-

В последнем «Обозрении» мы сообщили краткое известие о взятии нашими войсками г. Ташкента. Имея в настоящее время более подробные сведения о молодецком подвиге войск наших, считаем долгом поделиться ими с нашими читателями.

Решившись, в виду весьма важных побудительных причин, о которых мы говорили в прошлом «Обозрении» (Мы уже упоминали, что Ташкент, пользовавшийся до овладения им коканцами, полною самостоятельностию, после смерти Алимкулы, представлял картину внутренних смут и страшной неурядицы, вредившей нашим взаимным торговым интересам. Коканские войска старались удержать власть над городом за собою; самое же население города разделилось на партии, из которых одна стремилась к прежней независимости, другая искала покровительства единоверной Бухары; третья же, самая многочисленная, но состоявшая из мирного, промышленного и торгового населения, искала покровительства России. Эта партия, как увидим ниже, при содействии наших войск, и одержала верх, безусловно подчинившись нашей власти.), [68] овладеть г. Ташкентом, генерал-маиор Черняев сделал следующие распоряжения: оставив к востоку от этого города, в семи верстах от оного, при Сара-Тюбе, на предварительно укрепленной позиции, отряд войск под начальством полковника Краевского (3 роты, 4 орудия), сам, с остальным отрядом, 17-го мая, перешел на бухарскую дорогу и двинулся к устью Чирчика, на укрепление Чиназ, прикрывающее переправу через Сыр-Дарью. Движение это было предпринято с тою целию, чтобы воспрепятствовать намерению бухарского эмира овладеть Ташкентом.

Коканский гарнизон укрепления Чиназа, не дожидая приближения отряда генерал-маиора Черняева, бежал; жители же города дружелюбно встретили наши Войска, с просьбой принять их под покровительство России. В оставленной крепости найдено пять крепостных орудий, несколько фальконетов и значительное количество пороха и снарядов.

По возвращении от Чиназа, генерал-маиор Черняев решился стеснить блокаду Ташкента. С этою целию главные силы отряда расположились с южной стороны города, в семи верстах от оного, а на бухарской дороге был выставлен отряд из двух рот с двумя орудиями, под начальством штабс-капитана Гребенкина.

В ночь на 7-е июня войска наши, приблизившись к Ташкенту, еще более стеснили блокаду этого города, расположившись не далее трех или четырех верст от городских стен. В таком положении дела оставались до 15-го июня, когда генерал-маиор Черняев, несмотря на громадную несоразмерность сил противника, решился штурмовать Ташкент.

Обширный город Ташкент, с населением от 150,000 до 200,000 жителей, имеет вид неправильного овала, вытянутого с севера на юг, с окружностию в 24 версты. Город, перерезанный почти на две равные части, с севера на юг, каналом Бос-су (Чукур-купру), состоит из азиатского лабиринта извилистых и довольно узких улиц, по [69] обеим сторонам которых находятся каменные и глиняные дома и сады. Только в центре и на юго-восточной его части находятся обширные базары (Джеке и Кош). На северо-восточной оконечности города возведена цитадель, в которой находится ханский дворец; здесь же, вблизи, расположена ханская ставка. Весь город кругом обнесен непрерывною стеною, имеющею с изгибами и выступами до 27 верст длины; стена эта усилена глубоким рвом, а с внутренней ее стороны во многих местах устроены высокие насыпи, в виде барбетов, вооруженные артиллерией. Как потом оказалось, в руках защитников Ташкента было 63 орудия различных калибров. В стене, окружающей Ташкент, устроены 12 ворот и 2 прохода, а именно: с севера — ворота Лябузяк и Кашгарские; с востока — ворота: Коканские, Каймас, Биш-агач, Тышек (т. е. проход) и Кемелан; с юга — ворота Самарканд и Кукча; с запада — ворота Тактапул, Тышек (т. е. проход), Кара-сарай, Сауван и Чагатай. Население Ташкента размещается в городе довольно определенными групами: в западной половине города, а также в центре его сосредоточено промышленое и торговое население, а северная оконечность и восточная половина занята бывшими приближенными хана, военным и аристократическим населением, по преимуществу враждебным к нам. Ближайшие окрестности Ташкента, на расстоянии 2-5 верст от стен города, сплошь покрыты садами и разбросанными среди их жильями и прорезаны узкими дорогами, ведущими к вышеисчисленным городским воротам. Общая окружность этих садов, сплошь опоясывающих Ташкент, простирается до 70 верст.

Из этого краткого очерка можно заметить, что овладение Ташкентом, в случае стойкой и разумной его защиты (и притом против незначительных сил атакующего), представляло почти непреодолимые препятствия. По приблизительному расчету, неприятель мог выставить против нас до 30,000 вооруженных, при 50 орудиях. Но распорядительность генерал-маиора Черняева и частных начальников, храбрость и искусство наших войск, а также расположение к нам массы населения города решили дело одним ударом.

Принимая в соображения: 1) что гарнизон города, по обширности оборонительной линии, был разбросан на весьма большом протяжении, почему было весьма вероятно овладеть [70] верками прежде, нежели он успеет сосредоточиться против атакованного пункта, 2) что артиллерия неприятеля, хотя и весьма многочисленная, но рассеянная на расстоянии 15 верст, по всей южной стороне города, также не могла в данный момент действовать совокупно, и 3) что жители города разделены были на две главные партии, из которых преданная нам, в случае занятия городской ограды, должна была оказать содействие, генерал-маиор Черняев решился немедленно взять город открытою силою.

Ряд рекогносцировок крепостных верков города, произведенных инженер-поручиком Макаровым, во время блокады крепости, показал, что атака Ташкента могла быть поведена на одни из ворот юго-восточной части, притом атака этой части города представляла еще ту выгоду, что, овладев ею, мы овладевали всем городом, так как западная часть города, как уже было упомянуто, населена зажиточным населением Ташкента и купечеством, принадлежащим к преданной нам партии, всю же атакованную сторону исключительно населяли военное сословие и партия бухарского эмира. Кроме того, при атаке юго-восточной стороны, всем последствиям штурма подвергалось только военное население, а не мирные граждане.

Усиленные рекогносцировки самых стен Ташкента, произведенные вышеназванным офицером, доходившим до контр-эскарпа крепостного рва, убедили, что наивыгоднейший пункт атаки ест Кемеланские ворота (на юго-востоке).

Вследствие всех этих соображений, в ночь на 15-го июня назначен был штурм Кемеланских ворот, в нижеследующем порядке:

Главный отряд, под личным начальством генерал-маиора Черняева, снявшись с позиции в одиннадцать часов вечера, с рассветом должен был атаковать Кемеланские ворота, посредством штурмовых лестниц и устроенных для этой цели, инженер-кадштаном Яблонским, арб с небольшими откидными лестницами, предназначенными для перехода войск через ров.

Одновременно с атакой главного отряда, отряду полковника Краевского, стоявшему на Куйлюке, предписано сделать демонстрацию со стороны Коканских ворот (в 6 верстах к северу от Кемеланских) и, не предпринимая ничего решительного, поддерживать атаку, бомбардируя город. [71]

По занятии наружной ограды, предположено было передовым войскам главной колонны немедленно двинуться вправо, по улице, идущей кругом городской стены, и, дойдя до Коканских ворот, отворить их для отряда полковника Краевского и затем уже овладеть цитаделью.

Главный отряд, в составе 7 рот и 6 орудий (2 легких и 4 батарейных), выступил тремя эшелонами. Впереди шли охотники и 2 1/2 роты, назначенные для штурма Кемеланских ворот. Охотниками командовали ротмистр Вульферт, подпоручики Шорохов и Лапин, всей же штурмовой колонной — артиллерии штабс-капитан Абрамов. В версте за штурмовой колонной, шли две роты с двумя легкими орудиями, под начальством маиора де-ла-Кроа, а в версте за ним — резерв из 2 1/2 рот, с 4 батарейными орудиями, под начальством подполковника Жемчужникова. Такое растянутое движение было необходимо потому, что к атакованным воротам, как и к большей части остальных, вела только одна дорога.

В два с половиною часа штурмовая колонна, под начальством штабс-капитана Абрамова, подойдя к воротам на полторы версты, сняла с верблюдов штурмовые лестницы и, неся их на руках, двинулась вперед, садами, расположенными по обе стороны дороги, впереди шла небольшая цепь стрелков, которая, пользуясь темнотою ночи и пересеченною местностию, покрытою садами, подошла к самой стене, оставаясь незамеченною неприятельским караулом, выставленным впереди ворот.

Светало. Охотники с лестницами были уже в ста шагах от ворот, а стрелки заняли опушку садов, подходящих к самой стене. В это время движение наше было открыто коканским караулом. Единодушное «ура!» огласило окрестность, и, покуда гарнизон успел опомниться, передовые охотники были уже на барбете, защищавшем ворота, и тотчас сбросили неприятеля, вместе с находившимися здесь орудиями (На стену города взошли по лестницам: первым унтер-офицер Хмелев, вторым ротмистр Вульферт, третьим юнкер Заводовский.).

Заняв стену, часть людей штурмовой колонны немедленно стали отваливать ворота; остальные заняли близлежащие сакли и сады.

Ротмистр Вульферт, взойдя на стену с несколькими [72] человеками, кинулся вдоль стены и, несмотря на отчаянное сопротивление коканцев, штыками прогнал их с ближайшего барбета и овладел одним орудием, но сам был ранен пулею в руку.

Между тем, резервы наши уже подбегали к стенам и, лишь только успели сосредоточиться у ворот (в числе до 250 человек), тотчас же двинулись, под начальством штабс-капитана Абрамова, вправо по улице, вдоль городской стены, с тем, чтобы впустить отряд Краевского. На первом же барбете Абрамов был встречен артиллерийским огнем из четырех орудий, прикрываемых 200 сарбазов, засевших за турами. «Ура!» — и орудия были взяты, заклепаны и сброшены в ров. Колонны двинулись далее. Подойдя ко 2-му барбету, они снова были встречены артиллерийским огнем; но и эти орудия достались также в наши руки. Затем было взято штыками еще два барбета; все же остальные, на всем расстоянии, в 14 верст, пройденном Абрамовым вдоль городской стены, были уже оставлены неприятелем. Брошенные им орудия были тотчас же заклепаны и сброшены с барбетов (В числе отбитых орудий был 10-фунтовой горный единорог, брошенный казаками в деле под Иканом.).

Пройдя вдоль стены города до Карасарайских ворот и, таким образом, обогнув всю северную половину города, штабс-капитан Абрамов, от Карасарайских ворот направился внутрь города. На первой же улице встречены были им барикады, защищаемые сильным ружейным огнем. Все они были сбиты, и отряд подошел к главному базару (Джеке). Здесь колонна встретила еще более сильное сопротивление: кроме барикад, расположенных на каждом повороте, все прилежащие сакли были заняты стрелками. Выйдя с базара, отряд на каждой улице встречал уже по нескольку барикад, сильно защищаемых, так что каждую из них приходилось брать штыками. Прорезав, таким образом, почти всю северную половину города, Абрамов вошел в цитадель, которую застал уже занятою войсками де-ла-Кроа и Жемчужникова, следовавшими за штурмовой колонной.

Как только Абрамов двинулся вправо вдоль восточной стены, неприятель, опомнившись, стал сосредоточиваться против войск нашей главной колонны, занимая ближайшие сакли [73] и сады, и, покуда войска очищали эти сакли и сады штыками, значительные массы неприятельской пехоты, собравшейся на двух ближних улицах, идущих к базару, с барабанным боем и криком «Аллах» бросились на войска. Генерал-маиор Черняев послал против них поручика Макарова с 50 стрелками и ракетною командою: две удачно пущенные пудовые фугасные ракеты, а вслед за ними удар в штыки опрокинули коканцев и заставили их в совершенном беспорядке и с большою потерею очистить улицы. С этого момента главная колонна, т. е. наш левый фланг прочно утвердился в городе, хотя на занятой части городской стены перестрелка с деревьев и дальних домов продолжалась еще до вечера (В это время у нас ранены три офицера: поручик Месяцев (смертельно), подпоручик Лапин и прапорщик Солтановский 2-й, и несколько нижних чинов убиты и ранены.).

Почти одновременно с движением Абрамова были введены в город пять орудий (два конных и три батарейных), которые тотчас же открыли огонь по городу. Вскоре затем, вслед колонны штабс-капитана Абрамова, была направлена колонна маиора де-ла-Кроа (две роты, с одним орудием), а за нею колонна подполковника Жемчужникова (две роты, при двух орудиях).

Несмотря на то, что маиор де-ла-Кроа был послан почти вслед за Абрамовым, он встретил по той же дороге новые барикады, которые неприятель необыкновенно скоро устраивал из ароб и срубленных деревьев. Пока маиор де-ла-Кроа выбивал неприятеля из барикад, подполковник Жемчужников успел нагнать его. Соединившись, колонны эти двинулись к цитадели, которую и заняли в семь с половиною часов утра. Затем немедленно была выдвинута артиллерия, открывшая огонь по городу. Неприятель, отброшенный внутрь города, прекратил перестрелку, но отряд наш должен был выйти из цитадели, так как коканцы подожгли службы ханского дворца, и огонь, распространяясь довольно быстро, грозил взрывом пороховых складов, там находившихся.

Между тем, согласно диспозиции, отряд полковника Краевского, снявшись с позиции на Куйлюке, двинулся в полночь к Ташкенту. Чтобы не обнаружить своих намерений [74] и не дать неприятелю времени собраться на стенах, он должен был не открывать огня до тех пор, пока сам не будет обнаружен или пока не услышит выстрелов главного отряда.

Неприятель, заметив отряд полковника Краевского, открыл огонь из девяти орудий, на который тот отвечал из четырех орудий. Вскоре за стеною послышалось «ура!» отряда Абрамова. Вслед затем пехота отряда Краевского, с помощию людей главного отряда, стала взбираться на стену, при помощи лямок и ружей.

В это время Краевский получил известие о появлении, на правом фланге, бегущего из города неприятеля. Тотчас же, с казаками и четырьмя конными орудиями, он поскакал наперерез им. Удачные выстрелы картечью, на самую близкую дистанцию, заставили толпы коканцев бежать. Горсть казаков (39 человек) бросилась их преследовать. Показавшиеся следующие толпы коканской кавалерии были встречены не менее удачно и также обращены в бегство.

Вся эта многочисленная кавалерия, более 5,000, преследуемая горстию храбрых, разбросала по дороге свои знамена и, доскакав до Чирчика, в беспорядке бросилась к реке, на переправу, топя друг друга.

Между тем, поднявшаяся на стену пехота отряда полковника Краевского, соединившись с Абрамовым, продолжала дальнейшее движение вдоль стен, о которых упомянуто выше. Сам полковник Краевский, с остальными войсками, своего отряда, по вступлении в город, соединился с Жемчужниковым, уже оставившим в это время цитадель, и, согласно приказанию, расположился на позиции между Коканскими и Кашгарскими воротами, на месте ханской ставки.

С очищением половины города и с прекращением перестрелки, главный отряд расположился у Кемеланских ворот.

Вскоре затем, в лагерь главного отряда прибыли аксакалы преданных нам частей города, с изъявлением совершенной покорности и с обещанием завтрашний день явиться в лагерь со старшинами и почетными лицами всего города. Но к вечеру неприятель снова засел в ближайших саклях и открыл огонь по нашей цепи. Сообщение между главным отрядом и отрядом Краевского почти прекратилось. Барикады появились на всех улицах и на всех перекрестках. [75] Сопротивление сделалось еще упорнее: были случаи, что один-два человека коканцев с айбалтами (в роде топора на длинной рукоятке) кидались на целую роту и умирали на штыках, не прося пощады. Посланные вдоль всех смежных улиц небольшие отряды войск встречали самое ожесточенное сопротивление. Каждую саклю приходилось брать штыками. Самое упорное сопротивление встречено было по улице, ведущей от ворот на главный базар (Кош).

Артиллерии сотник Иванов, посланный с пятьюдесятью человеками для очищения этой улицы, встретил барикады, вооруженные артиллерией. Он бросился в штыки на первую барикаду и, несмотря на отчаянное сопротивление, выбил оттуда неприятеля и завладел орудием. Тотчас же за первою оказалась вторая, вооруженная двумя орудиями; впереди ее был глубокий арык, служивший ей рвом; близлежащие двухэтажные сакли доставляли весьма сильную перекрестную оборону. Горсть храбрых, едва занявши, после упорного боя, первую барикаду, прежде чем успела разобрать ее, была встречена картечью из-за второй. Сотник Иванов первым бросился с криком «ура!» и увлек за собою солдат: орудия и барикады были взяты; но, к сожалению, здесь он был контужен, и место его заступил поручик Макаров.

Общими усилиями наших храбрых войск, улицы были очищены вторично. Артиллерия, выдвинутая от ворот на версту внутрь города, открыла огонь, продолжавшийся всю ночь. От наших гранат еще с вечера в некоторых местах загорелись сакли, и пожар, распространившийся в ближней части города, продолжался до следующего дня. К ночи все войска стянулись к Кемеланским воротам.

16-го июня, утром, полковник Краевский, с тремя ротами и двумя орудиями, был командирован для сбора неприятельских орудий и взрыва цитадели. По всей дороге встречены были им те же барикады и тот же огонь из смежных домов, как накануне. Барикады были уничтожены, сакли взяты, и отряд вступил в цитадель, где снова встретил сопротивление; но, благодаря распорядительности Краевского, отряд, исполнив поручение, возвратился в лагерь без большой потери.

К вечеру улицы были совершенно очищены. Перед закатом солнца, прибыли наконец посланные от аксакалов, [76] прося позволения всем старшинам города явиться на другой день. 17-го числа, действительно, к генерал-маиору Черняеву явились все аксакалы и почетные жители города, изъявивши полную готовность подчиниться русскому правительству.

Город сдался безусловно. Все аксакалы, а также многие из жителей приняли самые энергические меры к отысканию орудий и оружие, находящихся в самом городе, и к вечеру было доставлено самими жителями до 20 медных орудий и до 300 ружей. Вслед затем в городе водворилось совершенное спокойствие. Ташкент был покорен окончательно.

Трофеями нашими были: 16 больших знамен (в том числе одно бухарское), множество значков, 63 орудия разного калибра (из которых 48 медных, в числе их 8-пудовая мортира, и притом замечательно хорошего литья) и множество ружей.

Пороху найдено до 2,000 пудов и разных снарядов до 10,000.

	Убито.	Ранено.	Контужено.
Обер-офицеров	»	3	4
Нижних чинов	25	86	24

Неприятельский гарнизон, по собранным сведениям, состоял из 5,000 сарбазов и 10,000 сипаев, которые большею частию убежали во время штурма. Всех же защитников, по самым скромным показаниям, было до 30,000.

Необыкновенно упорная защита Ташкента, небывалая еще в средней Азии, объясняется как историческою жизнию этого города, так и надеждою преданной бухарцам партии на помощь эмира. При этом следует иметь в виду, что не так давно город Ташкент составлял совершенно отдельное, никому не подчиненное владение, и если в последнее время попал под власть Кокана, то все-таки пользовался значительною самостоятельностию в управлении. Никогда Ташкент не подчинялся коканскому владычеству безусловно, так как в самом себе он всегда имел гораздо более задатков для самобытного существования, нежели Кокан.

Громадность самого города, значительность его населения (до 200,000), материальные богатства, заключающиеся в его производительности, и необыкновенно важное торговое [77] значение бесспорно ставят этот город в число важнейших городов средней Азии.

Ни одна из столиц средне-азиятских ханств не может сравниться с Ташкентом ни по своей обширности, ни по богатству. (Бухара меньше Ташкента в четыре раза.)

Этим положением города объясняются прежнее самостоятельное его существование и все попытки ташкентцев свергнуть коканское иго. Тяготение же к Бухаре, очевидно, есть дело аристократической партии. Что же касается до расположения значительной партии ташкентцев к России, то это весьма легко объясняется чисто торговыми и экономическими интересами.

После взятия Ташкента, зная наши намерения обеспечить спокойствие и самостоятельность города, бухарский эмир, с азиатским нахальством, заявил свои права на этот город. Но, встретив твердый ответ на свои неуместные притязания, эмир сделался гораздо уступчивее и вежливее в своих сношениях с генералом Черняевым.

Таким образом, в настоящее время, нам остается только упрочить самостоятельность Ташкента, сохраняя наши торговые сношения, в видах взаимных интересов.

Текст воспроизведен по изданию: Взятие Ташкента // Военный сборник, № 9. 1865