БИДДУЛЬФ

НАРОДЫ НАСЕЛЯЮЩИЕ ГИНДУ-КУШ

СОЧИНЕНИЕ МАИОРА БИДДЁЛФА,

TRIBES OF THE HINDOO KOOSH

Политического агента в Гилгите.

ВСТУПЛЕНИЕ.

В течение последних шести лет (Книга Биддёлфа напечатана в Калькуте, в 1880 г. Прим. пер.) мне удалось посетить некоторые из стран, лежащих по обоим склонам восточной части Гинду-куша; все эти страны мало известны, а некоторые из них никогда ранее этого не были посещаемы европейцами. В 1873 году я был в составе Кашгарской экспедиции Форсайта, а весною следующего года перешел Памир и посетил Сарыкол и Вахан. В 1876 г. я посетил Гилгит, Хунзу и часть Яссина, а в 1877 г. был назначен индийским правительством в Гилгит в качестве политического агента. В 1878 г. я посетил Яссин и Читрал, но начавшиеся военные действия помешали мне продолжать мое путешествие.

В настоящем труде я старался изложить все данные, представляющие, по моему мнению, общий интерес, относительно этих стран и их обитателей, избегая повторения ранее известного. Впрочем, в некоторых случаях, для связи изложения, мне пришлось повторить то, что было ранее [2] сообщено Шау, Дрью, доктором Лейтнером и др.; но где являлась возможность, я этого избегал. Описание стран, не посещенных мною лично, как напр. тех, которые описаны в первой главе, составлено на основании расспросов жителей этих стран; племена же Сиях-пушей описаны по сведениям, сообщенным лицами бывшими в их стране; последние два года мне приходилось часто иметь дело с лицами, как той, так и другой категории. Но необходимо заметить, что то, что я сообщаю о кастах, обычаях, нравах и религиозных обрядах, вообще говоря — кроме случаев, где это специально оговорено — относится к Гилгиту и ближайшим к нему местностям, которые мне лучше всего знакомы.

С другой стороны, хотя я посетил Сарыкол и Вахан, обитателям которых следовало бы уделить место при описании народов Гинду-куша, я этого не сделал, так как не имел ничего прибавить нового к ранее известному относительно них.

Не зависимо от политических соображений, описываемые мною страны представляют большой этнологический интерес; последние события позволяют надеяться, что вскоре явится возможность производить дальнейшие и более обстоятельные исследования. Поэтому я почту, что достиг своей цели, если людьми, более меня компетентными, собранные мною сведения будут признаны полезными для выяснения ранее известных данных.

=================================================================

НАРОДЫ НАСЕЛЯЮЩИЕ ГИНДУКУШ.

ГЛАВА I.

Долина Инда, от Британских владений до Бунджи.

Последние 50 лет, войны и предприимчивость отдельных исследователей на столько увеличили наши сведения о наименее доступных частях азиатского материка, что осталось весьма немного мест, о которых не имелось бы хороших, по крайней мере общих, данных. Некоторые местности однако и до настоящего времени недоступны для европейских путешественников; первое место среди них занимает страна лежащая между 35° и 38° широты и 70° и 77° долготы. Несмотря на близость к Пенджабу и сравнительно довольно [2] густое население — более густое нежели население лучше известной провинции Ладак — пространство это весьма мало известно.

Кажущееся пренебрежение исследователей есть результат почти недоступного характера страны. Вероятно, не найдется другой местности на земном шаре, где на столь ограниченном пространстве было бы скучено такое множество высочайших гор. Вся эта масса перерезывается многочисленными глубокими долинами, которые, противно тому что мне приходилось наблюдать в других частях Гималаев, уже при устьи нежели в более высоких местах. Нередко встречаются долины длиною от 10 до 30 миль (1 английская миля = 1,509 версты. (Прим. пер.)), с населением от 500 до 5000 душ, имеющие устье на столько узкое, что трудно найти тропинку в стороне от потока, протекающего между нависшими скалами. Затем сообщения затрудняются в летние месяцы чрезмерными разливами потоков, берущих начало в многочисленных и обширных ледниках и ледяных нолях.

Таким образом благоприятные условия позволили жителям этих мест сохранить свою независимость и, отделенные друг от друга, они образовали множество отдельных общин, живших в течение многих поколений все в тех же тесных границах. Живя той же самою жизнью, следуя тем же обычаям, которым следовали их предки сотни лет ранее их, они остались вне влияния, происшедших кругом них перемен; даже их собственные междуусобия оказывали на них самое незначительное действие. Есть долины, выход из которых открыт для скота и лошадей лишь в течение двух месяцев в году, и в которых постоянно падающие огромные глыбы скал, срываясь с крутых склонов гор под влиянием [3] мороза, снега и солнца, весьма часто сносят существующие узкие тропинки.

Дороги в высшей степени трудные, и необходимость сделала жителей неустрашимыми ходоками; они свободно проходят по таким местам, где даже очень опытные горцы не решаются за ними следовать.

Сообщение через реки поддерживается в некоторых пунктах при помощи висячих мостов, сделанных из канатов, сплетенных из березовых прутьев — способ переправы действующий даже на самые крепкие нервы.

Мост состоит из девяти прутяных канатов подвешенных поперег реки в удобном месте, именно где она протекает между обрывистыми скалами. Канаты связаны вместе по три. Один тройной канат составляет пол моста шириною 5 дюймов; два другие, помещенные на два фута выше среднего, образуют с каждой стороны поручни; чтобы эти последние не сближались, между ними, на некотором расстоянии друг от друга, установлены вилкообразные палки, которые должны быть отдвигаемы при проходе. Во всем сооружении нет ни одного гвоздя или куска веревки; концы канатов обмотаны около деревянных столбов, закрепленных наваленными на них глыбами камня. Моста легко раскачивается и при сильном ветре переходить через него очень неприятно даже людям с самими крепкими нервами, особенно, когда пролеты значительны, напр., как часто бывает, более 300 фут.

Канаты не могут быть сильно вытянуты и потому по средине всегда бывает провес; а если, как нередко случается, один берег выше другого, трудность перехода сильно увеличивается крутым уклоном. При значительном движении [4] эти мосты возобновляются ежегодно; в противном случае они оставляются по два, три года без исправлений и тогда становятся очень опасными. Не смотря на непрочный вид, они довольно безопасны при ежегодном возобновлении, и несчастные случаи очень редки. Хороший прутяной мост позволяет одновременно проходить десяти и даже двенадцати человекам. Привычные люди переносят по нем значительные и громоздкие тяжести и могут свободно разминуться при проходе; случаи падения с моста неизвестны. Я видел даже жителей, переносивших через мост людей на спине. Баранов и телят также переносят на плечах.

Но опасность от мостов ничто в сравнении с некоторыми горными тропинками, где обрывистые скалы нависли над шумящим потоком, где движение происходит по стволам деревьев, переброшенным через пропасти или по кое-как сколоченным лестницам, прислоненным к вертикальным скалам, где оступиться или поскользнуться значит погибнуть. И по этим местам туземцы проходят с таким же хладнокровием и также свободно, как дикие козы, обитающие в этих утесистых горах. Древние китайские путешественники были поражены суровым характером страны. Фа-Хиян сообщает: «Крутые утесы и пропасти постоянно переграждают дорогу. Эти горы подобны каменным стенам высотою 10.000 фут. Если посмотреть вниз, голова кружится, ноги отказываются служить и человек погиб». Сунг-Юн пишет: «На тысячу ли идут нависшие утесы, высотою 10.000 сажень, подымающиеся до самого неба. Сравнительно с этою дорогою, трудности, предъявляемые проходом, известным под именем Монг-Мун, ничтожны, а вершины знаменитых гор Хиянь кажутся равниною». [5]

Кроме этих трудностей внутренних сообщений, единственные дороги, связывающие всю страну с соседними, доступны лини, немного более полугода.

Казалось бы, что река Инд должна служить удобным путем сообщения, но и она в верхней части своего течения в одинаковых условиях как и меньшие потоки, а в нижней части берега ее населены фанатическими и воинственными племенами, которых грабежи и междуусобия совершенно закрывают дорогу для путешественников и купцов.

Разделение страны на множество небольших отдельных общин сильно ограничило круг в котором заключаются браки; в некоторых местах к этому присоединяются еще кастовые стеснения. Постоянное заключение браков в течение многих поколений в ограниченном кругу имеет самое вредное и губительное влияние на население.

Восемь или девять миль выше Дербанда, где река Инд входит в Пенджаб, кончаются Британские владения и путешественник входит в независимую местность Ягестан — что в переводе значит страна мятежников — имя которым называются все республиканские общины (Это имя ошибочно дается небольшим соседним владениям миров (правителей).). Граница не обозначена никаким естественным признаком, но различие в характере местности сразу указывает на перемену: деревень и обработанных полей менее, напротив более пустующих, годных к обработке местностей. Дорога, хотя все еще доступная для лошадей, чем далее, тем становится хуже, а народ, хотя и говорит по афгански, отличается по внешности и одежде от обитателей Британских владений. Разница в чертах лица, не очень резкая сначала, становится все явственнее с каждым [6] переходом, и наконец афганский язык и черты незаметно исчезают и заменяются другим типом. От Дербанда до пункта в нескольких милях от Бунджи река, на протяжении около 150 миль, течет между двумя непрерывными высокими хребтами; ширина между водоразделами по всей длине в среднем около 50 миль. Хотя общий характер местности каменистый и бесплодный, но она пересечена глубокими, чрезвычайно плодородными долинами. Несмотря на каменистую ночву, как кажется, везде где есть вода получаются богатейшие жатвы. Тутовые и винные ягоды, персики, абрикосы, яблоки, дыни и виноград в удивительном изобилии; земля, не истощаясь, дает ежегодно по две жатвы, из которых одна пшеница или ячмень, а другая рис, хлопок или просо. Эта способность почвы не истощаться, вероятно, зависит от большого количества наносов, приносимых с гор при таянии снегов и распределяемых по всей местности при ирригации. Климат сухой и здоровый, не смотря на удушливую жару летом, происходящую от накаливания обширных пространств голых скал; ночи же всегда, прохладные, а выше 3000 фут бывает короткий холодный период, продолжительность и суровость которого увеличиваются вместе с возвышением страны. Дождей почти не бывает, так как вся влага задерживается соседними высокими горами. Тоже имеет место выше Бунджи вверх по долине Инда, на некоторое пространство далее Скардо, и вверх по боковым долинам приблизительно до той же высоты. На высоте 5000 фут период сильных холодов продолжается более месяца, при чем все это время термометр стоит ниже точки замерзания; холод постепенно уменьшается и затем следует чрезвычайно короткая весна. Лишь поля зазеленеют, лето дает себя чувствовать. С удивительною быстротою появляются колосья, а плоды сменяют цветы, [7] и в начале июня уже начата жатва. На этой высоте, в конце марта, весенние посевы в том же положении как на юге Англии в тоже время. В средине же июня они уже собраны и немедленно заменены рисом. Две жатвы ежегодно, без отдыха, указывают на благоприятные свойства почвы и климата.

Но в боковых долинах выше 6500 фут уже возможна лишь одна жатва; вторые посевы не могли бы быть сделаны во время, чтобы поспеть до наступления морозов.

В долине Инда, благодаря жаре, происходящей от накаливания обширных пространств голых скал, две жатвы возможны до высоты 7500 фут, если первый посев ячмень. Пшеница поспевает позже, и не допускает второго посева на том же месте.

Близ выхода из Британских владений находится устье хорошо известной долины Бонер и несколько миль далее на правом берегу поселение вахабитов Палоза. Это убежище непримиримых индийских мусульман, открыто признанная цель которых непрерывная война с христианами Британских владений. К ним относятся с недоверием и нелюбовью все их соседи.

Предпочтительно перед туземным именем Палоза, они называют свое селение Кила-Муджахидин т. е. «крепость борцов за веру». Их около 500 человек, из которых лишь 8 или 10 женаты; они проводят все время в учениях, при чем командные слова — арабские. У них два укрепления Гарай и Нава-кали, вооруженные пушками, сделанными из кожи, приходящими в негодность после нескольких выстрелов. Они существуют на средства, получаемые от сочувствующих им жителей Индустана и не занимаются вовсе обработкою земли. По мнению соседей, они обладают большими сокровищами. Они во всем повинуются мулви из Свата. [8]

Далее на правом берегу реки находится селение из 120 домов и укрепление Камач, а еще 8 миль выше селение из 500 домов и укрепление Кабалграм (или Бар).

Близ него впадает в Инд справа значительный приток, берега которого обработываются Чагерзеями, Фирозеями и Мохозеями. Верхняя часть долины этого притока называется Пурун. Главные укрепления: Титивалан (500 домов) у Чагерзеев и Чога (1000 домов) у Мохозеев. Также укреплены меньшие поселения Сенелах, Сумдуи, Бингалай и Алуч в Пуруне, и Топай и Байханех у Фирозеев. Утверждают, что вся долина может выставить более 20.000 воинов, но число это вероятно сильно преувеличено.

Семь миль выше Кабалграма по той же стороне, приток Чакесар впадает в Инд и в 7 милях от его устья расположено укрепление и группа поселений Чакесар, всего около 400 домов. Две мили выше по Инду, на левом берегу лежит укрепление и поселение Даур (около 100 домов); близ него река поворачивает под прямым углом и около 5 миль течет с востока на запад. По колену расположены несколько деревень. От Саркула река снова течет с севера на юг на протяжении несколько более 10 миль; здесь слева впадают в Инд два притока из обширных долин Нундиар (у Такота) и Алай. Эти две плодородные долины питают густое и богатое население. Нундиар может выставить около 8000 воинов. Их признанные предводители Гуфар-хан из Транда и Зуффар-хан из Батграма. Главные поселения: Такот (укрепление, 400 д.), Батграм (укр. 500 д.), Баткул (укр. 400 д.), Гиборай (400 д.), Шинголай (400 д.), Хиллех (укр. 220 д.), Пириарай (укр. 200 д.) Затем идут меньшие деревни, также укрепленные: Карг, Коткала, Нилишанг, Банда, Гания и Лерграм. [9]

Алайская долина может выставить около 7000 воинов, признающих своими начальниками Бахадур-хана из Сакергаха и Урсулла-хана из Пукала. Главные поселения: Сачбехар (300 д.), Карг (800 д.), Банна (укр. 400 д.), Бателех (300 д.), Паштай (укр. 300 д.), Нограм (300 д.), Беорай (400 д.) и Рашунг (300 д.). Малые поселения: Рупганай, Сакергах, Тандавал, Робат, Бандай, Пукал и Кантейр также укреплены. Одно из разветвлений Алайской долины направляется к вершине долины Палас, от которой оно отделено невысоким перевалом. Увеличение населения и недостаток земель направляет жителей Алая в Паласскую долину, и уже начинаются споры коренных жителей с пришельцами.

Местность на правом берегу Инда, напротив устьев долин Нундиар и Алай, называется Сандакай; здесь лежат несколько небольших поселений, из которых Дауд и Джаба укреплены.

Несколько миль выше укр. Шунг, где река образует колено, в Инд впадает значительный приток; в шести милях от устья его лежит деревня Карорах, у которой соединяются образующие приток долины Канра и Горбанд. Обе долины чрезвычайно плодородны и питают значительное население. Северная долина Канра делится на два округа. Верхняя часть, Пирхана, населена исключительно сеидами. Мирные обычаи, а также уважение к их происхождению, обеспечивают их от нападений, и во всем округе нет ни одного укрепления. Главное поселение Билканай (400 домов.) В нижней части долины, т. е. собственно Канра, главные поселения: Даморай (400 д.), Бар-Канра (300 д)., Далай (500 д.) и Куз-канра; все они укреплены. В долине Горбанд главные поселения: Котгай (300 д.), Котгай Базаргай (800 д.), Ауган (250 д.), [10] Дерай (300 д.), Шахтул (200 д.) и Ранихал (200 д.); все укреплены Между точкою соединения обеих долин и Индом лежит Кормунг (320 д.). Долины Канра и Горбанд вместе могут выставить от 6000 до 7000 воинов под начальством Фазл-Ахмед-хана из Далая; его соправителем, а часто и соперником, является Лалукех из Котгая.

Хорошая и много посещаемая купцами дорога ведет из Горбанда в долину Сват. По ней от Инда до Седу 4 дня пути. На перевале Гандао зимою бываете снег, но никогда не в количестве достаточном, чтобы закрыть дорогу.

Все жители по обоим берегам Инда до этого места, за исключением фанатиков Палоза, называют себя патанами, и утверждают, что некогда они принадлежали Свату; но между ними есть значительная разница. Живущие на правом берегу и в боковых долинах на запад чистые патаны, и в настоящее время имеющие тесную связь со Сватом. Живущие же на левом берегу и в боковых долинах к востоку, включая население долин Пакли и Агрор в Британских владениях, хотя и говорят на языке пушту, но чистокровными афганцами юзуфзеями называются нимча (или полукровные); афганцы с ними не роднятся и не принимают участия в их местных спорах. Они очевидно происходят от скрещивания афганских поселенцев из Свата с коренными жителями страны, расовые особенности которых здесь поглощены более сильным афганским типом, но еще встречаются в полной чистоте немного далее на севере. Нимча, с своей стороны, отказываются от общения с племенами лежащими от них на север и, как говорят, их легко отличить от чистокровных афганцев по произношению.

Выше впадения реки Канра-Горбандской долины в Инд [11] путешественник вступает в Кухистан; это имя также употребляется афганцами в долинах к западу до самого Кабула, для обозначения округов, населенных более древнею расою, которую они вытеснили. Кухистан долины Инда называется местными жителями Шинкари, т. е. страна шинов; он населен остатками различных племен, повидимому, одной и той же расы, прародители которой некогда занимали долины, прикасающиеся к Пенджабу, а быть можете и часть равнины внизу. Они и племена к северу и северо-западу до настоящего времени часто назывались общим названием дардов — имя, которое в действительности не имеете никакого значения.

В новейшие времена, Муркрофт первый обратил внимание на дардов. Позже, Винь, посетивший Кашмир и Балтистан в 1835 г., пытался, по безуспешно, проникнуть в Гилгит. Весьма достойно сожаления, что столь наблюдательный путешественник не мог этого сделать, тем более, что в это время страна переживала фазис туземного управления, ныне исчезнувший. Затем Кённингам способствовал ознакомлению с этими племенами, собрав об них сведения в Балтистане в 1846 г. Два офицера бенгальской армии Юнг и Ванс Анью, посланные в 1847 г. индийским правительством для исследования с.-з. границы Кашмира, первые переправились через Инд у Бунджи и проникли за Гилгит. Их отчет, к сожалению, не был опубликован (Сомнительно, был ли он представлен правительству; предполагают, что он был утерян в Мултане, где Ванс Анью убит, тотчас по возвращении.). Около 20 лет позже, доктор Лейтнер достиг Гилгита при весьма затруднительных обстоятельствах, и хотя пробыл там лишь несколько дней, но доставил массу весьма интересных сведений, дополненных Дрью в его [12] прекрасном сочинении о Кашмире. Доктор Лейтнер первый обратил общее внимание на существование в этих отдаленных долинах арийской расы, представлявшей большой этнологической интерес. Но вследствие неблагоприятных обстоятельств, не позволявших основательного ознакомления, он ошибочно принял, что все племена, названные им дардами, одной и той же расы, и дал общее имя Дардистана стране, населенной несколькими народами, говорящими на разных языках и весьма существенно друг от друга отличающимися. Но, принимая во внимание, что никакое имя не может быть вполне правильно приложено вместе ко всей группе этих народов или стран, нет причины не сохранить имен дарды и Дардистан для обозначения совокупности означенных племен и населяемых ими стран.

Первые 50 миль Кухистана долины Инда населены народами одноплеменной расы, которые, однако, говорить на разных языках и наречиях. Их распределение, кажется, указывает на то, что они представляют племена, которые прежде жили отдельно, но которых обстоятельства принудили сблизиться. Кроме отдельных языков, все говорят на пушту и вообще они имеют вид исчезающей расы, в периоде поглощения ее другою более сильною. Страна несколько беднее и менее плодородна нежели вышеописанная. Значительные промежутки голых песков разделяют обработанные поля; деревни менее; более годной земли не обработано; земледелие ведется неряшливо. Мужчины небольшого роста, но хорошо сложены; цвет лица темный, глаза живые, черты лица резкие. Женщины не носят покрывал. Мужчины бреют головы подобно индийцам, и многие странные обычаи, сохранившиеся среди них, доказывают что мусульманский фанатизм не несовместим с незнанием Корана. В некоторых наиболее недоступных деревнях идолопоклонство вероятно [13] существует и до настоящего времени. Платье они носят не свободное как патаны, а плотно облегающее как индийцы.

Около 15 миль выше устья Канра-горбандской долины, на правом берегу к Инду подходить обширная, но малонаселенная, долина Дубер, простирающаяся около 40 миль почти прямо на север. В пяти милях от Инда лежит селение Ранулиях (200 д.); выше же население живет отдельными домами по всей долине, а не сгрупировано в деревни. Единственная деревня Джарг (100 д.) лежит в 6 милях выше Ранулияха. Из вершины долины одна дорога ведет в Сват к Паятеху а другая в Кандию. Долина может выставить около 1500 воинов; почва, где годна к обработке, говорят, дает прекрасные жатвы.

На противоположной стороне Инда и выше устья долины Дубер лежат соседние и враждебные общины Коли и Палас, которые многими считаются за одну общину. Они прежде были союзниками, но вот уже несколько лет, как между ними длится распря из за клочка земли, на который обе стороны предъявляют притязания. Редко проходит два, три месяца без набега с одной или другой стороны.

Собственно Коли состоить из 3 деревень — Хонинкот или Каркали (400 домов), Батангай (200 д.) и Киркот или Кузкали (100 д.) (Многие из деревень здесь имеют названия пушту, кроме дардских.). При междуусобиях жители кухистанских деревень, лежащих ниже Коли принимают их сторону против Паласа. Земли в Коли мало и значительная часть населения занимается торговлей. Значительное поселение племени Коли существует в Гилгите, где оно пользуется некоторыми [14] привилегиями в награду за услуги, оказанные во время войн при водворении догра в этом округе. Они, в качестве разнощиков, торгуют между Пенджабом и Гилгитом, откуда случайно доходят до Яссина и Читрала и долины Пенджкора, где впрочем преобладают торговцы кака-хел из Пешевара. Нимча из долин Нундиар, Алай, Пакли и Агрор обыкновенно держат сторону жителей Коли. В случае крайней необходимости Коли может выставить до 3000 воинов.

В пределах Коли говорят на пушту и еще на 4 наречиях, основанием которым служит санскритский язык. Незначительная деревня Батера (120 домов) имеет свой собственный язык. В Пато, Бхимкоте, Махрине и Джамрахе (всего около 300 д.) народ говорить на языке, известном под именем говро, и называется гаваре или габаре, впрочем иногда и махронами, от имени главной деревни. По их преданиям они прибыли из Рашунга в Свате.

По разным деревням разбросаны около 200 семейств, называемых окружающими жителями чилисами; но они сами себя называют галосами. По преданиям, они первоначально жили в Бонере, откуда перешли в Сват, чтобы избегнуть обращения в магометанство. Но их преследовали и тут, и они решили дать битву, и, в случае поражения, принять ислам. Они были разбиты, но, несмотря на это, часть их, все еще дорожа своею верою, перешла в долину Инда. И это не спасло их от перехода в магометанство. Тут они уже не составляют особой общины. Подобно гаваре, основанием их языка служит санскритский. Они пользуются большим уважением со стороны своих соседей и занимают, вообще говоря, лучшие земли в стране. Незначительное число их встречается в Паласе и Джалкоте. Наконец, большая часть племени Коли, [15] принадлежащего к расе шинов, говорит на одном из диалектов шина.

Народ Паласа, который также шины, населяет обширную долину, идущую в юго-восточном направлении и имеющую в своей верхней части удобную дорогу в долину Алай. Земли в Паласе много и значительная часть ее не обработана. Как выше сказано, это обилие земли, от времени до времени, вызывало зависть со стороны жителей более густо населенных долин Коли и Алая. Население палас разбросано по нескольким долинам на левом берегу Инда. Главная деревня Джалкот (400 домов) прежде была подчинена совместно Коли и Паласу, а ныне составляет яблоко раздора между ними. Палас, со своими союзниками, может выставить около 5000 воинов.

Почти напротив Паласа, на нравом берегу Инда расположено поселение Путтун, которое, вместе с зависящею от него группою деревень соседних долин, располагает ратниками в количестве от 4000 до 5000 человек. Путтун самое значительное и богатое поселение Кухистана. Почва известна своим плодородием и дает богатейшие жатвы. Тут, опять, слишком большая густота населения принуждает часть жителей снискивать себе пропитание торговлею. Долины Чиласа, Дарела и Тангира посещаются разнощиками из Путтуна, которым эта часть местной торговли предоставлена жителями Коли.

Несколько миль выше Путтуна, на нравом берегу лежит небольшое поселение Сео; оно, вместе с близлежащими деревнями, главная из которых Мандраза, может выставить 400 воинов.

Выше Сео, на той же стороне, находится обширная долина Кандия, направляющаяся сначала на запад и потом круто поворачивающая на север. Через верхнюю часть долины идут [16] дороги в Дубер, Бушкар и Тангир. Население очень редкое, и вся долина может выставить лишь 1500 вооруженных людей; деревни в ней не велики. Народ чрезвычайно беден; долины недоступны, так как дорога от Инда не пригодна для лошадей. В Кандии нет укреплений.

До этого места в Кухистане, население правого берега реки — т. е. долин Бунер, Дубер, Путтун, Сео и Кандия — имеет отдельный язык и называет себя маион. Афганцы их называют майр. О них имеется очень мало сведений. Они держатся дружно против остальных племен и заключают браки только среди своего народа или среди обитателей Путтуна и Джиджала, которые лишь в последние годы стали заключать браки с жителями Коли и Паласа. Они называют дардами народы, живущие на левом берегу реки; это единственный случай употребления этого имени среди народов, которые так названы исследователями. Выше Кандии, по обеим берегам реки и по боковым долинам до и далее Бунджи — везде говорят лишь на языке шина.

Вверх по реке, на левом берегу расположены небольшие общины Сазин и Хербанд. Они могут выставить первая 400, вторая 500 вооруженных людей. Между обеими лежит небольшая долина Шатиал, принадлежащая Сазину. Жители Сазина держатся отдельно от всех соседей и заключают браки исключительно в своей общине. Они слывут храбрыми и воинственными.

Прямо напротив Сазина лежит долина Тангир. Народ, подобно обитателям Сазина и Хербанда, шины с примесью иешкунов и крамминов. Они считаются владельцами долины, но плодородие и обилие земли, привлекло сюда сначала из Свата афганцев мунди-хел, ахунд-хел и худду-хел и [17] сеидов, а в последние годы и избыток населения из Коли и Паласа, так что в настоящее время число пришельцев превышает число коренных жителей. Недоброжелательство существует также между Тангиром и Сазином по той же причине. Долина может выставить 1200 вооруженных людей, из которых только одна треть из деревень Ками, Шехо и Димар — в которых нет пришельцев. Главное поселение Ками (укр. 250 домов), затем укрепленные деревни Джуглот, Лурк и Динар. Из верхней части долины, густо покрытой сосновым лесом, две дороги ведут в Яссин, кроме выше названной дороги в Кандию. Есть еще дорога в Сват; по этой последней происходит наиболее оживленное торговое движение.

Тангир и соседняя долина Дарел славятся количеством и высоким качеством своих стад мелкого и крупного скота; большое количество овец ежегодно продается жителям соседних долин. В виду недостатка летних пастбищ, жители Тангира обыкновенно переходят с своими стадами в Яссин. За право пастьбы вносят правителю Яссина, ежегодно с каждой деревни, определенную подать, состоящую из соли и табака. Кроме этой подати, они делают подарки баранами и козами, число которых непостоянное. Уплата подати дает правителям Яссина повод считать Тангир номинально подвластным; но они не пытаются проявить свою власть в долине, которая во всех отношениях такая же республиканская община, как и все прочие в Кухистане. Попытка правителей Яссина проникнуть в Тангир встречает сооруженное сопротивление; но связь обеих общин сделала Тангир местом убежища, в случае несчастья, для членов владетельного семейства Яссина. Обитатели Тангира гордятся этим, и редко в нем не проживает кто либо из [18] изгнанных членов семейства Хушвакте. В этих случаях жители дают ему все необходимое для жизни, как если бы он был их правитель, а если делается попытка захватить его силою, то с оружием в руках защищают его, и дают возможность найти верное убежище. Хотя магометанство проникло сюда сравнительно недавно, но жители фанатичнее всех своих соседей, кроме Чиласа, вероятно, вследствие близких отношений к Свату. По их словам, уже шесть поколений они магометане. Они берут жен в Яссине, но не дают туда своих дочерей, вследствие продажи яссинскими правителями людей в рабство.

Шесть миль выше устья притока Тангир, долина Дарел соединяется с Индом. Она незначительных размеров, но чрезвычайно плодородна и густо населена. Чрез верхнюю часть ее идут дороги в Тангир, Яссин, Пониал и Гилгит. Главные поселения Бирокот (укр. 800 домов), Дудукот (укр. 700 д.) в округе Самангал; Маникал (укр. 140 д.), Рашмал (укр. 120 д.) в округе Джумех и Гайал (укр. 500 д.). Вся община, включая зависимые от нее долины Дудушал и Кандбари, может выставить около 3000 воинов, но народ не фанатичный и не беспокойный. С 1860 г. Дарел платит Кашмиру ежегодную дань в 4 тола золотого песка; но никакой правитель не присылается оттуда в Дарел, и положение общины ничем не отличается от остальных. Осенью 1866 кашмирские войска двумя колонами вступили в Дарел, с целью наказать жителей за помощь, оказанную читралцам и яссинцам при нападении на Гилгит. Сопротивление было оказано лишь у подножия одного из проходов, где поперег ущелья был сделан вал. Дарелцы сопротивлялись в течение одного дня и потом бежали, вероятно опасаясь, что боковая колона зайдет им в тыл; при бегстве они сильно пострадали. Все остальное население бежало в горы [19] и не оказало сопротивления. Несколько дарелских предводителей были повешены, и, после непродолжительного пребывания, войска вернулись; обратное движение было сопряжено с большими трудностями, вследствие необыкновенно рано выпавшего снега; погибло до 100 человек. С тех пор дарелцы более не беспокоили Кашмир. Утверждают, что долина Кандбари обладает большими минеральными богатствами; отсюда вероятно происходить и ее название. Но в настоящее время никакие из этих богатств не разработываются.

Выше Дарела лежит небольшая община Ходар, которая с 1868 г. платит ежегодно Кашмиру дань в два тола золотого песка. Через верхнюю часть долины Ходар идет дорога в Гилгит. В Ходаре есть небольшое поселение кашмирцев, бежавших из своей страны около 100 лет тому назад, вследствие суровости патанского правления.

Выше Ходара лежат небольшие, мало населенные долины Талпин (против Чиласа) и Гиз. Первая подчинена Чиласу, а на вторую имеют притязания и Чилас и Гор, что служит поводом, в последнее время, к частым столкновениям между обеими общинами. Через вершины обеих долин проходят хорошие дороги в Гилгит. Наконец еще выше, по тому же берегу лежит последняя ягестанская община Гор, расположенная на высоком плато в 2 милях от реки. Не смотря на ее открытое положение и близость к Чиласу, идолопоклоннические обычаи удержались в Горе долее, чем где бы то ни было в Шинкари и даже в настоящее время не вполне исчезли. Со времени утверждения сикхского правления у Инда, Гор платил Кашмиру ежегодную дань из 12 коз и обязан был, в случае войны, выставить по одному вооруженному человеку от каждого дома. Гор, также, в обеспечение хорошего поведения дает трех [20] заложников, которые периодически сменяются. Население Гора магометане уже три поколения; они все сунниты.

В Горе три укрепления: Лузоноткот, Дулоткот и Тунелкот. Гор всегда был в дружбе с Чиласом. В настоящее время Гор известен в Кухистане, как местность производящая шерсть прекрасного качества. Еще существует предание о боге Тайбане, покровителе Гора; поклонение ему продолжалось до весьма недавнего времени. До настоящего времени сохранилось грубое изваяние лошади, носящее название «лошадь Тайбана», Еще и теперь случается, что Тайбан призывается в свидетели торжественного договора. Вдоль реки, по всей дороге от Гора до Сео встречаются местами на скалах древние надписи.

Четыре мили выше Гора, на том же берегу, небольшое отдельное поселение Талич (11 домов) составляет крайний пункт Ягестана; по замечанию Дрью, это самая маленькая из независимых общин. Население Талича отпрыск Чиласа и всегда действует за одно с ним; Чилас защищает Талич от врагов.

Выше Хербанда, на левом берегу, лежит обширная община Чилас, занимающая 6 долин. Главные поселения Тор (200 домов); Чилас (140 д.); Гин (5 д.), Такк (80 д.) и Бунер (60 д.). Чилас может выставить 1500 воинов, не считая значительного количества пришельцев из других общин, поселившихся здесь в последнее время. Дорога из Хагана (в стране Хазаре) через перевал Бабусар ведет в 7 дней пути к Инду, дорога из Шарди (в долине Кишенганга) через перевал Шото в пять дней. Дорога из Астора через перевал Мазену, доступна во всякое время лишь для пешеходов; зимою она закрыта; по ней до Бунера 4 дня пути. Дорога вверх по Инду от Чиласа трудная и почти недоступная [21] даже для пешеходов. Неприступность страны развила в чиласцах дух независимости и, совершенно отличный от других кухистанских общин, характер. Несмотря на сравнительно недавнее принятие ислама, они самые большие ханжи и фанатики среди всех дардов, вероятно, благодаря тому, что Чилас всегда был избранным прибежищем мул из Свата. Чиласцы — сунниты и шиитов попадающих к ним в руки, не обращают в рабов, а непременно убивают. В общине считается 3000 человек способных носить оружие; они всегда славились своею храбростию. В прежнее время Чилас, с соседними долинами Дарел и Гор, считался подвластным Гилгиту, но чиласцы опустошали все окрестные страны, делая частые набеги, грабя и захватывая в рабство мужчин, женщин и детей. Долины Кашмира, Кишенганги, Астора и Гилгита часто подвергались нападениям; один раз разбойники даже ограбили Скардо. Во время занятия Кашмира сикхами, против Чиласа была послана экспедиция, но она потерпела полное поражение. В 1851 г. английское правительство разрешило магарадже Голаб-сингу произвести репресалии за набеги, и две колоны вошли в Чилас, — одна из Кашмира через долину Лолаб и одна из Астора через перевал Мазену. Укрепление Чилас было взято и жители подчинились, обязавшись платить ежегодную дань из 100 коз и пять тола золота и не возобновлять разрушенного укрепления. Теперь Такк — единственный укрепленный пункт во всем Чиласе. С тех пор чиласцы более не беспокоили кашмирского правительства. Три заложника живут в Кашмире и сменяются ежегодно. Но кашмирские должностные лица не посещают страны и попытка фактически управлять ею, вероятно, встретила бы сопротивление.

Страсть к музыке, танцам и поло, составляющая харак- (Отсутствуют страницы 22-23. — OCR) [24]

Общины в нижней части Шинкари более подвержены афганскому влиянию и уже более времени, как обращены в ислам; вследствие этого они утратили большую часть своих характерных обычаев, но более удаленные долины Чилас, Гор, Дарел и, в несколько меньшей степени, Тангир, вероятно, мало изменились против того, чем они были 200 лет тому назад. В этих долинах существует весьма странный обычай: летом, от мая до сентября, строго запрещаются сношения между разными полами; обычай этот повидимому очень древний; несоблюдение его наказывается штрафом; надзор поручается старухам в каждом семействе. В Чиласе между детьми существует большая смертность, которая объясняется климатическими условиями, но которая, вероятнее, происходит от постоянного совершения браков в одном и том же кругу.

Земледелие предоставлено женщинам, за исключением пахания, для которого они недостаточно сильны. Летом мужчины прядут шерсть и пасут стада на горных пастбищах; зимою же заботятся о стадах женщины.

Рабство — признанное учреждение во всех республиках Шинкари; в этом они неблагоприятно отличаются от афганцев и нимча долины Инда, среди которых оно неизвестно. Люди, захваченные в плен на войне, и дети рабов образуют сословие рабов. [25]

ГЛАВА II.

Гилгит, Хунза, Нагер и Пониал.

Близ Гора кончается Ягестан и начинается Кашмир. На левом берегу лежит долила Астора; прекрасное описание ее сделано Дрью. Двенадцать миль ниже точки, где Инд, пройдя около 500 миль в с.-з. направлении между обрывистыми берегами, круто поворачивает на юг, лежит Бунджи, имя которого сикхи и догра обратили в Баванджи. Некогда это было цветущее поселение; говорят, что в нем было 8 укреплений, население которых простиралось от двух до трех тысяч человек. Оно начало падать вследствие войн, предпринятых в начале настоящего столетия правителями Яссина и Читрала, которые повели к занятию Гилгита сикхами. В 1841 г. в Бунджи было только 200 домов и оно тогда было окончательно разрушено наводнением; все ирригационные работы, от которых зависит благосостояние поселений, были снесены; количество же работы и издержки, необходимые для исправления, превосходят средства небольшой общины. В последнее время, кашмирское [26] правительство взяло дело в свои руки, с целью способствовать засолению этой местности, которая в настоящее время заключает лишь колонию каторжников-конокрадов и не большой гарнизон.

Прямо напротив Бунджи лежит узкая, по плодородная долина Сай. Шесть миль далее река Гилгит впадает в Инд. Нижняя часть этой реки, около 40 миль длиною, составляет округ Гилгит. Сам Гилгит, лежащий в 24 милях от Инда на высоте 4,890 фут, совмещает выгоды хорошего климата, значительного количества плодородной земли и центрального положения и, повидимому, с древних времен служил местопребыванием целого ряда правителей, которые, в большей или меньшей степени, властвовали над окружающими долинами и странами.

Древнее имя этой местности было Саргин. Позже ей было дано имя Гилит, которое было изменено в Гилгит завоевателями сикхами и догра; по среди местных жителей она и ныне называется Гилит или Саргин-гилит. До настоящего времени существуют остатки древних каменных построек, повидимому, такого же характера как храмы Мартунд и Папдретан в Кашмире. Они указывают на значительное богатство и искусство, существовавшие когда то в этой отдаленной долине, и о которых в настоящее время не сохранилось даже предания.

Весьма смешанное, оседлое население округа Гилгит простирается до 4500 человек, говорящих на языке шина, хотя шины не составляют даже половины населения. Гилгитское произношение языка шина считается более утонченным, нежели диалекты соседних долин, но в последнее время в нем появилась значительная примесь выражений кашмирских, догра, [27] индийских и пенджабских. Прежние правители носили титул «ра», и есть основания предполагать, что некогда они были индусы, но последние пять с половиною столетий они магометане. Имена индусских ра не сохранились, за исключением имени последнего, Шири-буддута. По преданию, он был убит магометанским авантюристом, который женился на его дочери и основал новую династию, впоследствии получившую имя Трахане, от знаменитого ра Трахана, царствовавшего в начале 14-го столетия. Правители, из которых Шири-буддут был последний, назывались Шахрейсами. Настоящий ра Гилгита, Алидад-хан собственно принадлежит к правящему в Нагере семейству, но сделался представителем Трахане, из рода которых его мать, вследствие отсутствия прямых наследников мужеского пола.

Некогда население должно было быть, по крайней мере, в 6 или 7 раз многочисленнее, нежели теперь. По склонам гор, до высоты 10,000 фут, везде где присутствие воды и характер местности позволяли, она обращена в терасы и выровнена, из чего видно, что она была некогда обработана; но много поколений тому назад она покинута. Период наибольшего процветания, вероятно, был при ра из шинов, управление которых было мирное и спокойное. Все население, от ра до беднейшего подданного, жило земледелием. По преданию, власть Шири-буддута простиралась на Читрал, Яссин, Тангир, Дарел, Чилас, Гор, Астор, Хунзу, Нагер и Харамош, которые все, вероятно, были в ведении правителей-данников из того же семейства. Упадок начался, повидимому, вместе со введением ислама, после чего владение шинов распалось на множество мелких независимых государств, которые вели частые войны друг с другом. [28] Но окончательный удар процветанию страны нанесло утверждение в Яссине воинственного рода правителей, три столетия позже.

Взгляда на карту достаточно, чтобы видеть, что Гилгита лежит в центре самой гористой части Гималаев. Нигде на свете, вероятно, не найдется столько глубоких долин и могучих гор, скученных на столь ограниченном пространстве. Внутри круга, описанного радиусом 65 миль от Гилгита, съемки показали, среди бесчисленного количества меньших вершин, одинадцать высотою от 18,000 до 20,000 фут, семь от 20,000 до 22,000 фут, шесть от 22,000 до 24,000 фут и восемь от 24,000 до 26,600 фут, хотя половина названного круга еще не снята. Соперник Евересту и Кинчинджунге еще может быть найден среди гор Кафиристана.

От Гилгита идут горные дороги во все окружающие долины, и ясно видно на сколько его положение благоприятно для образования в нем центра конфедерации небольших владений. Высокие горы кругом него, хотя внизу скалисты и голы, выше покрыты зеленью, и везде выше 7000 фут лежат густые прекрасные леса, пастбища, глубокие долины и ручьи, существование которых, смотря снизу, трудно предположить. Здесь дикие козы (C. Falconeri) бродят большими стадами, встречая врагов почти единственно в снеговых бабрах (F. uncia) и диких собаках (C. rutilans), иногда здесь попадающихся. Когда зимою снега заставляют коз спуститься ниже, жители на них охотятся, не довольно неудачно, так как дарды плохие стрелки. Выше лесов, среди бесчисленных вершин, одетых вечными снегами и ледниками, в большом количестве встречаются каменные козлы (C. sibirica). В эти уединенные места, разделяемые ими с медведями (U. isabellinus), редко проникают охотники. На более низких и голых холмах, ниже лесов, бродят [29] многочисленные стада диких баранов (O. Vignei). На высоте 11,000 фут дикий лук ростет в большом изобилии, отчего этот хребет у китайцев называется Тцунглинг (луковые горы).

Главное препятствие для сообщений составляют реки, которые зимою сокращаются до весьма незначительных размеров, летом же, питаемые снеговыми нолями и обширными ледниками, обращаются в непереходимые потоки, несущие громадное количество твердых частей в своих мутных водах. Многие потоки золотоносные; особенно богаты вытекающие из горы Ракипуши, и, весьма вероятно, что здесь хорошо окупились бы серьезные исследования минеральных богатств. Туземцы предполагают, что золото доставляется ледниками, так как наибольшее количество его находится в ледниковом иле; есть предания о небольших, но богатых жилах, обнаженных при землетрясениях. Промывание золота производится только зимою и притом исключительно беднейшими из жителей, не смотря на то, что, даже при имеющихся грубых приспособлениях, труд иногда очень хорошо окупается.

Приблизительно на половине дороги между Гилгитом и Индом, слева лежит долина Багрот, с несколькими цветущими деревнями, способная пропитать население от двух до 3000 жителей. Промываемое здесь золото славится как по количеству, так и по качеству и, по многим признакам, долина обладает значительными минеральными богатствами. Это было любимое летнее местопребывание правителей Гилгита и их последнее убежище в случаях большой опасности от внешних врагов. Население Багрота принадлежит, почти исключительно, к касте шинов. [30]

Около мили ниже поселения Гилгит, в реку этого имени впадает приток Хунза, Хотя зимою он переходим в брод, летом он обращается в глубокий и быстрый поток шириною более 300 фут, несущий огромное количество наносов с высоких гор, которые он дренирует. Власть Кашмира простирается около 25 миль вверх по долине, до точки где река образует крутое колено и вместо западного принимает юго-восточное направление. Как обыкновенно бывает в местах столь внезапных изменений, река здесь течет между вертикальных скал, по которым лишь самые опытные горцы могут найти тропинку. В 1876 г. в Хунзе, я внезапно наткнулся на наиболее трудный и опасный участок из всех, которые мне когда либо случалось проходить при моих странствованиях в Гималаях. На протяжении около полумили приходилось карабкаться по краям скал, иногда спускаясь почти до уровня воды, иногда подымаясь на 300-400 фут выше него, держась за углы скал, по тропинке 3 или 4 дюйма шириною огибать выступы, где не пробралось бы никакое четвероногое животное, не обладающее ловкостью дикой козы.

Непосредственно выше колена реки находится округ Чапрот, состоящий из укрепления и деревни того же имени и трех других деревень. Из за этого пункта всегда спорили правители Гилгита, Нагера и Хунзы, между владениями которых он находится; главным образом ценится укрепление, которое, по местным понятиям, считается неприступным. Оно расположено в угле, образуемом двумя потоками, имеющими высокие, неприступные берега, и потому подойти к нему можно лишь с одной стороны. Оно попеременно принадлежало всем трем владениям и в настоящее время занято кашмирскими войсками. Направляясь вверх по долине на восток, в расстоянии около 52 миль от [31] Гилгита, лежат местопребывания правителей Хунзы и Нагера; границу между их владениями составляет река.

Вид высокой горы Ракинуши с северной стороны поразительный. От уреза воды она подымается без перерыва на 19000 фугь до самой вершины, лежащей на 25000 фут выше уровня моря. Ее могучие клоны, опоясанные темными сосновыми лесами и прорезанные ледниками нависли над многочисленными плодородными поселениями, питаемыми ручьями стекающими с горы. Выше лесов, обширные снеговые поля искрятся и блестят при летнем солнце и, наконец, над всем этим нависли огромные гранитные вершины, на крутых склонах которых лишь местами держится снег.

Выше Хунзы река, берущая начало в Гинду-куше, протекает исключительно по территории Хунза. Население этих обоих малоизвестных владений считалось разбойничьими племенами, прославившимися нападениями на караваны между Яркентом и Лехом. Это не вполне верно. Оно принадлежит к той же расе, как жители Яссина, Пониала и большинство населения Гилгита и соседних долин и состоит из земледельцев, подчиняющихся правителям, которые гордятся длинным, непрерывным рядом предков из туземных владетелей. Окруженные высокими горами, они всегда сохраняли свою независимость и, вероятно, представляют собою расу, живущую почти при тех же условиях, как их предки 14 столетий тому назад. Правители называются тзумами и их семейства происходят от братьев-близнецов, Моглота и Гиркиса, живших около конца пятнадцатого столетия. Генерал Кённингам делает довольно натуральную ошибку, смешивая Гиркис и Киргиз, и предполагает, что прежние жители Хунзы были дарды, впоследствии вытесненные кочевниками Памира. Отсюда он вы [32] водит, что правители Шигара были также киргизской крови, и, продолжая тоже рассуждение, утверждает, что округ Астор должен был некогда принадлежат тибетской расе, так как владетельное семейство его — Макпоны. Он также считает гилгитцев дардо-тибетцами, по это предположение не имеет достаточных оснований (Cunningham’s Ladakh, стр. 27, 38, 58, 285.).

Один житель Нипала сообщил мне, что тзум китайский титул и значит губернатор, а при удвоении тзум тзум — генерал-губернатор (Это быть может испорченное слово Tung, являющееся во многих титулах. Китайский губернатор Кашгара называется цунг-тунг, а начальник войск тунг-лунг.). Существование этого имени в странах, где происхождение его совершенно забыто, весьма интересно и должно быт весьма древнее.

Правители Нагера происходят от первого из названных братьев и называются Моглоте; нынешний тзум — Джаффер-захид-хан. Хотя меньшее из двух, ханство Нагер имеет более значительное население, благодаря большему обилию годной к обработке земли. Население около 10,000 душ. Земля в местах, где она годна к обработке чрезвычайно плодородна и дает исключительно обильные жатвы; речки Нагера богаты золотом. Страна особенно славится своими абрикосами, которые в сушенном виде вывозятся в Пенджаб в значительном количестве. Почти напротив Хунзы, значительный приток, Миетсиль, впадает в главную реку с юго-востока. Укрепление Нагер и дом тзума лежат на южной стороне притока, около 3-х миль от его впадения, на высоте 8000 фут над уровнем моря. Обе стороны этой долины принадлежать Нагеру и она составляет восточную его границу. В верхней части [33] долины проходить трудная и опасная дорога через перевал Хиспар, ведущая в Шигар, которою пользуются лишь в крайности. Когда, временно от 1852 до 1860 года, власть Кашмира прекратилась в Гилгите, сообщение с Нагером происходило по этой дороге. В цветущие времена правления шинов, тзумы Нагера признавали ра Гилгита своими сюзеренами и предание сохранилось, что деревни Нилт, Гулмит, Талл и Пуссунт, ныне принадлежащие Нагеру, были даны в приданное разным тзумам, женившимся на дочерях Трахано. Во время занятия сикхами Гилгита, между правителями этой страны и Нагера существовала весьма тесная связь. Между Хунзою же и Нагером, напротив, всегда было соперничество, нередко переходившее в открытую вражду; впрочем они всегда готовы соединить свои силы против общего внешнего врага. Несмотря на одинаковое происхождение, жители Нагера отличаются трусостью и неспособностью к войне и неизвестно ни одного примера, где бы они победили своих соперников в Хунзе, от которых они напротив весьма часто терпели жестокие поражения. Население Нагера шииты и рабство у них не существует. С 1868 г. Нагер — данник Кашмира и платит ему ежегодно 21 тола золота и две корзины абрикос.

Разделяя оба, владения, река течет между вертикальных берегов, высотою 800 фут, отстоящих друг от друга, на верху на 600 фут. На берега есть всходы лишь в немногих пунктах, которые тщательно оберегаются.

Хунза имеет весьма обширную территорию и земледельческое население около 6000 душ. К северу от высокого кряжа вершин, идущего с юго-востока на северо-запад, страна состоит из волнистых, покрытых травою, степей, питающих редкое пастушеское население. Здесь бродят большие стада диких баранов (O. Poli). Местность известна под [34] именем Малого Гухджала (или Канджута), в отличие от Вахана, который к югу от Гинду-куша, называется Гухджал.

С юго-востока р. Шимшал, дренирующая долину того же имени, приносит летом значительную массу воды и совершенно прекращает доступ с юга, исключая для пешеходов. Единственная прямая дорога летом в долину Шимшал с юга, лежит через высокий и трудный перевал Муркон, открытый лишь два месяца в году. Через верхнюю часть долины Шимшал дорога, доступная только для пешеходов, ведет в Кулуналды в Яркентской долине. По этой дороге снаряжались нападения на караваны. Другая дорога ведет по довольно трудному проходу на Памир Шимшал, откуда есть дорога в Уджадбай в долине Сарыкол. На этом Памире живет некоторое количество киргизов, платящих подать тзуму Хунзы, и здесь самая западная граница распространения дикого яка. (P. grunniens) и кианга (E. Hemionus). Памир лежит на северо-западе и юго-востоке. С его северной стороны перевал Кара-кучкар ведет в Раскум, некогда, цветущее поселение на одном из многих ручьев, составляющих юго-западные истоки Яркентской реки. Значительно далее на северо-восток лежать на разных притоках две небольшие общины Пакпух и Шакшух. В первой около 4000 жителей, во второй около 5000. Первая лежать на высоте 10000 фут, вторая на 9000 ф. Обе платят подать правителю Хунзы. Этот интересный и мало известный народ принадлежит к арийской расе; передают, что они белолицы и румяны. Они говорят на тюркском джагатайском наречии, но подобно племенам гальча в Сарыколе и странах на севере от Гинду-куша, многие из них говорят также по персидски. Доктор Белью (Bellow’s Kashmir and Kashghar.), который имел случай встретить нескольких [35] человек этого племени, описывает их как высоких, белокурых и красивых людей, совершенно арийской наружности, одетых весьма бедно, вооруженных кремневыми ружьями, застенчивых и сдержанных в обращении, и чрезвычайно осторожных относительно сообщения сведений о себе. Он упоминает, что они говорят по тюркски с другими, но между собою объясняются на совершенно отличном языке, и что они мусульмане шиитского толка подобно бадахшанцам и ваханцам т. е. моулаи.

Почти прямо на север от Хунзы лежит небольшое горное владение Сарыкол. Правители обоих всегда были в тесной дружбе, несмотря на разделяющие их горы. Из Гирчаха в Гухджале до Ташкургана 8 дней пути. Для лошадей доступна только дорога, проходящая через перевал Килик, которая длиннее проходящей через Кириш, но очень удобна и открыта круглый год для лошадей и верблюдов. Около двух месяцев летом дорога через Мисгар не доступна для лошадей, вследствие глубины потока, который необходимо перейти в брод. Тогда идут по дороге через Ришинджераб и Дерди; впрочем для пешеходов дорога через Мисгар всегда открыта. Хорошие дороги ведут в Лангар и Кабри-босай в Вахане.

В Вахане, Сарыколе и Яркенте именем Канджут называют Хунзу, хотя это имя не в употреблении между жителями самой страны, ни вообще среди народов на юг от Гинду-куша. Имя, согласно произношению местных жителей, собственно Хунзу. В древние времена она называлась Чалладж Бултум; имя это в настоящее время не употребляется.

Правители Хунзы называются Айеше (небесные) по следующей причине, Некогда Хунза и Нагер составляли одно [36] владение, управляемое одною из ветвей Шахрейсов, правителей Гилгита; местопребыванием правителей был Нагер. Согласно преданию, Майру-хай, вероятно первый магометанский тзум Нагера (около 200 лет после введения ислама в Гилгите), женился на дочери гилгитского Трахана, от которой имел двух сыновей близнецов — Моглота и Гиркиса. От первого происходит семейство настоящих правителей Нагера. Передают, что близнецы начали враждовать друг с другом с самого раннего возраста. Отец их, видя это и, не зная как решить вопрос о престолонаследии, разделил ханство между обоими, дав Гиркису северный берег реки, а Моглоту южный.

Время вражды братьев не ослабило, и Гиркис был убит одним из приверженцев Моглота, уроженцем Харамоша, по имени Могул-бек. Он, под предлогом ссоры с Моглотом, поступил в услужение к Гиркису, и на охоте, указав ему дичь на верху обрыва, когда тот поднял голову, пустил ему в шею стрелу. Гиркис оставил только одну дочь, которая, по обычаям страны, сделалась королевою или ганиш Хунзы. Прежде всего она отомстила за смерть отца. По преданию, она поклялась порвать своими зубами печень убийцы, и исполнила это буквально. Но, предоставленная самой себе, она не замедлила попасть в затруднительные обстоятельства. Один из младших сыновей Моглота, Камал-хан, успел покорить ее сердце; переплывая реку, он являлся к ней по ночам, и свидания их кончились тем, что в один прекрасный день народу было объявлено, что хотя привидение и не снабдило королеву супругом, тем не менее оно благословило ее сыном. Народ Хунзы не отличается нравственностью и в настоящее время, а тогда никто не нашел нужным входить в разбор подробностей и все ограничилось, согласно обычаям, барабанным боем, [37] танцами и празднествами по случаю рождения Чилис-хана. Очевидно, Камал-хан не признал нужным загладить свой проступок, так как вышеприведенная история объясняется в Хунзе баснею, что один из ханов шугнанских сделался супругом королевы; имя его, будто, было забыто и он известен только как Айеше (т. е. данный Богом); откуда и происходит фамилия ныне правящего в Хунзе семейства. Настоящий правитель Хунзы — Гассан-хан.

Вражда двух братьев передавалась следующим поколениям до настоящего времени и почти обратилась в религиозный догмат, как среди народа, так и правителей обеих владений. Народ Хунзы считается более храбрым, нежели Нагера, но и его нельзя признать воинственным, напр. по сравнению с афганцами. Обеспеченные неприступностью страны, жители Хунзы грабили всех своих соседей, не боясь мщения. Во время возмущения семи ходжей в Яркенте в 1847 г., Шах Гассанфар-хан, правитель Хунзы помог китайцам при усмирении мятежа. Он был награжден и на воротах Яркента прибита медная доска с надписью, свидетельствующею о дружбе Пекина и Хунзы и о награде присужденной ее правителю. Тзум Хунзы стал получать определенную субсидию от китайского правительства и, взамен этого, номинально признал главенство Китая. Но при этом, жители Хунзы постоянно грабили караваны между Яркентом и Лехом близ Кулуналды; китайские же власти смотрели на это сквозь пальцы, не имея возможности ни прекратить грабежи, ни наказать грабителей. Сам тзум снаряжал набеги и смотрел на них как на свое право, обусловленное близостью караванной дороги. Агенты в Яркенте извещали его о готовившемся выступлении богатого каравана, и тотчас же посылалась по, известным лишь предводителям тропинкам, шайки в засаду. [38] Караван разграблялся, а молодых людей брали в плен и продавали в рабство; вообще Хунза была главным рынком невольников для Бадахшана. Последний подвиг подобного рода, и вместе с тем наиболее удачный, совершен в 1865 г., когда не менее 50 верблюдов и 500 лошадей с товарами были доставлены без сопротивления в Хунзу из Кулуналды через Уджадбай. Но утверждение прочной власти Аталыка в Кашгаре положило конец таким порядкам. По восстановлении китайской власти в Кашгаре в 1878 г., Гассан-хан формально объявил мне о своем праве возобновить грабежи. Жители Нагера никогда не принимали участья в набегах.

Народ Хунзы был в довольно хороших отношениях с прежними правителями Гилгита; он признавал номинально их главенство в дни их процветания; но, при слабости последних ра Трахане, сделался совершенно независимым. Поселение Хунзы было самыми беспокойными врагами сикхов и догра, которые ни разу не имели успеха в борьбе с ними. Набеги из Хунзы на гилгитские деревни производились беспрерывно. Для наказания за это, в 1848 г. Нуту-шах, первый сикхский губернатор Гилгита, снарядил экспедицию. Попав в засаду, Нуту-шах и Керим-хан, ра Гилгита, были убиты, а отряд их разбит и понес большие потери. В начале 1865 г. была сделана вторая попытка, в союзе с правителем Нагера, но слабость или измена этого последнего были причиною новой неудачи. При третьей попытке, в следующем году, измена правителя Нагера сделалась очевидною, и пока отряд Хунзы стоял на противоположной стороне реки, произошла схватка между бывшими союзниками, в которой начальник догра был тяжело ранен. Неожиданно покинутые союзниками и потерявшие предводителя, догра бросились бежать и вернулись [39] в Гилгит, потеряв лишь двух человек. Их артиллерия, сначала покинутая, была спасена, благодаря присутствию духа одного из офицеров догра, который с несколькими человеками успел поддержать некоторый порядок при отступлении. Экспедиция была снаряжена без позволения Джумму; губернатор был отозван и дело не имело последствий.

В 1869 г. набеги из Хунзы прекратились, так как нынешний тзум согласился подчиниться и представлять ежегодно, в виде дани, 2 лошадей, 2 собак и двадцать унций золотого песка; уплата дани, с тех пор, производится акуратно.

Возвышение Хунзы 8400 фут. Она похожа на удлиненный полумесяц, рога которого обращены к югу. С каждой стороны вытекает быстрый поток, берущий начало из ледников на вершинах лежащих на севере. Длина полосы обработанной земли около 7 миль, а ширина 1 1/2 мили. Она отделана в виде терас, опускающихся к реке, по местами холмистая и неровная. Она делится на восемь округов — Нарайдас, Ассан-абад, Дуркун, Гейдер-абад, Али-абад, Ганиш, Балтит и Алтит. Каждый округ имеет свое укрепление. Местопребывание тзума в Балтите. Местность лесистая, а весь восточный конец покрыть плодовыми садами. Почва чрезвычайно плодородная и фрукты всех сортов в большом изобилии.

Жители Хунзы исповедуют, ислам довольно небрежно и не скрывают своих отступлений от правоверия. Они считают себя моулаи — но от них отказываются их собственные пиры, которые не соглашаются посещать эту страну; своему духовному главе они не посылают никаких пожертвований. Они пьяницы; их укоряют за то что они готовы есть не правоверную пищу (Мясо животных, битых несогласно магометанскому закону.) [40] и за безнравственность их женщин. Огнестрельного оружие немного, а луки и стрелы еще не вполне вывелись.

Народ Хунзы и Нагера принадлежит к касте, называемой ими самими буриш, а шинами иешкун. Они слегка отличаются друг от друга по наружности; в нагерцах, повидимому, есть примесь татарской крови, без сомнения от их соседей в Скардо. Жители Хунзы выше, имеют более красивые черты и отличаются большею рассудительностью и меньшею живостью в своих действия. Язык, называемый буришки или буришаски, одинаковый в обеих владениях; произношение Хунзы несколько более протяжное нежели Нагера. Впрочем все их песни на языке шина; этот последний считается очень пригодным для поэтических произведений и песни шина поются людьми незнающими вовсе этого языка.

Обращаясь к обоим тзумам, их величают почетным титулом сури. Это, вероятно, тоже что сри, имя Лакшми, богини богатства у индусов, приставляемое обыкновенно впереди имен индусских раджей в Индии, для обозначения их величия и богатства. Жены тзумов называются ганиш, что почти вполне тождественно с коренным санскритским словом, обозначающим «мать»; сыновья их называются «гушпур». При перерезывании горла животному для пищи, жители Хунзы обращают его не в сторону Мекки, как следует по мусульманскому обычаю, а в сторону жилища тзума, в каком бы они от него расстоянии не были.

Каждая деревня, сообразно величине, имеет одно или более укреплений, достаточных для помещения всего населения. Стены их из сырцового кирпича высотою в 15 фут; четыреугольные башни расположены на расстоянии 20 ярдов друг от друга. По ночам все население скрывается за стенами. [41] Подобные укрепления существуют и в Гилгите, но, со времени подчинения Кашмиру, ими перестали пользоваться.

В Хунзе сохранилось предание о происшедшем когда-то, очень давно, нашествии монголов, но нет никаких указаний на время, когда это случилось. Передают лишь, что это было в период до отделения Хунты от Нагера. В более близкие времена, говорят, один из нагерских принцев обращался в Кашмир за помощью к Шах-джехану; он получил просимую помощь, что дало ему возможность изгнать своего брата и сделаться повелителем страны. Берниер упоминает еще об одном принце из соседних мест, по имени Бовали-хан, обращавшемся в подобных же обстоятельствах также к Шах-джехану. Этот последний принц, повидимому, принадлежал к владетельному семейству Скардо или Шигара.

Во время правления Гассанфар-хана, отца настоящего тзума Хунзы, Нагер временно был принужден признать главенство владетеля Хунзы, сумевшего вступить в тесный союз с Сулейман-шахом, из семейства Хушвакте.

Возвращаясь теперь в долину р. Гилгит, в 19 милях от укрепления Гилгит мы видим округ Пониал; он простирается вверх около 22 миль до границы Яссина. Прежде составлявший достояние Гилгита, Пониал в позднейшие времена сделался яблоком раздора, между ним и Яссином; оба попеременно владели им, пока наконец, в 1860 году, он окончательно не подпал под власть Кашмира. Сумалик, гилгитский ра, говорят, дал Пониал в приданное за своею дочерью одному из читралских принцев. Позже, этот округ было некоторое время независимою республикою, до тех пор пока некий Шот, уроженец Дарела, не сделался тзумом Пониала; но он был вскоре убит Шах-першахом, из [42] яссинской фамилии Хушвакте, который сделал правителем своего сына Буруша. Нынешний ра Пониала, Акбар-хан, потомок Буруша; его отцу возвращен престол кашмирским правительством в благодарность за услуги, оказанные во время войн, которые повели к утверждению власти догра на правом берегу Инда. Кашмирские войска стоят гарнизоном в Пониале, и важнейшие вопросы подлежат решению гилгитских должностных лиц; но никакой дани не уплачивается ни Кашмиру, ни Акбер-хану, который получает определенную субсидию от магараджи кашмирского, взамен чего он обязан содержать известное число вооруженных людей для охранения пограничных постов во время мира и для оказания содействия во время войны. Без этого соглашения, магараджам Кашмира едвали удалось бы утвердиться на западной стороне Инда и успехом в этом отношении они вполне обязаны отцу Акбер-хана. Ожесточенная вражда существует между населением Пониала с одной стороны и Яссина и Читрала с другой.

Главный пункт в Пониале есть Чер (слово означает «неприступная скала»); название это догра обратили в Шер. Население, около 2000 душ, за небольшими исключениями, состоит из иешкунов или буришей, но говорит на языке шина. По религии они главным образом моулаи; сунниты и шииты между ними встречаются в очень небольшом числе. Мужчины отличаются атлетическим сложением. Почва, в местах, годных для земледелия, плодородная и дает две жатвы в год, но между такими местами везде лежат обширные песчаные равнины. В некоторых же пунктах скалы подступают к реке, которая в течение более полугода представляет непроходимый поток, так что переход ее может быть защищаем незначительным отрядом против превосходных [43] сил. В тревожные времена в этих пунктах располагаются часовые, предупреждающие об опасности сигнальными огнями.

На западном конце Пониала лежит укрепление с деревнею Гакуч, в которой живет Рао Афиат-хан, член семейства Буруше, подчиняющийся Кашмиру и получающий ежегодную субсидию за охранение этого пограничного поста. Гакуч представляет известное значение в смысле командования входом, как в долину Карумбер, так и в верхнюю часть главной долины.

Напротив Гакуча впадает в р. Гилгит приток Карумбер, который, также как и его долина, направляется от Гинду-Куша почти прямо с севера на юг. Дрью описал, как долина эта, в последние 20 лет, принадлежала попеременно Яссину и Гилгиту. Только крайняя нерешительность и апатия побудили кашмирских правителей отказаться от этой долины, ибо она лежит вне естественных границ Яссина и не могла бы остаться в его пределах, если бы Кашмиром была сделана малейшая попытка ее удержать. На 25 миль долина широка и открыта, далее она суживается, и за деревнею Ишкаман отделяется дорога к перевалу Даркот. Продолжая двигаться вверх по долине, которая поворачивает на восток, достигается перевал (через Гинду-куш) Ишкаман (12.000 фут), ведущий в долину Оксуса. В прежнее время по этой дороге происходило очень оживленное движение, но теперь она испорчена и ею пользуются мало.

В долине Карумбер видны развалины нескольких больших деревень, но в настоящее время население ее не превышает 300 душ. Прежние обитатели, как передают, подвергались постоянным набегам ваханцев и сарыколцев; но [44] главною причиною уменьшения населенности страны были постоянные войны правителей Яссина с начала настоящего столетия. Кроме того, не раз, в верхней части долины льды подпирали поток, который, собравшись с силами, прорывал препятствие и разрушал деревни внизу. В Имите есть горячий минеральный источник.

(пер. П. Лессара)
Текст воспроизведен по изданию: Народы, населяющие Гиндукуш. Сочинение майора Биддельфа, политического агента в Гильгите. Асхабад. 1886

© текст - Лессар П. 1886
© сетевая версия - Тhietmar. 2018
© OCR - Иванов А. 2018
©
дизайн - Войтехович А. 2001