№ 24

11 июля 1880 г.
г. Бухара.

В дополнение журнала от 2 июля за № 21, передавшего оправдательные объяснения бухарского правительства против заявленных претензий чарвилойятского наиба Исхак-хана, я имею возможность отметить здесь, по достоверным разведочным сведениям, что источником взаимных неудовольствий служит столько же невыдача Гулям Хайдар-хана эмиром, задержание посланца Касым-ходжа Исхак-ханом, сколько отчасти и сделанное бухарскими властями взыскание с тех своих подданных туркменов левого берега Аму-Дарьи, которые помогали зимой 1879-1880 г. делу Исхак-хана в Чар-Вилойяте и деньгами, и людьми.

Утверждают, как было, впрочем, отмечено и в журнале от 25 января за № 3, что при появлении Исхак-хана в бекстве Керки тамошние туркмены с старшиной своим [122] Тилля-токсабою, всего до 500 человек, присоединились к сардару без всякого разрешения, разумеется, бухарского правительства и сопровождали его всюду, пока им платили содержание и дела шли успешно.

Но затем туркменам этим власти бухарские сделали строгое внушение, и они обратились к Исхак-хану с требованием возвратить им те 10 тыс. тенег, которые были преподнесены ему в помощь и в полной надежде получить «четверицею», как и было им (туркменам) обещано сардаром.

Объяснение это весьма достоверно. Бухарское правительство, заботливо прислушивавшееся с прошлого года к приглашениям Гулям Хайдар-хана занять Чар-Вилойят, хотя и не препятствовало тогда Исхак-хану ни открытым противодействием, ни даже сдерживанием своих туркменов, тем не менее и не радовалось успехам его. Отсюда понятны преследования впоследствии тех отдельных личностей из эрсаринцев, которые присоединились к Исхак-хану.

К сожалению, новый наиб счел такое преследование бывших своих приверженцев личным своим делом и хлопочет за них, не объясняя, впрочем, ни в одном прошении, в чем именно состоит претензия его на керкинского бека, какие люди его, когда и как пострадали от бека и керкинцев. Умалчивание об этом Исхак-ханом справедливо ставит бухарское правительство в невозможность удовлетворить иски судом казиев, распространяющим юрисдикцию шариата не только на беков, но на членов семейства самого эмира.

В общих интересах поддерживания добрых отношений между бухарским и чарвилойятским правительствами и надо желать, чтобы сардар Исхак-хан формулировал бы всегда свои претензии с полной ясностью, с должной правдивостью, при сознании, что всякий иск обязательно требует доказательств, что всякий неосторожный оговор только вооружает другую сторону, не обещая ничего хорошего в будущем.

Мне именно представляется в голословных пока претензиях Исхак-хана желание нового правительства накопить побольше предлогов к возмездию над привлекательной территорией Бухарского ханства, тянущейся значительной полосой по левому берегу Аму-Дарьи. По-видимому, этого и не скрывают в Чар-Вилойяте, где разведчику моему пришлось заслушать недавно в Тахтапуле такое рассуждение коменданта Хусейн-хана: «Керкинцами мы вообше недовольны, если дела наши окрепнут здесь (Ч[ар]-В[илойяте]), придется идти туда и много кое-чего сделать».

Д. 451-а. лл. 134-136.