СТРЕЛЬБИЦКИЙ И. И.

ПОЕЗДКА

ротмистра Стрельбицкого по восточному Хоросану в 1890 г.

Вооруженные силы.

(Во избежание увеличении объема отчета в главу эту включены лишь сведения, относящиеся непосредственно до посещенной местности и не вошедшие в соответствующий отдел «Сборника свед. о вооруж. силах Евр. и Аз. госуд.» изд. В.-Уч. Комитета 1890 г.)

Вооруженные силы восточной части Хоросана, как и во всей Версии, состоят из регулярной пехоты и артиллерии и конных милиций. Дислокация регулярных войск следующая.

Месторасположения.

Число баталионов.

Число орудие.

Мешед

4

более 15-ти.

Серахса

1

?

Кедате-Надыр

1

?

Мусынабад

1

2

Турбете-Иса-Хан

нет.

Бирджанд

1

7

Насрабад (Сеистан)

1

5

Итого

9

-

Пехота состоит из баталионов (фоудж), которые не сводятся в высшие тактические единицы, хотя существование чинов бригадного и дивизионного генерала (Эмире-пендж, Эмире-Туман) предполагает, повидимому возможность организации подобных единиц в военное время.

Баталионы номинально 6-8 сотенного состава, в действительности же наличная числительность всегда ниже описанной, [229] так как баталионные командиры, получая жалованье и довольствие на полное число, распускают людей в бессрочные отпуски за известный подарок. Хотя для инспекции войск ежегодно посылаются ревизоры, из Мешеда и Тегерана, но на смотрах недостающее количество людей пополняется или из ближайших частей, или же смотры — вовсе не производятся и дело ограничивается взяткой с баталионного командира. Как говорят, в пехоте находится не более половины списочного числа (около 300-500 человек) (Злоупотребление это опирается на обычае, по которому солдат может быть освобожден от службы, найдя себе заместителя, для найма такового и уплачивается баталионному командиру известная сумма. Само собою разумеется, что деньги эти не употребляются по назначению.).

Солдаты (сербазы, буквальный перевод «рискующий головой») получают ежегодно 20 кранов жалованья (6 руб.) и 2 хальвара пшеницы (40 пудов) натурой, но так как содержание каждого служащего удерживается, обыкновенно, начальником, представляющим ему в свою очередь вознаградить себя из доходов подчиненных, то при такой системе все до известной степени могут быть удовлетворены, кроме рядового (Казна сама удерживает 20% из содержания.) и действительно положение его более чем печально. Новобранец поступает на службу бессрочно, причем, обыкновенно, переводится в части, расположенные далеко от родины и если не имеет возможности откупиться от службы, то всю жизнь должен провести без определенных средств к существованию. Обмундирование состоит из короткого синего однобортного мундира с красным воротником и погонами, летом — полотняного, а зимою — суконного, таких же шаровар с красным лампасом и барашковой шапки (вроде русской) с гербами и выдается только один раз и притом уже в изорванном виде, так что солдаты носят обыкновенно, свое неформенное платье. Денежное довольствие почти совсем не доходит до них, а провиант хотя и выдается, но также с удержками. При таких условиях солдаты представляют из себя положительно оборванных нищих, у которых сверх самого отвратительного рубища надет полинялый в [230] лохмотьях мундир; чтоб добыть средства в существованию, они за ничтожное вознаграждение нанимаются на работы, причем никто не стесняет их отлучаться для этого даже в другие города, ведут мелкую торговлю, или, наконец, занимаются ремеслами, или же воровством. При этих данных солдатского быта не может быть, конечно, и речи о дисциплине или о строевом образовании: сербазы единогласно и открыто говорят, что если начальство вздумает собирать их для учений и тем отнимет рабочее время, то первым следствием будет требование о выдаче всего положенного довольствия, и во избежание этого начальники не беспокоят солдат и вся служба их ограничивается несением караулов в больших городах и участием небольшими взводами в торжественных процессиях. Никакого понятия об идеях, возвышающих и облагораживающих звание военного, здесь не существует.

Между тем стоит хоть раз видеть персидских солдат, чтоб убедиться, что, как материал, они обладают неоцененными качествами и что при другой системе управления, из них легко можно выработать прекрасные войска. Не говоря уже о хорошем сложении и росте, большой мускульной силе, персияне отличаются феноменальною способностью в совершению больших переходов (Указывают на то, что персидские войска делают легко большие переходы, благодаря множеству ослов, которые сопровождают всегда отряд. Но если эти животные и облегчают передвижение, то все-таки способность персиян в быстрой ходьбе остается вне всякого сомнения для каждого, кто хоть раз посетил эти страны. Часто приходилось видеть, как крестьянин десятки верст идет, не отставая от лошади, пешие гонцы Каинского эмира проходят из Берджана в Тегеран (700 в.) в 8-10 дней и т. п.), все они по большей части от природы хорошие стрелки, крайне воздержны в пище и питье, и замечательно послушны и сметливы; история страны доказывает также, что персияне умеют быть храбрыми и воинственными.

Вооружение пехоты состоит из 7 линейного капсульного ружья французской работы с трехгранным штыком. В настоящее время доставлены в Хоросан почти на все баталионы австрийские скорозарядные ружья Верндля, с небольшим [231] запасом патронов, но в войска они не розданы, а хранятся, во избежание порчи, в арсеналах. Состояние имеющегося оружия делает его почти негодным к употреблению, стволы редко чистятся, замки также в плохом состоянии; поломанные штыки часто для виду заменяются железными полосками, даже новые австрийские ружья успели сильно поржаветь. Боевая стрельба из капсульных ружей производится весьма редко, а из скорострельных никогда не производится, так как начальство полагает, что «если солдат умеет стрелять из плохого ружья, то, конечно, успех стрельбы из хорошего будет еще выше».

Управление баталионами вверено генералам (сертипам), назначаемым шахом за денежный подарок; младшие офицеры производятся из солдат баталионным командиром, дальнейшее производство, до чина султана (капитана), также предоставлено его власти, причем единственным средством повышения служат денежные подарки, в пополнение которых офицер вознаграждает себя впоследствии из содержания подчиненных. Никакого образования или даже чисто военного обучения, которое ставило бы офицера выше солдат, не существует. Высшее управление войсками Хоросана сосредоточено у вали, который по всем делам армии сносится с шахом, или же с военным министром (Каинские войска, кроме того, подчинены губернатору провинции.).

Конница имеется лишь иррегулярная, выставляемая племенами за известные льготы в податях. Действительная числительность этих всадников (соваров) по провинциям:

В Кучане

?

В Хафе

150

» Сервилаете

200

» Турб.-Иса-Хане

270

» Джаме

300

» Каине

350

» Бехарзе

100

» Сеистане

260

Жалованья отпускается, по крайней мере, втрое больше. В случае войны числительность милиций может быть доведена, если позволят коневые средства страны, до 8-10.000 человек, так как следует причислить почти все способное носить оружие население Теймури, Хезаре, значительную часть Карай, а также конные отряды, которые могут быть сформированы [232] каинским эмиром из проживающих в пределах области афганцев (Одна Кучанская область может выставить до тысячи всадников.). Совары никогда не сводятся в отряды, начальство над ними по провинциям вверено сертипам (генералам), обыкновенно ханам племен. В мирное время совары несут ординарческую и полицейскую службу, или расположены на почтовых постах, но большая часть, со времен эпохи аламанов, проживает в своих селениях, занимается сельскими работами и составляет как бы земскую стражу, собирающуюся лишь в случаях особой необходимости.

Совиры обязаны во всякое время явиться на службу с собственною лошадью и вооружением, за что правительство уплачивает жалованье по 20 туманов в год (60 р.) и выдает квитанции на право требования из казенных запасов определенного количества пшеницы, ячменя и соломы; затем в мирное, как и в военное время все ближайшие заботы по довольствию возложены на самих соваров. Но здесь, как и в пехоте, жалованье редко доходит до соваров полностью.

Так как милиция имеет собственное вооружение, снаряжение и обмундирование, то оно весьма разнообразно; обыкновенно же вооружение состоит из кривой шашки в кожаных ножнах, длинного капсульного ружья (часто с приспособленными сошками) и иногда пистолета, или револьвера; в военное время предположено вооружить всех соваров австрийскими карабинами Верндля. Обмундирование представляет местный национальный костюм, и никаких внешних отличий военного звания, или чинов не существует. Конское снаряжение в общем похоже на туркменское: деревянные ленчики кладут на толстый потник, обыкновенно сверх попоны, которая скатывается с обеих сторон и образует — тяжелые безобразные свертки. Поверх ленчика помещают подушку и все это перетягивают одной, или двумя подпругами, причем седло во избежание закидывания лошади, надвигается так сильно наперед, что положительно стесняет движение передних ног. Главная часть недоуздка состоит из железной с острыми гранями цепочки, образующей мертвую [233] петлю, сильно стягивающую морду лошади при попытке ее сорваться с привязи. Прочный шерстяной шнуров, прикрепленный к концу цепочки, привязывается в легкому железному колышку, втыкаемому в землю, а во время похода привязываемому в передней луке. Повидимому, это есть наиболее рациональное решение вопроса о наилучшем типе коновязи.

Особого внимания заслуживают также подковы: они состоят из тонкой широкой железной пластинки с выкованной выступающей вниз закраиной, прибиваемой 6-8 гвоздями с высокими коническими шляпками, представляющими надежный упор при движении по гладким свалам и во время гололедицы (Казалось бы, что этот тип подков должен быть безусловно принят и в нашей кавалерии, в случае движения в Персию, так как опыт указал, что с европейской подковой с утопленными шляпками гвоздей лошадь является самым беспомощным существом при движении по гладким каменным перевалам. Лошади падают на каждом шагу и все усилия подняться остаются безуспешными, так как гладкая, отполировавшаяся поверхность подковы скользит по камню и не представляет никакого упора. Кроме того, персидская подкова гораздо легче по весу.); но самая ковка весьма неудовлетворительна, так как острия гвоздей не закрепляются, а зацеп копыта сильно спиливается.

Имущество всадника, его продовольствие и фураж укладываются в пару ковровых переметных сумм, помещаемых сзади седла. Никакого обучения соваров не существует и они не имеют понятия о сомкнутом строе или маневрировании и действуют всегда в рассыпную, или же стараются спешиться и открыть огонь. Подготовка совара, проходимая им по мере собственного усердия, состоит в бесстрашной скачке по самой неудобной местности, стрельбе из ружья на скаку и пешком и в джигитовке. Лошади их чрезвычайно выносливы, проходят без особого утомления громадные расстояния, неся на себе продовольствие и фураж, но выезжены лишь настолько, чтобы делать повороты.

В общем, совары представляют на восточной границе Персии единственную вооруженную силу, во всякое время готовую к действию и которая по воинственности личного состава и по [234] сохранившемуся боевому опыту продолжительной борьбы с туркменами и афганцами может иметь хоть какое нибудь боевое значение и, действительно, совары посылаются всюду, где по ходу дела нужно хоть что либо, кроме представительности. Так, когда афганцы заняли Хештадан, то для изгнания их были собраны совары Хезаре, пехота же, квартирующая в Мусынабаде специально для обеспечения границы (2 перехода), не могла быть приведена в состояние, нужное для похода и, кроме того, сербазы заявили, что согласны выступить против афганцев лишь в случае уплаты им содержания (Однажды взвод солдат, посланный из Бирджана в Насрабад, прибыл в месту назначения без ружей и без багажа, заявив, что по дороге люди были ночью ограблены разбойниками. Тогда правитель Сеистана отправил 3 соваров, которые розыскали воров и благополучно доставили оружие по принадлежности.).

Ныне, по возвращении шаха из Европы, на соваров обращено особое внимание: для поверки личного и конского состава, а также имеющегося вооружения приказано было вызвать всех соваров в Мешед, где они должны были быть осмотрены специально для того командированным из Тегерана лицом.

Но едва ли и на эту часть своих вооруженных сил правительство может положиться, в случае столкновения с Россией или с Афганистаном. Совары принадлежат все к чуждым Персии племенах, важнейшая часть их — хезаре и теймури — сунниты и война за каджаров далеко не пользуется среди них популярностью. Многие влиятельные старшины предлагают, в случае войны, сформировать конные и пешие милиции, которые, за жалованье, получаемое джигитами-туркменами, будут усердно служить русской армии. Можно полагать, что не будучи особенно страшны для наших казаков в рядах неприятеля, эти вспомогательные контингенты соваров были бы, однако, весьма полезны в качестве союзников, не только по своим прекрасным знаниям местности, средств и положения края, но и как вполне пригодный боевой материал (особенно для малой войны), нуждающийся лишь в дисциплинировании и более добросовестных начальниках. [235]

Артиллерия комплектуется исключительно азербейджанцами, которые отправляются на службу в Хоросан командами на 2 года, по истечении которых переводятся в артиллерийские фоуджи, расположенные на родине (В Персии личный состав артиллерии, орудия и лошади составляют 3 отдельные элементы, имеющие совершенно независимых начальников и особую дислокацию.). Артиллеристы наиболее дисциплинированный род оружия в Персии, они имеют гораздо более воинской выправки, одеты не только исправно, но даже щеголевато. Форма одежды такая же, как и в пехоте, и отличие составляет герб на шапке, имеющий две перекрещенные пушки; канты на мундирах зеленые. Офицеры имеют парадную форму австрийскую, вне строя же носят общенациональное платье. Довольствие и жалованье выдается артиллеристам гораздо исправнее, чем в остальных войсках, быть может потому, что турки до сих пор еще не так забиты и безгласны, чтоб безропотно переносить все притеснения начальников. Артиллерийские орудия и вообще вся материальная часть весьма разнообразны и вообще находятся в печальном положении. Орудия все гладкие, заряжающиеся с дула, и содержатся весьма небрежно; лафеты в ним, передки и зарядные ящики — деревянные и от древности и отсутствия ремонта положительно грозят рассыпаться. Орудия имеются:

в Мусынабаде — 2, одно турецкое девятифунтовое, другое — персидской работы, 4-х фунтовое;

в Бирджане — девятифунтовых орудий, 1 четырех фунтовое;

в Нафабаде (Сеистане) — 5 девятифунтовых.

в Мешеде, в Серахсе число неизвестно.

Кроме того, как говорят, каинский эмир хранит в большом секрете несколько стальных орудий европейского изготовления более современных образцов.

Артиллерийские лошади исключены из ведения собственно артиллерийского начальства и подчинены как отдельная часть главным военным начальникам провинций. При размещении [236] конюшен заботятся лишь о дешевизне содержания, не руководствуясь нисколько требованиями обучения или возможностью быстро мобилизировать батареи. Так, артиллерийские лошади мешедского гарнизона и большей части западного Хоросана помещены в числе 150 в Чинаране. Что касается обучения, то артиллеристы довольно часто упражняются в примерных действиях при орудиях и маршировке. Конных же учений с заряженными орудиями бывает чрезвычайно мало, ибо для этого нужно иметь каждый раз особое разрешение на получение лошадей из конюшен. Стрельба производится лишь салютационная, в дни больших праздников.

Каинские войска. В гораздо лучших условиях поставлены войска, подчиненные правителю Каина на правах эмире-туман (начальник дивизии — полный генерал). На известную сумму, удерживаемую эмиром из собранных податей, он постоянно содержит 2 пехотных баталиона и 600 всадников. Центральное правительство снабдило отряд орудиями и каждые 2 года командирует для службы при них команды артиллеристов (Отряд этот распределен следующим образом: 1 баталион, 5 орудий и 260 всадников в Сеистане, 1 баталион и 7 орудий в Бирджанде; остальная кавалерия маленькими партиями в различных частях провинции.). Войска эти составляют ту армию, с которой эмир завоевал ныне управляемые им провинции собственно Персии и Сеистана, и в настоящее время главное назначение их состоит в обеспечении положения в присоединенной от Афганистана территории и в ограждении страны от набегов белуджей. Известное внимание обращено и на поддержание дисциплины среди начальствующих лиц, а при этих условиях, персидские войска имеют все данные, чтобы сделаться годными в бою (Первое сражение, данное эмиром в Сеистане афганским войскам, было неудачно: его войска бежали. Тогда эмир собрал офицеров и, спросив, отчего, по крайней мере, они не остались и не погибли на поле битвы, приказал большую часть из них казнить, а на место их назначил наиболее отличившихся солдат.). Алем-Хан не допускает значительной разницы между списочной и наличной числительностью батальонов и вместо бессрочных отпусков [237] солдат за подарки батальонным командирам, он сам периодически распускает по домам батальон, вернувшийся со службы на границе, но на небольшой сравнительно срок, по истечении которого солдаты обязаны снова вернуться под знамена.

Один из батальонов набирается из суннитов области Суннихане, другой — из шиитов остальных частей Каина. Поочередно каждый баталион отправляется на год в Сеистан, другой же остается в Бирджане. Начальство на военной границе в Сеистане вверено сыну эмира Сертипу-Али-Экбер Хану, а над остальными войсками — другому сыну Сертипу-Измаил-Хану. Время, проведенное на границе, считается за поход и пехотинцы получают за это время увеличенное содержание и довольствие, вместо 40-100 пудов пшеницы в год, а совары (только собственно каинские) обставлены в походе еще лучше: ежедневно они имеют: 4 ф. хлеба, 1/5 ф. масла, 4/5 ф. мяса, 1 ф. крута (высушенного творога), 4 грецких ореха и фураж — 8 ф. ячменя и 20 ф. соломы, кроме того, раз в неделю на приготовление плова — 1 ф. рису, 2/5 ф. масла, а на мелкие расходы (кроме положенного жалованья) по 2 1/2 крана в месяц. При этом надо отметить, что все означенные запасы действительно выдаются войскам, так как сербазы и совары получают их сразу в виде квитанций (баритов) на право истребования положенного довольствия из правительственных запасов, а за неимением таковых — с населения.

Гораздо большее внимания обращено и на строевое обучение пехоты и артиллерии. Вооружение же сохранено старое, так как ружья Верндля не выданы каинским войскам, вследствие некоторого недоверия, возникшего за последнее время среди правительства по отношению к популярному Мир-Алем-Хану.

Если ко всему изложенному прибавить, что сербазы, как и все население Каина, глубоко веруют в таланты и счастье Мир-Алем-Хана и что в войсках сохранились еще отчасти [238] традиции и опыт сеистанских войн, то нельзя не признать, что каинские войска, хотя и не могут быть поставлены наравне с европейскими, но, по крайней мере, по сравнению с другими регулярными войсками, виденными в этой части Персии, они представляют здесь хоть какое нибудь боевое значение и до известной степени действительно доставляют эмиру возможность, в случае нужды, поддержать силой авторитет своей энергичной политики.

Арсеналы расположены: 1) в Мешеде, здесь, главным образом, хранятся ружья Верндля и патроны к ним, назначенные для вооружения хоросанской армии, 2) в Мусынабаде — небольшой склад оружия, снарядов и патронов бумажных и металлических и 3) в Бирджане — склады запасного огнестрельного и холодного оружия для каинских войск.

Кроме того, во всех более значительных центрах (кроме Каина) хранится небольшое число карабинов и патронов, на случай вооружения соваров.

Пороховой завод (правительственный) в Мешеде, Насрабаде (Сеистане) и Бирджане, но приготовление пороха в виде кустарного промысла существует почти в каждом городе. Лучший порох изготовляется в Насрабаде.

 

Укрепленные пункты. Каждое селение в исследованной части Персии представляет небольшое укрепление, способ постройки которых, вызванный условиями войны и свойствами бывшего противника — туркмен, вполне оригинален, но совершенно не отвечает современной, изменившейся обстановке. Туркмены действовали исключительно как летучие конные отряды, они не имели никаких средств для разрушения даже самых тонких стен; дальность ружейного выстрела достигала 100 шагов, и обыкновенно укрепленные пункты они старались захватить внезапностью, в случае же неудачи первого нападения, осада редко продолжалась. Условия эти выработали ныне существующий тип фортификационных сооружений. Глинобитные стены высотой около 3-4 сажен, при толщине лишь в 1-2 аршина с бойницами и башнями, редко окруженные рвом и фоссабреей (ширази), составляли главное ядро сопротивления, множество же башен, [239] разбросанных вокруг селения, давали укрытие тем поселянам, которые не успели бы достигнуть главной ограды. Внутри укрепления устраивалась цитадель, но располагалась неудобно, так как обыкновенно примыкала к одной из наружных стен. Выход проделывался один и при том столь низкий, что человек мог пройти лишь нагнувшись; отверстие вместо двери закрывалось большим плоским каменным цилиндром вроде жернова (Деревянные ворота туркмены сжигали.), который накатывался в особо устроенных пазах. Требования земледелия заставляли селиться на наиболее низменных местах, а потому во всей этой части положительно нельзя найти ни одного селения-крепости, которая не была бы окружена командующими высотами, так как условие это не было важно, если высоты отстояли не более дальности выстрела туркменского ружья.

Ныне, когда в Хоросане может появиться армия владеющая артиллерией и усовершенствованным ручным огнестрельным оружием, эти укрепления совершенно отстали от требований времени и не могут представить серьезного сопротивления. Каких-либо попыток поставить фортификацию в большее соответствие с изменившимися условиями войны пока вовсе не заметно: даже все вновь возводимые постройки сооружаются по старому типу и не только селения, но даже и специально военные пункты, как напр. укрепление близь нашей границы на Кучанской дороге. Гораздо большее значение имеет внутренность укрепления, сплошь наполненная массой маленьких глиняных ульеобразных мазанок. Разрушить издалека все эти постройки было бы трудно, гарнизон же найдет в них хорошее укрытие, а войскам атакующего по овладении главным валом, представится далеко не легкая задача борьбы среди этого лабиринта узких кривых улиц и глинобитных стенок.

Наиболее значительные укрепленные пункты:

1) Мешед обнесен глиняной оградой высотой в 3'-4' и толщиной у вершины 2'-4', состоящей из множества входящих [240] и исходящих углов. Общая длина ограды простирается до 9 верст и имеет на этом протяжении множество башен. Снаружи главная стена обнесена, но не на всем протяжении, оборонительной стенкой, образующей прикрытый путь шириной около 1 1/2 с. Во рву глубиной 1'-2' и шириной около 3' протекает небольшой ручей. В югозападной части находится арк (цитадель), где проживает губернатор, но и здесь одну из его стен составляет главная ограда. Все сооружения находятся в печальном состоянии: время и дожди наполовину разрушили глинобитные стены, оборонительная стенка большей частью обвалилась; население для удобства сообщения также проломало ограду во многих местах. Почти вокруг всего города, кроме местности, лежащей близь цитадели и Паин-Хиабанских (восточных) ворот находятся сады и постройки, доходящие до самого рва. Укрепления эти не могут оказать серьезного сопротивления, кроме того возвышающийся над всем городом и хорошо видный священный квартал дает легкое средство угрозой бомбардирования принудить господствующее здесь духовенство, войска и население к добровольной сдаче.

2) Фурк считается одной из неприступных крепостей Каина. Крепость построена на выдающейся скале вышиной около 200', отделяющейся от северной ветви гор, а потому может хорошо обстреливать долину. Стены на половину высоты сложены из камней на глине, или высечены в утесе, верх же из одной глины.

В плане укрепление состоит из квадратной стены и расположенной внутри двухъярусной цитадели, кроме того на востоке для обороны ворот пристроен пятиугольный двор, обнесенный такими же стенами. Командование крепости над наружной пристройкой и цитадели над крепостью составляет около 4°. Окружающие крепость скаты застроены домами и рационально расположенными стенками с бойницами разделены на несколько участков обороны. На севере и на юге близь крепости находятся командующие высоты. В цитадели, говорят, имеется цистерна и значительные запасы хлеба. [241]

Что касается других важнейших населенных пунктов, как напр. Кучана, Турбе-Шейхе-Джамы, Руя, Каина, Турбе-Иса-Хана, Бирджана и т. д., то каждый из них обнесен также укреплениями и имеет цитадель, в которой живет правитель, но все эти фортификационные сооружения со времени прекращения туркменских аламанов пришли почти в полное разрушение и ныне без значительного ремонта едва ли могут иметь какое либо значение. [242]

Метрология.

Вес. Основанием системы служит мескаль, средний вес взвешенных мескалей = 4,56 грамма (немного более золотника).

Большие меры:

Сир Мешедский или Тавризский (оффициальный) 20 мескалей.

« Каинский « « « 9 «

« Сеистанский « « « 29 «

« Туббезский « « « 10 «

Чарек (чехар-ек) = 10 сиров.

Мен или батман = 40 сиров = 4 чарека = 4-8 русских фунтов.

Хальвар = 100 менов = 10-22 пуда.

Меньшие меры:

Нухуд (горошина) = 1/24 мескаля,

Гендум (пшеничн. зерно) = 1/4 нухуда.

(Сыпучие и жидкие тела, также дрова и некоторые материи измеряются весом).

Линейные меры.

Зер или гез = 104 сентиметра, гере 1/16 зера.

Меры путевые.

Джигре — расстояние, на котором слышен голос человека.

Фарсак оффициально = 12.000 шагов (8 вер.), но везде, кроме Каина, не более 5-6 верст (Англичане во время последних съемок в Хафе определяли фарсак 4 мили (6 верст).).

Меры поземельные.

Джериб — квадрат 60*60 шагов.

Пара волов = 50 джерибов. [243]

Деньги. Основная единица серебряный кран (сахебкран) = 1.000 динаров (около 30 русских коп.).

Меньшие нонеты:

Пенабад1/2 крана (серебряная.).

Шли, реал1/7 крана (серебряная.).

Пул, 1/21 крана (в Каине 1/40 крана) медные.

Большие монеты:

2 крана — серебряная.

10 кранов туман (ходит 12-14 кр.) золотая; кроме того обращаются, как деньги маленькие золотые жетоны ценностью около 3 кранов, бросаемые шахом народу в день Ноуруза. Золотые деньги весьма редки.

Время. Год состоит из 12 лунных месяцев по 29-30 дней и равен 354 дням. Сутки разделяются на 24 часа и начинаются от захода солнца. [244]

ПРИЛОЖЕНИЯ.

I. Способ производства работы.

Съемка производилась буссолью Шмалькальбера, причем значительная расстояния измерялись временем хода лошади, а небольшие — шагами человека. Полевая работа велась в записных книжках с приблизительным масштабом версты в дюйме. На глаз обозначались изгибы дороги и все местные предметы, в точках же перегибов и на визирных линиям надписывались буссольные углы и время в виде дроби, в которой числитель обозначал прибытие, а знаменатель дальнейшее отправление.

Эти небольшие, но частые остановки для зарисовывания местности, давали возможность вносить поправку и за ошибку, происходящую от неравномерного хода лошади. На ночлегах ежедневно, или же по окончании объезда отдельного участка, работа переносилась на разграфленную бумагу с правильно отложенными углами и расстояниями, но без мелких деталей. Эти маршруты, вычерченные лишь в главных чертах для получения длины и направления оси дорог, по окончании командировки, были увязаны по астрономическим пунктам на 20 верстной карте Персии, причем оказалось, что ошибки в направлениях были незначительны, расстояния же пришлось уменьшить все на 1/5-1/6 часть (т. е. лошади шли не более 5 верст в час, во время работ же предполагалось, что часовое движение соответствует 6 верстам).

Особого приема потребовала съемка Хафской пустыни и ближайших к ней частей Каинской провинции, так как для всей этой местности не имелось на карте никаких сведений. Первоначально, для организации плана работ, была составлена схематическая расспросная карточка, затем, в виду того, что на всей этой местности имеются лишь 3 астрономических пункта (Руй, Казымабад и Иездун), а потому поверка маршрутов была бы затруднительна, предположено было произвести нечто в роде триангуляции, хотя бы в грубых чертах. Применить для этой работы секстант оказалось неудобным, вследствие трудности работы с этими инструментами при густых туманах и пыли, стоящих постоянно в воздухе, поэтому пришлось и здесь прибегнуть к буссоли (причем углы брались до 1/9 градуса, а склонение стрелки принято 2 1/2 Ost). Базой послужило расстояние между Руем и Муджнабадом, измеренное особенно тщательно. Затем с вершин гор и с башен все важнейшие точки страны связаны с астрономическими пунктами и между собой буссольными направлениями, так что получился ряд трехугольников, [245] покрывающих весь Паин-Хаф и часть Каина до границ Афганистана. Эта работа, более прочно установившая главные местные предметы, дала затем возможность правильнее увязать снятые маршруты.

Несмотря на все меры, принятые для того, чтобы работа получилась возможно точнее, степень доверия к маршрутам далеко не одинакова. Так, наиболее точны должны быть маршруты по Хафу до оз. Немексара, затем Исфеддинская, Каинская, Турбетская долины, Суннихане и Кучан, Мешедская дорога (эта последняя снята в масштабе 3 версты в дюйме, все повороты дороги нанесены по буссоли и затем вычерченный уже план проверен при возвращении). Менее же точны съемки от Кульберенджа до ключа Чешме-Мезар), от Бознабада до Ногаба, от Джуймейна до Казымабада, вследствие сильных пароксизмов местной перемежающейся лихорадки, мешавшей работе, и от Шерифабада до Мешеда, где встреча с целым племенем азербейджанцев, возвращавшихся с богомолья, лишила возможности пользоваться бусолью и принудила вести работу крайне спешно и вполне глазомерно. Также различна и полнота сведений на различных маршрутах: на съемке Мешед-Кучанской дороги обозначены исключительно ближайшие по дороге селения, также как и в ближайших окрестностях Турбете-Иса-Хана. На всех же остальных местах нанесены все виденные местные предметы.

Вопрос о горных кряжах исследованной местности требует особого примечания. В виду обилия неизвестных еще географических данных, встреченных в Хафской и Каинской областях, казалось желательным нанести по возможности большую часть их на карту для выяснения хотя бы в общих чертах взаимной связи их между собою. Кроме того, мне казалось, что даже не вполне правильно нанесенный хребет, по сличении с другими имеющимися материалами, мог бы служить уже некоторой данной, для выяснения его истинного положения, между тем, как белое место не давало бы никакого представления о виденной местности. Вследствие этих мотивов на планах нанесены горы, виденные на расстоянии 20 и даже более верст, но при этом необходимо оговорить, что детали форм нанесенных гор и их отрогов заслуживают доверия (в пределах принятого способа съемки) лишь там, где они находятся в непосредственной близости к пройденным дорогам, все же остальные нанесены лишь условно и как географический знак. Для более наглядного отличия эти участки нанесены светлее и вычерчены лишь в общих чертах. На тех же основаниях нанесены некоторые части дорог, рек и т. д., лично не исследованных; для отличия же их от пройденных и более точно нанесенных данных, они вычерчены пунктиром.

Заметка о транскрипции географических названий. Путешествуя по Персии с русскими и английскими картами в руках, приходится на каждом шагу убеждаться, что значительным препятствием для пользования ими служат опечатки, неправильная транскрипция, произношение и чуждое русскому языку ударение. Часто население совершенно не узнает тех названий, которые помещены на картах, так что является затруднение в пользовании даже [246] имеющимся географическим материалом (Так, никто не поймет не только если прочесть Сазиме вместо Селами, Триук вместо Гыбк и т. д., но даже изменение ударения делает название совершенно непонятным для населения.). Поэтому на прилагаемых картах обращено самое строгое внимание, чтобы транскрипция местных названий действительно вполне точно согласовалась с местным, народным произношением. Для сего:

1. На названиях местных предметов проставлены везде знаки ударения.

2. Названия написаны по местному выговору, хотя бы не вполне правильному грамматически, напр. написаны как это произносится Шуроу, Гермоу, Сероу (вместо Шураб, Гермаб, Сераб) и т. д.

3. Персидский изафет (буква и, поставленная после слова и обозначающая, что следующее за ним составляет прилагательное к первому) согласно местному выговору, изображено буквой е без ударения в конце слова, вместо обыкновенно принятого и между двумя тире. Напр. написано Турбете-Шейхе-Джам вместо Турбет-и-Шейх-и-Джам, Пуле-Хатун, вместо Пуль-и-Хатун и т. п.

4. Буква хе-хеввез, соответствующая самому легкому придыханию и не имеющая соответствующего знака в русском алфавите, совершенно выпущена. Опыт указал, что чтение с таким пропуском будет скорее понято, чем чтение этой буквы как русское х. Напр. написано Ибраими вместо Ибрахими, Мешед вместо Мешхед и т. п.

5. Слог ан часто произносится как ун, поэтому говорят, напр., Чинарун и Чинаран, Селиами и Селиуни и т. п.; на планах написано так, как чаще приходилось слышать название в говоре народа.

* * *

Географическая 20-ти верстная нарта составлена по астрономическим пунктам и на сетке новой, издаваемой Главным Штабом карты Персии того же масштаба. На карте нанесены все вновь добытые экспедицией географические сведения и исправлены старые, где это оказалось необходимым. Расспросные сведения помещены на карту лишь после самой строгой критической оценки как в пути, так и по сличении с имеющимися русскими и английскими картографическими материалами и описаниями.

В виду неопределенности вопроса о границе против Гуриана, считаю нужным оговорить, что на карте, Кафыр-Кала до Иездуна, нанесена не юридическая пограничная черта, а также не та, которую требует себе афганское правительство, а только обозначены пределы территории, которую афганцы фактически удерживают за собой силою, впредь до окончательного решения вопроса. От Иездуна же к югу граница проведена согласно данным последнего разграничения, так как афганцы, вследствие твердой политики эмира Каина, не решаются делать попыток к захвату персидской территории. [247]

 

II. Колесная дорога из Асхабада в Мешед.

1. От границы до г. Кучана 75 верст.

От границы дорога спускается в долину Гоудын несколькими зигзагами, которые пока разделаны лишь участками, большею частью же лишь протрассированы. Со 2-й версты от таможни начинается готовая дорога шириной в 10 шагов, которая, обойдя с востока новое строющееся укрепление, входит в долину Шамхаль.

Отсюда начинается подъем на первый перевал. Дорога намечена по косогору, но разделена лишь участками, между собою несоединенными; ширина пути 6 шагов.

На 8-й версте вершина перевала состоит из пластов известняка. Спуск тянется сначала по карнизу, вырубаемому в камне, а более, начиная с точки поворота на восток, по мягкому грунту, откуда начинается почти уже законченный участок пути. В таком виде дорога поворачивает на югозапад и входит в поперечную долину скалистого хребта Донгуз-Тепе.

Зигзаги дороги снова подымаются по западному склону и доведены ныне до уровня нескольких скалистых ступеней, составляющих вершину перевала и образующих наиболее трудную течку пути. Здесь дорога разделена лишь участками, которые пока еще не соединены между собою; ширина не более 5 шагов.

С вершины перевала старая дорога спускалась прямо в ущелье, новое же направление избрано более на запад: дорога огибает выдающуюся вершину и несколькими изгибами постепенно спускается в то же ущелье.

Здесь дорога только протрасирована и представляет тропинку шириной шага в два, но грунт здесь настолько мягкий, что в случае нужды уширить путь можно было бы весьма скоро (Разделка же старого колена дороги, вследствие крутости и скалистости ущелья, оказалась совершенно невозможною.).

Здесь заканчивается трудная часть дороги, далее, с точки выхода дороги в ущелье до самого Кучана, путь закончен настолько, что движение даже обозов по нем вполне возможно, хотя ширина его не более 6 шагов. Здесь, помимо уширения пути, (что едва ли будет когда-нибудь сделано) остается лишь укрепить сваты насыпей, вывести лотки и т. под.

От селения Дурбадам дорога втягивается в скалистое ущелье того же имени, по дну которого протекает полноводная речка Дурунгяр, местами искуственно канализированная и огражденная плотинами; путь три раза по хорошим каменным мостам (северный — 3 пролета и 2 южных по одному) переходит с одного на другой берег. Этот участок, длиной не более 3 1/2 верст, пришлось почтя на всем протяжении разделать пороховыми работами; в настоящем виде он вполне годен для движения обозов, и повидимому можно опасаться лишь, чтобы весенняя вода, промыв плотины, ограждающие [248] реку, не затопила часть дороги, так как гидравлические сооружения, как, кажется, не особенно прочны, а полотно дороги местами идет в уровень с летней водой ручья.

От Дурбаданского ущелья путь на протяжении 10 верст идет довольно высоко по восточному краю ровной долины, проходит мимо селений Кишлак и Имам-Кули и затем множеством зигзагов подымается на холмы, ограждающие долину с запада. Отсюда по волнистой, но легко доступной равнине дорога достигает гряды гор средней высоты, переваливает чрез них (перевал Котырчин) по вполне удобно разделанной дороге и, наконец, снова спускается на всхолмленную равнину, по которой тянется 11 верст до ущелья Караул-Даг, огибая с запада верховья глубокой балки у сел. Доулет-Хане. В 3 1/2 верстах от названного селения дорога втягивается в ущелье Карауль-даг, где проходит сначала по высеченному в скалах невысокому карнизу, а затем, на левом берегу ручья, по мягкому грунту и подходит к селению Зуаран.

Отсюда, до самого Кучана, путь следует среди невысоких, постепенно понижающихся холмов; спуски и подъемы разделаны вполне удобно, чрез сухие русла построены деревянные и каменные мостики.

Вода имеется начиная с с. Дурбадам, в речке до подъема у Имам-Кули, в Зуаранском ущелье и в селениях, везде пресная; особенно обильна река Дурунгяр, начиная с точки впадения в нее ручья Шоарек.

Запасы могут быть собраны в значительном количестве в г. Кучане и немного — в попутных селениях.

Топливо имеется везде на вершинах гор. В общем, не смотря на то, что дорога далеко еще незакончена, что она уже предположена, ее теперь уже следует признать вполне пригодною для движения войск в военное время. Участок, длиной в 7 верст, на перевале Донгуз-Тепе в настоящем виде, еще труден, но далеко не недоступен: войска с артиллерией и наиболее необходимым обозом пройдут без слишком больших затруднений, в тылу же, не жалея расходов и отказавшись от щегольства работы, наши саперы сделают путь вполне удобным в 2-3 недели, так как направление дороги уже везде проложено и на наиболее трудных местах разделаны уже участками главные изгибы дороги, которые ныне остается лишь соединить между собой, или же уширить (В нынешнем году г. Лессар проехал эту дорогу в коляске, которая была разобрана лишь на главном перевале.).

2. От Кучана до Мешеда 150 верст.

Выйдя из садов города Кучана, дорога шириной в 10 шагов подымается по слегка холмистой долине Атрека до с. Джафара-бада, откуда начинается постепенный спуск на юговосток, до Мешеда. Подъем на этот водораздел совершенно незаметен. [249]

Дорога тянется почти повсюду по глинистой, густо покрытой гравием местности, но построена так, что на всем протяжении образует множество совершенно бесполезных поворотов, которые лишь удлиняют путь. Причина этого заключается в одновременной работе на нескольких участках, направление которых было взято ошибочно, что при соединении потребовало новых изгибов; крохе того надсмотрщики часто за взятки умышленно обходили пашни и земли богатых селений (В Персии не существует вознаграждения за отчуждаемую правительством землю.) и наоборот. Местами по той же причине дорога совершенно прерывается.

На полотне дороги, на котором работали, поврежден верхний слой гравия, покрывающий почву весьма слабо: в дождливое время лошади положительно вязнут и движение происходит по боках дороги, летом же лессовая земля, незакрепленная растительностью, превращается в громадные тучи пыли, которые подымаются при движении по дороге. Параллельно этому пути проходит старый караванный путь, который в общем вполне годен даже для обозов.

По всей дороге чрез оросительные каналы, реки и сухие русла наведены мостики: до холма Таз-Тепе — деревянные, далее до Сейдана — кирпичные узкие, не более 5 шагов, и наконец от Чинарана — широкие, изящно сложенные во всю ширину дороги до самого Мешеда, но население для орошения полей во многих местах прокапывает дорогу глубокими арыками.

Кроме менее обильного водой участка от Кучана до 2-го холма Таз-Тепе, на остальной части дороги можно получить воду почти на каждой сотне шагов из множества богатых карызов, пересекающих местность с югозапада на северовосток; вода здесь везде пресная.

От Казымабада близь дороги проходит искусственно канализированная и проведенная в Мешед речка Абе-Чешме-Гилас (в нее же вливаются и воды ручья Джагарк). Эта речка на всем протяжении обсажена деревьями и гидравлические сооружения, ограждающие течение, поддерживаются весьма тщательно. Вода речки проходит чрез Мешедский бест и считается священной.

В отношении количества запасов кучанско-мешедская долина представляет самую богатую часть посещенной страны. Благодаря близости подпочвенных вод, облегчающей проведение карызов, вся долина прекрасно обработана, кроме того, по скатам ограничивающих гор весьма распространены пашни бейме. Число населенных пунктов здесь так велико, что, начиная с Муси, деревни кажутся сливающимися своими садами (На съемке нанесены лишь ближайшие по дороге селения.) и закрывают все подножия гор непрерывной полосой зелени; никто из туземцев не может назвать имен всех селений, которые видны вокруг на горизонте. В этой долине стараются покупать поместья преимущественно принцы, главы разных племен и другие наиболее влиятельные и богатые лица. Топлива по дороге нет, но много лесу привозят из окрестных гор. [250]

 

III. Дорога из Мешеда на Герат до Кафыр-Кала.

Дорога эта составляет значительную часть большого караванного тракта между Мешедом и Гератом.

1. От Торока до Сенгебеста (Прямой путь от Мешеда до сел. Торок не был исследован, но как видно издалека, дорога проходит по совершенно почти ровной местности с глинистым грунтом и, по рассказам туземцев, не представляет никаких затруднений для колесного движения.) прямой дорогой чрез Пазоу 24 версты, кружной же (более удобный) чрез Джимабад 28 верст (пл. № 4).

Путь идет по ровной, а с 15-й по 20-ю версту — по всхолмленной местности. Грунт — глинистый, покрытый местами гравием, иногда со значительною примесью песку. Дорога вполне пригодна для колесного движения, но в дождливое время, вероятно сильно, распускается.

Воды у с. Торок много хорошего качества, у Сенгебеста — тоже. Джимабадский ручей имеет солоноватую воду.

Топливо — колючка в небольшом количестве по всему пути, лесу же вовсе нет, даже в окрестных горах.

Запасы в довольно значительных количествах можно собрать в Тороке (здесь хранятся запасы храма Имама-Ризы).

Сенгебест — пост английской летучей почты из Мешеда в Герат.

2. От Сенгебеста до Феримуна 33 версты.

Спустившись с холмов Сенгебеста, дорога на протяжения 12 верст идет по ровному, покрытому галькой, руслу до сел. Хасанабад, откуда грунт становится глинистым.

Между 16 и 28 верстами холмы довольно высоки, но дорога все время почти следует по сухим руслам, и единственное место, требующее разделки на сотню шагов, это подъем на версту южнее с. Хусейнабада.

Последние 5 верст идут по хорошо обработанной равнине.

Все показанные на чертеже ручьи и карызы имеют пресную воду, ручей у Хусейнабада маловоден и течет в узком русле глубиной более сажени.

У Феримуна имеется громадный запас пресной воды в плотине.

Топливо как на предыдущем переходе; запасы в весьма значительном количестве можно получать в Феримуне (одного зерна во время жатвы до 20 т. пудов).

С. Феримун местопребывание хана и пост английской летучей почты.

3. От Феримуна до Карыз-Ноу 38 верст.

Этот и 2 следующих перехода составляют дорогу, проложенную лишь по замирении Туркмении, до тех же пор караванное движение шло по горной, более закрытой дороге на Феримунскую плотину, Келендерыбад, Барду и Турбет. Этот путь и показан на всех картах, но, как более трудный и длинный, он теперь меньше посещается и все движение происходит чрез Карыз-Ноу и Ленгер. [251]

На протяжении 21 верст широкая и ровная дорога идет по глинистому грунту, местами усеянному гравием среди возделанных полей. Множество сухих русел пересекают дорогу, весной все они превращаются в реки и несут свои воды в р. Джем. С 21-й версты дорога входит в холмистое пространство, составляющее отроги Джамских гор. Спуски и подъемы довольно отлоги, небольшие исправления сделать было бы весьма легко в мягком грунте. Запасы — в селениях к западу от дороги, в небольшом количестве. Топливо — колючка, по дороге, лес (арча), в горах. Карыз-Ноу пост английской почты.

4. От Карыз-Ноу до Ленгера (25 верст) сплошь по совершенно почти ровной местности с глинисто-хрящеватым грунтом, изрезанной сухими руслами. Выйдя из селения, видно уже местоположение Ленгера под своеобразной трехугольной высотой, стоящей совершенно отдельно на равнине. Дорога идет почти по прямой линии и без разветвлений, по сторонам много пашень. Вода показана на чертеже, (карызы между 9 и 18 верстами ныне завалились) и везде пресная; против Хейрабада начинается постоянное, в виде маленького пресного ручейка, течение реки Джама. Запасы в небольшом количестве в Ленгере у Махмудабаде.

Ленгер пост английской почты.

5. От Ленгера до Турбете-Шейхе-Джам (17 верст).

Выйдя из за холмов, окружающих Ленгер, можно уже заметить на горизонте фронтон (Эйван) Турбетской мечети. Дорога по слегка всхолмленной местности, широкая, попеременно по глинистому и песчаному грунту, пересекает много оросительных каналов.

Р. Джам на этом участке шириною не более 1-2 сажень, но течет в очень глубоком русле, поросшем камышом и деревьями. Для переправы через реку необходимо было бы срезать берега в виде отлогого спуска, или же накинуть мост; материалы для этого под рукой. Холмы, составляющие нагорные берега реки, отлоги и не составят препятствия для переправы.

Г. Турбете-Шейхе-Джам — местопребывание губернатора провинции и муштейда мечети Ахмета-Джами; пост английской почты. Запасы можно было бы собрать в окрестных селениях; в самом же Турбете почти ничего нет. Топливо как на предыдущем переходе.

Всего от Мешеда до Турбете-Шейхе-Джима 150 верст.

6. От Турбете-Шейхе-Джама до Мусынабада (40 верст).

Дорога по совершенно почти ровной местности, пересеченной несколькими незначительными отрогами холмов у Аббасабада, грунт глинистый, местами с примесью гравия и песку.

На правом берегу сухого русла реки Раваса, большая Гератская дорога подымается на холмы, путь же на Мусынабад идет восточнее, проселочной дорогой.

Вода в Хоузе-Сефид (12 верст) пресная. Здание из жженого кирпича, внутренний бассейн около 4 кв. сажен; северная часть купола обвалилась. [252] В юго-восточном углу крепости необитаемого Аббасабада, также хоуз, хорошо сохранившийся внутренний бассейн, около 4 кв. саженей, вода пресная.

Колючка находится по дороге; арчу и фисташковое дерево привозят из гор.

Запасы можно получить в большом количестве в Мусынабаде.

7. Мусинабад-Карыз 9 верст проселочной дорогой, 11 верст по большой Гератской дороге.

От берега р. Раваса по подошве холмов, дорога довольно ровная и широкая, крутой подъем на правом берегу реки необходимо разделать на расстоянии нескольких десятков шагов; работа не будет трудною, так как грунт холмов глинистый, в сухое же время этот подъем можно объехать по руслу реки.

Топливо — кустарника и колючки много в долинах между грядами холмов к западу от дороги.

Карыз — последнее по дороге в Афганистан обитаемое персидское поселение. Здесь находится таможня и пост летучей почты англичан.

8. От Карыза до Кафыр-Кала (26 верст) по покатой к востоку долине, почва глинистая.

На 14-й версте развалины Дагару, где ныне проходит граница между Персией и Афганистаном, так как афганцы лет 8 тому назад заняли селение Кафыр-Кала. Отойдя несколько верст к югу от Карыза на горизонте в хорошую погоду видно Дагару и Кафыр-Кала.

Дорога эта осмотрена лишь до 8-й версты.

Всего от Турбете до Кафыр-Кала 75 верст.

От Метода до Кафыр-Кала 225 верст.

В общем весь путь от Мешеда до Кафыр-Кала, даже в настоящем виде, удобопроходим для артиллерии, для движения же обозов необходимы лишь небольшие к легкие разделки. Повидимому, направление это не представило бы серьезных затруднений даже для проведения железной дороги. Проходя по достаточно орошенной и богатой местности, путь этот удобен для движения войск. Запасы могли бы быть получены для небольшого отряда повсюду, в более же значительных размерах в Тороке, Феримуне, Мусынабаде и Карызе. Единственное препятствие могла бы составить лишь слабость грунта, сильно распускающегося от дождей, а также недостаток подножного фуража.

IV. Пути по нижнему Бехарзу.

1. От Карша до Ферменабада (13 верст).

До сел. Тейбад 10 1/2 верст, дорога проходит по последним отрогам холмов, отделяющихся от Джамских гор; спуски и подъемы отлоги и в сухое время не представят затруднений для движений артиллерии. Грунт глинистый с значительною примесью песку в долинах. От Тайбада до Ферманабада 2 1/2, версты по совершенно ровной местности. [253]

Запасы в селениях, топливо — колючка в небольшом количестве — по всей дороге.

От Тейбада до Мешеде-Реза (23 версты), сначала по слегка холмистой, а затем по совершенно ровной, покатой к югу местности с глинистым грунтом. Препятствий для движений нет, вода в конечных селениях, а по дороге в двух хоузах на 13-й и 16-й верстах; последний из них имеет бассейн не менее 1 1/2° в стороне квадрата и заново отремонтирован.

Мешеде-Реза и Реза — рядом стоящие богатые селения (140 дворов), здесь можно подучить значительное количество запасов.

Топлива, даже колючки, очень мало.

2. Из Реза чрез Пульбенд на Аббасабад (26 верст).

По ровной, покатой к югу местности, тропинка подымается до холмов у Пульбенда; грунт глинистый, хрящеватый. Перевал чрез цепь холмов не высок, по мягкому грунту, без скал, но довольно крут. Перевал же чрез холмы между р. Равасом и Аббасабадом не был осмотрен, но, по рассказу проводника, повозка могла бы там пробраться с трудом.

Вода имеется лишь близь селений, топливо — высокий тамарисковый кустарник — по всем долинам между холмами.

Запасов по дороге нет. Пульбенд совершенно незначительное селение, дорога мало посещается, а потому имеет вид маленькой тропинки.

3. Из Карыза чрез Калеи-Серхед (11 верст), на Хештадан (27 верст) и Керат (57 верст).

Восемь верст по большому Гератскому тракту, затем дорога поворачивает на юг и в виде маленькой тропинки идет по местности изрытой арыками до развалин Калеи-Серхед, далее по ровной, постепенно подымающейся местности входит в Хештаданское ущелье. До этого места дорога идет по глинистому грунту, в ущельи же почва становится каменистой, дорога очень с уживается и тянется среди скал, но перевал имеет отлогие подъем и спуск.

Келух-Пурди представляет развалины глиняных стен довольно древней постройки, на искусственно насыпанном холме, высотой до 5' и 45-60 шагов, в стороне квадрата. В настоящем виде остатки этой крепости не могут иметь какого-либо военного значения. От крепости же Хештадан сохранился ныне лишь холм, на котором едва заметны следы стен. Местность эта не имеет постоянного населения и сюда приходят лишь пасти свои стада Гератские таджики. Афганцы считают Хештадан своей территорией, а потому часто высылают сюда разъезды из Кафыр-Кала. От Хештадана до Керата тропинка тянется сначала по всхолмленной, скрывающей всадника местности, а далее, с 15-й версты — по совершенно гладкой равнине; не доходя одной версты от Керата, дорога пересекает сухое русло с обрывистыми глубокими берегами, которые потребуют для прохода артиллерии разделки спусков. Грунт — дешт, переходящий местами в песчаные участки, местами покрытый солонцеватым или гипсовым налетом. [254]

Вода — северном устье ущелья маленький пресный ручеек, в Хештадане много карызов, но открыто из них лишь два, вода пресная, но ее очень мало и карызы очень глубоки. В Керате — обильный ручей пресной воды выходящей из Карыза в горном ущельи.

Запасы можно получать исключительно в Керате.

Топлива много среди ущелья и в долине Хештадан.

V. Пути из Бехарза в Хаф (Руй).

Из Керата в г. Руй (40 верст). Путь идет на запад от минарета по ущелью, вдоль большого русла; дорога ровная и широкая по глинистому, изредка каменистому грунту. На 12 1/2 версте холмы сходятся очень близко, дорога становится извилистой и очень узкой и так идет, незаметно подымаясь, до перевала на 16-й версте. Это место называется Герденеи-Шутур, здесь артиллерия и обозы пройдут без разделки лишь с трудом. На расстоянии 2-3 верст необходимо уширить путь, но работа не будет трудной, так как грунт мягкий. Перевал на верху представляет значительную ровную поверхность, затем дорога начинает отлого спускаться по ложу сухого русла и пройдя чрез короткое скалистое ущелье входит в долину Тизбад, где снова идет по глинистому грунту, покрытому гравием до 23 версты. Отсюда 1 1/2 версты дорога взвивается среди черных, блестящих на солнце скал Шишоу, где также может встретиться затруднение для движения артиллерии, но этот участок легко обойти с юга чрез Тизбад. От Шишоу до Руя дорога по ровной местности, пересеченной лишь множеством сухих русел, которые здесь не составят препятствия для движения.

От Керата почти на протяжении 10 верст дорога идет сначала вдоль карыза, а затем по берегу естественного ручья пресной воды; на 13-й версте в ущелье, к югу от дороги, находится ключ хорошей воды (Дердевей); на 25-й версте, за черными скалами — ключ Шишоу; вода пресная, но очень немного; на 34-й версте — маленький хоуз; наконец, в Руе воды очень много.

Запасы только в Керате и Руе, небольшое количество фуража можно собрать у ключей Шишоу и Дердевей.

Топлива достаточно повсюду в горной части дороги, на равнине же немного колючки. Г. Руй — местопребывание хафского губернатора; базар.

2) От Хештадана к колодцу Чафезль 50 верст.

От Хештадана до Ча-Кале дорога не была пройдена, но с холмов Ча-Кале видно, что путь идет но ровной местности и, по словам проводника, никаких препятствий на этом пространстве не встречается. От Ча-Кале до Чафезля (23 версты) дорога проходит по последним отрогам, спускающимся от горы Кулле-Серхор. Спуски и подъемы не высоки, но довольно круты; наиболее труден последний к Хушаве спуск. Грунт мягкий, глинистый, усыпанный белым гравием; от Хушаве до Чафезля по ровной долине сухого русла дорога удобная; небольшие каменистые участки легко обходятся. Последний, не доходя Чафезля, перевал совершенно отлог. В Ча-Кале несколько пресных [255] колодцев, на 6-й версте от Ча-Кале — маленький ключ Чешме-Казым, вода пресная, но со вкусом минеральных примесей, в Хушаве — хороший пресный карыз; наконец, Чафезль — разбойничий колодезь в дефиле между горами, обделан лесом, вода аршина 2 ниже горизонта земли, пресная.

Запасов достать можно немного в Хушаве.

Топливо в изобилии по всему пути. Путь этот можно было бы облегчить, избрав более восточное направление, по равнине.

Кроме нанесенных на план путей из Бехарза в Паин-Хаф, можно удобно пройти, следуя по дороге из сел. Феризне в Берфагаз; по словам местных жителей, дорога вполне доступна для конницы, но повозка прошла бы с трудом; воды на этом пути нет.

VI. Маршруты по Паин-Хафу.

От г. Руя до Муджанабада чрез Тизаб, Мирабад и Нештефун (46 верст).

Из Руя дорога идет на юг между садами, на 4-й версте подымается на незначительный перевал, а затем до Нештефуна тянется по слегка волнистой местности. Грунт глинистый, близь Нештефуна часто совершенно обнаженный и покрытый соляными налетами. Овраг у Нештефуна глубиной 6-7 сажен и шириной 4-5 сажени проходим только у селения, где устроен спуск, впрочем, довольно крутой; в остальных местах переправа была затруднительна даже для одиночных пеших людей. За Нештефуном дорога пересекает на 3-й версте цепь горных скал и затем тянется по ровным местам слегка волнистой местности, грунт глинистый с примесью песку, за Кариуном местность усыпана крупным песком; не доходя до Муджнабада — большое широкое русло с обрывистыми берегами, в котором протекает ручей соленой воды.

Пресная вода в изобилии во всех селениях, кроме Кариуна, где большой карыз дает солоноватую воду.

Запасы во всех селениях, в большем же количестве — в Руе и Муджнабаде, где хранятся правительственные запасы.

В Рузе, Тизабе, Мирабаде и Нештефун много ветряных мельниц.

Топлива до Нештефуна почти совсем нет, далее же, с полпути из этого селения в Муджнабад, заросли древовидных саксаулов доставят неограниченный запас. Во всех деревнях много сосен, годных как строевой материал.

От Руя чрез Хергир, Берабад, Сенгун, Дере на Чафезль (52 версты) и далее на Гуриан (132 версты).

До Сенгуна дорога по равнине местами слегка волнистой, усеянной гравием и пересеченной множеством сухих русел, впадающих в Абе-Руй.

От Сенгуна до Чафезля местность становится более пересеченной от множества балок, по спуски и подъемы отлоги. Грунт твердый, гравелистый, местами соленые налеты.

От Чафезля до Гуриана дорога не была пройдена, по расспросам она по [256] такому же глинисто-гравелистому грунту идет на колодцы Чабат (2 фарсака), Часурх (2 фарс.), Шантык (2 фарс.), Робате-Турк (2 фарс.) и Гуриан (6 фарс.), все время по подошве холмов, которые пересекает у Робате-Турк по весьма легкому перевалу доступному даже повозкам. Вода во всех селениях и колодцах пресная (кроме Дере, где вода солоноватая).

Запасы в Хергире, Берабаде и Сенгуне. Чакоу и Дере — поселки по одному двору и получить там ничего нельзя.

Топлива много, начиная от Дере.

От Муджнабада до Дере (26 верст).

Дорога по слегка волнистой местности, густо покрытой гравием, гладкая, широкая и вполне проходимая даже в дождливое время. Спуски в реке Шуре-Руд, а также на холмы между Бидадином и Ниазабадом отлоги. Между Джанабадом и Дере путь по скалистым береговым холмам балки. Вода пресная, в Ниазабаде, Бидадине и Дере — солоноватая. В 2-х верстах за Бидадином Хоузе-Чехар-Яр и в 3-х верстах карыз имеют пресную воду. Ручей в русле р. Шуре-Руб соленый.

Запасы в небольшом количестве в селениях, более других — в Муджнабаде и Ниазабаде; Джанабад, Чакоу и Дере ничего не имеют.

Топливо до Джанабада — колючка, далее — кустарник саксаула.

От долины Тизбад (близь Шишоу) чрез Нештефун на Казымабад 46 верст (пл. 6 и 12).

Это часть главного пути из Бехарза в Гунабад. По слегка волнистой местности, усыпанной гравием, вполне удобная дорога идет до Нештефуна, далее, на правом берегу Абе-Руя, она тянется 14 верст по отлогим отрогам г. Кемер-Симоу, и также вполне доступна и, наконец, до Казымабада опять по равнине, густо усеянной гравием. Спуски в сухому руслу за 5 вер. до Казымабада отлоги; в селению Нештефун надо спускаться по руйской дороге (см. выше).

У садов Тизбада — обильный карызный пресный ручей, во всех селениях и в хоузах на 3 и 11 верстах вода также пресная.

Запасы лишь в Нештефуне и Казымабаде.

Колючка в небольшом количестве — по пути, по берегу р. Шуре-Руд — кусты тамариска.

VII. Маршруты из Хафа в Каин.

Из Муджнабада в Бохнабад (43 версты).

От Муджнабада верст 12 дорога идет по волнообразной с глинисто-гравелистым грунтом местности, далее до 37 версты сплошь по пескам — ровным, или в виде высоких холмов, густо поросших саксаулом; движение артиллерии будет здесь затруднительно в сухую погоду. Наконец, с 37 версты до Бахнабада — по долине покатой к своей геометрической оси, по глинистому грунту, покрытому массой камней и обломков. Вообще, хотя на пути особых препятствий нет, но по длине и характеру местности дорога эта весьма [257] утомительна. На всем протяжении имеется вишь один хоуз на 38 версте, вода в нем пресная, но крайне грязная. В Бохнабаде — большой карызный ручей с отличной холодной водой.

Топливо в неограниченном количестве по пути.

Из Муджнабада в Чарахс (по словам туземцев, английские съемщики в 1887 году определили длину пути одометром в 10 фарсаков (60 верст) (См. метрологию страны.)). Дорога эта не была пройдена, по расспросам же выяснено, что она огибает с востока хребет гор, вполне проходима для всадника; вода в хоузе на 40-й версте; топливо — колючка. Запасы — на конечных пунктах.

От Ниазабада чрез оз. Немексар в Иездун 110 верст (планы № 6 и 11).

От Ниазабада до колодца Сиах-Кеду (28 верст) по местности, пересеченной множеством балок по гравелистому грунту. Подъемы и спуски отлоги. По пути множество тропинок, проложенных стадами, а потому во время ветров, когда нельзя видеть холмов Сиах-Кеду, необходим проводник. От последнего сухого русла до берега Немексара грунт представляет такыр, из которого высовываются местами голые черные скалы. Брод Хеленде (2 1/2 версты) в сентябре вовсе не имеет воды, он проходит по густой массе грязи и соли, лошади вязнут по колена. Артиллерия без подстилки досок не будет в состоянии переправиться. От брода на северовосток и югозапад озеро тянется верст 20 и, кроме Хеленде, переправа даже одиночных людей почти невозможна. Весной вода подымается на 3-4 фута и тогда даже чрез брод Хеленде движение крайне трудно. На восточном берегу Немексара дорога представляет небольшую тропинку, проложенную охотниками и пастухами, но артилерия могла бы пройти здесь свободно; подъем и спуск холмов Кульберендж ие высоки и отлоги. Далее до Иездуна дорога тянется на протяжении 31 версты по ровной долине, покатой к югозападу и усеянной гравием, местами чередующимся с песками, поросшими саксаулом. Небольшие холмы и сухие русла не препятствуют движению.

На 15-й версте от Ниазабада находятся 2 колодца с водой, годной для употребления, на 28-й версте — колодезь Сиах-Кеду, соленый, во лошадей напоить здесь можно, далее, на восточном берегу Немексара, в 9 и 12 верстах от конца брода находятся солоноватый колодезь Чах-Хеленде и пресный — Чешме-Мезар.

На 33-й версте от берега — соленый ключ, воду которого не пьют даже овцы, кроме того, верстах в к югу по Чарахской дороги, находится хороший ключ пресной воды Шикер-Чешме; у подножия гор Кульберендж имеется несколько пресных источников, образующих маленькое болото, поросшее камышом. Затем, по дороге из Кульберенджа в Иездуну, на 7-й версте находятся два колодца солоноватой воды, один из них годен для питья. Наконец, в Иездуне открыт карыз, дающий большой ручей почти совершенно пресный. [258]

Небольшое количество хлеба и мяса можно получить лишь в Иеадуне.

Топливо — почти по всему пути в изобилии, кроме совершенно безжизненных берегов Немексара.

От Нештефуна чрез Султанабад в Гермоу (листы 6 и 7) около 73 вер.

Начало дороги до развалин Биазабада — по глинистому грунту, покрытому гравием, по слегка волнообразной равнине, вполне удобно; переход чрез сухое русло у Биазабада не затруднителен. За Султанабадамн дорога не была пройдена; по расспросам же путь сначала ткнется по ровной местности, а затем постепенно втягиваясь в холмы Канику.

Вода и запасы в Султанабаде и Гермоу очень малы.

Топливо — колючки по всему пути у сухого русла Шире-Руд тамариск.

VIII. Маршруты по Каину.

От Бахнабада до города Каина. Для обхода недоступного хребта Шахеску ведут два пути: с севера чрез Гермоу и с юга чрез проход Мерек.

а) От Бахнабада в гор. Каин чрез Гермоу (85 верст) дорога идет по отрогам хребта, но по мягкому грунту и скалы остаются влево. Спуски, подъемы и переходы чрез сухие русла доступны для артиллерии, хотя местами пришлось бы сделать небольшие уширения пути. От Гермоу до пересечения с южной дорогой путь, по словам жителей, не труднее. Пресная вода и запасы на этом участке пути только в селениях. В Гермоу запасов мало, сена вовсе нет. Топлива по дороге также мало.

б) Путь чрез проход Мерек (118 верст) также идет 30 верст по скатам Шахесху, но здесь дорога загромождена такой массой валунов и обломков скал, что движение по ней крайне утомительно. В проходе Мерек дорога мягкая и ровная по крупному песку. Спуск в сухое русло реки около 3 сажен, крут и потребует разделки. От с. Сыч до Исфеддина дорога по кременистому грунту ровная, широкая. Далее по дешту, а между 11 и 14 верстами по совершенно обнаженному такыру; вода и запасы во всех селениях в проходе Мерек обильный пресный ручей. Топливо — колючки, немного кустарник только в проходе Мерек.

От места соединения обеих дорог путь постепенно втягивается в холмы, состоящие из скал, слегка прикрытых глиной; первый спуск за хоузом на 27 версте от Исфеддина по узкой тропинке в скале довольно отлог, но шириной не более шага. Остальные холмы до 40-й версты не представляют особых затруднений. Пересекая группу скал в долине Хушка между 40 и 43 верстами, дорога снова проходит в одном месте по узенькому каменному карнизу, но этот участок можно было бы обойти. Далее до самого города Каина, путь по слегка всхолмленной местности и хрящеватому грунту не представляет препятствий даже при перевале чрез последние отроги гор Кухе-Шехре-Каин.

Вода в хоузах и в ручье, пересекающем дорогу на 20 версте, пресная. В сухом русле к северу от дороги иногда также бывает вода, но соленая.

Запасы можно получить в небольшом количестве в попутных селениях. [259]

Колючка в небольшом количестве имеется по всему пути, кустарник же только в долине Хушка.

В гор. Каине, бившем прежде главным административным пунктом провинции того же имени, ныне живет наиб округа (управление провинции перенесено в Бирджанд). Город имеет базар и мечеть, здесь же находится пост персидской почти, принадлежащий мешедско-бирджандской линии.

От Гермоу чрез Бознабад до Нагаба (68 верст). Дорога идет 16 верст в виде маленькой тропинки по волнообразной местности, затем 10 верст среди холмов все время по глинисто-гравелистому грунту и вполне проходима, кроме спусков к реке Руде-Шур, которые высотой до 3-4 сажен и так круты, что всадник может спуститься только в нескольких разделанных местах. Пресной воды по пути нет, соленая же, которую не пьют лошади, в русле Шуре-руд.

От Бознабада дорога проходит 24 версты среди бознабадских гор; дорога представляет некоторое затруднение лишь до ключа Вину, верст на 10, по причине крутых каменистых скатов, и на главном перевале, подъем на который (шагов 200) хотя не особенно крут, но загроможден обломками скал и валунами. Спуск в долину Нишбелук совершенно отлог. С перевала видно с. Ногаб, до которого дорога идет верст на 20 по громадному такыру, поверхность которого так тверда, что подкованная лошадь вовсе не оставляет следов. Последние 5 верст по дешту, поросшему кустарником; переход чрез сухое русло удобен. Ключ Вину на 10 версте имеет кисловатую воду, во втором же ключе Зерендж (18 вер.) вода пресная. Запалов по дороге нет. Колючка в горной части пути — кусты.

Большая дорога от города Каина до Бирджана.

От гор. Каина до Рума 21 верста. На протяжении 8 верст путь идет по ровной долине с глинистым грунтом. Затем дорога втягивается в холмы с удобными спусками и подъемами и так идет до 14 версты, где начинается подъем на перевал Годаре-Хушк. Подъем тянется с 1/2 версты по крутому косогору, дорога узкая и в двух местах проходит по каменным глыбам высунувшимся из земли. Вершина перевала состоит из скал и подъем на них еще круче. Спуск с перевала на юг не более 150 шагов, он совершенно отлог. Завьюченные верблюды подымаются на перевал с трудом. Разделка его заключалась бы в уширении пути, в изменении направления дороги с целью сделать ее более отлогой пред самой вершиной и в вырубке ровного прохода в каменном монолите, не более, впрочем, как на протяжении 10-15 шагов. Грунт мягкий и вообще исправление дороги не представит особого труда.

Далее, до Рума, дорога по сухому руслу, ровная и вполне удобна.

Во всех указанных на плане источниках вода пресная.

Запасы в селениях в небольшом количестве, колючка по всему пути. В Руме почтовый пост мешедско-бирджанского тракта.

От Рума до Седе 15 верст. До перевала на 15 версте дорога вполне [260] удобная, далее подымается по узкой лощине по камням около 1/2 версты. Подъем отлогий, спуск шагов 300 круче, идет зигзагами тоже по камням, среди скал красного цвета. Для артиллерии труден.

Перевалы чрез остальные отроги легче, но их очень иного; по холмам дорога мягкая, русла сухих рек заполнены камнями. От сел. Оуч дороги ровная, широкая, по кременистому грунту. От Рума в Седе отходит другая дорога восточнее пройденной, но, как говорят, этот путь настолько труден, что верблюды не могут здесь пройти.

Вода повсюду пресная. Топлива и запасов мало; колючки по дороге — тоже.

Седе — местопребывание наиба округа и почтовый пост.

От Седе до Гыбка 32 вер. Дорога подходит к горам по отлогому подъему. На вершине небольшой спуск, длиною около 150 шагов, идет по скалам и довольно крут. Затем по руслу реки грунт состоит из гравия. Перевал на 15 версте по мягкому грунту вполне отлогий, горы направо ярко-желтого, а налево черного цвета, дальнейший путь до самого сел. Гыбка не представляет особых затруднений; вообще дорога доступна для артиллерии, для обозов же пришлось бы прибегнуть к разделкам. В дождливое время дорога распускается. Вода на 9-й версте — маленький пресный ручей в сухом русле, у Нухура (28 вер.) полноводный пресный ручей. Во всех селениях вода пресная. Запасы в селениях могут быть подучены только во время хороших урожаев дейме, так как карызного орошения здесь нет. Гыбк почтовый пост. Колючка по всему пути, но немного.

От Гыбка до Бирджана (28 верст). Подъем на перевал Годаре-Раск около 1/2 версты, довольно отлог и по мягкому грунту, спуск хотя короче, но круче и труден вследствие загромождения камнями. Затем все время, до выхода из гор на 13 версте, по сухим руслам дорога удобная.

От сел. Махабад до Бирджана дорога широкая, ровная по хрящеватому грунту спуски и подъемы чрез холмы разделаны, много хоузов, которые прекрасно содержатся.

Запасы — также как и на предыдущем переходе; топлива мало, особенно в равнинной части дороги

Бирджан — местопребывание эмира Каина и Сеистана. В городе хороший базар, арсенал, артиллерийский парк; почтовая контора принимает письма и посылки в Мешед и Сеистан.

Всего от гор. Каина до Бирджана 100 верст.

Расспросные сведения о дороге из Зиркуха в Бирджан.
Мерек    
Афин

3

фарсака.

Капидун

2

»

Сердевун

1

»

Уник

1

»

Ноган

1

»

Бедис (Перевал чрез хребет Гейране)

2

»

[261] Сейдабад

1

фарсах.

Ширк

1

»

Джижк

1/2

»

Зирк

1

»

Джелал

1/4

»

Чакчерабад

1/2

»

Бирджан

3

»

Итого около 16 фарсаков (каинских), приблизительно 125 верст.

Дорога проходима для кавалерии.

Вода пресная во всех селениях.

Из Бирджана в Фурк 62 версты.

От Бирджана чрез Буджд до Буджгеза 45 верст.

По южным склонам холмов широкая и ровная дорога идет по глинистому и гравелистому грунту до Буджа (11 верст). Далее дорога переходит на северную сторону тех же холмов в самом Буджде, при этом приходится подыматься с 1/4 версты на перевал, или же в обход с юга ближайшего к Буджу холма: эта дорога разделана и удобна и эмир ездит этим путем в коляске. По долине и между отрогов моминабадского хребта до Буджгеза дорога по дешту, или по хрящеватому грунту также удобна, кроме входа в ущелье, где пласты известняка образуют несколько каменных ступеней.

Вода в хоузах и селениях пресные, при входе в ущелье Моминабадских гор много соленых ключей.

Запасы в селениях в небольшом количестве, особенно мало фуража. Колючки также очень мало и ее привозят издалека.

От Буджгеза до Фурка 27 верст. По твердому грунту широкая и ровная дорога идет к перевалам Годаре-Келун и Годаре-Мааа.

Первый доступен лишь для конницы, верблюды же не могут идти по этому пути. Дорога чрез второй перевал идет по косогору, длиннее первой, но подъем довольно отлог и по мягкому грунту не более версты; спуск еще короче и отложе. Разделать эту часть было бы легко. Затем дорога тянется но Деремианскому ущелью, сначала узкому, а затем шириной около 1/2 - 3/4 версты, следуя все время по гравию, которым заполнено сухое русло; эта часть дороги напоминает шоссе.

Вода повсюду пресная и ее очень много в каждом селении.

Запасами хлеба, овощей, фруктов изобилует нижняя половина Деремианской долины. Великолепные сады и пашни идут почти не прерываясь. Эта долина — наилучше возделанная местность после Кучанско-Мешедской дороги. Колючку привозят из гор, также есть и арчу, в садах множество орехового дерева. С. Деремиан — главный пункт наибства Сунинхане. Фурк имеет крепость, считаемую здесь недоступной, но которая далеко не соответствует средствам атаки современной европейской армии и кроме того окружена со всех сторон командующими высотами.

Всего от Бирджана до Фурка 62 версты. От Фурка чрез Ноуган на Дорохш 40 верст. [262]

Сначала по холках, последним отрогах Моминабадского хребта, далее по совершенно ровной, покрытой гравием долине и, наконец, последние 5 верст снова среди холмов. Все время дорога вполне удобна и препятствий даже для колесного движения не встречается.

Вода по всему пути пресная, топлива же почти вовсе нет нигде, кроме Дорохша.

Последний пункт, местопребывание наиба округа; население занято преимущественно выделкой ковров.

От Дорохша чрез Сероу в Гуме 50 верст. Подъем на холмы у Дорохша довольно крут, тропинка узка и идет по гребню; далее, до Сероу, дорога идет по холмах глинистого грунта и камней нет; подъем и спуск на перевал перед Сероу препятствий не представляет.

От последнего селения дорога по долине шириной 60-300 шагов с полноводным, но слегка солоноватым ручьем, грунт гравелистый, подъем на холме на 7 версте короткий и отлогий, затем до хоуза путь по волнистой равнине, далее снова втягивается в более высокие холмы. Перевал не доходя 7 верст от Гуме не более нескольких десятков шагов и вполне доступен, затем до селения дорога по ущелью достаточно широкая, грунт гравелистый. Вода во всех селениях годна в употреблению, запасов крохе Дорохша мало, топлива — также.

От Гуме до Ахенгеруна 17 в. Дорога входит в долину шагов 300 шириной и следует по сухому руслу реки. В 5 верстах бока долины становятся весьма скалисты и суживаются, образуя извилистый проход местами не шире 30-40 шагов между громадной высоты отвесными утесами; местами упавшие глыбы камня почти совершенно загораживают дорогу.

Между 9 и 11 верстами ущелье расширяется, выход из дефиле защищен маленьким укреплением на скале.

Наконец, последние 4 версты до Ахенгеруна дорога идет по постепенно расширяющейся долине с глинистым грунтом. Не смотря на трудность пути по Ахенгерунскому ущелью при самых небольших разделках свободно пройдет артиллерия.

Пресная обильная вода в ручье по дороге с половины ущелья; в селении Ахетерун она становится солоноватой. Топливо — арча есть в горах по дороге.

От Ахенгеруна до Чарахса 25 верст. Первая половина пути по холмам песку, связанного зарослями саксаула, а с 13 версты по совершенно ровной местности, покрытой гравием; вода и запасы в селениях, топливо в неограниченном количестве по дороге в песках.

Расспросные сведения о пути из Чарахса в Гуриан.

Чарахс Вода пресная, но немного, топливо колючка; запасов нет. Все расстояние около 150 вер.
Кол. Калле-Эйфун
Кол. Гель-Хоуз
Ключ Шикер-Чешме
Кол. Робате-Шах-Белуч
Кол. Ча-Нелигун
Кол. Ду-Чахие-Оудар
Гуриан

 

[263] Дорога на всем протяжении по равнине, или же по всхолмленной местности, перевал у Ду-Чахие-Оудар легкий.

Особых препятствий нет.

Из Чарахса в Иездун 54 в. До 22 версты путь идет по ровной местности с глинисто-песчаным грунтом, сильно поросшим саксаулом, затем вступает в Дакке-Петиргун и сначала на протяжении 7 верст тянется по солончаку, а затем по такыру, представляющему твердую, совершенно ровную глиняную поверхность, лишенную всякой растительности. Грунт настолько тверд, что лошади не оставляют следов, и хотя дорога обозначена сложенными в нескольких местах кучками камня, но в случае движения по ней необходим хороший проводник. Последние 12 верст до Иездуна дорога проходит по глинисто-гравелистому грунту, поросшему саксаулом.

Вода по дороге соленая; в Иездуне большой карыз слегка солоноватый, тут же можно получить немного запасов.

Топливо в изобилии по всему пути.

IX. Маршруты из Каина в Гунабад и по Гунабаду.

От Ногаба до Каха, 52 версты. Первые 25 верст путь идет по глинистой равнине, усыпанной гравием, с весьма бедною растительностью; дорога ровная и широкая. От с. Деште-Пиаз начинается постепенный вход в горы, но дорога до самого перевала остается широкой и подымается весьма отлого, спуск менее 1/2 версты по мягкому грунту, но довольно крут. Затем за долиной Имам-Сур дорога пересекает 3 горных отрога, из коих первые два не выше 10 сажень и не шире двух сот шагов, но весьма круты и завалены камнями, последний же гораздо легче.

Вся дорога весьма многолюдна, хорошо наезжена; в ущельях при переправе чрез сухие русла полотно дороги уравнено насыпанным щебнем, спуски местами разделаны, а на главном перевале выбраны все валуны.

Вода в значительном количестве лишь в селениях; топлива мало.

От Каха до Гунабада, 22 версты, по совершенно ровной местности, сильно усыпанной щебнем и гравием, затем ближе к городу становится мягче и идет по чистой глине.

Вся западная часть с. Гунабада изрыта глубокими оврагами и сухими руслами, по которым дорога спускается к селению.

Воды и запасов, хроме деревень, нет; колючки тоже очень мало.

От Гунабада до Ноудефешенга, 41 верста, тянется по совершенно ровной местности, пересекая лишь в одном месте небольшую группу холмов. До Бимурга грунт глинисто-хрящеватый, лишенный всякой растительности, а далее между этим селением и Ноудефешенгом — песчаный, поросший тамариском. Запасов и воды мало, топливо лишь на второй половине пути.

От Ноудефешенга до Казымабада 65 верст. Выйдя из селения и обогнув оконечность гор по каменистой равнине, дорога вступает в необозримый такыр Дакке-Ходже-Исак и до 30 версты проходит по совершенно ровной, [264] твердой поверхности красноватой глины; между 30 и 33 верстами путь пересекает полосу песков, густо заросших саксаулом и называемых «Баге-Бахши», а затем начинает подыматься на северные отроги Хейберских гор. Здесь дорога превращается в едва заметную тропинку, пересекающую часто трудные каменистые перевалы. От Рабата начинается спуск и с 53 версты дорога тянется до Казымабада по хрящеватой равнине. Горная часть пути трудна. Запасов и воды мало, топливо в неограниченном количестве в Беге-Бахши; на остальном же пути вовсе нет.

 

X. Дорога из Руя о Турбете-Хса-Хан 105 верст.

(На картах названо Турб-Хейдари; это старинное почти неизвестное населению название.)

На всех русских картах дорога эта, нанесенная, вероятно, по расспросным сведениям, проведена по двум различным направлениям: одна огибает холмы с юга, а другая с севера, причем имена селений повторяются на каждый из них (напр. Селами, Насрабад, Сенгун). На самом же деле дорога существует всего одна и проходит почти по прямому направлению; селения, мимо которых она следует, получатся, если совместить надписи обеих показанных на существующих картах дорог.

Путь идет по слегка волнистой местности, справа тянутся Бехарзские горы, слева холмы Менидж. Грунт твердый, глинистый, но весьма сильно распускающийся от дождей; весной эта дорога становится почти непроходимой и тогда лучше обойти эту равнину по горам, с юга или с севера, где грунт становится хрящеватым. Местность весьма населена, запасов и воды всюду очень много, но топлива почти нет. Между 93 и 102 верстами путь пересекает отрог гор; подъем и спуск вполне доступны и по мягкому грунту.

Турбете-Иса-Хан, местопребывание губернатора, город вместе с окрестными селениями, сливающимися с ним своими садами, занимает громадную площадь, превосходящую размерами все остальные виденные в посещенной стране населенные пункты, не исключая и Мешеда.

XI. Большая дорога из Турбете-Иса-Хана в Мешед 134 версты.

От Турбете до Каме 24 версты. От города дорога отходит по равнине широкая, ровная и хорошо наезженная, с 15 версты начинает втягиваться в горы и через 2 версты проходит первый невысокий, доступный артиллерии перевал чрез один из горных отрогов, затем, извиваясь между скалами, путь подымается снова на второй перевал, который хотя ниже и короче первого, но гораздо круче, загроможден валунами и весьма узок; верблюды идут по этой дороге с трудом. Эта дорога не была показана на картах. [265]

Кроме этого прямого пути с запада есть дорога, выходящая также в Каме-Паин. Этот путь, показанный на всех картах, длиннее первого на 7-8 верст, но гораздо доступнее; по нем обыкновенно идут караваны. Вода и запасы во всех селениях, топливо привозят из гор.

От Каме-Паин до Асадабада. Через горы Кухе-Годар-Бейдар существуют 3 главных перевала: Гадаре-Хешвари (западный), Годар-Бейдар (средний) и Годаре-Сурги (восточный). Из Каме можно пройти в долину Асадабада по каждому из трех путей; самый близкий, но за то я самый трудный (показанный на картах), это — средний, верблюды идут здесь с трудом. Восточный тоже труден и весьма удлиняет дорогу, а потому ныне все караванное движение совершается чрез Годаре-Хешвари (32 версты). Дорога отходит от берега реки у Рабата и, втянувшись в горы, постепенно и отлого подымается на перевал; на самой вершине грунт скалистый. От башни начинается довольно отлогий спуск к Рабату-Сенги, где имеется ручей хорошей воды. Далее, спустившись с последних отрогов гор, дорога по совершенно ровной местности достигает Асадабада, пересекши несколько ручьев, которые весной становятся трудно проходимыми. Карвансерай Миандешт на дороге из Годар-Бейдара остается вправо.

Все указанные на плане источники воды обильны и годны для питья. Топливо лишь в горах, запасов в селениях довольно много.

От Асадабада до Кафыр-Кала 33 версты.

От Асадабада путь отходит по прямой, широкой, искусственно разделанной дороге, обсаженной деревьями, и так идет вдоль карыза до начала предгорий, где снова начинается простая проселочная дорога. На 9 версте перевал Годаре-Чаиме-Мамед-Мирва, подъем и спуск довольно отлоги и каменья на нем собраны в кучи, не препятствующие движению. При спуске с перевала, из ключа Чешме-Мирза начинается пресный ручей, текущий до с. Безехур.

На 15 версте — поперечная долина, по которой спускается дорога, заканчивается дефиле, образованным высокими скалистыми горами. Пройдя Безехурскую долину, дорога снова пересекает кряж, составляющий продолжение гор Кухе-Сере-Джал, но подъем и спуск здесь по мягкому грунту и так отлоги что совершенно почти не заметны. Спустившись с перевала, дорога идет по так называемому Беваджанскому плато, представляющему волнообразную местность, террасообразно спускающуюся к северу. В долине Кафыр-Кала почва глинисто-болотистая.

Вода везде пресная; топливо привозят из гор.

От Кафыр-Кала до Мешеда 45 верст (пл. М 4).

Из долины Кафыр-Кала, пересекши несколько холмов, составляющих последние отроги Джамских гор, дорога становится ровной и по мягкому грунту спускается в долину Нашапура, имея по правую сторону длинные цепи возвышенностей, связывающих Джамские горы с Аладагом. [266]

В 14 верстах путь приникает к большой разделанной Мешедско-Тегеранской дороге, отсюда вдоль дороги до самого Мешеда тянется телеграф.

С этой точки дорога на протяжении 21 версты пересевает множество отрогов Аладагских гор и, хотя все подъемы и спуски несколько разделаны, но они все-таки остаются довольно трудными, особенно подъем на скалистый отрог, в 2-х верстах к северу от Шерифабада, спуск — в 3 1/2 верстах к северу от Род. Кулульбе и, наконец, спуск в Торокскую долину.

От Торока до Мешеда дорога прямая, ровная и мягкая, шириною в 7-10 сажен, на всех протяжении обсажена деревьями и отлично наезжена.

Вода, указанная на плане, везде пресная, особенно много ее в Кулумбе и в золотоносном протоке карванс. Торок.

Запасы в селениях, топливо в горной части дорога.

Текст воспроизведен по изданию: Поездка ротмистра Стрельбицкого по восточному Хоросану в 1890 г. // Сборник географических, топографических и статистических материалов по Азии, Выпуск XLVI. СПб. 1891

© текст - Стрельбицкий И. И. 1891
© сетевая версия - Тhietmar. 2017
© OCR - Иванов А. 2017
© дизайн - Войтехович А. 2001
© СМА. 1891