-

ГАЛКИН А.

КРАТКИЙ ОЧЕРК БУХАРСКОГО ХАНСТВА

(Окончание) ¹.

Главные занятия сельских жителей Бухарского ханства составляют земледелие и скотоводство, причём нередко оба эти рода занятий соединяются вместе. В равнинных местностях ханства очень часто встречаются такие селения, жители которых занимаются одним земледелием, скотоводы же, полукочевые и кочевые, всегда возделывают землю близ своих зимовок, хотя бы в самом незначительном количестве.

Почвенные условия огромной части ханства вполне благоприятствуют развитию земледелия. Обширные залежи леса и плодородной глинисто-песчаной почвы позволяют развить эту отрасль народного хозяйства до такой степени, что продуктов земледелия хватило бы не только на удовлетворение потребностей всего населения ханства, но получился бы очень значительный избыток для вывоза в соседние страны. Но не одними почвенными условиями обеспечивается успех земледелия в Средней Азии. Знойные лучи средне-азиатского солнца при общей сухости атмосферы убивают всякую растительность, если ее жизнь не поддерживается искусственно постоянною поливкой, для чего необходимы ирригационные сооружения, часто весьма обширные и весьма сложные. Если бы количество воды было везде неограниченно, то при трудолюбии населения, вероятно, все пригодные для земледелия местности были бы орошены и возделаны; но, к несчастью, количество притекающей с гор воды настолько невелико, что ею можно оросить едва десятую часть всей территории ханства, и потому земледельческая культура приурочивается к местностям богатым водою и развита [401] настолько, насколько позволяет водное богатство каждой отдельной местности. Можно положительно сказать, что в настоящее время в пределах ханства утилизируется для земледелия вся вода, выносимая с гор всеми реками, за исключением Аму-Дарьи, Сурхана, Кафирнагана и Вакша, и только воды этих последних рек употребляются для ирригации в недостаточной степени, так как для пользования ими потребовались бы слишком большие и ценные ирригационные сооружения, недоступный для отдельных лиц, не обладающих чрезмерно большими капиталами.

На орошенных полях культивируются рис, пшеница, ячмень, джугара, просо и другие хлебные растения, а также люцерна, конак, кунжут, хлопок, табак, мак, лен, конопля, марена и другие технические растения.

Плодородная почва, согреваемая теплыми лучами южного солнца и орошаемая в достаточной степени из оросительных каналов, даёт прекрасные и обеспеченные урожаи в сравнительно короткий период времени, а лето продолжается во многих местностях так долго, что при желании или необходимости жители засевают свои поля в другой раз и до наступления морозов успевают собрать вторую жатву. Кроме орошённых полей, жители распахивают на высотах от 5,000 до 8,000 футов богарные пашни, т. е. такие, которые орошаются атмосферными осадками в виде дождей и утренних рос; на этих пашнях засевается только яровая пшеница и ячмень.

Подспорьем земледелию служат огородничество и садоводство, дающие туземному жителю виноград, персики, урюк, дыни, арбузы и огурцы, которые все вместе составляют существенную часть его пищи в течение долгого лета. Кроме перечисленных огородных и садовых растений, культивируются еще капуста, морковь, редис, лук, стручковый перец и другие огородные растения, а из садовых деревьев — яблоня, вишня, джида и другие. Огороды и сады требуют, вообще говоря, тщательного ухода и частой поливки, поэтому они устраиваются обыкновенно в самых селениях, отчего эти последние издали имеют очень приветливый вид тенистых садов и кажутся совершенно утопающими в зелени; впрочем, бахчи с арбузами и дынями нередко встречаются и в поле, близ летовок.

В бухарских владениях невозможно собрать сколько-нибудь точных сведений о количестве продуктов, которое даёт земледелие в определённом районе, так как не имеется [402] положительно никаких ни официальных, ни частных данных о количестве обрабатываемой земли, сортах разных хлебных растений, культивируемых в различных местностях, и о размерах урожаев, а жители, уплачивающие обыкновенно подать сообразно количеству собираемых хлебных продуктов (исключение составляют липа туркмены Эрсара, уплачивающие поземельную подать), умышленно скрывают результаты сбора. При таких обстоятельствах, при самом точном исследовании земледельческой производительности Бухарского ханства, возможно лишь указать на те области, в которых количество земледельческих продуктов не только удовлетворяет потребности местного населения, но даёт более или менее значительный избыток, увозимый в другие местности. Первое место среди этих областей, бесспорно, принадлежит огромной и плодородной долине Шлар-Сабиза с прилегающими к ней Чиракчинским и Гузарским бекствами. Избыток хлебных продуктов этой области, считающейся житницею западной Бухары, не только пополняет недостаток хлеба в соседнем многолюдном Картинском бекстве, но значительная его часть вывозится еще в г. Бухару. Вторую область, имеющую избыток хлеба, составляют бекства северной части Сурханской долины и Гиссарское. Отсюда хлеб вывозится отчасти вьючным способом в г. Карти, а отчасти доставляется к пристаням верхней Аму-Дарьи и сплавляется на каюках в гг. Керки и Чарджуй. Наконец, небольшой избыток хлеба имеется в Ширабадском бекстве, откуда он доставляется также частью в г. Карти на верблюдах, частью же сплавляется по Аму-Дарье в Керки и Чарджуй. Хлебородные области ханства не в состоянии пополнить недостаток хлеба в тех областях, в которых его не хватает для продовольствия населения, поэтому все количество хлеба, получаемое от земледельческой промышленности, недостаточно для удовлетворения потребностей населения, не смотря на то, что туземцы потребляют хлеба значительно меньше, нежели жители, например, Европы ². Этот недостаток покрывается привозом хлеба из богатых смежных с ханством уездов нашей Самаркандской области и отчасти из областей Афганского Туркестана.

Благодаря различию, существующему между многими областями ханства в отношении развития земледельческой [403] производительности, здесь уже с давних пор развилась значительная хлебная торговля. Главными хлебными рынками ханства служат города Бухара и Карти, где всегда имеется значительный запас разных хлебных товаров для удовлетворения текущих потребностей местного населения и для торговых оборотов. Второстепенными хлебными рынками служат гор. Гузар, Юрчи, Денау и Ширабад; на этих рынках имеются очень незначительные запасы хлебных товаров, так как они служат лишь передаточными пунктами, на которые ближайшие земледельцы свозят свои продукты для продажи экспортерами Обыкновенно вскоре после окончания жатвы богатые картинские купцы, в руках которых находится значительная часть хлебной торговли, отправляют караваны с разными товарами в города Сурханской долины, главным образом в Юрчи и Денау, откуда они возвращаются через месяц с грузом хлеба обратно в гор. Карти и из этого пункта направляются далее, сообразно заключённым торговым сделкам, или же разгружаются в городе впредь до дальнейшей продажи.

Продукты огородничества потребляются исключительно в местах производства или в ближайших больших осёдлостях; что же касается до продуктов садоводства, то, кроме местного потребления, некоторые из них, например, изюм и сушеные абрикосы, вывозятся из городов западной Бухары в незначительном количестве в Сибирь и в Европейскую Россию. Гораздо большую роль в народном хозяйстве играют другие продукты садоводства, именно строевой лес и дрова.

Вследствие недостатка естественной древесной растительности во всех равнинных местностях ханства жители этих местностей получают лес и древесное топливо почти исключительно из садов. Для этой цели употребляются как старые, отжившие деревья разных пород, как-то: урюка, тополя, тута, тала и других, так и сравнительно молодые деревья, разводимые специально для лесных поделок и топлива. Благодаря теплому климату ханства и короткой зиме, жители употребляют очень мало топлива и притом часто пользуются для отапливания жилищ и варки пищи камышем, колючкой, сорными травами и стеблями джугары, только при таких обстоятельствах количество строевого леса и дров, доставляемое садами, удовлетворяет до некоторой степени потребности населения.

Второв по важности занятие сельских жителей составляет скотоводство, которое развито, вообще говоря, в достаточной [404] мере, но не во всех местностях ханства одинаково. В равнинных местностях все те участки земли, которые возможно было оросить, распаханы и засеяны хлебными и техническими растениями; на неорошенных же землях травы растут только в течение короткой весны, а затем совершенно выгорают, поэтому скотоводство в этих местностях развито лишь в весьма незначительной степени. Для потребления в пищу жители равнин получают скот из ближайших кочевых районов, а большая часть потребностей перевозки удовлетворяется неприхотливыми относительно пищи ишаками (мулами), которых содержится для указанной цели очень много. Небольшое количество лошадей и скота, необходимое для домашнего обихода, пропитывается, главным образом, при посредстве клевера, соломы, мякины (самана) и отрубей; впрочем, амударьинские туркмены, а также узбеки и киргизы, кочующие в западной и северо-западной пустынных частях ханства, занимаются с достаточным успехом разведением верблюдов и даже овец. Значительно большая часть верблюдов, доставляемых на рынки равнинной Бухары, приводится именно из степей, расположенных на правом берегу Аму-Дарьи.

Гораздо более развито скотоводство в возвышенных местностях Гиссарского и Алайского кряжей, в Дарвазе и обширных долинах восточной Бухары. Прекрасный пастбища, расстилающиеся по склонам названных возвышенностей, дают возможность оседлому и кочевому населению этих местностей кормить значительные стада овец, рогатого скота, коз и лошадей, вследствие чего здесь с давних пор процветает скотоводство, и эти местности приобрели заслуженную славу главнейших районов, снабжающих Бухарское ханство как пищевым и рабочим скотом, так и лошадьми. Главными рынками для сбыта скота, лошадей и верблюдов служат города Гузар и Карти, куда являются для закупки разного рода животных богатые купцы из всей равнинной Бухары и даже из, нашей Самаркандской области.

В разных участках скотоводного района разводятся различные животные сообразно местным условиям. На склонах гор, образующих долину Шаар-Сабиза, в Гиссарском крае, а также в северных частях долин Сурхана, Кафирнагана и Вакша, пастбища особенно хороши, вследствие чего здесь разводятся все роды домашних животных, причём лошадей содержится гораздо больше, нежели в других районах ханства, а верблюдов сравнительно немного и они содержатся, главным образом, для [405] потребностей самих кочевников. На южных склонах Гиссарского кряжа (за исключением Гиссарского края) и в средних и южных частях перечисленных выше долин восточной Бухары корма не столь хороши, как в первом районе, вследствие большой интенсивности солнечных лучей, к тому же южные склоны гор, вообще говоря, очень скалисты, отчего и эти недостаточно тучные травы добываются животными с большим трудом: поэтому в указанном районе верблюдов и лошадей разводится очень мало, а хозяйство скотоводов ограничивается разведением овец и коз. Наконец, третий характерный район составляет побережье Аму-Дарьи, где разводятся почти исключительно овцы и верблюды, которые наиболее пригодны для пустынных степей, покрытых тощими и жесткими травами. Количество разного рода животных как в различных районах, так и во всем ханстве, определить еще труднее, нежели количество продуктов, получаемых от земледелия, так как кочевники, уплачивающие ежегодно в казну эмира стоимость сороковой части своих стад (за исключением лошадей и крупного рогатого скота, которые освобождены от зякета), скрывают самым старательным образом их числительность, употребляя для этой цели самые разнообразные средства. По имеющимся в настоящее время сведениям можно заключить, что скотоводство в Бухарском ханстве развито в достаточной степени и вполне удовлетворяет нуждам населения, как в отношении пищи, так и рабочей силы для обработки земли и перевозки грузов. В прежнее время некоторые области Бухарского ханства славились хорошими породами лошадей, особенно карабаирами и аргамаками, но в настоящее время эта слава значительно пошатнулась. Действительно, в некоторых областях ханства, главным образом в бегствах Гиссарском и Кулябском и в больших городах всего ханства вообще, у зажиточных людей можно встретить лошадей очень красивых и породистых, но количество их настолько не велико, что хорошая лошадь должна считаться исключением из общей массы коневых богатств ханства. Бухарская лошадь в большинстве случаев отличается сухостью достаточно развитой мускулатуры и довольно сносно приспособилась к жизни в сухом и знойном климате; она сильно страдает от морозов, вследствие чего бухарцы, отличающиеся вообще большой любовью к лошадям, в холодное время года покрывают своих любимых лошадей теплыми попонами, как при переездах, так и дома. Летом, для предохранения [406] лошадей от палящих лучей солнца, их также покрывают попонами, без которых бухарцы никогда не отправляются в дорогу.

В Бухарском ханстве разводятся преимущественно одногорбые верблюды, которые сильнее двугорбых и более пригодны для знойного климата степей ханства. Верблюд играет важную роль в жизни кочевника и даже оседлого населения. Все перекочевки совершаются почти исключительно на верблюдах; перевозка торговых грузов также совершается почти исключительно на верблюдах; к тому же верблюд даёт кочевнику молоко для пищи, шерсть для одежды и кожу для обуви и сбруи. Верблюды требуют внимательного ухода за собою, но кочевники не жалеют на это трудов, так как любят верблюдов и сознают их пользу. Овцы разводятся исключительно курдючные, которые легче переносят зимнюю бескормицу и дают очень вкусное и нежное мясо. Крупный рогатый скот отличается малым ростом, хотя и обладает достаточною силой. Рогатый скот содержится для полевых работ и для получения молочных скопов, составляющих существенную часть пищи кочевого и даже оседлого населения; в пищу мясо рогатого скота употребляется лишь в исключительных случаях, так как мусульмане предпочитают ему жирную баранину, более пригодную для приготовления своих излюбленных кушаний.

Из других отраслей добывающей промышленности можно указать лишь на некоторые горные промыслы. Можно думать, что минеральные богатства Бухарского ханства довольно значительны, но в настоящее время, вследствие низкой культуры страны, они остаются неисследованными, а те, которые случайно обнаружены, разрабатываются в ничтожных размерах. Только добывание соли, как продукта первой необходимости, производится в достаточных размерах, причём количество добываемой ежегодно соли не только удовлетворяет потребности всего населения ханства, но даёт значительный избыток, вывозимый в Афганский Туркестан (Чар-вилайет) и в нашу Самаркандскую область. Соль добывается или из копей в виде каменной соли, или из солёных ключей. Наиболее замечательные соляные копи находятся близ селения Огуз-булак, в долине Куйтанг-Дарьи. Из огузских копей соль вывозится в Чар-вилайет и в Самарканд. Ломка соли производится частными лицами, уплачивающими в казну эмира по теньге, т. е. по 20 коп., с каждого верблюжьего вьюка. Добывание соли из солёных ключей практикуется в урочище Канин, которое находится в долине р. Кафирнагана, вёрст на 30 [407] южнее г. Гиссара. Выпаривание соли производится действием солнечных лучей на ключевую воду, собираемую в обширных и мелких бассейнах. Благодаря высокой температуре и сильной сухости воздуха, этот способ оказывается вполне выгодным. Из урочища Канчи выварная соль расходится по всей восточной Бухаре и везде предпочитается каменной.

В некоторых местностях Гиссарского края и вообще восточной Бухары разрабатываются железные и медные руды, но в таких незначительных количествах, что эти промыслы не заслуживают никакого внимания.

В той же восточной Бухаре жители занимаются в некоторых местах промывкой золота. В сравнительно недавнее время существовало мнение, что Средняя Азия вообще очень богата золотом; эта слава о богатстве драгоценным металлом распространялась на Фергану, восточный Туркестан, Бадахшан и многие соседние страны и основывалась или на ложных слухах, или на тех обстоятельствах, что на рынках Средней Азии золото имелось в довольно значительном количестве, и что золотопромышленники считали свой промысел очень выгодным. В настоящее время оказывается, что указанное мнение значительно преувеличено. В Бухаре, как и вообще в Средней Азии, промывкой золота занимаются жители многих местностей и действительно находят этот промысел для себя выгодным, но эти обстоятельства совершенно не доказывают богатства страны ценным металлом. В самом деле, для человека, потребности которого удовлетворяются 10-ю и даже 5-ю копейками в день, зарабатывающего в разных торговых и промышленных центрах от 10 до 20 копеек в сутки, промывка золота, дающая средним числом до 40 копеек в сутки, может показаться промыслом очень выгодным, особенно если принять во внимание, что даже при низкой заработной плате не всегда можно рассчитывать на получение работы; к тому же жители Средней Азии довольно алчны и проникнуты страстью к наживе, вследствие чего также охотно идут на золотые промыслы. Если же взглянуть на золотопромышленность Средней Азии с европейской точки зрения, то окажется, что ни по своим размерам, ни по выгодности она не может быть поставлена в число выгодных отраслей добывающей промышленности. То же самое можно сказать и относительно золотопромышленности в Бухарском ханстве: она выгодна для бедняков, которые промывают золото для [408] самих себя, и не может привлечь к себе внимания капиталистов, для которых она совершенно невыгодна.

Наконец, подспорьем к различным отраслям добывающей промышленности служить извоз. Отсутствие искусственных внутренних путей сообщения и сравнительно значительное передвижение грузов по некоторым направлениям развили в достаточной степени извозный промысел. Извозом занимаются преимущественно кочевые узбеки западной Бухары и при-амударьинские туркмены. Перевозка товаров производится почти исключительно на верблюдах. Обыкновенно за перевозку верблюжьего вьюка (12—16 пудов) уплачивается не более одного рубля за каждые 100 вёрст, и эта плата считается возчиками достаточно выгодной, благодаря дешевизне жизненных продуктов.

Городское население Бухарского ханства живёт не только в городах, но также в больших селениях. Жилище городского жителя составляет обыкновенная глинобитная сакля с плоской Камышевой крышей, которая смазана сверху толстым слоем глины. К жилому помещению обыкновенно вплотную примыкают незатейливые домашние постройки, предназначенный для помещения запасов и домашних животных. Сакли расположены вдоль узких и грязных улиц, прорезывающих города и селения по всем направлениям без всякого определённого плана, вследствие чего сообщение внутри оседлых пунктов затрудняется иногда до крайности. На улицу выходят исключительно одни заборы, и только на базарах дома строятся с выходом на улицу. В заборах сделаны ворота, смотря по потребности хозяина. Если ему нужно ввозить во двор арбу или вводить верблюдов, то ворота делаются большие, как в наших русских усадьбах; если же хозяин не держит домашних животных, то вместо ворот делается небольшая дверца и даже окно, служащее единственным путём сообщения усадьбы с улицей. За наружною стеной расположен обыкновенно двор, сад или огород, в глубине которых, находятся жилище хозяина и все усадебные постройки. Жилое помещение состоит из двух или нескольких комнат с отдельными выходами во двор. Над дверью или где-либо в стороне в стенах пробиваются отверстия, заделанные иногда узорчатыми решётками; эти отверстия заменяют окна. В некоторых комнатах устроены очаги в виде самых простых каминов, служащие исключительно для приготовления пищи, так как жилые помещения почти совершенно не отапливаются; в холодное время года жители одевают [409] лишний халат и иногда пригреваются у тех же очагов. Жилые помещения вообще довольно грязны; у зажиточных людей можно иногда видеть некоторую заботливость о чистоте, но она приносит мало пользы, так как совершенно невозможно содержать в должной чистоте и опрятности мусульманское жилище. Действительно, оно построено из глины с саманом (мякиной), причём стены не имеют ни штукатурки, ни побелки; его камышовая крыша совершенно не прикрыта с нижней стороны и служит в то же время и потолком, а пол сделан из обыкновенной глины; можно ли из такого помещения сделать вполне опрятное жилище? У зажиточных людей пол бывает устлан хорошим войлоком и даже коврами, у бедняков же он или совершенно открыть, или устлан грязным изорванным войлоком, приносящим больше вреда, чем пользы. В жилых помещениях обыкновенно не имеется никакой мебели и только у очень зажиточных людей можно встретить низенькие кровати примитивного устройства и в редких случаях низенькие столы, с которых едят, сидя на земле. Большинство жителей спит и кушает непосредственно на полу, употребляя вместо постели войлок, а вместо стола кусок какой-либо материи, называемой достархан. Перед жилым помещением обыкновенно устраивается небольшой пруд, окруженный невысокою плотно утоптанною насыпью и обсаженный деревьями. Около этого пруда на возвышенной глинобитной площадке жители проводят обыкновенно весь день или сидя за работой, или отдыхая после трудов. В летнее время мужское население ночует также близ этих прудов.

Вообще нужно сказать, что жилища бухарцев крайне незатейливы и далеко не отвечают требованиям гигиены с европейской точки зрения.

Внутри каждого оседлого пункта обыкновенно устроен базар, где сосредоточивается не только вся местная торговля, но и кустарная промышленность, так как мастерские кустарей служат в то же время и лавками для продажи их изделий. На более возвышенных местах городской площади обыкновенно располагается дом бека (управителя), обнесенный в большинстве случаев невысокой зубчатой стеной с прочными воротами, которые охраняются или военными командами от ближайших войсковых частей, или наемными служителями самого бека. Базарная часть города лишена обыкновенно всякой растительности и в гигиеническом отношении представляет крайне невыгодные условия для [410] жизни населения. Благодаря небрежности и неопрятности мусульман вообще, узкие улицы заваливаются отбросами всякого рода, которые в нагретой атмосфере быстро загнивают, распространяют иногда невыносимое для непривычного человека зловоние и служат источниками разных болезней. Вода, протекающая через города и большие селения и служащая для потребления населения, загрязнена обыкновенно до невозможности и, в свою очередь, также служит источником заболеваний. Если приток воды к населенному пункту незначителен или непостоянен, то жители пользуются водою из своих домашних прудов, вода которых обновляется лишь в незначительной степени, а иногда переменяется один или два раза в месяц; само собою разумеется, что вода этих прудов совершенно непригодна для потребления и также влечёт многие заболевания.

К городам примыкают обыкновенно селения, в которых гигиенические условия жизни лучше, чем в городах, хотя также мало удовлетворительны. В этих селениях и на окраинах городов имеется более или менее значительная древесная растительность, воздух чище и население живёт шире, чем во внутренних частях городов.

Больших городов с населением свыше 30,000 человек во всем ханстве только три: Бухара, Шаар и Карти. Гораздо большее число городов имеет население от 5,000 до 15,000. Эти города расположены в бассейнах нижнего Зеравшана и Кашка-Дарьи, а также в Гиссарском крае, на Аму-Дарье и в долинах Восточной Бухары. Из них наиболее замечательны: Китаб, Чиракчи, Гузар, Гиссар, Каратаг, Юрчи, Денау, Чарджуй, Керки и Кермине.

Сельское население живёт в более или менее обширных селениях, которые также отличаются малоудовлетворительными гигиеническими условиями, хотя в этом отношении селения стоят выше городов. Большинство селений обсажены деревьями и издали имеют очень приветливый вид тенистых садов, но это — приятная иллюзия, которая разрушается тотчас по въезде в селение, так как и здесь обнаруживается грязь, присущая всем мусульманским осёдлостям, а гнилая атмосфера не удовлетворяет самым скромным требованиям гигиены. Летом жители селений и даже земледельцы, живущие в городах, выселяются обыкновенно в поле, зная по опыту, насколько рискованно оставаться в знойное время года в своём родном жилище; обыкновенно они [411] разбивают юрты близ своих пашен и живут в них до окончательной уборки хлебов, т. е. до конца лета. После уборки жители вымолачивают собранный хлеб, увозят в селения зерно, мякину и солому и затем уже переходят в свои усадьбы.

Больших селений в Бухарском ханстве немого, так как жители предпочитают селиться небольшими обществами, состоящими часто из родственных семейств, вблизи своих пашен. Обыкновенно селения состоят из 10—15 дворов; в некоторых же местностях, например, в долине средней Аму-Дарьи, сельские жители (главным образом туркмены Эрсари) живут отдельными фермами, разбросанными на всем пространстве культурной полосы.

Кочевое население почти в течение всего года живёт в юртах и только на два или на три зимних месяца поселяется в зимовках, которые поражают европейца своим безобразным состоянием. Если сакли оседлого населения не удовлетворяют самым насущным гигиеническим требованиям человеческого жилища, то относительно зимовок кочевого населения можно сказать, что они не удовлетворяют даже гигиеническим требованиям хлева или конюшни. Просто не верится, чтобы в таких невозможно грязных и зловонных помещениях могли жить люди. Уже издали зимовки неприятно поражают глаз: они представляют кучи грязнейших приземистых лачужек, которые настолько примыкают друг к другу, что все селение кажется сплошной массой глины. Эта серая масса расположена обыкновенно на открытом месте или на южном склоне, какой либо возвышенности (на припеке) и не разнообразится далее ни одним деревцом. В летнее время эти зимовки совершенно безлюдны и при виде их невольно рождается мысль, что это осёдлости вымершие, благодаря своим антигигиеническим свойствам.

Климатические условия Бухарского ханства антигигиенические, свойства жилищ и осёдлостей в связи с неопрятностью бухарцев и почти совершенным отсутствием рациональной медицинской помощи вредно отзываются на здоровье населения, порождая разные инфекционные и простудные болезни и увеличивая смертность. Сухость воздуха в знойные летние дни, вызывая сильное испарение, производить такое значительное охлаждение организма, которое при малейшем невнимании к сохранению здоровья неминуемо повлечёт заболевание лихорадкой, имеющею во многих местностях очень злокачественный характер. Туземное население [412] знает по горькому опыту последствия недостаточного внимания к своему здоровью и выработало некоторые способы к его сохранению. Непривычный глаз иногда поражается несчастным видом туземца, который в самые жаркие летние дни сидит в двух и даже в трёх халатах, обливаясь потом, а между тем это одно из самых действительных средств для предотвращения заболевания лихорадкой, особенно в местностях малярийных, которых много на побережье Аму-Дарьи и в долинах восточной Бухары. Укутывание тела в несколько халатов предохраняет его от охлаждения и способствует охранению здоровья. По мере уменьшения дневного жара туземцы последовательно снимают халаты, а с наступлением приятной вечерней прохлады остаются в одном лёгком халате и даже в одном белье. Ночью туземцы также прикрывают тело теплыми ватными одеялами и это вполне соответствует обстоятельствам. Действительно, днём сильное охлаждение организма, происходящее от испарения в чрезвычайно сухой и нагретой атмосфере, вознаграждается отчасти теплотой, образующеюся при мышечной работе, а отчасти тою, которая доставляется горячими лучами южного солнца; между тем ночью приход тепла извне, а также от работы мускулов, прекращается, а охлаждение через испарение, вследствие сухости воздуха, продолжаете действовать с прежней силой и может повлечь заболевание лихорадкой, особенно в перечисленных выше малярийных местностях.

Как ни стараются туземцы предотвратить вредные влияния климата, это не всегда им удается. В Восточной Бухаре есть такие местности, где злокачественные лихорадки составляют постоянное явление и уносят в могилу не мало народа. Лихорадки свирепствуют с особенной силой в Кулябском, Бальдждинском, Гиссарском и Денауском бекствах и в меньшей степени в бекствах Юрчинском и Ширабадском и на побережье Аму-Дарьи. Иногда лихорадка принимает эпидемический характер, как это случилось, например, в 1887 году, и тогда она действует со страшною силою и уносит в могилу целые семейства и даже целые селения. В Сурханской долине и в Гиссарском крае до сих пор часто встречаются селения, вымершие во время эпидемии 1887 года и не заселённые до настоящего времени, не смотря на то, что в 1889 году в этих местностях поселено значительное число выходцев из Чар-вилайета, которые бежали от жестокостей Абдурахман-хана.

Кроме лихорадок, в ханстве в незначительной степени [413] развиты тиф, дизентерия и другие инфекционные болезни, а также сартовская болезнь, зоб, ришта и махао; последние четыре болезни встречаются только в некоторых местностях и притом в сравнительно малом числе случаев; впрочем, зоб поражает иногда целые селения и даже животных, которые живут в этих селениях.

Бухарское ханство управляется эмиром на основании постановлений шариата ³ и законов обычного права. Для ближайшего исполнения предначертаний эмира при нём состоит несколько высших сановников, которые не составляют какого-либо коллегиального учреждения, а действуют каждый по своей отрасли управления. Впрочем, в более важных случаях собираются импровизированные советы, на которых предрешаются важнейшие дела.

Для ближайшего управления ханством в административном отношении оно разделено на большие или меньшие области, управляемые беками и потому называемый бекствами. Бекства во многих отношениях сходны с уездами областей Туркестанского генерал-губернаторства, но значительно меньше последних. Величина бекств зависит от некоторых местных условий, от плотности населения и, самое главное, от воли эмира, который увеличивает или уменьшает территорию того или другого бекства, в зависимости от доверия к поставленному им беку и от желания дать ему большие или меньшие доходы. Некоторые из беков, например, Гиссарский и бывший шларский (шахризябский) пользуются особым доверием эмира и потому не только управляют своими обширными бекствами, но имеют право надзора за соседними небольшими бекствами и собирают зякет в пользу эмира во многих других бекствах.

Права и обязанности беков не определяются какими либо законоположениями, за исключением того же шариата, и очень сходны с правами и обязанностями русских воевод до петровского времени, получавших города и целые области на кормление. Для каждого бекства определена та сумма, которую бек должен доставлять ежегодно в казну эмира, а также то число лошадей с уборами, Ковров и халатов, которое должна посылаться ежегодно к его двору. Посылая деньги и другие, назначенные по расписанию вещи в эмирскую казну, бек является во всем остальном [414] совершенно самостоятельным управителем подвластного ему населения. Он имеет право суда с постановлением окончательным приговора по всем преступлениям, за исключением лишь государственных, причём может постановлять и смертные приговоры. Бек назначает административно-начальствующих лиц на все высшие должности в подведомственном ему бекстве, делает разверстку податей и собирает чрез подчинённых ему лиц хорадж (земельная подать) и зякет (подать со скота и торговли) сообразно установленным нормам, причём, вследствие отсутствия, какого бы то ни было контроля, имеет возможность делать самые вопиющие злоупотребления.

Наиболее обширные бекства суть: Шаарское (Шахризябское), Гиссарское и Картинское. Для управления, этими бекствами обыкновенно назначаются или ближайшие родственники эмира, или лица, пользующиеся его полным доверием. Менее значительные бекства суть: Денлуское, Ширабадское, Чирасчинское, Китабское, Гузарское, Кершинейское, Керкинское и Чарджуйское. Остальным бекства очень незначительны, а некоторый из них, например, Келифское, состоять из городка и нескольких приписанных к нему небольших селений.

Для удобства управления и собирания податей каждое бекство разделяется на большие или меньшие округа, называемые амлякдарствами, во главе которых поставлены амлякдары, соответствующие по своему положению нашим волостным старшинам. Амлякдары назначаются беком и избираются обыкновенно из числа окружающих его лиц и весьма часто из состава его личной прислуги. Амлякдары обязаны собирать ту часть податей, которая приходится на вверенные им амлякдарства по общей развёрстке подати, собираемой со всего бекства, и исполняют полицейские обязанности. Они не пользуются правом налагать хотя бы самые небольшие наказания и о всех преступлениях и проступках, совершенных подведомственными им жителями, за исключением чрезвычайных случаев, доводят до сведения бека, который и налагает на виновных соответствующее наказание. В чрезвычайных случаях амлякдары могут арестовать преступника и доставить его беку.

Последнюю ступень в административной иерархии составляют аксакалы (в переводе белая борода), избираемые амлякдарами из числа наиболее почтенных людей каждого сколько-нибудь [415] значительного селения или аула. Аксакалы не пользуются никакими правами и исполняют низшие полицейские обязанности.

Беки не получают от правительства никакого содержания и обязаны содержать себя и подведомственную им администрацию на ту разницу, которая образуется между денежными поступлениями в виде податей и суммами, отправляемыми в казну эмира. Остальные чины администрации получают от бека очень небольшое содержание отчасти деньгами, отчасти натурой ⁴. Кроме содержания, амлякдары получают, по благорасположению бека, подарки, которые имеют иногда значительную ценность и служат солидной прибавкой к штатному содержанию.

Иногда в виде наказания эмир отнимает от того или другого бека право взимания зякета и передаёт это право в виде награды другому беку. В этих случаях опальный бек должен по прежнему платить в эмирскую казну всю положенную сумму и посылать ко двору все положенные подарки, изыскивая для этого частные источники.

Кроме установленных ежегодных взносов в эмирскую казну, бывают еще взносы чрезвычайные, которые состоять в виде более или менее ценных подарков, приносимых эмиру и высшим сановникам каждым беком, вызываемым по каким либо обстоятельствам в столицу ханства или к эмирскому двору. Довольно значительные расходы, сопряженные с поездкой в столицу, производятся из той части податей, которая предназначается бекам, иначе говоря, все подарки делаются на собственные средства беков.

Бухарцы привыкли с давних пор к тягостям деспотического управления и несправедливостям низшей администрации, хотя все-таки в этом отношении существует небольшая разница между Восточной (гористой) и Западной (равнинной) Бухарой. Жители Западной Бухары, узбеки и таджики, отличаются полной покорностью власти и настолько забиты и угнетены, что даже вопиющая несправедливость кого либо из начальствующих лиц вызывает с их стороны лишь ропот и пассивное недовольство. Постоянное угнетение в течение многих веков развило в них подобострастие, лесть, коварство, трусость перед силою и [416] надменность и жестокость над слабостью. Узбеки и таджики Восточной Бухары и все туркмены вообще более самостоятельны и не всегда подчиняются безусловно своим управителям. Занятые почти исключительно земледелием и скотоводством, они редко покидают свои родные долины и часто оказываются мало знакомыми даже с невысокой мусульманской культурой своих западных соотечественников. Жители Восточной Бухары отличаются прямодушием, честностью, храбростью и гостеприимством в самых широких размерах. В первые годы после присоединения к владениям эмира самостоятельных бекств нынешней Восточной Бухары сборщики податей сопровождались всегда военною силою и самый сбор скорее имел вид военной реквизиции, нежели взимания законной подати с подвластного населения. В настоящее время положение вещей значительно изменилось в пользу замирения края, но все-таки жители Восточной Бухары далеко не такие покорные подданные эмира, как жители Западной Бухары. Большая часть населения восточных бекств никогда эмира не видела, знает о его существовании лишь по налогам, взимаемым беками, и не чувствует к нему никакого расположения. В руках опытного народного вождя жители восточной части ханства могут доставить при случае большие затруднения нынешнему правительству.

До последнего времени бухарское правительство совершенно не заботилось о разработке путей сообщения между различными областями, поэтому все дороги, пересекающие ханство, относятся к разряду естественных путей. Где местность допускала колесное движение, там с течением времени образовались колёсные дороги; где местность была гориста и требовала для проложения колесной дороги значительной работы, там были проложены лишь вьючные пути. В отношении путей сообщения Гиссарский кряж с его юго-западными отрогами разделяет все ханство на две части, резко отличающиеся одна от другой. К югу от этого кряжа сообщение между оседлыми пунктами и передвижение всех торговых грузов совершается исключительно вьючным способом, на верблюдах, лошадях и ишаках; этот способ передвижения настолько укоренился во мнении местного населения, что на всем обширном пространстве, лежащем между Гиссарском кряжем, восточной и южной границами ханства, в настоящее время не имеется ни одной арбы. В зависимости от способа передвижения все дороги указанной части ханства пригодны только для вьючного движения. Особенное расположение населения к вьючному передвижению [417] зависит не столько от свойств местности, сколько от низкой культуры Восточной Бухары. Потребности жителей этой части ханства очень невелики и почти совершенно удовлетворяются продуктами местного земледелия и местной кустарной промышленности; по этим причинам значительного грузового движения между различными оседлыми пунктами не существует, а для перевозки небольших грузов из селений в ближайшие города, или из одного селения в другое, жители предпочитают употреблять вьючных животных, так как ишак, лошадь и даже верблюд пройдут по всякой дороге и потому перевозка будет более обеспечена; к тому же в этом случае не требуется никакого ухода за путями сообщения. В некоторых местностях Восточной и Центральной Бухары, например, в долине Сурхана и на побережье Аму- Дарьи, вьючные пути настолько хороши, что ими можно пользоваться для колёсного движения на арбах, если будут произведены самые незначительные исправления, главным образом, если будут исправлены мосты через немногочисленные, но иногда довольно глубокие арыки (канавы).

В равнинах, расположенных к северу и северо-западу от Гиссарского кряжа, сообщение между оседлыми пунктами и передвижение торговых грузов производятся отчасти на арбах, отчасти вьючным способом. Арбяное сообщение поддерживается только по некоторым дорогам, соединяющим важнейшие торговые и промышленные центры равнинной Бухары. Главнейшая из этих дорог идёт из г. Бухары в г. Карши, где разделяется на три ветви: одна идёт в г. Гузар, другая, через Чиракчи, идёт к Шаару, а третья степью направляется в Керки и отдаляет от себя ветвь к г. Келифу. Кроме этих дорог, существуют еще две не менее важные арбяные дороги: одна из них пролегает по долине р. Зеравшана от границы до г. Каракуля, а другая разработана в недавнее время между Чарджуем и Керки, по левому берегу Аму-Дарьи. К этим главным арбяным дорогам подходят небольшие арбяные же дороги из осёдлостей, расположенных в недалёком от них расстоянии. Вне районов, по которым пролегают перечисленные выше арбяные дороги, сообщение производится исключительно вьючным способом. Впрочем, нужно заметить, что местные жители часто предпочитают вьючный способ передвижения и перевозки даже по тем дорогам, которые вполне пригодны для колёсного движения; в некоторых же случаях, например, при передвижении грузов из Афганистана [418] в г. Бухару и обратно, или из местностей, лежащих на южной стороне Гиссарского кряжа, в города равнинной Бухары, такое предпочтение вполне оправдывается желанием избежать перегрузки товаров и заключения новых сделок с возчиками.

Все арбяные дороги содержатся довольно плохо и должны считаться в буквальном смысле арбяными, а не колесными путями, так как многие из них, оставаясь пригодными для движения арб ⁵, совершенно не допускают движения на русских телегах, вследствие частых размывов, косогоров, довольно глубоких арыков, пересекающих дорогу, и других неудобств.

Все пути, пересекающие Гиссарский и Алайский кряжи и служащие для сообщения между западной и восточной частями ханства, а также между Восточной Бухарой и нашими владениями, относятся к разряду вьючных путей и проходимы в различной степени, в зависимости от тех местностей, по которым они пролегают. Наиболее удобные из этих путей проходят через юго-западные отроги Гиссарского кряжа, именно между городом Гузаром, с одной стороны, и городами Келифом и Ширабадом — с другой; от последней дороги из селения Дербент отдаляется также очень удобная для вьючного движения дорога в г. Байсун и далее в долину реки Сурхана. По этим вьючным путям происходит почти все передвижение торговых грузов и стад между побережьем верхней Аму-Дарьи и долинами Восточной Бухары, с одной стороны, и Западной Бухарой — с другой, и отчасти движение караванов между Бухарой, Афганистаном и Индией. Эти пути вполне пригодны для вьючного движения на верблюдах и лошадях и для прогона всякого рода животных, так как на них не имеется очень больших перевалов, а на ночлегах имеется достаточное количество воды и даже в некоторых местах подножного корма.

К востоку от указанных дорог, через Гиссарский и Алайский кряжи, пролегает несколько вьючных путей, которые далеко [419] уступают двум первым, так как проходят через высокие и трудные перевалы и во многих местах очень опасны для движения. Так, вьючный путь, идущий от селения Яр-теке через Кальта-минар и Кара-коваль к селению Дербент, уже значительно хуже пути к тому же селению из г. Гузара; еще хуже прямой путь из г. Яккабага к селению Дербент, а пути через переводы Лягари-Мурда (Слангардакский), Мура, Шутургардан, Анзоб, Ахба-куль и Хак в Гиссарском кряже и через все перевалы Алая оказываются уже чрезвычайно трудными и пригодными для движения лишь самых незначительных партий, не обременённых тяжелыми вьюками.

Искусственное сообщение в пределах Бухарского ханства производится по Самаркандскому участку Закаспийской военной железной, дороги, а также по Аму-Дарье — при помощи военной аму-дарьинской флотилии и каюков, принадлежащих бухарским и хивинским подданным.

Оконченный летом прошедшего года Самаркандский участок Закаспийской железной дороги, имеющий протяжение в 345 вёрст, почти весь находится в пределах ханства. Значительная часть выгод, сопряжённых с проведением железной дороги от Каспийского моря в глубь средне-азиатских владений России, приходится на долю населения Бухарского ханства, которое за короткий период эксплуатации дороги уже вполне освоилось с ее пользой. Проведение дороги отозвалось особенно выгодно на торговле Бухары с Россией и Персией. Уже в настоящее время все персидские товары и бухарские товары, вывозимые в Персию, идут по железной дороге и даже через Персию начинают прокладывать себе путь индейские товары, направляемые в Бухару. Грузовое движение между Россией и Бухарой еще не вошло в надлежащую норму, благодаря некоторым неблагоприятным обстоятельствам и особенно прекращению судоходства между Узун-Ада и Царицыном на пять зимних месяцев. Вместе с тем на уменьшение количества железнодорожных грузов, передвигаемых из России в Бухару и обратно, дурно влияют крайне низкие цены, существующие на перевозку товаров между Бухарой и Оренбургом вьючным способом на верблюдах, и некоторые другие обстоятельства. С проведением железной дороги между Владикавказом и Баку грузовое движение между Россией и Бухарой должно будет значительно увеличиться, так как судоходство между Узун-Ада и Баку прекращается недели на две или на три, иногда же [420] совершается в течение всей зимы, и потому ценные грузы могут быть, перевозимы почти в продолжение круглого года.

Аму-дарьинская флотилия состоит из двух пароходов, в 530 индикаторных сил каждый, и двух железных барж, поднимающих по 10,000 пудов груза.

Пароходы по своей конструкции не вполне пригодны для коммерческих целей, так как вмещают в себя сравнительно малое количество груза. Кроме того, эти пароходы не соответствуют свойствам Аму-Дарьи, так как имеют осадку в 2 1/2 фута, которая должна считаться слишком большой для неглубокой реки, часто меняющей свой фарватер. Судя по последним рейсам пароходов флотилии, можно положить, что на каждый рейс парохода из Чарджуя в Керки с груженой баржей на буксире потребуется от трёх до шести суток. Обратное буксирование баржи, вниз по реке, вследствие большой скорости течения и непостоянства фарватера, оказывается совершенно невозможным, и потому движение баржи из Керки в Чарджуй будет производиться исключительно наплывом и будет требовать от пяти до 10-ти суток, смотря по высоте уровня реки и направлению ветров. На каждый рейс пароходов без барж из Керки в Чарджуй и обратно при окончательном установлении пароходства потребуется от одних до пяти суток, смотря по обстоятельствам. До настоящего времени аму-дарьинская флотилия еще не привлекла к себе грузов, передвигаемых между Бухарой и Афганистаном, но можно надеяться, что в недалёком будущем деятельность ее разовьется и она сделается полезным фактором в экономической жизни Бухарского ханства, а следовательно и России. В настоящее время возбуждено ходатайство о разрешении частного пароходства по Аму-Дарье. Если это ходатайство увенчается успехом и если частная компания устроить грузовые пароходы с осадкой не более двух футов, то она будет работать с выгодой и неминуемо подорвёт коммерческую деятельность казенной дорогостоящей флотилии, недостаточно приспособленной к коммерческим целям и местным условиям.

Кроме флотилии, деятельность которой еще не определилась грузовое движение по Аму-Дарье поддерживается в настоящее время при помощи хивинских и бухарских каюков. Каюк представляет большую плоскодонную лодку туземной постройки, которая вмещает в себя от 300 до 1,000 пудов груза. В настоящее время, кроме тех каюков, которые служат для переправы [421] во многих пунктах с одного берега на другой, на Аму-Дарье имеется до 100 каюков, вмещающих в совокупности до 40,000 пудов груза, которые употребляются для транспортирования грузов, главным образом хлеба и хлопка, между различными оазисами Бухарского и Хивинского ханств. Каюки двигаются вниз по течению преимущественно наплывом с небольшою помощью весел и проходят от 50-ти до 100 вёрст в сутки, а вверх исключительно бичевою, причём проходят в сутки около 20-ти вёрст. Движение по Аму-Дарье на каюках практикуется уже с давних пор, особенно хивинцами, и, благодаря невысокому фрахту, приносить населению значительные выгоды.

Для поддержания внутреннего спокойствия и для охранения своей личности от всяких покушений, бухарский эмир содержит 10,000-ную армию, состоящую из 9,000 человек пехоты, 300 чел. регулярной конницы и небольшого количества артиллерии, но эта армия совершенно не обладает качествами, присущими вооруженной военной силе в европейском смысле слова, и потому не может заслуживать внимания. Если читателю угодно ознакомиться с бухарскими войсками, то пускай обратить внимание на прекрасную статью Г. Арендаренка («Воен. Сборн.» 1881 г., октябрь), в которой качества бухарских войск изложены с большим знанием дела и с такою полнотною, которая значительно выходит из программы настоящего краткого очерка. Эта статья была написана в 1881 году, но с тех пор бухарские войска не претерпели почти никаких изменений относительно вооружения, снаряжения, тактической подготовки и военного хозяйства; поэтому в этой статье читатель найдёт полное и всестороннее описание современной бухарской армии.

В настоящем очерке были последовательно изложены главнейшие статистические сведения о Бухарском ханстве, которые при всей своей неполноте и шаткости дают, тем не менее, некоторое понятие об этой небольшой политической единице, живущей своею особенною жизнью. Этот очерк был бы не полон, если бы оканчивался только на описании ханства в его настоящем положении, без всякого упоминания об его исторических судьбах, так как изучение истории страны во многом способствует к установлению верной точки зрения не только на ее состояние в определённую эпоху, но и на возможное развитие ее в будущем. В кратком очерке, конечно, невозможно излагать подробно все те политические и социальные перевороты, которые произошли в [422] описанном уголке Средней Азии в течение двух слишком тысячелетий, но даже краткий перечень, важнейших событий может быть очень полезным, потому что даёт возможность судить о будущности Бухарского ханства и о возможности приобщения его к европейской цивилизации.

Древнейшая сведения о стране, в которой расположено ныне Бухарское ханство, имеются у Геродота, но они очень неопределённы и указывают лишь, что здесь жили родственные бактрийцы и согдийцы, которые принадлежали к арийской ветви индо-европейского племени и в VI веке до P. X. входили в состав Кировой монархии. Со времени походов Александра Македонского (330—329 гг до P. X.) сведения о странах, лежащих по Оксу (Аму-Дарье) и Яксарту (Сыр-Дарье), получили большую определённость. После этих походов выяснилось, что страна, лежащая на правом берегу верхнего и среднего Окса, была населена различными арийскими народностями, которые управлялись своими князьями, непрерывно враждовали между собою и были вынуждены вести частые войны с полудикими тюркскими народами, жившими на правом берегу Яксарта. Кратковременное владычество греков не оставило в стране существенных следов и после распадения великой Македонской монархии в Трансоксиане, которую преимущественно составляли области нынешнего Бухарского ханства, снова водворилась политическая неурядица.

В начале христианской эры среди многих самостоятельных владений Трансоксианы особенно выделялись: Согдиана с главным городом Маракандой (нынешний Самарканд), Бухара со столицей того же имени, Мианкуль с главным городом Кермине, Кеш (нынешний Шахризябс) со столицей того же имени и Нах-Шеб, находившийся в нынешнем Каршинском оазисе.

Все перечисленные области были населены по прежнему арийскими народами, остатки которых живут и до сих пор в Бухарском ханстве под именем таджиков. Эти народы занимались земледелием и достигли довольно высокой культуры, благодаря благодатными свойствами своей родины; кроме того, они занимались торговлей и извлекали из неё значительный выгоды, благодаря своему положению на главном торговом пути между богатою Индией, с одной стороны, и Китаем и Тураном — с другой.

С древнейших времени арийцы исповедовали религию Зороастра, но среди них вскоре после Рождества Христова начало [423] распространяться христианство, центром которого был нынешний Самарканд, служивший резиденцией христианских епископов.

Воинственные тюркские народы постоянно стремились подчинить себе цветущие страны Трансоксианы, но их усилия долгое время не приводили к желаемому результату. Только в конце VI века нашей эры эти народы вторгнулись в долину Окса и быстро распространили свою власть не только на области Трансоксианы, но и на страны, лежащие на левом берегу Окса, которые входили в то время в состав обширного Индоскифского царства. Вместе с тюркскими народами пришёл с востока буддизм, который начал быстро распространяться в покорённых странах. Буддийские монастыри появились почти во всех областях Трансоксианы и северной Бактрианы, но существовали недолго, так как в VIII столетии Трансоксиана была быстро завоевана арабами и составила часть Хоросанской провинции Багдадского калифата. Вместе с покорением страны арабы распространили в ней ислам, который легко привился к фанатическому населению и остался господствующею религией до настоящего времени.

В конце IX столетия Калиф-Мутемид прислал бухарскому властителю Насру грамоту, в которой ему были переданы во владение все страны, лежавшие к востоку от берегов Окса. Наср начал династию Саманидов, которая продержалась на престоле до 1004 года и принесла приокским странам несомненную пользу. Период правления Саманидов должен считаться расцветом Трансоксианы на почве ислама. В это время в гор. Бухаре были учреждены высшие школы, приобретшие известность в Средней Азии, и снова развились сравнительно высокая земледельческая культура и промышленность. В 1004 году Трансоксиана была покорена турками-сельджуками, которые не произвели существенных перемен в ее политической и экономической жизни и вскоре удалились в Малую Азию; впрочем, до 1137 года они оставались номинальными владетелями всех стран, лежащих в бассейне Окса.

В 1218 году в Трансоксиану нахлынули несметные монгольские орды, под предводительством Чингиз-хана; в короткий период времени они почти совершенно разорили все приобские страны, стерли с лица земли цветущие города и поселили глубокое невежество там, где начала уже развиваться высокая по тому времени образованность. Первый город, подвергшийся печальной участи, был Бухара, затем вскоре были разрушены Самарканд, богатый Термез и другие цветущие города. Монгольское нашествие [424] тяжело отразилось на цветущей стране, которая с тех пор никогда уже не достигала прежнего величия.

В конце XIV столетия для Трансоксианы блеснул луч надежды возвратиться к прежнему цветущему состоянию, но эта надежда не сбылась. В это время начал возвышаться правителем Кета Тимур-бек (Тамерлан), который в короткое время покорил все страны Средней и Юго-Западной Азии и совершенно вытеснил Чингизидов из бассейнов Окса и Яксарта. Одновременно с военными походами Тамерлан прилагал все свои усилия, чтобы возвысить благосостояние своей родины и украсить гор. Самарканд, который он избрал своей резиденцией, и многие другие города Трансоксианы. Во время его царствования в Самарканде были построены величественные мечети, сохранившиеся до настоящего времени; во многих местах были исправлены дороги и на них выстроены прекрасные для того времени караван-сараи, близ развалин древнего Термеза построен мост через Аму-Дарью и было воздвигнуто много других сооружений. Заботы Тамерлана о своей любимой стране оставили глубокую память в благодарном населении и его имя до сих пор вспоминается с благоговением отдалённым потомством, причислившим его к лику святых. К несчастью, добрые начинания Тимур-бека не нашли достойных подражателей в его бездарном потомстве. Вскоре, уже в XVI столетии, Тимуриды потеряли свои владения и уступили власть узбекам, завоевавшим, под предводительством Шейбани, лучшие их земли. Узбеки не составляли какой-либо особой народности; этим именем назывались завоеватели древней Трансоксианы, представлявшие смесь различных тюркских и монгольских народностей, связанных между собою единою целью и обаянием главы их союза. Завоевав приобские владения Тимуридов, узбеки расселились по всему бассейну Окса и составили военную аристократию. Они почти не смешивались с покоренными арийцами, которые ушли большею частью в горы и до настоящего времени сохранили свою национальность. Шейбаниды продержались недолго у кормила правления и в 1598 году должны были уступить свою власть Беги-Магомет-хану, начавшему новую бухарскую династию Аштарханидов, которые продержались до 1784 года, когда на бухарский престол был избран Массум, начавший ныне царствующую династию Мангытов.

Со времени падения Тимуридов история стран, составляющих нынешнее Бухарское ханство, очень затемняется, благодаря [425] постоянным междоусобицам. Доброе семя, брошенное Тимур-беком, не принесло желанного плода, так как попало на неблагодарную почву. Погром Чингиз-хана и беспрерывные войны его невежественных и жестоких преемников довели страну до печального состояния: образованность исчезла и заменилась невежеством, благосостояние уступило место нищете, торговля пала, грубость и жестокость монгольских завоевателей привились к довольно мирным жителям Трансоксианы и с течением времени достигли высшей степени развития. При таких обстоятельствах политическая жизнь страны наполнялась мелкими фактами, часто ужасными и безнравственными для небольшого числа людей, но по своему значению недостойными занесения в летописи истории. Умственный мрак распространился по всей стране и невежественный ум находил для себя пищу лишь в неясных доктринах ислама, ложно перетолковываемых необразованным духовенством. Только в конце прошедшего столетиям политическая история Бухарского ханства несколько проясняется, благодаря развитию сношений России с Среднею Азией и занятию русскими киргизских степей, примыкавших к вассальным владениям Бухары.

С 1839 года началось движение России в самую глубь Средней Азии, которое через 25 лет привело нас к занятию Ташкента, а еще через три года нам открыла свои ворота древняя столица Тамерлана; тогда же Бухарское ханство было подчинено нашему непосредственному влиянию, которое продолжается и до настоящего времени. Гуманное обращение русских с покоренными мусульманскими народами Средней Азии, достойное великого русского народа, и благотворное влияние наше на политическую и экономическую жизнь этих народов подняли обаяние России в умах мусульманского населения до такой степени, до какой не достигало еще никогда обаяние ни одного из многочисленных завоевателей Средней Азии. Вынужденные далеко распространить пределы нашего отечества в глубь Средней Азии, мы обязаны вместе с тем взять на себя нелегкую задачу: пролить свет европейской цивилизации на несчастную страну, обездоленную невежеством и жестокостью. Эта задача трудна, благодаря множеству неблагоприятных политических, экономических и социальных причин, но за то ее выполнение будет новым лавром в венце Русского Верховного Вождя.

А. Галкин.

Комментарии

1. См. «Воен. Сборн.» 1890 г., №11-й.

2. При самом широком расчёте на каждого жителя нельзя положить более полторы четверти пшеницы в год.

3. Писанный духовно-нравственный мусульманский кодекс.

4. Некоторые амлякдары Ширабадского бекства получают ежегодно 50 рублей и 400 пудов пшеницы и риса. По местным ценам натуральное довольствие стоит 170 рублей, следовательно, все жалованье амлякдара простирается до 220 рублей.

5. Бухарская арба состоит из платформы шириною до двух аршин, которая наглухо скреплена с толстой деревянной осью и толстыми оглоблями. На ось надеваются колеса диаметром до трёх аршин. Ширина хода арбы достигает до трёх аршин, вследствие чего ее устойчивость настолько велика, что она может двигаться по косогору в 25 градусов без всякого риска перевернуться. С другой стороны, большой диаметр колес делает арбу очень легкой на ходу и позволяет ей проходить через такие широкие канавы и промоины, которые остановили бы всякий экипаж европейского типа. Вообще арба очень хорошо приспособлена к движению по дорогам Средней Азии.

Текст воспроизведен по изданию: Краткий очерк Бухарского ханства // Военный сборник, № 12. 1890