-

ШТАЙН Ф.

АФГАНИСТАН И НАСТОЯЩЕЕ ЕГО ПОЛОЖЕНИЕ

AFGHANISTAN IN SEINER GEGENWARTIGEN GESTALT

(Из «Mittheilungen aus Justus Perthes’ geographischer Anstalt» 1878 г. № XII и 1879 г. №№ I и II.)

В виду интереса, возбужденного англо-афганскою войною, помещаем подробное извлечение из статьи «Afghanistan in seiner gegenwartigen Gestalt» г. Штейна, напечатанной в трех нумерах известного специально-географического издания «D-r A. Petermann’s Mittheilungen aus Justus Perthes’ geographischer Anstalt». При чтении этой статьи, полезно иметь карту Афганистана, недавно изданную главным штабом.

Ред.

В настоящее время, когда глаза всего света обращены на Афганистан, в интересах науки и, преимущественно, в интересах образованного общества необходимо сообщать самые верные и точные сведения об Афганистане. К сожалению, имеется очень немного положительных данных об этой стране в географическом, этнографическом и физическом отношениях; новейшие карты, вследствие ревнивого надзора, которому афганы, народ вообще недоверчивый, подвергают чужеземцев, допущенных в пределы их владений, - могут считаться верными только в общих чертах. Само собой разумеется, что индо-британское правительство, в видах личных своих интересов, всегда неутомимо заботилось о получении самых точных сведений о соседнем с ним Афганистане; вот почему оно беспрестанно снаряжало туда военные экспедиции, отправляло политические посольства, давало тайные поручения ученым туристам, допрашивало, более или менее, образованных туземцев, а главное, умело извлекать пользу из деятельности своих топографов. При помощи таких мер, Англии удалось собрать значительное количество драгоценных материалов, для ближайшего ознакомления с Афганистаном. Обширный сборник, под названием «Central Asia, compiled for political and military reference» (Центральная Азия, сборник, составленный для руководства политиков и военных), где изложены важнейшие результаты сделанных исследований, недоступен для большинства публики; тем не менее, краткие извлечения из него, преданные гласности, могут, до известной степени, удовлетворить любознательных читателей. [12]

Крайние пограничные пункты Афганистана лежат под 60° 55' и 74° 45' вост. долг. и 28° 48' и 37° 15' сев. шир.; поперечная линия его от С-Ю имеет 430, а от В-З 460 миль (Определение долготы дано здесь по гринвичскому меридиану, мили и футы — английские (1 англ. миля = 1,6 кил.; 1 англ. фут = 0,305 метров).), а площадь, по вычислению Бэма, и Вагнера (die Bevolkerung der Erde) равна 773,351 кв. кил.; ост-индское же правительство, причисляя Кафиристан и горные долины к юго-восточному склону хребта Гиндукуш, определяет эту площадь цифрою 1.035,982 кв. кил. Из одного этого факта очевидно, до какой степени неточно обозначены политические границы Афганистана. Только та линия, которая образует границу между Афганистаном, с одной стороны, персидской провинцией Сеистаном на юго-западе и Белуджистаном на юге, с другой стороны, была тщательно измерена и утверждена, в 1772 г., комисией английского третейского суда. Упомянутая линия описывает на юго-западе не совсем правильную дугу, которая начинается под 61° 5', восточной долг. и под 31° 30' сев. шир.; затем, восточным своим изгибом она прикасается к реке Гильменд, тянется вдоль нее на небольшое протяжение и загибает назад, к югу-востоку, к точке, лежащей под 61° 15' вост. долг. и 30° сев. шир. На юге пограничная линия идет от обозначенной последней точки к Хильменду, под Руд-Баром (Rud-Bar), тянется 34 мили вдоль русла этой реки, потом перерезывает поперег Белуджистанскую степь, направляясь к востоку, доходит до меридиана Кветта, сворачивает на юго-восток и примыкает к границе британской Индии под 28° 48'. Граница эта образуется хребтом Солиманских гор, возвышающимся под 70° меридиана, до слияния его с другим хребтом Сефид-Кох; здесь пограничная черта идет, языкообразным выступом, начиная от Пешавера, круто на восток; отсюда она продолжает следовать по направлению к северу, огибает с запада форт Джамруд, проходит через Кабул, затем тянется на запад вдоль первой пологой цепи Гиндукушского хребта до долины Тагао, где поворачивает к северу, идет паралельно Гиндукушу и упирается в крайний восточный исток реки Аму-дарьи (Oxus). Хотя эта восточная пограничная линия Афганистана и установлена на всем том протяжении, где она соприкасается с британскими владениями, тем не менее ее никак нельзя считать вполне обеспеченной от вторжения живущих на востоке афганских племен, точно так же как нельзя утвердительно сказать, на долго ли она останется неизмененной. Недаром на английских картах никто не решается провести резкой пограничной черты между [13] Афганистаном и Кафиристаном. За северную границу первой области, вследствие соглашения, состоявшегося, в 1873 г., между Россией и Англией, принята река Оксус (Аму-дарья); однако под Ходжа-Салэ (Chodscha-Saleh) эта граница отступает от реки, круто поворачивает на юго-запад, пересекает реку Мургаб (Murgab) и достигает, под 36° паралели, реки Хери-Руд (Heri-Rud). Начиная от этого пункта, упомянутая река течет почти по прямой линии на юг и служит западной границей Афганистану со стороны Персии.

Афганистан, в строгом смысле, страна гор, что вполне подтверждается не только его почвой и климатом, но также типом, нравами и обычаями туземного населения. Четыре-пятых страны покрыты крутыми, отвесными горами, где одетых лесом, где совершенно обнаженных. Эти гиганты изрыты поперечными долинами и разветвляются на такое множество отрогов, что те, во многих местах, образуют сами по себе обширные горные плато, как бы с врезавшимися в них новыми долинами, большею частию цветущими, очаровательными по своему плодородию и местоположению, но иногда и дикими, суровыми, напоминающими как бы застывшее каменное море. Собственно говоря, Афганистан есть ничто иное, как восточная часть иранской горной возвышенности; в орографическом же отношении, он представляет массу горных хребтов, расходящихся лучеообразно в разные стороны; крайние из них, именно те, которые идут по продольной и меридиональной линии, выше прочих и заключают в себе самые глубокие долины. В северо-восточном углу Афганистана все эти горные кряжи сходятся в одну высшую точку Памир (Pamir), тогда как юго-западные и южные постепенно склоняются и образуют обширную, возвышенную степь.

Памир (иначе, Крыша мира) есть та достопримечательная возвышенность Центральной Азии, к которой примыкают самые исполинские горы земного шара. Восточной окраиной Памира надо, повидимому, считать снеговой хребет Болор-Таг (Bolor-Tag, по-русски Константиновские горы, по-английски Кизилиарт); южным своим концом этот хребет упирается в скалистые вершины хребта Мустаг (Mustag), продолжение которого, под названием Каракорумского (Karakorum) хребта, примыкает к Кюнлуэнским (Kunluen) и Гималайским горам. К северо-восточному углу Памира прилегает хребет Тянь-Шань, от северо-западного — идут хребты Алай-Тау, Каратше-Тау и паралельные им цепи их; наконец, к юго-западному примыкает хребет Гиндукуш. На горной возвышенности Памира, на [14] высоте 15,000 футов, находится несколько озер, из которых берут начало многие реки.

Мало известная, до последнего времени, горная возвышенность Памир лежит между русской провинцией Фергана и горными долинами, населенными полудикими племенами, и примыкает с северо-востока к британским владениям. Край этот, по своему положению, несомненно должен был привлекать к себе внимание двух соперничествующих на востоке держав и сделаться целью ученых и следований с обеих сторон. Путешествие Федченки в 1871 г., затем, военная экспедиция генерала Скобелева, в 1875 и 1876 гг.. и многократные ученые путешествия последнего времени — все это доставило русским не мало полезных сведений о крае.

Как уже выше сказано, от юго-западного угла Памира идет хребет Гиндукуш (под 37° сев. шир. и 73° 30' вост. долг.); вершины его покрыты вечным льдом и достигают высоты, приблизительно, 18,000 футов, как полагают некоторые, хотя точных измерений делаемо не было. Главный гребень тянется по направлению З-Ю-З (69° долг.), затем сворачивает на Ю-Ю-З, за проходами Залалунгским (Salalung) и Гиндукушким и оканчивается проходом Бамианским (под 68° вост. долг. и 34° 30' сев. шир.). Вся восточная часть хребта с его паралельными юго-западными отрогами и поперечными долинами, идущими на восток и на запад, образует возвышенную местность между реками Индусом и Кабулом. Здешняя природа отличается величественно — грозным характером: гигантские утесы нагромождены один на другой, откосы их изрыты глубокими трещинами; многие вершины покрыты вечным льдом; иные из этих колосов достигают 14,000-15,000 футов, а по исчислениям Макертнэя, в хребте Когистане, идущем от Джеллалабада до Кабула, встречаются пики в 20,000 футов. Эти азиятские Альпы известны у многих под именем Когистана (Этим именем афганы зовут также хребет Гиндукуш, прибавляя к нему различные придаточные названия, согласно с местностью, по которой проходят эти горы. Так, например, у них есть Кугистан-Кабул, Кугистан-Бамиан и т. д.) или Кафиристана, они населены дикими племенами, которые, под защитою родных гор, сумели отстоять свою независимость. Что дороги здесь положительно непроходимы, благодаря неприступным скалам и страшным обрывам, это доказано бесчисленными экспедициями англичан. Так, например, хотя на р. Кабуле, омывающей южную оконечность Когистана, и существуют три небольшие равнины, [15] вероятно составлявшие некогда дно исчезнувших горных озер, но и те соединены между собою такими узкими, замкнутыми в отвесные скалы ущелиями, что от одной к другой нельзя иначе добраться, следуя берегом реки, как карабкаясь вверх по утесам и сползая с них по отвесному спуску. Нужда лучший учитель, — и вот туземные горцы, вынужденные необходимостью приноровиться, так или иначе, к характеру своей каменистой почвы, чтобы сеять хлеб, начали глубоко взрывать землю и устраивать водопроводы для орошения полей. Труд этот потребовал неимоверных усилий, так как горные реки и потоки бешено мчатся по дну глубочайших ущелий, следовательно отвести воду — дело далеко не легкое. Северо-западный откос Гиндукуша мало известен, за исключением долины р. Кокши, исследованной англичанином Вудом.

Путей сообщения среди этих гиганских масс, как уже выше замечено, чрезвычайно мало, и только частые набеги диких племен вынудили, в последнее время, англичан, проникнуть внутрь страны, где, при содействии своих любознательных туристов, они открыли множество горных проходов; впрочем, туристам удалось пробраться не далее 72° вост. шир., потому что они встретили страшные преграды в дикой природе, а главное, в подозрительности горцев, позволявших им делать геодезические измерения только издали. Уже во времена султана Бабера, основателя великой монгольской империи, в конце XVI столетия, числилось в Афганистане семь горных проходов, а теперь их насчитывают двадцать; по из них очень немногие точно исследованы. На западном углу хребта Гиндукуша находится самый главный и удобный проход Бамиджан (Bamijan), который носит разные названия; именно: Мейдан (Meidan) на высоте 7750 ф., Хаджигак (Hadschigak) на высоте 11,809 ф., Кулу (Kulu) на высоте 12,480 ф. и, наконец, Бамиджан, где он спускается до 8,500 ф. Западная ветвь Бамиджанского прохода образует Иракский (Irak) проход, лежащий на высоте 12,900 ф. Проход, идущий от Тшарикара (Tscharikara) чрез Кушан (Kuschan) и носящий название сначала Горбанд (Gurband), затем, Кушан, а далее, на север, Гердшак (Girdtchak) или Гиндукушский проход считается очень удобным для прохода войска, по только до ноября месяца. Направляющийся отсюда на запад Салулангский (Salulang) прохода, разветвляется под Органом (Organ), тянется через Парван (Parvan) и Уланг (Ulang) и под Дорзахом (Dorsach) вновь соединяется с Гиндукушским. Самый восточный и наиболее известный проходя Чаукский (Chawk Pass) лежит на высоте 13,200 ф. Александр [16] Великий и Тамерлан проводили тут свои полчища. Все эти проходы ведут из Кабульской долины в Кундус; один лишь Бамиджанский проход упирается прямо в Хулум (Chulum). Далее на восток есть еще два прохода. Дора (Dora) и Нуксан (Nuksan), ведущие из Читраля в Фэйзабад (Faisabad); но они весьма мало известны.

Западнее Бамиджанского прохода, под 34° 30', возвышается, покрытый вечным снегом, исполинский хребет Кухи-Баба (Kuhi-Baba); он тянется от востока к западу на 80 миль; вершина его имеет около 17,000 ф. высоты. К юго-восточному углу этих гигантов примыкает, посредством Унайского (Unai) прохода, лежащего на высоте 11,320 ф., цепь Пагманских (Pagman) гор, которая идет по северо-восточному направлению, между верхним течением рек Хильменда (Hilmend) и Кодама (Kohdam), вплоть до Горбанда (Gorband), а к юго-западному углу примыкает другая ветвь гор, раздробляющаяся, под 34° сев. шир., на несколько цепей и опоясывающая правый и левый берег р. Аргандаба (Argandab). Первая из этих цепей имеет множество отрогов, идущих на запад.

От Кухи-Баба в западу тянутся три паралельные хребта; первый, северный, идет вдоль правого берега р. Мургаба и исчезает в песчаных степях Кара-Кум; второй, средний, Зефид-Ку (Белая гора), иначе Гур-гора, в древности Паропамиз (Paropamisus), идет паралельно 34° 30' между реками Мургабом и Херирудом, на север от Герата, отсюда сворачивает на северо-запад, пересекает, заметно понижаясь, Хорасан и появляется на юге Каспийского моря под именем Эльбруса. Таким образом, вся горная возвышенность центральной Азии состоит в неразрывной связи с горами Кавказа. Третий, южный хребет, Сиджа-Ку (Черная гора Sija-Kuh), гораздо ниже первых двух; он разветвляется на многие отроги и идет к югу до меридиана Герата, паралельно с хребтом Сефид-Кух; отсюда, свернув несколько в сторону, он образует границу между Персией и Афганистаном и замыкает с запада долины рек Зебсары (Sebsar) и Анартарры (Anartarrah); достигнув самой южной точки, хребет Сиджа-Ку дает новые отроги, из которой одни идут на запад и, в свою очередь, перекрещиваются с горами Хорасана, а другие — на восток, где, соединясь с цепью Аймакских гор, отделившихся несколькими паралельными ветвями от Хребта-Кухи Баба, опоясывает с юго-западной стороны правый берег Хильменда, и доходит вплоть до истоков рек Каш-руд (Kasch-rud) и Фара-руд (Farah-rud). Вся эта масса хребтов образует, так называемую, обширную горную возвышенность Гур (Ghur). [17]

Тот хребет гор, который берет начало южнее Унайского прохода, разветвляется у истока р. Аргандаб, опоясывает оба берега этой реки, тянется по юго-западному направлению и от правого берега дает цепь отрогов на запад; последние соединяются с отрогами гор Аймак и Сиджа-Кух на возвышенности Гур. По левому берегу реки Аргандаба, между нею и рекою Тарнак, идет хребет Гуль-гора (Gul-Gebirge). При проходе индо-британских войск из Кандагара в Гасни (Ghasni), многие из этих вершин были измерены, причем оказалось, что ни одна из них не превышала 8’,420 ф.

Южнее Кухи-Баба и только что описанных трех паралельных хребтов местность снова подымается до степени возвышенного плато, пересекается пологими горными кряжами и носит название округа Хезарэ (Hesareh).

На юге долины Кабула тянется, на протяжении 95-ти миль, под 34° паралельного круга, от запада к востоку, хребет гор, носящий в Афганистане название Спин-Гур (Spin Gur), в отличие от вышеупомянутых. Главная цепь этого хребта начинается прямо от Кабула и имеет довольно равномерную высоту, около 12,000 ф., тогда как высший пик Сикарам (Sikaram 69° 50' вос. дол.) достигает 15,622 ф., а двурогая вершина Спин-Гура имеет в меридиане Джеллалабада 14,800 ф. Эта цепь разделяется (под 70° 49' вос. дол.) на Хейберские горы, идущие на северо-восток и не превышающие нигде 6,777 ф., и на Хаттакские (Hattak) горы, охватывающие долину Пейшавера дугою с запада, юга и востока; самый высший между ними пик-это Джеллалабад Сир (5,110 ф.). К юго-востоку от Хейберских гор идут соляные горы, которые тянутся между реками Курамом и Индусом и, перескочив через последнюю, врезываются внутрь Пэнджаба. Горы эти изобилуют громадными залежами соли, которую выламывают пластами и тут же пускают в продажу.

Хребет Сефид Кух богат хвойным лесом, миндальными и другими деревьями; плодородные долины его покрыты роскошными хлебными полями, огородами и фруктовыми садами.

Из всех проходов этих гор самый замечательный Шутарагарданский (Schutaragardan), лежащий на высоте 11,500 ф., под 34° 5' сев. шир. и 69° 25' вост. дол.; затем следует знаменитый Хейберский проход (26 миль длины), который идет зигзагами по берегу горного потока, узким ущельем, окруженным отвесными свалами; это самый кратчайший путь из Пешавара в долину [18] Кабула. Недалеко от входа в него, на английской еще територии, на высоте 1,670 ф., стоит форт Джам-руд (Dscham-rud); но настоящей дверью в Хейберский проход надо считать деревню афридов Кадам (Kadam), лежащую на три мили далее форта, на запад. За этой деревней дефиле суживается на 450 ф. и замыкается отвесными утесами. Отсюда, на протяжении 10-ти миль, до афганского форта Али-Месджид (Ali-Musdchid), расположенного на высоте 2,433 ф., на вершине конусообразной горы и господствующего падь всей долиной, дорога идет между совершенно отвесными скалами из шифера, а ширина ущелья колеблется между 290 и 40 ф. Бывший эмир очень дорожил упомянутым фортом, потому что, опираясь на него, он мог легко сдерживать только номинально подвластные ему хейберские племена. В 2 1/2 милях за Али-Месджидом начинается широкая долина р. Лала Бег (6 миль длины, 1 1/2 м. ширины); выходом из нее служит такое узкое дефиле, что по нем с трудом могут пройти рядом два верблюда. Полторы мили западнее, на высоте 3,373 ф., начинается Лундишанский проход (Lundichana), самый опасный и неудобный для проезда; пушки могут быть перевозимы здесь лишь на людях, и то не иначе, как после предварительного тщательного осмотра и исправления дороги. За этим местом путь расширяется и делается удобопроходимым; дефиле оканчивается под деревней Дака, отстоящей на милю от деревни Лалпура, которая расположена на левом берегу р. Кабула, на высоте 1,400 ф.

Близ Шутарагарданского прохода, к хребту Сефид-Кух примыкает новая горная цепь, идущая вдоль берега р. Курама и дающая несколько отрогов, известных под разными именами: Садран, Гондан, Гхати (Ghati) и Амран-Тоба. Горы эти направляются к юго-западу, перекрещиваются с другими, в том же направлении идущими, горами и образуют целый ряд горных плато, пересеченных глубокими долинами. На юго-западной окраине этой местности Ходшакский (Chodschak) проход, на высоте 7,500 ф., служит воротами к дороге из Кветты в Кандагар, пролегающей через цепи шиферных гор Амрана. Самая северная часть этого обширного горного плато носит название плоской возвышенности Газни.

Хребет южных гор, находящийся в связи с хребтом Сефид-Кух, называется Солимановским (70° пиже меридиана); в начале он подразделяется только на две, а далее на многие паралельные цепи, число коих к югу все увеличивается, так что в том месте, где река Сури прорывает эти горы, насчитывается не менее 12 цепей. По мере удаления к западу, они становятся все выше и [19] выше, так что гора Михтар-Солиман (Mihtar-Suliman) зимою постоянно бывает покрыта снегом; наибольшей же высоты хребет этот достигает в северной своей части; так, например, два его пика, между 32° и 33° шир., имеют один 10,988 ф., а другой 11,583 ф.. Гора Тухт-и-Солиман (Tucht-i-Suliman) на 31° 41' сев. шир. достигает 11,300 ф., и вершина ее, до июня месяца, покрыта снегом; на востоке подошву ее орошает река Индус; сверх того, со прорывают многие реки, которые образуют бесчисленные ущелья или проходы, ведущие из долины Индуса к плоской возвышенности Афганистана. Самые главные из них следующие: Курамский, от прорыва в р. Курам, служит путем из британских владений Тал (Thall) в Афганистан: далее, этот путь разветвляется на два караванные пути в Кабул и Газни; проход Пезу, от прорыва р. Гомул; чрез него идет дорога из Дера-Измаил-Хана, что на Индусе (Dera-Ismail-Chan), в Гхазни; проход Дробунд, севернее Тухт-и-Солимана; проход Шунгау (Shungau), южнее этого последнего; проход Сури, с дорогами из Мултана, чрез Дера-Гхази-Хан, в афганскую горную равнину Сивистан (Siwistan) и далее, чрез Тал, в Ходшакский проход. Не так важны нижеследующие проходы: Дахна (Dahpa), Кура (Kurah), Вихова (Wihowa), Буркой (Burkoi), Друг (Drug), Лунди (Lundi) и Саунхра (Saunhra). Со стороны р. Индуса горы падают отвесной стеной, и потому, когда приближаешься к ним из Пэнджаба, то они кажутся очень живописными, хотя, в действительности, это не более как голые утесы, лишенные всякой растительности и, следовательно, безводные. Посредством проходов Болан (Bolan) и Мула (Mula), Солиманский хребет соединяется с идущими к югу цепями Брахуикских (Brahuik) гор и с кряжем известковых гор, которые образуют Белуджистанское плато, омываются Арапским морем, затем, повернув на север, отделяют Белуджистанскую степь от Персии и, при посредстве своих западных ветвей, соединяются с южными отрогами хребта Сиджака.

Нельзя не признать того факта, что сама природа Афганистана предназначила, так сказать, его горные племена к независимой, свободной жизни. С севера и востока они защищены естественными бастионами неприступных гор, с запада — персидской солончаковой степью и непроходимыми голыми утесами, а с юга - Белуджистанской пустыней.

Направление рек в Афганистане соответствует направлению гор; страна эта изобилует водою, хотя, в сущности, реки ее нимало не облегчают местных сообщений, так как, в большинстве [20] случаев, они имеют характер горных потоков. Из гигантского водораздела хребтов Памира, Гиндукуша и Сефид-Кух вытекает р. Оксус или Аму-дарья, со всеми левыми своими притоками верхнего течения. Главным басейном Оксуса считается озеро Сири-Куль (Желтое-озеро), лежащее на вершине Памира, на высоте 13,950 ф.; левые его притоки следующие: Кокша (Kokscha), река, известная своими рудами лапис-лазули; она вытекает из Гиндукуша и принимает справа речку Аби-Вардоч (Abi-Wardudsch), берущую начало в Нуксанском (Nuksan) проходе; затем, Кундус (Kundas), который вытекает из западного угла хребта Кохи-Баба (Kohi-Baba) и пробегает пространство около 200 миль, но мало кому известен. Пять остальных значительных рек должны были бы также впадать в Оксус, однако они не доходят до него, так как туземцы отводят из них воду в каналы, для орошения полей, вследствие чего истощенные реки не имеют уже силы пробиться сквозь песчаные туркменские степи, где и всасываются почвой. Реки эти следующие: 1) Чулум (Chulum) берет начало в отрогах Кохи-Баба и исчезает за городом Чулумом; 2) Дехас или Балча (Dehas, Balcha) берет начало на северных высотах Кохи-Баба, омывает окраину города Балча и вскоре затем также иссякает; 3) Нари (Nari) берет начало в одном из северо-западных отрогов Кохи-Баба, орошает деревни Маймене (Maimene) и Андшуй (Andchui) и пропадает за ними; 4) Мургаб (Murgab) берет начало на северо-западном углу хребта Сефид-Кухи, в виде прозрачного горного потока; достигнув средины своего течения, река вступает в пределы Туркменской степи, орошает развалины древнего города Мерв и всасывается песчаной почвой; наконец 5) Хери-Руд берет начало в северо-западном откосе хребта Сиджа-Ку, в том углу его, где он соединяется с хребтом Зефид-Ку, орошает узкую, продольную долину, образуемую упомянутыми двумя хребтами, далее течет южнее Герата, на очень близком расстоянии от него, орошает город посредством проведенных туда из него каналов, под 61° 15' вост. дол., сворачивает на север, разделяет Афганистан от Хорасана и исчезает под городом Сараксом (Sarachs). Из исследований капитана Марча (1873 г.) оказывается, что под Гератом Хери-Руд имеет не более шести футов ширины и один фут глубины, тогда как русло его в 3,000 ф. ширины.

Афганистан соединяется с речной системой Индуса только посредством правых притоков последнего, именно: чрез Солиманский хребет прорываются от севера к югу реки Бунар, Кабул и [21] Курам, вместе с несколькими другими, уже упомянутыми выше реками. Самая главная из них — Кабул, древний Кофс (Kophes), который орошает столицу Афганистана. Она образуется из трех притоков, из коих средний, самый маленький, дал ей свое название; этот приток берет свое начало близ Унайского прохода, под деревней Заричшашма (Saritschaschma); под городом Кабулом он превращается в ручей. Второй, южный приток Кабула, — Логар, вытекает из хребта Сефид-Кух, и, наконец, третий, северный, — Пандшир (Pandshir), берет начало в Чаукском проходе, недалеко от находящейся там серебряной копи; он, в свою очередь, принимает справа притоки: Горбанд и Кохдам (Kohdam), а слева — Тахао, вытекающие из Гиндукуша. В реку Кабул впадают, сверх того: с левой стороны Алисшанг (Alischang) или Баран, Кунар, иначе называемая Камах или Читрал, вытекающая из передовых отрогов Гиндукуша, и Лунди, образовавшаяся из Суата и Пандшкоры (Pandschkora), а с правой стороны множество горных потоков, бьющих из скал хребта Сефид-Кух. Усиленная этими притоками, река Кабул орошает свою долину, длиною в 245 миль; русло ее суживается слева отрогами Гиндукуша, а справа пологими, тесно примыкающими к ее берегу, хребтами Сефид-Кух и Хейбер; близ Аттока Кабул впадает в Индус (Несколько выше устья, Кабул имеет брод, при помощи которого Александр Великий перебрался через Инд; впоследствии этим же путем пользовались афганские дикие племена, во время своих набегов.). Исток Кабула лежит на высоте 11,500 ф., устье же его на высоте 1,000 ф., следовательно, река на каждой мили понижается почти на 43 фута, но, конечно, неравномерно. Местами она течет совершенно спокойно; но под Джелалабадом, например, вдруг начинает круто извиваться и, будучи сжата со всех сторон страшными подводными скалами, бьет каскадами. В долине Пэшавера бурливость ее утихает, и она разделяется на несколько рукавов. Самый мелкий брод ее под Джелалабадом; англичане, в последнюю войну с афганами, воспользовались другим бродом, под Лалпурой; но это далось им не легко. Для переезда через реку Кабул в долину Пэшавера туземцы употребляют бревенчатые плоты на пузырях из бараньих шкур, надутых воздухом; в лодках по ней невозможно ездить. Дорога по кабульской долине очень затруднительна; первые 80-90 миль на восток едешь по голой пустыне, окруженной голыми утесами и неприступными горами; приходится то карабкаться вверх, то спускаться в узкие ущелья, дно которых загромождено каменными глыбами и [22] обломками скал. Впрочем, местами здесь попадаются живописные и прекрасно обработанные уголки, представляющие резкую противоположность с дикими, суровыми окрестностями и с рассеянными по и им селениями, где почти каждый дом превращен в форт (В виду постоянно угрожающей опасности, зажиточные афганы, именно старейшины каждого племени, стараются как можно надежнее укрепить свои дома.); уголки эти тщательно обрабатываются и в них произрастают разного рода плоды, между прочим, виноград и гранатовые яблоки. Северная часть равнины, окружающая Джелалабад, богата лесом, тучными лугами, на которых пасутся бесчисленные стада, и полями, где туземцы разводят сахарный тростник, хлопчатник, рис, кукурузу и всевозможные сорты европейского зернового хлеба.

Название Кабул, данное реке на протяжении всего ее течения, мало известно афганам; сами они зовут ее различно, сообразно с теми притоками, которые в нее впадают, а именно: Логаром, Бараном, Алишангом, Камэ, Кунаром и Лунди; Кабулом они зовут се только в верхнем течении, до города того же имени.

Из других замечательных притоков Индуса с правой стороны известны еще следующие: Куран берет начало в Шутаргарданском проходе, принимает справа реки Шамиль и Гумбейлу (Gmbueyla), орошает панджабскую територию под деревней Куран и впадает в Индус под 33 1/2° северной шир.; Гомуль берет начало в хребте Садрап, течет сначала на юг, затем на восток, принимает с правой стороны притоки Кандур и Шаб. прорывает Солиманский хребет и в юго-восточном направлении впадает в Индус; но летом он сильно высыхает и не доходит до своего устья.

Самой главной рекой Афганистана считается Хильменд (древний Этимандер); она берет начало в расщелинах Гиндукуша, пробегает по долине, образуемой этим хребтом и цепью Пагманских гор, далее течет на юго-запад, под селением Гиришк теряет характер горного потока и, начиная с этого места, доставляет туземцам богатый запас воды для орошения их полей. Под 62° 11' вос. дол. и 30° 13' сев. шир. Хильменд касается границы Белуджистана, поворачивает на запад, а вскоре затем на северо-запад и, пробежав таким образом около 700 миль, вливается в Хамунское болото (Homun) или Сеиетанское озеро. Хильменд исследован только в среднем и нижнем своем течении, верховья же его совершенно неизвестны. Зимою и весною эта река маловодна, так что под Гиришком и во многих других местах ее можно перейти [23] в брод, потому что она имеет тут не более 300 ф. ширины и 3 1/2 ф. глубины. Но лишь только в июне хлынет с гор снеговая вода, река разливается на целую милю. Берега ее от 16 до 20 ф. высоты: они покрыты камышом, на правом же берегу попадаются довольно густые заросли тамарисковых кустарников.

Главнейшие притоки Хильменда следующие: справа Кейла-Муза (Keila-Musa) вытекает из хребта Сиджа-Кух; слева Аргандаб берет начало в плоской возвышенности Газни и течет недалеко от Кандачара (верхнее течение его мало известно); он, в свою очередь, принимает слева приток Тарнак, также вытекающий из Газни; под Наураком, Аргандаб образует значительные водопады и своим течением соединяет свой левый приток, Аргезап, с соседней речкой Дори, впадающей в него с левой же стороны. Последний приток Хильменда — река Лора, которая верхним своим течением орошает Пишинскую (Pischin) песчаную равнину, между хребтами Тоба и Амран; в среднем течении она с усилием пробивает себе путь сквозь пески этой степи, и только в полноводие, в ранние летние месяцы, достигает Хильменда. Все пространство, орошаемое средним и нижним течением Лоры, в сущности, для большинства ученых terra incognita.

В долине Хильменда, вплоть до водоема Сеистана, равно как в долинах Аргандаба и Тарнака, и в других пунктах Афганистана, в особенности на западе и юго-западе плоской возвышенности Газни, видны ясные следы прошлого благоденствия туземцев, живших, как надо полагать, в большом довольстве. На каждом шагу попадаются развалины городов, величественные остатки колосальных водопроводов и другие признаки когда-то существовавшей культуры.

Из прочих рек Афганистана остается назвать только следующие: Каш-Руд (Kasch-Rud), берет начало на южном откосе хребта Сиджа-Кух; сперва она течет на юг, чрез плато Гур, затем сворачивает на юго-запад и вливается в озеро, находящееся на северной окраине Хамунского болота; мало исследованная Фара-Руд (Farah-Rud) берет начало в горной возвышенности Гур, течет по юго-юго-западному направлению и вливается в другое маленькое озеро, также на северной окраине упомянутого болота; в продолжение трех четвертей года, эта речка остается совершенно сухой; но за то в ранние летние месяцы русло ее достигает 600 футов ширины; наконец, река Харуд (Harud) берет начало в южном откосе Сиджа-Кух, течет по направлению к югу и также впадает в вышеназванное маленькое озеро. [24]

Озерами Афганистан не богат, не смотря на свой альпийский характер Кроме несколько раз уже нами упомянутого довольно обширного Хамунского болота или Сеистанского озера, лежащего в юго-юго-восточном направлении и занимающего узкое, дугообразное пространство между 31° 35' и 29° 13' сев. шир. и 61° 2' и 62° 15' вос. шир., да еще двух маленьких озер в северном углу его, - остается назвать только одно довольно значительное озеро Аб-Истада (Ab-Istada), находящееся в равнине, на высоте 6,600 футов, под 68° вос. дол. и 32 1/2° сев. шир.; оно пополняется многочисленными речками, вытекающими из соседних гор; самая главная из них течет с севера и называется Газни.

Так как при описании характера почвы края необходимо принимать во внимание разные условия, то не лишнее будет заметить, что хотя Афганистан покрыт на севере и юге обширными степями, однако, в сущности, он только на юге необитаем, так как здесь бесконечная солончаковая Белуджистанская пустыня глубоко врезывается в его границы, примыкая на севере к равнине Шоравак (Schorawak), достигающей до самого Кандагара, откуда уже начинаются луговые степи; правда, почва и здесь содержит в себе еще много соляных веществ, но ее можно легко обработывать, и кочующие племена, которые располагаются тут на зиму лагерем, находят богатые запасы питательного корма для своего скота. На востоке и севере Афганистана есть немало безводных долин и каменистых, бесплодных горных равнин; но они занимают неширокое пространство и перемежаются с плодоносными, изобилующими водой полосами.

Пути сообщения Афганистана находятся в самом первобытном состоянии; искусственных дорог — всего одна, именно, главный тракт из Кандагара в Герат. Он всем хорош известен, равно как и продолжение его, т. е. дорога, идущая по юго-восточному направлению, чрез Ходшагский проход, в Кветту; затем, опять на юго-восток от этого прохода старый караванный тракт, чрез Тал, в проход Сури, и наконец северо-западный тракт в Мешхед в Персию. Из Герата проложены бесчисленные дороги во все стороны, так как город этот центральный пункт промышленности целого края. Точно также и из Кандагара расходятся по разным направлениям дороги, из которых, кроме главного, вышеназванного тракта, замечателен тот, что ведет чрез Газни в Кабул; к нему примыкает дорога, идущая в Пэшавер, от которой отделяется особая ветвь в Логарскую и Курамскую долины и, чрез Шутаргарданский [25] и Курамский проходы, в пограничный индо-британский город Тал. Многим известна также старая дорога, по которой ходили караваны из Индии чрез проход Пезу, вдоль реки Гомуль, в Газни и Кандагар. Дороги, ведущие на север центральной Азии, сделались известны европейцам только по открытии проходов чрез Гиндукушский хребет. Нет надобности доказывать, что, с открытием морского пути в восточную Индию, когда-то богатейшие провинции Кандагар, Герат и Газни пришли в сильный упадок; меновая торговля их с Индией и Персией потеряла прежнее значение; вообще на все внутренние пути сообщения вредно отозвалось обнищание местного населения, вследствие упадка культуры края.

Реки Афганистана, как мы уже сказали, далеко не облегчают переездов путешественников и торговые сношения; напротив, по милости множества каналов, прорытых для орошения полей, и совершенного отсутствия мостов, реки затрудняют и задерживают движение.

Климат в Афганистане, как и во всех горных странах, не одинаков; в то время, когда горные вершины покрыты вечным снегом, в долинах дышут воздухом юга. Впрочем, Афганистан, благодаря своему возвышенному положению, отличается очень здоровым климатом. О правильных метеорологических наблюдениях, служащих лучшим основанием для научных исследований, конечно, не может быть и речи, поэтому, на выводы, сделанные любознательными туристами, во время их краткого пребывания в крае, надо смотреть как на нечто близкое к истине, но не строго научное. Доктор Белью (Bellew), проведший в Афганистане более года, говорит, что зимою средняя температура там +9,4° по Цел., а летом +36,60°; но бывают зимою дни, когда термометр опускается до -15° по Цел.; за то летом жара делается иногда просто невыносимою.

На всем пространстве Хамунского болота летом царствует удушающий жар, который еще усиливается от ветров, дующих со стороны песчаных степей. Точно также жарко и в юго-восточной части Афганистана, вследствие чего, округ Гармсира (Garmsir), находящийся на крайнем, южном повороте реки Хильменда, называется горячей страной. В долине Кабула климат очень приятный, прохладный и в высшей степени ровный, так что здесь совершают правильный оборот все четыре времени года умеренного пояса, продолжаясь каждое по три месяца акуратно. Зима наступает, обыкновенно, в декабре; она хотя не сурова, но до того снежна, что улицы города Кабула буквально засыпаются снегом, и движение по ним останавливается. По наблюдениям капитана Марча, в окрестностях [26] Герата зимою замерзают все реки. В возвышенных горных провинциях Газин, Хезарэ и Аймак лето бывает довольно прохладное, а зима продолжительная, с морозами и глубокими снегами. В Гиндукушских горах климат еще суровее, но в долинах там теплее. Провинции, лежащие в северной части Гиндукуша, отличаются весьма разнообразным климатом, соответственно своему положению. В высоко лежащем Бадахшане (Badachschan) очень холодно; за то в провинциях Кундуз и Балх, расположенных гораздо ниже, тепло. Периодических дождей в Афганистане не бывает, так как муссон едва достигает его восточной границы.

Согласно с характером почвы и климатом, местные произведения Афганистана также отличаются большим разнообразием. Хотя в наиболее возвышенных долинах южного откоса Гиндукуша и произростают хлеб и деревья умеренного пояса, встречаются даже виноградинки, а хлопчатник пропадает только на некоторых уступах этого горного хребта, — земледелие не составляет, однако, здесь господствующего промысла. Тучные пастбища, которыми покрыты почти все склоны гор, чрезвычайно способствуют разведению скотоводства, вот почему многочисленные стада рогатого скота и овец составляют преимущественное богатство туземных жителей. Лошади, ослы и мулы попадаются реже, а на Суате совсем не водятся овцы. Совершенно тождественно с этим и положение северных откосов Гиндукуша; в глубоких же долинах южных его откосов, близ реки Кабула, бесподобный климат и там произрастают произведения жаркого пояса: маис, рис, сахарный тростник, хлопчатник, фиги, абрикосы, персики, гранаты, миндаль, орехи и превосходнейший виноград. Далее, внутри страны, по близости рек, в особенности по берегам Хильменда и Аргандаба, жители усердно занимаются разведением плодов, овощей и зернового хлеба. При помощи самого первобытного способа орошения полей, здесь получаются громадные сборы фруктов, кукурузы, пшеницы и ячменя. Герат, благодаря своей плодородной почве, получил название «житницы» центральной Азии. Афганы преимущественно питаются хлебом, свежими и сушеными плодами и овощами. В Герате начали недавно заниматься разведением роз для выделки розовой воды. В этой горной провинции мало лугов, и потому здесь меньше рогатого скота, а больше лошадей, верблюдов, коз и курдючных овец; лошади малорослы, некрасивы, но крайне выносливы и бойки на ходу. За то в провинциях Балх и Кундуз такая порода лошадей, которая по красоте и достоинству не уступает кровным арабским; их приводят в громадном количестве на продажу на [27] известную конную ярмарку в Маймене; ими же ремонтируется вся британская кавалерия в Индии. Верблюдов в Афганистане множество; все они двугорбые и пользуются всемирной известностию. В диких зверях здесь также нет недостатка; горные леса изобилуют леопардами, гиенами, лисицами, медведями, волками и проч.; в Солиманских горах водятся даже дикие овцы и козы; в лесах, реках и озерах не оберешься красной дичи и водяных птиц. Минералами Афганистан беден; в кандагарских рудниках только изредка попадается золото; серебро добывается в рудниках Чаукского прохода, свинец в округе Хезарэ, каменная соль в горах и степях лапис-лазули в кокшанских копях, рубины близ Дшермы (Dsherm), мрамор около Мейдана, железо и антимоний в долине реки Горбанд.

Торговля в Афганистане развита на столько, на сколько она может удовлетворить требованиям Британской Индии. Главными предметами вывоза служат лошади и сырые продукты, именно: зерновой хлеб, плоды, шерсть, шелк и т. д.; из Индии же доставляются чай, сахар, хлопок и разные мануфактурные изделия.

Административное распределение той части края, которая лежит на юг от Гиндукуша, осталось то же, что было при Дост-Магомеде, который разделил свои владение, сообразно их этнографическим, климатическим и орографическим особенностям, на три провинции: Кабулистан на северо-востоке, Герат на западе и Кандагар на востоке. Столица всего государства в Кабулистане, там же и резиденция правительства: в остальные две провинции эмир назначает губернаторов из лиц ему приближенных. Земли, лежащие на север и на запад от Гиндукуша, считаются завоеванным краем и разделены на четыре правительственные округа: Бадагшан, Шулум, Балх и Андшуй (Andschui). Гебернатору Балха подчинены три прочие губернатора, так что он, в некотором роде, генерал-губернатор.

Городами Афганистан не очень богат. Столица его Кабул расположена на треугольной равнине, на высоте 600 футов, и замыкается с западной стороны голыми утесами, господствующими над всем городом; их прорывает река Кабул только в одном месте, образуя узкое ущелье, по которому вьется дорога в Газни. Этот единственный тесный проход, сверх того, защищен каменной стеной с круглыми башнями; она начинается на юго-восточном углу города, на вершине горного выступа, у форта Бала-Гиссар, укрепленной резиденции бывшего эмира Шир-Али; отсюда она тянется вдоль гребня утесов, вплоть до упомянутого ущелья, замыкает его и, перейдя на противоположную его сторону, тянется еще [28] на небольшое пространство и, таким образом, с западной стороны совершенно опоясывает Кабул. От востока к западу город занимает целую милю, а от севера к югу только полмили; его окружает высокий, но не очень надежный земляной вал без рва; две базарные площади его довольно велики, за то улицы узки и кривы, дома ничто иное, как глиняные мазанки с плоскими крышами; кварталы отделены один от другого каменными стенами, с пробитыми в них тесными воротами. Грязь и темнота в этой полуразвалившейся столице Афганистана резче бросаются в глаза, чем в других городах востока. Землетрясение 1874 года истребило здесь до 1,000 домов, вследствие чего Кабул сделался еще ничтожнее на вид. Единственное порядочное здание — это второй дворец эмира, который с своими садами и базаром расположен на откосе горы, между фортом Бала-Гиссар и городом. Форт увенчан цитаделью. Река Кабул, омывающая северо-западную часть столицы, в конце лета и осенью обращается в ручей; но порою она до того вздувается, что угрожает даже городским стенам. Жителей в Кабуле насчитывается до 60,000 тысяч. На восток тянется открытая долина, по которой идет дорога в Пэшавер, отстоящий отсюда на 193 мили; долина замыкается вышеупомянутым курд-кабульских проходом. На запад от Кабула, как раз за хребтом охватывающих его гор, лежит равнина в 10 миль длины и 8 миль ширины, окруженная со всех сторон высотами в виде амфитеатра; над ними господствуют сверкающие издали ледяные вершины Гиндукуша. Равнина эта чрезвычайно богата водою, живописна и замечательно плодородна; роскошные тополи и ивы окаймляют ее луга и хлебные поля, а на тенистых берегах реки Кабула раскинулось множество деревень, где дома всех зажиточных афган укреплены, как форты.

В 366 милях от Кабула стоит Кандагар — второй, по своему значению, город, хотя в настоящее время он ничто иное, как тень прошлого великолепия. Он расположен на высоте 3,500 фут. над уровнем моря, в углублении Тарнакской долины; небольшой кряж Тарканских гор отделяет его от реки Аргандаба, вследствие чего жители не иначе добывают себе воду из нее, как посредством каналов. Кандагар образует четвероугольник; от центральной рыночной площади идут четыре главные улицы по направлению к воротам, пробитым с четырех сторон в крепостной стене, окружающей город; стена эта, снабженная брустверами и бойницами, обведена рвом с 54 полубашенками, на которых очень удобно поставить орудия. Цитадель на северной стороне города, равно как и [29] дворец эмира, совершенно разрушены; за то южная сторона прикрыта большим бастионом, а восточная и западная защищены четырьмя башнями. Городские дома состоят, преимущественно, из мазанок; очень немногие построены из кирпича; это все узкие, двухэтажные здания, обнесенные стенами и отделенные друг от друга небольшими садами. Число жителей нельзя определить с точностью; но словам одних, их 15,000, а по словам других — от 60-80,000; первое предположение вероятнее, потому что город поражает своим безлюдием: около 5,000 домов совсем необитаемы. В мае 1874 г. землетрясение разрушило около 400 домов, причем множество людей погибло. Цветущий в былые времена Кандагар и до сих пор составляет центр торговых сношений с Индией, так как он стоит на том пункте, где сходятся с разных сторон караванные тракты. Ближайшие окрестности Кандагара обильно орошены каналами и очень плодородны; но в трех-четырех милях от города начинается каменистая, безлесная, сухая равнина, имеющая характер степи; она тянется на юг и примыкает к Белуджистанской пустыне.

Город Герат лежит в 212 милях от Кабула и в 329 от Кандагара, в плодородной долине реки Хери-Руд, орошающей эту долину посредством искусственно проведенных каналов. Герат образует также продолговатый четвероугольник, окруженный валами и рвами с водой; в него ведут пять укрепленных ворот. Главная улица, ведущая от севера к югу, есть своего рода артерия городской торговли; по обеим ее сторонам расположены базары и каравансераи; остальная часть города состоит из узких, грязных переулков, с высокими, некрасивыми домами; все великолепные постройки блестящего прошлого или лежат в развалинах, или исчезли бесследно. Герат прилегает с одной стороны к углу длинного горного хребта, тянущегося на восток, а с другой — к окраинам персидских степей; таким образом, он служит, так сказать, воротами в Индию; вследствие такого выгодного положения, он издавна был предметом нескончаемых распрей между персами и афганами. Герат выдержал около 50 осад и не раз бывал разрушен до тла, поэтому нечего удивляться, что, в сущности, это город развалин. Как проходной пункт для караванов Индии, идущих в Персию или в Европу, Герат и теперь имеет огромное географическое значение; он есть своего рода узел, связывающий все стратегические и комерческие пути; от него можно очень легко пробраться к оазису Нервы, которая, в свою очередь, служит воротами к Герату, так [30] как оттуда идет довольно удобная дорога чрез Кандагар и Газни в Кабул, да сверх того и Черадский (Tscherade) проход, хотя и расположенный на высоте 700 фут., не представляет больших затруднений для переезда. Англичане зорко сторожат этот драгоценный пункт, так что в 1856 г. они завязали даже войну с Персией из опасения, чтобы та не вздумала присоединить к себе Герат. Промышленность здесь процветает более чем во всех остальных городах Афганистана: клинки, ковры, сукна, бумажные изделия и, в последнее время, розовое масло вывозятся отсюда в значительном количестве.

На северо-восток от Кандагара, в 232 милях от него и в 86 милях от Кабула, стоит Газни — также развенчанная царица востока. Эта опустевшая ныне столица первой мусульманской династии Газнавидов, владения которой доходили до Багдада и Грузии на западе, до Бухары — на севере, до Дели и устьев Инда — на востоке и юге, расположена на высоте 7,730 футов, на плоской возвышенности, которая тянется от Унайского прохода вдоль верховьев реки Газни, впадающей в озеро Аб-Истада. Прочные укрепления города не раз были разрушаемы англичанами, но снова возводились афганами, так что теперь весь город, говорят, обнесен высокой крепостной стеной и имеет цитадель. С тех пор, как провели новый торговый тракт чрез Курамский проход в Кабул, значение Газни, как проезжего пункта для караванов, идущих из Индии в Персию, очень умалилось: предположение, что в городе теперь только 3,000 жителей, весьма вероятно; по другим же сведениям, там насчитывают до 10,000. Надо заметить, между прочим, что в 1868 г. под Газни происходила та достопамятная битва, из которой умерший недавно Шир-Али вышел победителем и сделался чрез то властителем всего Афганистана.

Из мелких городов, ближайших к Кабулу, следует назвать Джелалабад, отстоящий на 87 миль от Пэшавера. Это грязный, ничтожный городишко, имеющий значение только потому, что его никак нельзя миновать торговым караванам, направляющимся к Хейберскому проходу, и что он стоит в центре плодоносной Кабульской долины. Нельзя также обойти молчанием сильно укрепленного форта Магомед-Азим, на реке Курам, так как он, вместе с несколькими другими мелкими укреплениями, защищает главный тракт чрез Курамскую долину в британский пограничный город Тал. Затем замечателен город Бамиджан (8,500 фут. выс.), расположенный у прохода того же имени, между двумя отвесными утесами. [31] В былые времена сюда толпами стекались богомольцы-буддисты; близ него заложен форт Али-Месджид. Из более значительных городов, на север от Гиндукушского хребта, мы назовем Балх; о прежнем великолепии этой столицы Бактрии нечего и вспоминать: от него и следа не осталось. Всем известно, что Балх родина Зороастра, и что в эпоху процветания буддизма он считался священным городом; теперь он окружен голой пустыней, все более и более засыпаемой песками туркменских степей, и если бы эта местность не орошалась двумя рукавами реки Балх, то почва не поддалась бы никакой обработке. Лежащие в этом же районе города: Фэйзабад, столица провинции Бадагшан, Кундус и Хулум потому только существуют, что чрез них проложены караванные тракты в Гиндукушские проходы; ветвь этих трактов идет чрез Андшуй — довольно значительную торговую станцию. Остается заключить список городов Афганистана двумя: Дшермой (Dsherm), знаменитой своими рубиновыми копями, и Маймене, известной своими конскими ярмарками.

Наконец, мы дошли до жителей описываемого нами края. Их называют общим собирательным именем афган, а между тем афганами собственно заселены только две трети територии на юг от Гиндукуша, а чтобы еще точнее выразиться — только полоса земли от Герата до Кабула, потому что кругом, кроме них, живут еще таджики, белуджи и индийцы. Севернее же этой полосы встречаются почти одни таджики и узбеки.

Местность, занимаемая кровными афганами, граничит к северу хребтом Гиндукуш, к югу Пишинской долиной, орошаемой рекою Лорой, к западу — рекою Хильмендом, к востоку меридианом Аттока.

Подобно большинству народов, живущих вдали от центра цивилизации, афганы и понятия не имеют о том, под каким именем они известны в Европе. Сами себя они зовут паштунами — по афганскому произношению пахтунами, у Геродота встречается нечто подобное при перечислении персидских полчищ. Что язык афганский не семитического происхождения, это теперь не подлежит сомнению, а что у него много общего с иранским — это доказано учеными, по словам которых афганы объясняются на наречии, составляющем совершенно отдельную ветвь языка индийского.

Не только по языку, но и по типу лица афганы, очевидно, принадлежат к арийской семье и, притом, как лучшее по красоте и [32] крепости племя. Народ этот вообще великорослый, стройный, с несколько короткой шеей, так что голова сидит точно вдавленная в плечи. Лица у афган продолговатые, глаза большие, темные, блестящие, но не с таким заметным продольным прорезом, как у иранцев; черты у них резкие, нос длинный, к кончику незаостренный, а несколько притупленный, нижняя губа толще верхней и рот не строго-правильной формы; волосы и густая борода черные, руки и пальцы длинные, кожа бархатистая, блестящая, с матово-оливковым оттенком.

Телесной красоте афган соответствуют и нравственные их качества; это люди живые, любознательные, интересующиеся всем, что выходит из узких рамок их жизни. Обвинять их в восточной лени и невежестве нет повода; почти в каждом местечке и в каждой деревне есть непременно мулла, он же и школьный учитель; мальчики все читают, пишут, учат наизусть молитвы, так что в настоящее время почти четыре пятых мужского населения грамотны. Преподавание в школах ведется на афганском языке; впрочем, детей учат также и персидскому, так как в Кабуле, Кандагаре и Пэшавере высший клас исключительно говорит по-персидски. В городских школах арабский и персидский языки обязательны. Пэшаверское высшее училище издавна пользуется большой известностию в центральной Азии. Афганы, большею частию, суниты; простой народ крепко стоит за веру и за религиозные обычаи предков; высшие же класы довольно равнодушно относятся к учению корана.

В характере афган есть что-то открытое, простосердечное и вместе мужественное; они далеко не так раболепны и покорны, как индийцы; напротив, каждый афганец гордится своей независимостию и готов горячо отстаивать свободу родины.

Любовь афган к свободе и независимости составляет, между прочим, одну из причин, почему идея о государственном единстве, созданная Ахмед-шахом и горячо поддерживаемая Дост-Магомедом, не на столько привилась к стране, на сколько этого желал умерший Шир-Али. Но таков уж видно исторический закон края; те афганские племена, которые живут более сплошной массой, и притом в местностях, находящихся в благоприятных условиях, успели, отчасти, усвоить идею государственного единства; прочие же горцы, рассеянные в уединенных селениях, вдоль бесконечных горных хребтов, как были, так и остались вполне независимыми демократами, признающими только право сильного и право кровавой мести. [33] Трудно сделать оседлыми этих людей; к земледелию они не чувствуют никакой наклонности, к ремеслам положительно неспособны; афганец неохотно приурочивается к городской общественной жизни; вот чем и объясняется недостаток больших городов в Афганистане; горожанами делаются, преимущественно, или зажиточные афганы знатного происхождения, или богатые владельцы караванов.

В географическом и этнографическом отношении афганы делятся на три разряда: восточных, или верхних по местному выражению, западных, или нижних, и индийцев. Западные афганы усвоили много иранских, а индийцы — много индийских элементов.

Западнее всех живет многочисленное и очень важное по своему политическому значению племя дуранаев, которое распадается на девять кланов или хелей. Так как дуранаи составляют одну большую общину, скучившуюся на обширном пространстве, то в них, естественно, должен был сильнее развиться дух единства, чему, отчасти, причиной и то обстоятельство, что из этого племени, искони веков, избирались эмиры. Местность, занимаемая дуранаями, отвоевана у персов; она составляет наибольшую и плодороднейшую часть Афганистана и граничит к северу с провинциями Аймак и Хезарэ, к западу и юго-западу с Персией, к востоку с Тарнаком, к югу с равниной Шаравак. Дуранаи занимаются земледелием и скотоводством; последним охотнее. Но образованию они выше всех прочих афган; у них даже существует своего рода аристократия, пользующаяся правами древних патриархов в пределах земель, принадлежащих этому племени; но в глазах правительства права эти не имеют никакого авторитета, хотя дуранайская аристократия, сама по себе, считается главной, поддержкой верховной власти. Прирожденный народу демократический дух до сего времени живет даже в афганистанской знати, которая никогда не согласится признать себя вполне подвластной эмиру, так что последний, в критических случаях, вынужден вступать в соглашение с представителями высшего сословия.

Второе по многочисленности племя — гильзаи — имеет также свое историческое прошлое, так как, во времена оно, им была завоевана Персия. Гильзаи распадаются на семь кланов, которые заселили местность, граничащую в западу владениями дуранаев, к северу хребтом Когистанских гор и городом Кабулом, к востоку Солиманскими горами, а к югу пустынными степями. К гильзаям причисляют также многие мелкие племена, повидимому, родственные им, а именно: сахаки (sahak), ширпы (shirps), кочующее племя [34] назиров (nasir) и др. Все они существенно отличаются от дуранаев своим беспокойным, разбойничьим характером и особого рода администрацией; одни из них имеют своего собственного хана, другие же составляют отдельные, небольшие демократические общины.

На восточных афган нисколько не повлияла смягчающая нравы персидская культура; они до сих пор стоят на низшей степени развития, и для любознательного наблюдателя представляют интересный экземпляр первобытного народа. Живут они между Гиндукушем, Индусом и Солиманскими горами; последние, как кажется, исстари служили убежищем диким племенам. Главное между ними племя — юсуфсаи (Iusufzai) расположилось в горной местности, севернее Кабула, между реками Камэ (иначе Конар) и Индусом. Юсуфзаи пользуются полной независимостью, ханов над собой не признают и управляются старинными законами; отвоевав принадлежащую теперь им землю у индийцев, в половине XIV столетия, они совершенно поработили себе туземцев и разделили между собой их владения, равно как и их самих, кинув жребий; по истечении каждых десяти лет кидается снова жребий и производится новый надел земляных участков. Без сомнения, такого рода порядки должны возбуждать постоянные распри; но упомянутый обычай до того сильно укоренился, что изменить его нет возможности, а между тем, вследствие краткости срока владения землей, она обрабатывается очень небрежно; главный промысел жителей составляет скотоводство. Покоренные туземцы считаются собственностию завоевателей и, в качестве крепостных, обязаны исправлять все полевые работы, а также нести разного рода службу. Владелец имеет право не только наказывать своих рабов, но даже убивать их, ежели пожелает; впрочем, надо отдать справедливость юсуфзаям, что они обращаются очень кротко с своими подданными и даже разрешают им переселяться на другие земли; но это редко случается, тем более, что закон ничем не ограждает личность ушедшего райи.

Каждая деревня или, скорее, каждое племя выбирает старейшину в администраторы; в доме его происходят совещания и разбирательства по делам общины; по вечерам тут же устраивается род клуба, куда сходится все мужское население деревни для бесед и курения кальяна. Младшие кланы допускаются только раз в год на выборные совещания; на должность старейшин, обыкновенно, избирается от 6 до 12 человек; на них лежит обязанность вести все дела племени. В экстренных случаях старейшины назначают [35] общие собрания, куда приглашенные являются не иначе, как в полном вооружении.

В прежние времена, когда внешние враги беспрестанно тревожили юсуфзаев, такого рода собрания бывали часто; но теперь, когда внутренние распри значительно уменьшились, младшие кланы племени стали меньше заботиться об общих вопросах, предоставляя выбранным старейшинам действовать по их усмотрению. Юсуфзаи чрезвычайно гордятся своею независимостью и смотрят с некоторым презрением на прочих афган, подчинившихся власти или кабульского эмира, или английского правительства. Народные дела решаются у них не на основании корана, как у прочих мусульман; они руководствуются, как мы выше сказали, одними древними обычаями, получившими силу закона. Западнее юсуфзаев живет большое племя торколонаев (Torkolonai) и клан усманов, подчиненные первым.

Кроме того, к восточным афганам принадлежат еще три хейберских племени: африды, шинвараи (Schinwarai) и орукзаи (Wurkzai), которых насчитывается до 150,000 душ. Это народ сухощавый, мускулистый, с длинными носами и выдающимися скулами; они никогда не снимают с себя оружия. Культура не коснулась, повидимому, этих дикарей, слывущих за самых опасных придорожных разбойников; притоном им служат курамское и хейберское ущелья. Англичане то и дело посылают вооруженные экспедиции в эту местность, для обуздания беспокойных соседей. Названные три племени только номинально состоят под властию кабульского эмира; в действительности же он подчиняет их себе или силой, или крупными подкупами; к последнему средству прибегают и англичане, чтобы привлечь на свою сторону хейберцев. Настоящего правительства у этих диких горцев нет; они слушаются только своих старейшин, да и то не всегда; большею частью каждый распоряжается по собственному произволу.

Сильнейшее и могущественнейшее племя из числа трех вышеупомянутых, без сомнения, африды; они состоят из 29,500 семейств и живут в горах, которые опоясывают пэшаверскую долину, глубоко врезываются в Афганистан и оканчиваются снежными вершинами хребта Сефид-Кух. Африды распадаются на несколько кланов, из коих каждый образует в своей родной долине небольшую республику, с выборным старшиной во главе. Первый по своему могуществу это клан адам-хель, по политическому влиянию — хассан-хель (на юг от Пэшавера) и, кулихель, с примкнувшим к нему кланом закка-хель [36] (западнее Пэшавера, в Хейберском проходе). Отроги горного кряжа, заселенные афридами, местами поросли кустарниками, местами же лишены всякой растительности; только на очень больших высотах встречаются леса с хорошими строевыми деревьями. Селения африд состоят из мазанок и не обнесены укрепленными стенами; если кой-где и поставлены башни, то скорее для обзора окрестностей, чем для обороны. При приближении опасности, женщин, детей и скот прячут в горные расщелины. Хотя жители долин занимаются земледелием и держат рогатый скот, но все это в таких размерах, чтобы только удовлетворить насущным потребностям; главное же богатство их заключается в овцеводстве. Как истое воинственное племя, африды постоянно враждуют с своими соседями. в особенности с момундами, поселившимися севернее от них, на берегах реки Суата. Привыкнув приобретать все необходимое для себя даром, африды беспощадно грабят мимо идущие торговые караваны и, сверх того, не упускают случая поживиться на счет соседних, мирных земледельческих племен. По словам англичан, эти дикие горцы служат в их руках отличным «брандером» против эмира, что не мешает, впрочем, и эмиру, в свою очередь, натравливать их на британское правительство; таким образом, оказывается, что ни топ, ни другой стороне нельзя очень рассчитывать на верность этих союзников.

В нижнем Кабуле, в горах Аттока, засели хатаки (Hatak), еще выше — момунды, на северном откосе Хейберских гор — бангаши (Bangasch), когда-то большое, воинственное племя, сильно сократившееся теперь. В северной части Солиманского хребта, в соседстве с хатаками и бангашами, живут вазиры (Wasirai) — своего рода бич английского правительства, которое вынуждено было не раз снаряжать военные экспедиции для обуздания этих хищников, владеющих землями в черте британской територии. Южнее вазиров живут даулаты (Daulat) и ширанаи (Schiranai), а еще южнее — смарраи (Smarrai); все эти племена пользуются самой безграничной свободой, так что кабульский эмир отчасти даже заискивает в них; они, по преимуществу, пастухи; главное их богатство — козы; пшеницу они разводят только в долинах.

Индийские афганы, живущие на британской територии, уже не подразделяются на племена и кланы, а составляют одну общину и занимаются больше всего земледелием. Хотя по природе эти афганы так же дерзки и необузданны, как все их соотчичи, однако, благодаря строгой системе английского управления, они, мало по малу, [37] начали приучаться уважать законы, подчиняться верховной власти и не так слепо придерживаться древних, укоренившихся обычаев.

При обсуждении вопроса о жизни каждого народа чрезвычайно важно знать, какое положение занимают у него женщины; афганы, в этом отношении, очень уклонились от общих мусульманских правил; хотя они также покупают себе жен посредством калыма, но, подобно всем вообще пастушеским племенам, предоставляют достаточно свободы в сношениях между собой молодежи обоих полов, вследствие чего здесь нередко встречаются примеры искренней сердечной привязанности, оканчивающейся браком. Афганы, может быть, единственное магометанское племя в Азии, у которого слово любовь понимается в европейском смысле. Хотя религия и разрешает им многоженство, но этим правом пользуются одни лишь богачи; иногда, ради калыма, требуемого за любимую девушку, молодой афганец подвергает себя большим лишениям.

Афганские женщины отличаются красотой и нежным сложением; гаремная жизнь развила в них, как и во всех мусульманках, большую наклонность к интригам; они умеют, подчас, ловко обойти мужа и под носом у него завести любовную связь; но горе той неверной жене, которая попадется: ее ожидает страшный публичный позор.

В самой южной части Афганистана, в древней провинции Сивистан, живет племя белуджи, происхождения иранского, по религии шииты, вследствие чего афганы-суниты ненавидят их. Совсем под другими условиями находятся некоторые племена также не афганского происхождения, как, например, таджики или парсиване, заселившие значительное пространство теперешнего Афганистана, именно всю юго-западную окраину Хамунского болота, всю западную пограничную линию, вплоть до реки Фара-Руд на востоке и до Герата на севере.

Таджики подразделяются на большие и мелкие групы и занимают самые плодородные долины края; это племя встречается близ Кандагара и Кабула, равно как среди узбеков, обитателей северной части Гиндукуша. Таджики иранского происхождения; это остатки персидского населения, покоренного афганами; они до сих пор говорят еще по персидски и сохранили персидский тип, но по религии — суниты. Очутившись в подданстве у афган и узбеков, таджики лишились права владеть землей; им позволили пользоваться ею только в тех местностях, где население было слишком скучено, и то на том лишь условии, чтобы они избрали себе протекторов из аристократов племени дуранаев. Одна часть таджиков попала, таким [38] образом, почти в крепостную зависимость, и только благодаря своему трудолюбию и устойчивости, сумела поставить себя в самое выгодное положение; ленивые афганы отдали в руки покоренного племени все землепашество, а оно успело захватить плодороднейшие полосы земли близ Кабула и Кандагара. В городах таджики занимаются всевозможными ремеслами, в особенности выделкой мехов. На север от Кабула, в так называемом кабульском Когистане, живут также таджики - небольшое, отважное племя, сумевшее, искони веков, отстаивать от набегов афган свои живописные, плодоносные долины, глубоко врезавшиеся в хребет Гиндукуш и орошаемые реками Горбанд, Пандшир и Кунар. Они управляются своими собственными ханами и нередко сами нападают на владения кабульского эмира.

Частию в Кабуле, частию в предместье города Чандол (Tschandol) живут, в числе 12,000 семейств, кизильбаши — родственное таджикам племя, происхождения персидского, шииты по религии.

Индийцы, по афгански — хиндки (Hindki), подобно евреям, попадаются всюду или в качестве купцов, или в качестве мелких торговцев; афганы презирают их за то, что они только и думают, как бы набить себе карман, тогда как сами они тоже не прочь нажиться тем или другим способом.

В провинциях северного Гиндукуша, считающихся завоеванным краем, и потому управляемых иначе, чем прочие провинции, узбеки составляют главную часть населения; происхождения они, подобно киргизам, турецко-татарского; в XVI веке они нахлынули целой ордой из туранского плоскогорья и покорили все нынешние узбекские провинции между Гиндукушем и Оксусом. Узбеки, по типу, чистые татары - малорослые, широкоскулые, безволосые, с узенькими косыми глазками; они сделались теперь совершенно оседлым племенем и занимаются земледелием; только небольшая часть их кочует и живет в кибитках. Афганы, с помощью своих войск, держат это мирное и спокойное племя в полном повиновении. На юг от Андшуя (Andchui) живет еще другое племя турецкого происхождения, именно кипчаки — остаток древних татарских орд.

На юго-запад от упомянутых провинций и на север от Герата, в горной, суровой и неплодородной местности, на пространстве 800 миль в длину и 200 миль в ширину, поселились два народа, также не афганского происхождения, именно, хозары и аймаки; по типу лица и обычаям это чистые татары. Хозары говорят теперь по-персидски и, вместе с языком, усвоили себе религию шиитов. Это [39] люди беспокойные, ведущие вечные междоусобные войны; они занимаются скотоводством, живут в палатках, управляются старейшинами, которые пользуются безграничною властию. Женщины их, вопреки мусульманскому закону, содержатся не взаперти и вполне эмансипированы.

Аймаки — чисто пастушеское племя, сунитского исповедания, распадаются на несколько кланов, из коих каждый имеет своего хана деспота. Аймаки и хозары платят дань эмиру.

По приблизительным сведениям, в Афганистане считается до 4.000,000 жителей; о числе войск еще менее точных сведений; говорят, будто у эмира были: 16 полков пехоты (каждый в 800 чел.), 28 полков кавалерии (каждый в 600 чел.), значит, всего на всего 296,000 человек; в артилерии, которую предпочитал другим родам оружия покойный Шир-Али, имеется 4 тяжелых, 5 конных и 17 легких, на мулах, батарей; если прибавить ко всему этому еще иррегулярную пехоту и милицию, то составится 150-ти — тысячная армия, с 95 тысячами кавалерии.

Одним из самых своеобразных и заслуживающих внимания племен этого края следует признать кафиров (неверных), которые живут в горных долинах Кафиристана, доходящих до Читраля и опоясанных с северо-востока неприступными высотами хребта Пантшир. Происхождения они арийского, говорят на языке родственном с санскритским, исповедуют буддийскую религию, но при этом придерживаются древних языческих обычаев и имеют шаманов. Благодаря горам своей родины, они пользуются безграничной свободой и до сих пор не поддались религиозному влиянию ни арабов, ни монголов, ни персов, ни афган; борьба против всего и против всех составляет как бы задачу их жизни. Внутрь их владений удалось до сих пор проникнуть только двум людям, именно, в 1809 г., мулле Нудшибу, отправленному туда британским посольством, да в 1840 г., — капитану Вуду. Кафиры, о которых упоминает уже и Страбон, называя их «зибаксами» — народ чрезвычайно красивый, сильный и умный; глаза у них голубые, волосы светлые, тип почти европейский; любимые их промыслы — скотоводство и охота; но некоторые кафиры занимаются также пчеловодством и виноделием. Главный предмет их торговли — мед и воск, которые они отправляют на север; они приготовляют очень вкусное вино и сами охотно пьют его. Ненависть кафир к мусульманам вообще и, в особенности, к соплеменникам своим читралам, перешедшим в магометанство и живущим на восток от них в [40] Когистане, до такой степени велика, что ни один кафир не может получить права вступить в брак, пока не убьет мусульманина. Головной убор кафира состоит из такого количества перьев, сколько он в свою жизнь уложил врагов, т. е. мусульман. Женщины их славятся красотой и считаются драгоценнейшей добычей у афган, когда те совершают набеги на их владения. О числе населения в Кафиристане не имеется точных сведений.

Текст воспроизведен по изданию: Афганистан и настоящее его положение // Военный сборник, № 5. 1879