№ 17

12 апреля 1880 г.
г. Бухара.

Ровно два с половиной месяца (Всего же пробыл я в Бухарском ханстве 3 месяца, с 13 января по 13 апреля (прим. док ).) отдано мной в Бухарском ханстве выполнению заданий инструкции (§ 1 и 2) по изучению «настоящих отношений Бухары к англичанам и к Афганистану», по разузнанию, «приезжают ли в Бухарское [98] ханство англичане или индийцы с поручением от англо-индийского правительства». Задача эта казалась для меня с самого начала слишком серьезной, слишком важной, чтобы давать Периодические ответы на нее с первых дней вступления своего в ханство, по первым слухам, добытым разведчиками, задолго поставленными мной из Самарканда в разных пунктах Верхнеамударьинского оазиса.

Я считал существенно важным иметь для решения вопроса, кроме разведочных данных, вполне проверенных другим комплектом разведчиков, еще и общие сведения о настроении бухарского населения доверием к русской силе, к русскому влиянию на соседние ханские правительства, к значению русского имени за Аму-Дарьей. На это-то и потрачено мной продолжительное время (с 13 января по 13 апреля), со значительной денежной затратой, неизбежной, конечно, по серьезности задачи, по состоянию в ханстве курса, обращающего русский бумажный рубль в 60 коп (Падение курса последовало в 1877-1878 гг., то есть в период значительного выпуска бумажных денег, отразившегося и здесь до того, что в половине 1878 г. наш рубль стоил в ханстве 45 коп. (прим. док.).).

...В результате самого внимательного исследования по заданиям инструкции получился тот вывод, которому я считаю существенно нужным предпослать несколько пояснительных строк, вспоминающих ширмухаммадовскую историю, доложенную журналом от 22 февраля за № 10.

Решительно отовсюду докладывали мои разведчики и поверщики разведок, что слухи о прибытии английского посланца к эмиру бухарскому распространились и держались от Бухары до Куляба в августе месяце прошлого года, то есть как раз одновременно с прибытием в Карши через Ширабад афганца из Газни — Дамана Ширмухаммада при двух слугах, проговорившихся еще в Ширабаде (из последних разведок) хозяину караван-сарая Мансурбаю, что они сопровождают «важного человека, а не простого» (Это недавнее разъяснение не отмечено в журнале 10 (прим. док.).). Возникнув впервые в Карши, слух переходил в Шахрисябз, Бухару, Самарканд уже с комментариями, «утверждавшими», что как будто бы тайный англичанин был сам третий, что эмир его принял и «куда-то» отправил секретно, что надо ждать скорого появления англичан на Аму-Дарье, чему будут препятствовать русские, потому что англичане в согласии с Рум-пашою (В документе ошибка, следует: Рум-Подшох.), турецким султаном.

Пугливые, останавливающие свое внимание только на мелочах каждого шелеста халата бухарского эмира, верили даже и трубили дальше за пределы ханства, что Музаффар-хан получил через туркмен значительную партию усовершенствованного огнестрельного оружия, что эмир вполне [99] условился с англичанами, зарывает, на всякий случаи, свои сокровища и не возвращается в Бухару из северных окраин ханства не без целей враждебных русскому правительству. Но каково же было удивление этих болезненно боязливых бухарцев, не отличающих часто зайца от тигра, когда «сокровища» из халатов и блестящих конских попон направились в Бухару, когда задержавшийся в Шахрисябзе суровой зимой эмир Музаффар-хан, прочувствованно высказавшись по поводу истории «того» афганца и «тех» мышей, как называют чиновные бухарцы англичан, возвратился 14 марта через Карши в свою «благородную» столицу (пайтахт), переведя туда же, по обыкновению, и свои «войска» (Я видел маршевое передвижение «войск» бухарских из Карши в Бухару, смотрел в благородной столице ученье трех батальонов, знаком с бытом войск этих наблюдением в Шахрисябзе. По этим данным со временем надеюсь дать точный отчет о виденном (прим. док.).) (6 тыс. сарбазов, 8 орудий).

Для людей, подозревающих в каждой летней тучке огромный снежный вал, готовый обрушиться на слабую голову, дало, как я знаю по разведкам в ханстве, достаточно огня трусливости и мое появление в бухарских владениях, и продолжительный невыезд мой из Шахрисябза, и пожалование эмиром в Карши своим сарбазам наградных по одной тилле сверх жалованья за понесенные лишения на стоянке лагерем в Шахрисябзе при 20 градусном холоде.

Толковали повсюду, что «самаркандский хаким (начальник) приехал просить у эмира обратно Шахрисябз для Джурабека».

Толковали, что «русские дают теперь своим гостям ход, и между людьми афганского сардара Абдуррахман-хана действительно (мукорар) есть настоящие русские, переодетые афганцами».

Толковали, что я решил выехать из Шахрисябза позже эмира, чтобы побудить джаноби-али вернуться скорее в Бухару, как того желает господин туркестанский генерал-губернатор (Чтобы успешнее разбить эти странные толки, мне пришлось выехать из Карши пятью днями раньше эмира, возвращавшегося в Бухару (прим. док.).).

Толковали вначале [с] полным беспокойством в столице ханства, что «самаркандский хаким» явится с эскортом в 600 казаков, чтобы постепенно усилиться и остаться в Бухаре.

Предполагали позже в Гулям Хайдар-хане, показавшемся после тахтапульской истории в Бухарском ханстве одетым в короткое платье и английской каске, что «это непременно должно быть англичанин», хотя весть о перевороте в Чар-Вилойяте и успела уже запечатлеться в некоторой части бухарского населения. [100]

Рассуждают и теперь в Бухаре, что в деле с туркменами на Денгиль-тепе русский отряд отступил с уроном в 6 тыс. человек, а текинцы потеряли до 20 тыс. человек убитыми и тоже отступили, ожидая теперь движения русских войск к Мерву, «который не устоит», предсказывают бухарцы, верующие в силу русских и по результатам войны с Турцией, весьма отчетливо известным им от возвращающихся каждогодно из Мекки своих же правоверных.

При склонности, как известно, среднеазиатских туземцев к праздным разговорам о политике все эти толки (шураты) обходили, конечно, города, базары, чайханы, кукнорханы, заходили в толпу на регистаны (городской плац), попали, наконец, и в канцелярии (К счастью, бухарские канцелярии вовсе не имеют архивов: все сжигается через 5-8 дней после получения (прим. док.).) беков уже в форме донесений, вперегонку докладывавшихся эмиру давлетханами, казнями и раисами (На этом поле деятельности судьи (казни) и блюстители нравственного и материального порядка в городах (раисы) чрезвычайно сильны: донос их решает часто участь беков и тюряджанов. Нынешний бек чиракчинский Тюряджан Мир Абдусамат отдан эмиром в полный надзор местного казия после переданной Дурбинбием эмирской пощечины за нескромное поведение и расточительность (прим. докл.).), которым дано в этом ханстве такое широкое право подслушивать, выведывать и доносить по формуле «лучше выпачкай нос, но узнай все свежее».

Таким образом, одновременно с тем, как ближайшая к ханству администрация заносила на страницы своих донесений «слухи» об августовском англичанине и об августовском же афганце Ширмухаммаде, бухарская администрация до болезни тревожилась слишком фантастическими толками о цели командирования в ханство начальника Самаркандского отдела.

Не совсем покоен и эмир Музаффар-хан; он волновался, по силе доверия к высшей правительственной власти в Туркестане, не ожиданием расчета за недоказанную политическую неблагонадежность, а лишь огорчением, что его, всегда преданного, всегда признательного за доброе прошлое, всегда готового к исполнению всяких требований высшей русской власти, заподозрили по двум поводам сомнительных «слухов» и невысылки в Самарканд в течение одного месяца того самого Ширмухаммада, которого он же и разоблачил (журнал 1).

К концу моего пребывания в Бухарском ханстве с эскортом в 10 казаков успокоились казни и раисы, успокоились все давлетханы, совершенно успокоился джаноби-али, возобновивший придворные базимы и повременную раздачу гаремных красавиц в жены отличившимся бекам, амальдарам, бековским сыновьям, получающим эту милость своего [101] хазрата как поощрение в службе, в способности ценить античную красоту и своевременно докладывать о результатах.

Очертив раньше в журнале 7 действительные отношения бухарского правительства к Афганистану и сводя теперь все разведочные итоги для ответа на пункты 1 и 2 данной мне инструкции, я счастлив возможностью сказать, что никаких отношений к англичанам бухарское правительство не имело, что попытки со стороны английского правительства к привлечению внимания эмира Музаффар-хана к Пешавару выразились в неудавшейся миссии Ширмухаммада, что в Бухаре действительно попадались вниманию разведчиков личности из индийцев и афганцев, в которых основательно было заподозрить не людей занятия, а людей рискованной службы политических соглядатаев.

* * *

Чтобы покончить этим журналом с заданиями пунктов 11, 12, 21 инструкции, отмечу по разведочным сведениям, что Катта-Тюре (мятежный сын бухарского эмира) проживает с восемью слугами в Кабуле, и хотя вначале был несколько одарен англичанами, но особенным вниманием их не пользуется и в Кундузе не ожидается уже, как толковали в населении раньше (журнал 5).

О сыне Абдул Гафара (бывший уратюбинский бек) Токтамыше имеются достоверные сведения, что он живет без всякой роли и постоянного занятия в Ташкургане, куда переехал из Кабула в начале прошлого года, одновременно с приездом в Чар-Вилойят бывшего эмира Ширали-хана.

Лишившийся Кокандского ханства, Худояр-хан проживает в Бомбее свои скудные средства, и какую он играет там роль, чем занимается, никто не мог определить.

Д. 451, лл. 264-273.