводом при сем моем покорнейшем доношении прилагаю, а присланного ко двору е. и. в. посланца незамедленно отправлю.

Я оному майору в данной инструкции и в ныне посланном ордере, как то Гос. колл. ис копей усмотреть изволит, не имев к такому случаю высочайших указов, как поступить, ежели, не взирая ни на что, тот зюнгорской шаделец киргис-кайсацкие орды или единственно Среднею чрез Абулмамет-хана себе присвоять будет, того ради представлении определил чинить весьма умеренно, удаляясь всяких дальнейших изъяснений. А когда оной владелец, не послушав всех представленей, учиненеыя от меня чрез помянутого майора Миллера также и ему, Миллеру, чинить определенных, того отправленного ханского сына примет и Абулмамет-хана обещанием или и действительною отдачею Туркестанта и протчих тамошних мест в свою протекцию переманить и чрез то Киргис-кайсацкую орду присвоять будет, в таком случае, так со оньвм зюнгорским владельцом поступить, сие зависит от высочайшаго е. и. в. повеления. И хотя я по всем здешним окрестностям, елико в сем деле занужно усмотреть и уразуметь мог, возможнаго ничего уже не упустил, однак к наибольшему и сильнейшему охранению высочайших е. и. в. интересов не соизволит ли Гос. колл. ин. дел часто помянутого майора особливым е. и. в. указом в запас снабдеть или и к самому тому владельцу представление учинить чрез Сибирь, ибо отсель чрез киргис-кайсацкие орды такое отправление учинить, как то я и выше упомянул, ненадежно и невозможно.

Впротчем, что до моего слабейшаго мнения принадлежит в таком случае, когда б Абулмамет-хан по вышеписанным окрестностям от верности и подданства е. и. в. совершенно и явно отторгнулся, то против онаго других способов ныне не предусмотрено, как токмо разве сие единое, что онаго хана и всех последователей ево во обоих киргис-кайсацких ордах деклеровать публично изменниками и бунтовщиками, а самово ево извергнуть и лишить ханства, как тому и резон есть, что Абулхаир-хан действительным ханом признавать ево, Абулмаметя, не хотел, а называл и в письмах писал салтаном. Но когда в грамоте е. и. в., отправленной к нему, Абулмаметю, з бывшими у двора е. и. в. посланцами, имянован ханом, тогда он, Абулхаир, принужден ево за хана признать. На место же ево, Абулмаметево, в ту Среднюю орду ханом произвести вышеобъявленного присягавшаго ныне вновь Барак-салтана, ибо в той Средней орде по засвидетельствованию переводчика Уразина и вахмистра Лихачева сильдога и умнея ево нет, но ежели он вслед Абулмаметев уклонится и усмотрится ево партии, то Батыр-салтана, которой также за знатного и умного почитается. А ежели б и сей в то ж следование впал, то по нужде одного из детей Абулхаировых, ибо при оных и при Джанбек-тархане в киргис-кайсацкой Средней орде знатных людей немалое число и в нынешнем годе с ними у меня были (надержатся ж), а к тому для баланца между всеми в надлежащей консидерации содержать вышепомянутого Джанбек-тархана, которого я, в бытность мою при Орске, нарочно тарханом определил, усмотря, что он в народе самих ханов и салтанов не меныни силен и почтен и о том тарханском достоинстве прилежно просил (о чем от 27 сентября доносил), ибо оной Джанбек, будучи не ханской и не салтанской природы и притом весьма неглуп, видя себе против протчих старшин отменное почтение, будет более чтиться, чтоб в таких обстоятельствах в большую отмену себя привесть, ибо сей способ ближайшей, чтоб чрез них самих теми интригами поправить. А когда б нужда востребовала, то хотя б верно стороне и помощь учинить было б способнее и не невозможно, но буде зюнгорской владелец посланнаго к нему сына ханского примет, в тот токмо в образ, чтоб киргис-кайсаки жили спокойно и в границы ево никаких воровских впаденей не чинили и отправленной к нему майор Миллер ис того другаго [273] ево намерения не усмотрит и не разведает, также и Абулмаметхановых противностей никаких не явится и не отречется пред будущим летом свидания со мною, то мнится за лутшее, чтоб первее, не вступая в трудности, всеми образы сего проискивать, дабы он, Абулмамет-хан, другаго своего сына отдал сюда и содержать ево по примеру тому, как здесь и Абулхаирханов сын содержится, ибо сие самое главнейшее средство, чрез которое не только ханы, но и все салтаны и народ в верности обузданы и удержаны быть могут, что очевидно доказывается содержанием того Абулхаирова сына, ибо ежели не он, то б и с Абулхаир-ханом, отцем ево, не меныни трудностей было, как и с Абулмамет-ханом.

Все предписанное Гос. колл. ин. дел донес я для единаго сведения в запас и по одним усмотряемьм иы»не окрестностям, а время и ожидаемые от часто помянутаго майора Миллера ведомости (более могут научить и показать, против чего какие меры надобны. Между тем же оной Гос. колл. покорнейше прошу на сие мое доношение благорасмотрительнаго определения и снабдеть меня высочайшим е. и. в. повелением, дабы я на основании оных мог бес потеряния времении по случаю меры брать, ибо и опискою иногда какой способной случай миновать может.

Иван Неплюев.
Секретарь Петр Рычков.

АВПР, ф. 122, 1742 г., д. 4, лл. 203-208 об.