№ 3

25 января 1880 г.
г. Шахрисябз.

Посылкой 1 января разведчиков-туземцев, при десятидневном личном пребывании в северной части Бухарского ханства, о действиях афганских сардаров Абдуррахман-хана и Исхак-хана с Сарвар-ханом и Куддус-ханом (Куддус-хан с братом Гияз-ханом Султаном Магометханом прибыл в Самарканд из Кабула в начале декабря 1879 г. (прим. док.).) удалось собрать следующие достоверные сведения.

План старшего сардара Абдуррахман-хана, задавшегося, по-видимому, намерением восстановления в Афганистане своей ханской власти, занятие Чар-Вилойята с флангов, где отзывчивость туркмен и Бадахшана подавала, казалось, надежды для одновременного затем действия против центральной части Северного Афганистана, сдерживаемой энергичным наместником Гулям Хайдар-ханом из афганского племени вардак.

Для выполнения плана, в первой половине декабря 1879 г., сардары Исхак-хан, Сарвар-хан, Куддус-хан, Гияз-хан с бывшим правителем ахчинских туркменов Кок-мирзою направились, в числе до 67 чел. афганцев, из Самарканда через Джам Катта-Курганский, Касан Каршинского бекства, в Бурдалык отдельного ведомства.

После двухдневного отдыха здесь, оказавшегося необходимым и для подготовления слухами кочевников, Исхак-хан переправился на левый берег Аму-Дарьи в кочевья туркменов из племени эрсари, подведомственного в наибольшем числе (до 35 тыс. кибиток) Бухаре, по занимаемой этими номадами (Кочевники.) территории в 260 побережных верст от Кабаклы до Буссога.

Эрсари... ожидая не славы и почестей, конечно, а хищнической добычи, сразу усилили контингент сардаров на 200 конных. При дальнейшем движении Исхак-хана от [38] Бурдалыка, где он переправился вверх по левому берегу Аму да Керки, останавливаясь вне оседлостей, партия эта усиливалась десятками конных и в Керкине дошла до 400 чел., получавших от старшего сардара по 40 и по 80 коп. дневных (См. док. №№ 13, 24.).

После двухдневной стоянки в Керкине, привлекшей внимание и ахчинских туркменов, Исхак-хан двинулся всей партией к туркменской ставке Буссога Ахчинского бекства.

На пути этого движения некоторым влиянием своего сотрудника Кок-мирзы, управлявшего когда-то ахчинскими туркменами, сардару удалось привлечь к себе и еще сотню конных с Тилля-токсабою (подполковник), эрсаринцем, враждебным бухарскому правительству.

Рассылкою эмиссаров и писем-воззваний в разные пункты ахчинского района Исхак-хану вначале как будто бы и отзывалось [улыбалось] счастье. В Сеидабаде, большой узбекской ставке, в 26 верстах на север от Ахчи, его приняли дружелюбно, к нему присоединились изменой своему правительству до 120 чел. афганцев Ахчинского гарнизона, его подговаривали немедленно осадить Ахчу.

Но вся толпа в 600 конных невооруженных хищников могла составлять для дела только обманчиво нравственную поддержку; как материальная военная сила она равнялась нулю, вредя делу грабежами, примеры которых были весьма часты и в главной колонне, и в рекогносцировочных партиях сардаров Куддус-хана, Гияз-хана и Кок-мирзы.

По-видимому, Исхак-хан понимал свою слабость, оставался 4 дня в Сеидабаде и не решался войти, как ему предлагали, в Ахчу, ожидая там ловушку, для подготовления которой к нему и дезертировали афганцы гарнизона крепости.

Не предпринимая никаких активных действий, кроме охранения крепости, комендант Ахчи, бек Гулям Реза-хан, сдерживал население, обещая скорое прибытие подкреплений.

Действительно, в третий день слухов в Ахче о занятии Исхак-ханом Сеидабада в бекство это вступил балхский отряд Мухаммад Шах-хана (брат Гулям Хайдар-хана) из 1000 чел. конных при 4 орудиях.

8 января сардары энергично спешили отступлением к Керкине, преследуемые балхским отрядом и частью гарнизона Ахчи до ур[очища] Керкине-хожда Соляр, Бухарского бекства (Так в тексте. Имеется в виду Бухарское ханство.), в 26 верстах от Керкине, где остановились едва отступившие в самом незначительном числе.

Прекратив преследование, отряд Мухаммад Шах-хана проследовал обратно на Хамйяб Ахчинского бекства, наказал строгими мерами сеидабадцев за принятие сардаров и послал керкинскому беку требование возвращения туркменов [39] хамйябских и сеидабадских, откочевавших в названное бекство и напуганных событиями.

Не оставаясь долго в Керкине, вследствие угроз местных туркменов, опасавшихся нападения преследователей, Исхак-хан, оставшись только с горстью своих афганцев и с несколькими десятками туркменов Тилля-токсабы, всего в числе 120 конных, направился в степные кочевья к стороне Андхоя, оставил след своего пребывания в левобережном Бухарском бекстве насильственным угоном у населения 2 тыс. баранов (По другим сведениям, угон баранов сделан у кочевников андхойских (прим. док.).).

Дальнейших сведений о действиях Исхак-хана пока не имеется.

О движении главного сардара Абдуррахман-хана на правый фланг Чар-Вилойята известно, что оно открылось выступлением декабря 1879 г. (Число в документе не указано.) из Ура-тюбе хорошо вооруженной партии афганцев в 110 конных с небольшим вьючным обозом.

Не будучи в состоянии выполнить предположенного маршрута следования через загроможденные снегом перевалы Оббурданский, Дархский, Зигды или Мура в Зеравшанских горах, Абдуррахман-хан двинулся Босмондинским ущельем и прошел сравнительно легкий перевал Вишаб (10 тыс. фут.) в Туркестанском кряже, поморозив часть людей.

От селения Вишаб, на правом берегу Зеравшана в Фальгаре, Зеравшанского округа, усталые афганцы медленно двигались вниз по карнизам Зеравшана к Урмитану. Пройдя отсюда несколько нелегких перевалов в Кштутских горах, сардар остановился на несколько дней в Магиано-Фарабе (Так в тексте.) столько же для отдыха после перехода горами 320 верст от Ура-тюбе, сколько и для других целей. Абдуррахман-хану почему-то казалось необходимым послать в Шахрисябз бухарскому эмиру вопросы: «Может ли он, сардар, проследовать через бухарские владения, не сочтет ли Музаффар-хан возможным принять его, сардара, в Шахрисябзе».

Бухарский эмир был крайне удивлен содержанием письма, на которое не отвечал, а велел Дурбинбию уяснить посланному Абдуррахман-хана, что пропуск его обеспечен предупреждением из Ташкента, (что) принять его он не может, так как это было бы несообразно с содержанием предупреждения, гостеприимством же не откажет, прося предупредить, каким путем будет двигаться, для своевременного отдания приказаний амлякдарам.

Абдуррахман-хан крайне обиделся тоном отношения к нему эмира и предупреждения не посылал, а 26 декабря [40] перешел бухарскую границу и ночевал в селении Джауз, Китабского бекства, встреченный все-таки гостеприимством местных туземцев. Далее маршрут движения сардара через Бухарское ханство идет так: киш. Ходжа-Имхона (16 верст), г. Яккобаг (24 версты), Ярты-тюбе (40 верст), Кара-Хавар (48 верст), Дербент (42 версты), Ямчи-Рабат (32 версты), Чашма-Хофизон (40 верст) (Так в тексте; следует: между Кара-Хаваром и Дербентом.), Денау (32 версты), Курган-тюбе на левом берегу Сурхаба (В документе ошибка; следует: на берегу р. Вахш.).

На пути движения Абдуррахман-хана в бухарских бекствах к нему присоединилось 70 чел. афганцев, частью из сарбазов эмира, частью из бедняков, случайно проживавших в городах. Каждый получал лошадь, кое-что из оружия и на дневное довольствие 30 коп.

Были намерения присоединиться к сардару и в других сарбазах, но бухарское правительство приняло меры и уговариваний, и угроз.

При трудности теперь сообщения Куляба-Бадахшана с Шахрисябзом сведения получаются здесь на двенадцатый день скорой конной езды, и 17 января мне было известно от поставленного в Курган-тюбе разведчика, что население Бадахшана холодно относится к делу Абдуррахман-хана, что старший бек Шах-заде Хасан Файзабадский и бек Рога (Беком Рога был Мир Султан, сын Абдуллы-хана.), не намерены уступить свою власть, и только близкий к сардару бек Рустака Умар-хан подает как будто надежды присоединиться. Затем получено сведение, что сардар Абдуррахман-хан с 260 конными прошел через Саят Кулябского бекства, переправился на левый берег Пянджа и занял маленькую крепостцу Янги-кала (новая крепость построена в 1866 г.), бекства Рустакского в Бадахшане.

Одновременно с движением Абдуррахман-хана на левый берег Пянджа, правитель Рустака и всего этого бекства, потомок бадахшанского мира, Умар-хан, когда-то проживавший на жалованья Абдуррахман-хана, оставил Рустак и направился почему-то в Куляб.

Абдуррахман-хан остается еще в Янги-кала, получая сведения о несочувствии ему бадахшанцев Рустака.

Вероятность успеха претендента на Афганистан обусловливается столько же размерами материальных военных и финансовых средств, сколько личными его качествами и зависит в большей степени от современного положения дел в Северном Афганистане и в Бадахшане.

Для уяснения политического положения теперь всего Чар-Вилойята и Бадахшана, по имеющимся точным сведениям, считаем не лишним бросить предварительно беглый взгляд [41] на прошлую историю этих двух областей. Сначала о Бадахшане (Слово «Бадахшан» происходит от персидского «дорохшан» — «блестящий» (прим. док.).).

Занимая среднее течение рр. Пяндж, Шах-Дарья, Кукча (Далее также Кукча-Дарья.), страна эта, никем серьезно не исследована еще, остается мало известной в географо-этнографическом отношении. Знаем только, что главные оседлости в ней Файзабад при р. Кукча в 10 т[ыс.] дворов с селениями Рустак в двух днях пути на юг от р. Пяндж, Рог с 8 т[ыс.] дворов, Джурум в верховье р. Ютон (Так в документе; следует: Юмгон.), Махшад (Так в документе; следует: Машхад.) при р. Гумбаз (В документе ошибка. Машхад расположен на р. Кишм. В переводе слово «Гумбаз» означает купол, гробница и не может служить названием реки. В док. № 8 эта же река называется Мошот.), Чагиоб (в Так в документе; следует: Чахи-Аб (местное произношение «Чай-об»). Расположен в 10 км от Пянджа в сторону Рустака.) на Аму-Дарье. Затем подробное расположение более мелких оседлостей, группировка их административная остается гадательной и по географическим картам, и по расспросным сведениям, имеющимся у нас. Пользоваться таким сомнительным материалом мы и не станем.

Об этнографии Бадахшана можно сказать, что она довольно однообразна: таджики иранской народности, а может быть, и арийской расы - потомки воинов Александра Македонского, — в горах с названными оседлостями, небольшое число узбеков из племени могол, колух — в низине, южнее Рустака.

Историческая судьба Бадахшана совершенно тождественна с судьбой всех горных стран Средней и, пожалуй, Южной Азии. Труднодоступные для завоеваний, малопривлекательные бедностью природы, до столкновения с европейской силой, с расчетливым европейским влиянием, они чужды были событий, терзавших долину, чужды были этнографических переворотов, они сохраняли свою независимость удельного начала, они имели изредка счеты [и] потасовки только между собой. Так сохраняли свою независимость под управлением наследственных или узурпаторских ша, миров, беков горные гнездилища Куляб, Больджуан с Кафирниганом, Дарваз, Шугнан, Каратегин, Матча, Фан, Фальгар, Кштут, Магиан, занимающие горный водораздел бассейнов Аму-Дарьи и Зеравшана.

Хотя политический конгломерат этот и занимал порой внимание более могущественных соседей Бухары и Коканда, но, случалось, он не надолго подпадал их фактическому влиянию и легко отделывался от него, — восстановлял свою независимость. [42]

Еще с большей стойкостью удерживал свою политическую самостоятельность географически уединенный Бадахшан. Управляясь из главного пункта Файзабада своими наследственными мирами, назначавшими в другие важные пункты (Рустак, Рог, Джурум) своих ближайших родственников, страна эта была не чужда пассивных посягательств со стороны чрезполосных соседей-афганцев. Но попытки кончались неудачами для афганцев, и наиболее страдавший от нашествия Рустак, еще при Замонэтдине, 20 лет назад, торжествовал свое освобождение после полуторамесячной осады.

В 1869 г. дела в Бадахшане принимают другой оборот. Жестокий, ненасытный обирательством своего народа, мир Джахандар-ша довел горцев своим притеснительным управлением до того, что они начали искать средств освободиться от его управления. Средства эти представились в интригах афганцев против Бадахшана, и, когда палтаны Ширали-хана подошли к Файзабаду, город этот скоро пал изменой ненавистников своего мира. Таким образом с 1869 г. Бадахшан лишился своей независимости, всеполно подпал под власть Афганистана, вошел в состав так называемой нейтральной зоны.

Влача десять лет подневольное существование, подвергаясь поруганиям, прямым и утонченным поборам (Кроме прямых податей и разных произвольных, но приличных налогов, афганцы умудрились изобрести еще дань курпе-джума, выкуп любовного греха за проведенную, как принято у мусульман, супругами ночь, с четверга на пятницу. Без всяких дознаний каждый бадахшанец платил еженедельно 40 коп. налога курпе-джума (прим. док.).) горсти несимпатичных, грубых пришельцев, горцы только и размышляли о том, как бы избавиться от их невыносимого ига.

Бадахшанцы заводили даже сношения с бухарским правительством, мечтавшим успокоить на этой горной стране свой аппетит по примеру присоединения Каратегина (1877 г.) и Дарваза (1879 г.). Дела, однако, располагались иначе. Претендентом на Бадахшан считал себя и сардар Абдуррахман-хан, не без цели, пожалуй, породнившийся с последним бадахшанским миром Джахандар-ша женитьбой (1872 г.) на его дочери. Окончательно уж чуждый Бадахшану, этот афганский принц хлопотливо поддерживает все время сношения с оставшимися там родственниками по жене (Султан Ибрагим), принимает некоторых к себе, выдавая им в течение 5 лет значительное содержание (Умар-хан, двоюрод[ный] бр[ат] Джахандар-ша), ведет, словом, тонкую интригу воспользоваться случаем и поханствовать.

В трудную для Афганистана годину, за полгода до переезда Ширали-хана в Мазари-Шариф, бадахшанцы усиливают свои сношения с интриганами через Султана Ибрагима (родственник Джахандар-ша), проживавшего в это время в [43] Кулябе. Этот Султан Ибрагим сносится, в свою очередь, с Абдуррахман-ханом, приезжает к нему на 2 недели и возвращается в Тарноб (Населенного пункта с таким или похожим названием в Рустакском районе не было.) Рустакский как раз одновременно с прибытием в Мазари-Шариф Ширали-хана. Открывшееся затем со смертью Ширали-хана (февраль 1879 г.) междоусобие в Северном Афганистане способствует планам узурпаторов.

Подготовив между бадахшанцами значительный контингент приверженцев, Ибрагим-хан удачно обманывает бадахшанских афганцев обещанием им скорого прибытия Абдуррахман-хана, одновременно вызывает главных военных лиц в Тарноб на совещание, обезоруживает их, занимает, после незначительного сопротивления, Рог и, усилившись здесь, двигается на Файзабад. Бек файзабадский и начальник афганских войск в Бадахшане Сеид Ахмед-хан (Далее также Сеид-Ахмед.) выступает против инсургентов с незначительным отрядом, проигрывает сражение и запирается в Файзабад, осажденный скопищами Ибрагим-хана.

Проведав о таких успехах бадахшанцев, некий Баба-хан (Далее также Мир Баба-хан.) (родственник Джахандар-ша) бежал из Балха и присоединился к Ибрагим-хану.

Действуя своим знакомством с Сеид-Ахмедом, Баба-хану удается уговорить его бежать из Файзабада, после чего афганцы окончательно изгоняются, и Баба-хан остается управителем этого бекства, предоставив Султан Ибрагиму управление бекством Рог.

Вслед за этими легкими успехами первых авантюристов из Уч-Кургана Ферганского являются в Бадахшан претенденты на наследство Джахандар-ша, младший брат его Шах-заде Хасан (Осенью прошлого года к Шах-заде Хасану присоединился выпущенный эмиром из Бухары и младший брат его мир Алям-хан, но он пока никакого значения не имеет (прим. док.).) и вышеназванный Умар-хан.

Не имев желания делить с ними власть, Баба-хан оказал им сопротивление, но [так] как в Рустаке правил по назначению Баба-хана же брат Умар-хана Султан-ша, то учкурганским претендентам и удается занять Рустак.

После этого Баба-хан двигается против Рустака, проигрывает столкновение в местности Дошт Мозун и, оставив Файзабад, укрывается в Кургане Кишм. С этого времени управление Бадахшаном переходит к Шах-заде Хасану (в Файзабаде), Султан Ибрагиму (в Роге) и Умар-хану (в Рустаке). Узурпаторы распределили между собой бекства так, как сидели их предки. [44]

По последним сведениям, Баба-хан, укрывавшийся в Шугнане (В данное время Шугнан под управлением родового ша Юсуф-Али вышел из-под вассальной зависимости Бадахшана (прим. док.).) под защитой правителя, родственника своего, снова вступает в Бадахшане на сцену уже в роли союзника Шах-заде Хасана, для противудействия сардару Абдуррахман-хану, к которому примкнул Умар-хан, правитель Рустака. Эти же сведения подтверждают, что бадахшанцы вовсе не расположены к планам Абдуррахман-хана и намерены сопротивляться (См. док. №№ 7, 11.).

Следующий журнал обрисует положение дела в Чар-Вилойяте по имеющимся и ожидаемым сведениям.

Д. 451, лл. 36-50.