№  89

Рапорт начальника Закаспийского военного отдела начальнику Кавказского горского управления о положении в Ахале и необходимости ввода туда русских войск

21 февраля 1876 г.

Депешей от 8 числа сего месяца я имел честь донести Вашему превосходительству, что по возвращении в Красноводск [213] я застал здесь текинских ханов и старшин, 1 которые сообщили мне весьма важное известие о вторичном избрании в главные ханы Ахал-Теке Нурберды-хана, вместо бывших там до сего времени четырех ханов и ишана.

Еще во время последнего игдинского похода, когда [ко] мне явились с изъявлением покорности и преданности текинские ханы и уполномоченные от всех ахал-текинских обществ, я старался им внушить, что в видах нашего правительства необходимо водворение полного порядка и спокойствия в степях между Красноводском и Хивой для правильного и беспрепятственного торгового караванного движения, но что этого возможно будет достигнуть лишь тогда, когда в Ахал-Теке будет один хан, которого весь народ будет уважать, бояться и слушать и который поймет благие виды нашего правительства, клонящиеся к их же пользе.

После того из Баят Хаджи я с этою же целью посылал в Теке известного во всех здешних степях почетного аксакала Велибая, которому, как я уже доносил Вашему превосходительству №  152, удалось тогда же, по моему внушению, убедить ахал-текинцев избрать главным своим ханом по-прежнему Нурберды-хана, во всех отношениях более других соответствующего при этом и нашим интересам.

Прежние же четыре хана и ишан, хотя, по-видимому, сначала и подчинились этому, но вслед за тем, из-за главенства в Ахал-Теке, между ними и Нурберды-ханом возгорелась междоусобная борьба, продолжавшаяся до последнего времени, чем и воспользовались дурные люди, которые по внушению бежавшего из Хивы разбойника Аймангеля, принявшись снова за грабежи и разбои, ограбили, между прочим, в конце сентября у колодца Кум-Себшен и наш небольшой караван 2.

В настоящее же время ахал-текинцы; как и надо полагать, тяготясь, с одной стороны, продолжительной внутренней междоусобицей, а с другой стороны, с приближением весны опасаясь, как и в прошлом году, нашего движения к ним, заставили четырех ханов и ишана смириться перед. Нурберды-ханом и передать ему управление народом. С этой, целью, как слышно, эти четыре хана сами приезжали с повинною к Нурберды-хану, ц затем, вместе с ним поехали к Курбан Мурад-ишану в Геок-Тепе (подле Асхабада), куда собрались по этому случаю представители от всего ахал-текинского народа. [214]

Что там было, — мне на днях сообщит Софи-хан, тоже вызванный для этого в Геок-Тепе, откуда он обещал приехать прямо в Красноводск.

Последствием этого выбора Нурберды-хана в главные ханы Ахал-Теке, по словам прибывших ко мне из Хивы последних нарочных с почтой, было следующее:

1) Ахал-текинцы изъявили согласие за все ограбленное, их дурными людьми за последнее время у Кум-Себшена и в других местах уплатить 3 тыс. тилля (до 6 тыс. рублей). Об этом будто бы писал хану хивинскому и посланный им в Теке мутавали 3.

2) Возвратили свободу всем захваченным в плен иомудам у Исмамут-Ата и в других местах 4. Эти пленные, по словам означенных нарочных, уже прибыли в Хиву; и

3) Нурберды-хан со своими ферратами возвратил с дороги и разогнал большую партию текинцев, отправившуюся уже на грабежи. Сообщают также, что 300 феррашей, по его приказанию, производят постоянные разъезды с целью удержать дурных людей от грабежей и разбоев.

Все эти сведения и обстоятельства, если только они подтвердятся, без сомнения, будут иметь весьма важное для нас значение при исполнении последних предначертаний его высочества, клонящихся к устройству дел в Ахал-Теке и вызывающих необходимость предложенного его высочеством движения нашего отряда в этот оазис.

Но, во всяком случае, кто был в Ахал-Теке ни был избран ханом и как бы избрание это ни было искренно, — нельзя ручаться за прочное водворение в этом крае порядка и спокойствия (чем только и может быть обусловлено и обеспечено беспрепятственное и правильное караванное торговое движение в этих степях), пока наши войска не пройдут весь Ахал-Текинский оазис, пока текинцы не увидят их у себя и пока мы не утвердим и не укрепим их главного хана, сделав его вместе с тем ответственным перед нами лицом: Я еще в прошлом году имел честь представить Вашему превосходительству письмо Софи, хана, в котором он писал: «пока знамя велико ак-падишаха не будет развеваться 5 в Теке, до тех пор порядка и спокойствия в этих степях не будет и грабежи не прекратятся». [215]

Копию с письма моего к Нурберды-хану при сем представить честь имею.

Генерал-майор Ломакин

ЦГИА Груз. ССР, ф. 545, д. 1251, лл. 59-71. Подлинник рукописный.


Комментарии

1. Караджа-хана, Назар-батыра и трех других.

2. Об этих грабежах см. рапорт начальника Аму-Дарьинского отдела от 6 февраля 1876 (ЦГИА Груз. ССР, ф. 545, д. 1251, лл. 83-86).

3. Речь идет о Муса Мутавайли; «мутавали» — дословно «наместник», назначенный в правители.

4. Последний отзыв полковника Иванова №   438. Упоминаемые же в этом отзыве мелкие грабежи текинцев подле Сары-Камыша и в хивинских пределах произведены были, как сообщили мне те же нарочные, шайкою Аймангеля, в коей, кроме его, 4 байрам-шалинца, 4 емрелинца, 4 текинца.

5. В документе: «развиваться».