НЕСКОЛЬКО СЛОВ О ЖУРНАЛАХ Г. А. АРЕНДАРЕНКО

Журналы Г. А. Арендаренко являются первоисточником, освещающие некоторые моменты истории Бухары и Афганистана, которые еще до сих пор недостаточно изучены.

Автор журналов описывает свои встречи с бухарским эмиром; отмечает прочные связи его с Россией и с Афганистаном, а также стремление Англии проникнуть в Среднюю Азию.

Политический смысл поездки Арендаренко в свое время попытался отметить один из дореволюционных исследователей Бухары Д. Н. Логофет, имевший доступ ко многим туркестанским государственным документам. Он писал: «...после того, как вопреки русско-английскому договору афганский эмир Абдуррахман-хан занял часть бухарских бекств Рушан и Шугнан, неотложная необходимость понудила генерала... Кауфмана... немедленно командировать бывшего в то время начальником Зарафшанского округа капитана Арендаренко в Бухару... Особой инструкцией ему предписано было собирать сведения о положении дел в Афганистане и Бухаре, представляя периодически составляемые им журналы, которые по просмотре генерал-губернатор отправлял министру иностранных дел» (Д. Н. Логофет, Бухарское ханство под русским протекторатом, СПб., 1911, стр. 170-171.). Но, отметив этот факт, Логофет не подчеркнул более важного, а именно того, что журналы Арендаренко подтверждали осторожную политику невмешательства, проводившуюся в ту пору К. П. Кауфманом.

Интересны также работы и некоторых других авторов. Например, в вышедшем уже в наше время капитальном труде афганского историка С. К. Риштия «Афганистан в XIX веке» (С. К. Риштия, Афганистан в XIX веке, М., 1958.) отъезд Абдуррахман-хана на Туркестана в Афганистан освещен следующим образом: «Сардар Абдуррахман-хан, получив разрешение правительства Россия, выехал из Ташкента. Ввиду того что бухарский эмир дал указание задержать сардара Абдуррахман-хана, ему пришлось ехать через Шахрисябз и вступить на землю Афганистана в районе Бадахшана». Вызывает удивление высказывание автора о том, что русское правительство разрешило Абдуррахман-хану выехать на родину, а бухарский эмир после этого дал указание [19] задержать его и ему пришлось ехать через Шахрисябз. А как известно, Сеид Музаффар находился именно в Шахрисябзе!

После смерти эмира Ширали-хана на севере Афганистана сложилась ситуация, дававшая повод для вмешательства если не самой России, то ее послушного вассала эмира бухарского. Наместник Чар-Вилойята Гулям Хайдар-хан Вардак хотел создать в Чар-Вилойяте государство, целиком независимое от Афганистана. В Чар-Вилойяте еще в XVIII в. сложилось довольно прочное объединение четырех владений: Кундуз, Балх, Андхой, Меймене. Сарыпуль, Шиберган, Хульм, Гури, Баглан и др. в XVII-XVIII вв. играли сравнительно меньшую политическую роль, и поэтому в названии объединения отразилось преобладание только четырех основных владений.

Однако было наивно думать о самостоятельности подобного государства, поэтому Гуляма Хайдар-хана устраивало покровительство Бухарского хамства, за которым реально стояла Россия. Англия довольна откровенно демонстрировала свои намерения расчленить Афганистан, что шло вразрез с договором 1872 г. Сепаратистские стремления гератской и кандагарской группировок в немалой мере подкреплялись английским золотом.

В 1879 г. единый Афганистан, казалось, перестал существовать. В Кандагаре было автономное правительство сардара Ширали-хана (сына Шердиль-хана), в Герате правил Мухаммад Аюб-хан, в Кабуле — Мухаммад Якуб-хан. Логическим завершением было бы провозглашение независимости Чар-Вилойята. Обращение к эмиру бухарскому с просьбой о покровительстве выглядело бы тоже вполне естественно. К тому же и экономических предпосылок для объединения географически обособленного Чар-Вилойята с чисто афганскими областями не было. Этнически и географически Чар-Вилойят всегда был неразрывно связан с левобережьем Амударьи. Река, какой бы широкой и полноводной она ни была, никогда в условиях аридной (засушливой) зоны не играла роли этнического рубежа. Наоборот, чем крупнее и полноводнее оказывалась река, тем большую роль она играла в объединении племен, селившихся в ее долине.

Чар-Вилойят часто служил источником пополнения казны афганских эмиров. Так, чтобы содержать создаваемую ими регулярную армию, необходимую для укрепления централизованного афганского государства, они беззастенчиво облагали жителей налогами. Такие меры лишь способствовали стремлению населения Чар-Вилойята сбросить иго непрошеных завоевателей.

* * *

Утверждение С. К. Риштая о том, что Абдуррахман-хан принужден был пробираться через всю Восточную Бухару в Бадахшан якобы из-за запрета эмира бухарского двигаться по территории Бухарского ханства в Афганистан, весьма сомнительно. От Дербента, где был 31 декабря 1879 г. Абдуррахман-хан, до границы Афганистана три перехода, а кулябским маршрутом надо было двигаться восемь суток. Абдуррахман-хан [20] стремился в Бадахшан не случайно. Еще в первые годы своей жизни в самаркандском изгнании Абдуррахман-хан воспользовался приездом туда бежавшего бадахшанского правителя мира Джахандар-Шо, чтобы заключить династийный брак. Он женился на дочери наследственного бадахшанского мира, чтобы иметь в дальнейшем повод вмешиваться в бадахшанские распри.

Эта горная страна давно страдала от бесконечных феодальных столкновений и войн. Со времени основания в XVII в. миром Ярбеком, выходцем из Дагбита, династии самостоятельных миров (правителей) Бадахшана, почти все миры, за редким исключением, умирали не своей смертью (для того чтобы яснее было политическое положение лиц, упоминающихся в журналах Арендаренко, в приложении дается схема родословной бадахшанских миров, сделанная на основе открытого нами в 1928 г. списка «Тарих-и Бадахшон» и включающая только основные фигуры, игравшие заметную роль в политической жизни Бадахшана).

Феодальные распри в Бадахшане обострились после смерти эмира Ширали-хана. Жившие в плену в Мазари-Шарифе родичи последнего независимого правителя Бадахшана, мир Баба-хан и шо Ибрагим-хан, воспользовались смертью эмира и отправились в Бадахшан, где уже велись военные действия против афганцев, которые впервые появились в Бадахшане в 1869 г., пытаясь утвердить там власть кабульского эмира. Вскоре после прибытия мира Баба-хана и шо Ибрагим-хана афганцы из Бадахшана были изгнаны, и мир Баба-хан стал там верховным правителем. Но затем из Ферганской области прибыли Шо-заде Хасан — брат последнего независимого правителя мира Джахандар-шо и его двоюродный брат Мухаммад Умар-хан. Они захватили в плен мира Баба-хана и отправили его к правителю Шугнана. Бадахшанским миром был объявлен Шо-заде Хасан, а мир Мухаммад Умар-хан сделался правителем Рустака. При дворе нового главы Бадахшана видную роль стал играть сын правителя незадолго перед тем завоеванного бухарским эмиром Дарваза. Это обеспокоило Музаффар-хана, и он отправил в Куляб еще одного претендента на бадахшанский престол — мира Алим-хана, жившего в изгнании в Бухаре.

Шо-заде Хасан, не желая обострять отношений с бухарским эмиром, выдал сына бежавшего дарвазского правителя кулябскому беку Худай Назар-аталыку, а мира Алим-хана сам пригласил в Бадахшан. Эмир Музаффар-хан, сделав ставку на последнего, просчитался. По мужской линии Шо-заде Хасан и мир Алим-хан были троюродными братьями и по здешним традициям должны были бы враждовать друг с другом. Но мало кто знал, что со стороны матери они были кровные братья: мать мира Алим-хана после смерти его отца была, на основе левирата, взята о жены правителем Бадахшана миром Шо-Заманэтдином, и от этого брака появился на свет Шо-заде Хасан. Дети от одной матери редко враждовали между собой (кстати, это очень интересный пережиток матриархата и его влияние на распри между родичами в Афганистане легко проследить: Мухаммад Афзаль, отец Абдуррахман-хана, был родным братом по матери с Мухаммад Азамом, отцом Мухаммад Исхак-хана, и оба они в бесконечных распрях 29 сыновей Дост Мухмамад-хана всегда выступали [21] союзниками. Такие же группировки сыновей от одной матери можно проследить и в предыдущих поколениях.)

После перехода мира Алим-хана в Бадахшан Шо-заде Хасан пожаловал ему во владение Кишм, где сидел правителем двоюродный брат Шо-заде Хасана — мир Султан Шо. Последний бежал к своему родному брату, правителю Рустака — миру Мухаммад Умар-хану. Распри между двоюродными братьями вспыхнули с новой силой (приведем любопытную иллюстрацию: в кругах феодальной знати Бадахшана слово «амакбача» — «двоюродный брат», точнее — «сын брата отца», стало синонимом «враг, соперник»). Чтобы найти еще одного союзника в борьбе. Шо-заде Хасан вызвал из Шугнана высланного ранее туда бывшего правителя Бадахшана мира Баба-хана, с тем чтобы отдать ему во владение Рустак. Тогда мир Мухаммад Умар-хан бежал в Куляб и там встретился с только что приехавшим Абдуррахман-ханом.

Ознакомившись с обстановкой, Абдуррахман-хан решил обосноваться в Рустаке. Место было удобное: недалеко от Кундуза, а оттуда прямые пути в Кабул и в Чар-Вилойят. Случись неудача — в тот же день можно перейти на бухарскую сторону. В то же время — место на отшибе. А бадахшанские распри и борьба в Чар-Вилойяте обойдут Рустак стороной, если он не ввяжется в драку. У Абдуррахман-хана не было ни сил, ни средств для активных действий. Зато у него были терпение, трезвое понимание обстановки и дипломатическое умение. На правах родича, козыряя своим родством с бадахшанским миром, благодаря женитьбе на родной племяннице Шо-заде Хасана Абдуррахман-хан написал письмо правителю Бадахшана, объявив о том, что намерен взять в свои руки власть в «наследственном Афганистане».

Шо-заде Хасан на письмо не ответил и приказал новому правителю Рустака миру Баба-хану не допускать Абдуррахман-хана на территорию Бадахшана. Баба-хан направил охрану к переправе, но было уже поздно: Абдуррахман-хан пересек Пяндж и занял крепость Янги-кала, в 38 км северо-западнее Рустака. Мир Баба-хан быстро переориентировался и с почетом проводил сардара в Рустак. Абдуррахман-хан посулил покладистому хану свою милость в будущем, а пока приказал изгнать Шо-заде Хасана из Бадахшана. Два десятка афганских всадников из свиты Абдуррахман-хана служили наглядным подтверждением участия сардара в боевой операции, и эта моральная поддержка сыграла не последнюю роль в победе мира Баба-хана. Шо-заде Хасан бежал в Читрал, мир Алим-хан снова удалился в Куляб, а Абдуррахман-хан остался, на всякий случай, в безопасном Рустаке, рассылая оттуда письма в Кундуз, Чар-Вилойят, Кабул и одновременно нащупывая связи с англичанами.

Время и события играли на руку Абдуррахман-хану. Над британскими оккупантами в Афганистане сгущались тучи новой всенародной войны. Политика невмешательства России (и ее вассала эмира бухарского) лишила правителя Чар-Вилойята Гулям Хайдар-хана какой бы то ни было опоры. Абдуррахман-хан отнюдь не геройствуя на полях сражений, продолжал рассылать письма, приближаясь с каждой неделей незаметно к своей конечной цели, хотя и продолжал находиться где-то в стороне, в бадахшанском захолустье. Именно в этом и был его блестяще [22] продуманный ход, приведший не к прославленным святыням Мазари-Шарифа, не к гиндукушским перевалам, ведущим в Кабул, а всего лишь в самый отдаленный от событий в стране Бадахшан.

Мы так подробно остановились на мотивировке замысла Абдуррахман-хана потому, что ключ к его расшифровке во многом дает такой еще недостаточно введенный в обиход источник, как список «Тарих-и Бадахшон». В свете этих данных донесения капитана Арендаренко приобретают еще большее значение и заслуживают самого серьезного внимания историков. Поэтому публикация его журналов своевременна и полезна.

Однако необходимо остановиться на некоторых частных недостатках этих документов. В первую очередь надо отметить нечеткую транскрипцию топонимов. Также надо предостеречь исследователя и от другой крайности — от увлечения пресловутой «правильностью» написания терминов, которая нередко приводит к абсурду. Необходимо так передавать названия (топонимы), как они произносятся в данной местности, ибо реальные топонимы местных жителей зачастую весьма далеки от «теоретически правильных» измышлений, поэтому в географическом указателе мы отмечаем и широко принятые народные названия.

В известной мере то же самое можно сказать и об именах. В Бадахшане часто встречается как частица имени слово «ша». Произносится это слово в Бадахшане как «шо» (в Шугнане — «ха»), а у нас транскрибируют «шах», «шох». Поэтому в прилагаемом указателе имен бадахшанскую частицу «шо» передаем так, как говорят в Бадахшане.

Сделаем еще общее замечание о маршруте, по которому следовал Абдуррахман-хан из Ташкента в Бадахшан. Отрезок пути от Ура-тюбе до пределов Бухарского ханства описан отнюдь не таким, каким он был в действительности. Например, между селениями Обурдон и Вишаб перевала нет. Арендаренко, видимо, пользовался неточными расспросными сведениями, и поэтому овринг около Вишаба превратился в перевал.

Абдуррахман-хан после неудавшейся попытки увидеться с эмиром бухарским направлялся именно в Бадахшан. От Дербента ему был открыт путь к границам Чар-Вилойята, но Абдуррахман-хан не отклонился от маршрута, ведшего к Бадахшану. Его финишная прямая началась от Денау и все время шла параллельно границе до самого Куляба. Зато первый участок маршрута кажется непродуманно-замысловатым: Ташкент, Ходжент, Ура-Тюбе, перевал Обурдон, селение Обурдон, Урмитан, Магиан, Фараб, Джаус (см. прилагаемую схему). До Обурдона путь шел естественно на юг, в сторону границ Бадахшана. Но от Обурдона хан резко повернул на запад, до селения Джаус (в пределах Бухарского ханства). Потом опять курс изменился к югу и только от Дербента свернул на восток.

Из Ура-Тюбе шла старинная караванная тропа к Кулябу через перевалы Шахристан и Анзоб. Эта тропа, известная более двух тысяч лет, ровно в два раза короче пути, проделанного Абдуррахмана-ханом. Значит, у него была определенная цель сделать такой крюк. В Фарабе у Абдуррахман-хана был довольно длительный отдых. Можно предположить, что еще из Урмитана Абдуррахман-хан послал в Самарканд гонца с письмами сардарам Мухаммад Исхак-хану, Мухаммад Сарвар-хану и Абдул [23] Куддус-хану. От Урмитана до Самарканда три обычных перехода для всадника. Гонец мог прибыть в Самарканд в тот же день, когда Абдуррахман-хан со спутниками прибыл в Фараб. Предположительно это было 22 декабря 1879 г.

По словам Г. А. Арендаренко, из Самарканда через Джам на юг, к афганской границе, выступил отряд во главе с тремя афганскими сардарами. Устная традиция 20-х годов XX в. указывала, что другой отряд (по-видимому, челядь Абдуррахман-хана) за два дня до выступления сардаров направился через Ургут в Фараб к Абдуррахман-хану. Прямая тропа через Ургут и перевал Акбаи Джума была пригодна для всадников, которые покрывали этот путь за два перехода (70 верст). Абдуррахман-хан, однако, не спешил выступать из Фараба. Он еще из Урмитана послал вперед конного курьера в Шахрисябз с письмом к эмиру Бухарскому. Ответа он ждал в Фарабе.

Насколько известно, эмир Музаффар письменно не ответил Абдуррахман-хану, и тогда Абдуррахман-хан, поняв, что эмир бухарский не намерен принимать участие в его делах, окончательно решил двигаться в Бадахшан. Именно такова была причина, заставившая Абдуррахман-хана двигаться не прямо на Куляб из Ура-Тюбе, а сделать этот очень большой крюк. Ему, очевидно, надо было подать сардарам сигнал к действию, и к тому же он рассчитывал повидаться с эмиром Музаффаром. Можно предположить, что если бы эмир согласился оказать ему поддержку, то Абдуррахман-хан мог бы рискнуть перейти в Чар-Вилойят, имея позади такую солидную страховку. Увидав же, что эмир не хочет вмешиваться в чарвилойятскую авантюру, Абдуррахман-хан окончательно избрал бадахшанский вариант. Этим и объясняется строгая целеустремленность его маршрута на Куляб.

Очевидно, только так можно прокомментировать особенности маршрута Абдуррахман-хана, приведенные в журналах Г. А. Арендаренко.

А. В. Станишевский