№  90

Отношение начальника Закаспийского военного отдела начальнику Аму-Дарьинского отдела о положении в Ахале и нежелательности укрепления там влияния Хивы

25 февраля 1876 г.

При последнем отзыве от 21 сего февраля за №  418 ¹ я сообщил Вашему высокоблагородию сведения о положении дел в Ахал-Теке (относящиеся к половине прошлого месяца), сообщенные мне прибывшими в Красноводск в начале февраля из Теке ханами и подтвержденные последними хивинскими нарочными.

Сегодня прибыл сюда из Теке первый значительный текинский караван до 40 верблюдов ². С караваном этим приехали: Софи-хан, Рахт-сардар, Караджа-аксакал и все старшины и кетхуды, в числе 22 от 10 ближайших текинских крепостей в Беш-Кала и Тыкма-Каласы.

Все они приехали ко мне прямо с народного собрания, продолжавшегося в Геок-Тепе около 3-х недель и состоявшегося, как я уже писал Вам в отзыве №  418, вследствие признания Нурберды-хана главным текинским ханом.

На это собрание, между прочим, прибыли и посланные хивинским ханом в Теке для сбора ограбленного в Кум-Себшене юзбаши и Муса Мутавайли.

Последний, за все время пребывания своего в Теке, около трех месяцев держал себя величайшим святошей и, проводя дни и ночи в беспрерывной молитве и строгом посте, едва ли удостоил кого единым взглядом и словом, — без сомнения, с целью привлечь внимание народа и возбудить наивящее к своей особе сочувствие и почтение.

На этом собрании Ханмамед-Аталык — известный друг и приверженец хивинского хана, бывший недавно у него и у [216] Вас, — сказал, что так как в Теке четыре отделении, то если главный текинский хан будет от одного из этих отделений, то другие отделения его не будут слушать и лучше, чтоб или было по-прежнему четыре хана или один, но совершенно посторонний, не текинец, и указал при этом на Муса Мутавайли Отделение и род Ханмамед-Аталыка и вообще все приверженцы хивинского хана, так называемая хивинская партия стали тогда упрашивать Муса Мутавайли быть их ханом. Тот сначала, с подобающим смирением, долго отказывался, но, наконец, оказал: я раб хана, и если он мне прикажет быть вашим ханом, я им и буду; напишите ему об этом, я тоже напишу.

Комедия была разыграна как следует.

Нурбеды-хан обиделся и оставил собрание сказав: «если я не буду вашим ханом, то никто им и не будет». Главный текинский ишан Курбан Мурад-ишан, стоявший доселе во главе прежнего правления четырех ханов, вовсе не прибыл на это собрание равно, как и текинский военачальник Тыкма-сардар ³. Четыре хана, бывшие правители, продолжающие питать тайную вражду к Нурберды-хану, остались, видимо, довольны этими результатами, говоря, что лучше передать власть ничтожному человеку, которого, без сомнения, никто не будет слушать, чем кому-либо другому. Все же прочие, менее влиятельные в Ахал-Теке лица, вообще отнеслись к этому делу совершенно безучастно.

Но как бы то ни было, Ханмамед-Аталык перед выездом ко мне Софи-хана и других прибывших с ним старшин набирал уже в Ахал-Теке депутацию для посылки к хивинскому хану с просьбой о назначении Муса Мутавайли текинским ханом.

Поэтому то я счел необходимым предварительно указать здесь со всей подробностью на истинный смысл и значение последнего текинского собрания в Геок-Тепе, результатом коего, по-видимому, представляется избрание хивинца Муса Мутавайли в текинские ханы, а действительным же результатом без сомнения будет полнейшая анархия и неурядица в Теке и ничем уже не сдерживаемые грабежи и насилия в разделяющих нас степях и прекращение по оным едва устанавливающегося теперь караванного торгового движения. Прежде в Теке была хоть какая-нибудь власть, хоть призрак власти; теперь же не будет никакой.

Прибывшие ко мне теперь текинские старшины и ханы заявили, что все текинцы искренне желают восстановления у них [217] порядка и спокойствия, знают хорошо, что этого можно будет достигнуть лишь тогда, когда у них будет одна голова, один хан, которого весь народ слушал бы и уважал; но все убеждены и особенно после последнего собрания в Геок-Тепе, что текинцы никогда не выберут себе хана; разлад и неурядица общие: один желает одного, другой — другого. Споры и препирательства, продолжавшиеся недавно в Геок-Тепе изо дня в. день три недели, окончились теперь лишь потому (остановившись на самом дурном выборе), что всем надоело спорить, да и нечего было, наконец, есть, при первом же случае споры эти возобновятся. Пока русские не придут к нам, прибавили они, и не назначат нам хана, до тех пор его у нас де будет и не может быть, а беспорядки, грабежи, разбои и насилие будут продолжаться еще хуже, чем прежде.

Вследствие изложенных выше обстоятельств и весьма возможного осуществления означенного предположения о избрании хивинца Муса Мутавайли в текинские ханы, так как это без сомнения сделано было единственно по внушению хивинского хана, которому Вы рекомендовали эту меру (отзыв Ваш №  3321), я считаю необходимым, в видах предупреждения недоразумений, могущих от сего последовать, и установления единства в наших действиях по этому важному предмету, изложить здесь теперь же наш взгляд на этот предмет.

Власть хивинского хана в Теке и прежде была весьма призрачна и номинальна; влияние его над текинцами было еще слабее и ничтожнее, чем даже среди киргизов до хивинского похода, которых, однако, хан тоже не переставал до этого считать своими подданными. Если власть хивинского хана и теперь ничтожна даже в самой Хиве, и особенно между тамошними иомудами и держится единственно лишь Вами и Вашим отрядом, то чего же можно ожидать будет; от этой власти в отдаленном Теке и среди народа еще более дикого и воинственного, чем хивинские иомуды. Ясно, что как его, так и посланных от него чиновников там никто не будет слушать и нам придется периодически предпринимать с отрядами движения в Теке для поддержания там ханских чиновников и порядка подобно тому, как на это недавно вынуждены были и Вы в хивинских пределах.

В настоящее же время, когда ханство хивинское стало как бы внутренней нашей провинцией, возможно ли желать столь значительного расширения пределов этого владения, которое тогда обратится, так сказать, во внешнее, пограничное и самостоятельное владение, начнутся непосредственные сношения в связи с Мервом, Афганистаном, курдами и с другими неблагоприятствующими нам в этих степях элементами; начнутся также непосредственные отношения и с Персией, и с нашими [218] иомудами. Возможно ли в этих видах желать усиления влияния, власти и значения хивинского хана в Текинском оазисе?

Но тут представляется и еще один, чрезвычайно важный вопрос, преследуемый Россией и в Средней Азии чуть не со времен Петра I, — это старание о неводворении там иностранных товаров. И теперь уже, когда караванное торговое движение в этих степях едва начинается, многие хивинские и персидские купцы сообразили, что так как в Красноводске товары эти оплачиваются положенным таможенным сбором, то они, вывозя эти товары из Константинополя закавказским транзитом в Баку, направляют их оттуда в Хиву не кратчайшим путем через Красноводск, а направляют на Ашир, выгружают их там на персидском Гязском берегу и затем уже через Атрек-Гурган отправляют их далее через эти же степи на туркменских верблюдах в Хиву; так в прошлом году прошло с подобным товаром от Атрека в Хиву до 100 верблюдов. Если же Теке будет подчинено Хиве, то тогда можно опасаться, что в скором времени через это владение весь бассейн Аму-Дарьи и даже далее будет наводняться со стороны Персии иностранным товаром в ущерб нашим самым существенным здесь интересам промышленным, торговым и даже государственным.

Его императорское высочество государь великий князь главнокомандующий Кавказской армией в представленных им на высочайшее воззрение соображениях о необходимости устройства дел в Ахал-Теке, в видах водворения в этих степях порядка и спокойствия и установления правильного караванного торгового движения, считает совершенно неудобным подчинение этого оазиса влиянию и власти хивинского хана.

Поэтому и ввиду этого предложенного ходатайства некоторых текинцев (Ханмамед-Аталыка и его хивинской партии) перед Сеид Мухаммед Рахим-ханом о назначении посланного им в Теке Муса Мутавайли текинским ханом я счел необходимым сообщить эти обстоятельства Вашему высокоблагородию для сведения и покорнейше просить, не признаете ли возможным внушить хивинскому хану, что если к нему прибудет пэ этому делу текинская депутация, — то не признает ли он за лучшее отклонить до времени это ходатайство, так как вопрос о возможно лучшем устройстве дел в Теке представлен ⁴ уже на высочайшее государя императора воззрение и в непродолжительном времени можно будет ожидать по оному высочайших инструкций и указаний. И это тем более удобнее будет хану сделать, что, как изволите усмотреть из прилагаемого при сем письмо ко мне Ханмамед-Аталыка, выбор текинцами Муса Мутавайли в ханы обусловлен тем, якобы хан [219] хивинский принял бы на себя содержание 200 феррашей, коих предположено собрать для Мусы Мутавайли, а это обойдется ему до 30 000 руб. (каждый ферраш получает до 150 руб.).

Я счел необходимым немедленно теперь же и с особым нарочным сообщить Вашему высокоблагородию все эти сведения, так как з случае, если хан хивинский назначит и утвердит своего чиновника текинским ханом, а между тем воспоследует по этому делу высочайшее соизволение в сумме предпринятого его высочеством ходатайства, то можно будет ожидать через то значительных усложнений и недоразумений ⁵.

ЦГИА Груз. ССР, ф. 545, д. 1251, лл. 96-103. Копия рукописная, заверенная ⁶

Комментарии

1. Речь идет о направленной начальнику Аму-Дарьинского отдела копии предыдущего документа.

2. Привезли для продажи масло, мед, шерсть мерлушки, лисьи шкурки, ковры, войлоки и проч.

3. Он мне пишет, что на днях приедет в Красноводск, брат его Рахт-сардар заявил мне, по секрету, что Тыкма сам желает быть ханом.

4. Кем именно, полагаю ему пока не надо знать.

5. Документ без подписи.

6. Дубликат документа в ЦГВИА, ф. ВУА, д. 6889, лл. 82-87.