№ 84

Докладная начальника Кавказского горского управления главнокомандующему Кавказскою армиею о мерах укрепления русского влияния среди туркмен-текинцев Ахала

14 января 1876 г.

Рекогносцировка по Узбою и р. Атрек, совершенная летом минувшего года войсками Закаспийского отдела под начальством генерал-майора Ломакина, принесла существенные результаты. Население доверчивее относится к администрации, бытовые порядки кочевников точнее изучены и регулированы, топография местности обследована, наше нравственное влияние настолько усугубилось, что вполне независимое и враждебное нам племя теке выслало своих старшин и ханов с изъявлением покорности и просьбою принять их под покровительство России, или же подчинить их покорному русскому царю хивинскому хану. Первое из сих заявлений было сделано, как доносит генерал-майор Ломакин, одним из влиятельных текинских ханов — Нурберды-ханом, к которому примкнула большая часть правителей сего племени; второе же — незначительным меньшинством, предпочитающим главенство расслабленного и бессильного властелина строгому надзору русской власти.

Водворение спокойствия в наших Закаспийских степях зависит исключительно от устройства текинского племени. Без прекращения хищнических набегов и междоусобных раздоров текинцев мирное управление нашими кочевниками и безопасное следование наших караванов немыслимо ¹. Рано или поздно, но придется подчинить, это племя ответственному надзору, а потому представленные письменные заявления о покорности имеют для нас весьма важное значение. Влиятельные лица этого племени проникнуты теперь убеждением, что настал конец неурядиц безначалий и что необходимо им переменить и род жизни, и внутренний строй. Не воспользоваться этим настроением и отказать текинцам в их просьбе значило бы отказаться от всякого влияния на их дела, возбудить неудовольствие той партии, которая искренно желает сблизиться с нами и надолго остановить развитие порядка и благоустройства в наших Закаспийских степях. Нельзя даже [200] ручаться, что, отстраняя себя от всякого вмешательства в их внутреннее переустройство, мы не подадим повода некоторым выдающимся личностям для удовлетворения своих собственных видов обратиться с подобным же заявлением к персидскому правительству, что создаст для нас новое осложнение ².

Но так [как] от вопроса: подчинить ли Ахал-Теке хивинскому хану или же присоединить его к Закаспийскому отделу, зависят не только наши дальнейшие отношения к этому воинственному племени, но вообще и характер наших действий на Закаспийской окраине, то необходимо обсудить выгоды и невыгоды, вытекающие из того или другого решения его.

Текинский оазис тянется от северо-востока к северо-западу на протяжении около 300 верст; хребет Копет-Даг, ограждающий его с запада, соединяется с Балханскими горами. Крайняя крепостица к северу (Кизыл-Арват) отстоит от Красноводска или Михайловского залива от 150 до 160 верст; дорога туда нами уже пройдена и оказывается удобною. Далее к северу текинская территория сопредельна с кочевьями иомудов, подчиняющихся власти хивинского хана только благодаря поддержке русского оружия; к тому же крайний северный пункт ее находится от Аку-Дарьинского отдела и Хивы на расстоянии от 450 до 500 верст и пути между ними не известны, и едва ли удобны. Затем земля текинцев граничит с Мервом, население которого относится до сих пор к нам враждебно, между тем, как оно связано непрерывными сношениями с мелкими пограничными ханствами, над которыми официально признана нами власть кабульского эмира. Наконец, к югу племя теке соприкасается со стойбищами персидских курдов и гёкленов, с коими текинцы ведут постоянную войну ³, и персидское правительство, которое по наущению наших недоброжелателей, не прочь от того, чтобы заявить какие-то права на текинское племя, не только не в состоянии оградить свои пределы от набегов текинцев, но не [201] может даже установить какой-либо порядок между курдами и гёкленами.

Нет никакого сомнения, что, если принять в расчет лишь интересы нашей внутренней и внешней торговли, следовало бы теперь же принять текинцев под непосредственное наше управление. Выше сказано, что свободное движение наших караванов по Закаспийским степям обусловливается исключительно настроением текинцев. С другой стороны, граница империи от устьев Атрека до верховьев Аму-Дарьи или совершенно открыта, или еще не определена и по мере того, как спокойствие будет все более и более устанавливаться в степях, вследствие наших рекогносцировок и сношений с кочевниками, ввоз иностранных товаров через Персию и Афганистан будет встречать все менее препятствий и, таким образом, усилия наши по прекращению хищничества будут обращаться в пользу иностранной торговли, что доказывается уже тем, что в продолжение одного минувшего лета проследовало до 1000 верблюдов из Персии через переправы на Нижнем Атреке в Хиву, т. е. по такому направлению, по которому в прежнее время караваны ходили в незначительном числе и с большою осторожностью; обложение же текинцев податью, наравне с нашими мангышлакскими киргизами; покрыло бы расходы по содержанию управления. К тому же, прибрав ахал-текинцев к рукам, мы имели бы возможность наблюдать за Мервом, откуда разбойничьи шайки направляют свои набеги до низовьев Аму-Дарьи и который в последнее время стал обращаться в складочное место иностранных товаров и в средоточие неприязненных нам замыслов.

Но прочное устройство управления между ахал-текинцами может быть достигнуто не иначе, как фактическим занятием какого-либо пункта на их территории, что обуславливается ассигнованием необходимых для этого средств.

Не менее того и официальное подчинение текинского племени власти хивинского хана едва ли может быть признано целесообразным, так как подобная мера, расширяя его территорию, поднимет нравственное значение его и превратит ханство из внутреннего государства в пограничное, которое будет прикасаться к племенам, расположенным вне района нашего влияния. Вместе с тем можно положительно сказать, что этим мы не избегнем употребления оружия, ибо сам по себе бессильный хан не в состоянии обуздать своеволие текинцев; посланный им сановник для управления этим племенем скорее всего будет причиной раздоров, неповиновения и неурядицы, и так как всякое брожение между текинцами непосредственно отражается на наших кочевниках, а водворенный нами в Теке хивинский хан будет иметь право обращаться к [202] нам за помощью, — в самом непродолжительном времени придется Красноводскому отряду приводить текинцев к повиновению хивинскому хану силою оружия по примеру того, как еще недавно распоряжался полковник Иванов на левом берегу Аму относительно хивинских иомудов.

Таким образом, если присоединение Ахал-Теке в настоянную минуту к Закаспийскому отделу имеет свои неудобства, то и подчинение их Хиве невыгодно, так как оно не избавит нас от вооруженного вмешательства, а напротив, ускорит его,

А потому при нынешних обстоятельствах казалось бы более практичным, не предрешая категорически вопроса о будущей судьбе текинского племени, — установить такой порядок, который обеспечивал бы наше нравственное влияние над ними, не обязывая прибегать к крутым мерам и к употреблению, оружия.

Цель эта может быть достигнута, если предложить народу выбрать из среды себя одного уполномоченного, который служил бы единственным органом сношений всего племени с начальством Закаспийского отдела и был бы перед ним ответственным лицом за грабежи и вообще беспорядки, учиняемые текинцами и представителем за убытки и обиды, претерпеваемые ими от соседей. Такое предложение, после сделанных уже заявлений и при том убеждении, которым проникнуты ахал-текинцы, что мы теперь можем добраться до них, как только захотим, — будет, без сомнения, исполнено. Ханы-правители, которые дорожат своим имуществом и понимают, что торговля и сбыт своих продуктов могут доставить им значительные барыши, сгруппируются около этого лица и будут сами унимать своих подвластных, занимающихся воровством и грабежами; народ, исподволь свыкаясь с повиновением и с уважением собственности будет обращаться к труду и заработкам и мы сделаем шаг к водворению среди этого племени порядка, не затрагивая его независимости, не связываясь никакими обязательствами и предоставляя времени и событиям указать дальнейший характер наших действий по окончательному его устройству.

Из последних донесений генерал-майора Ломакина видно, что в минувшее лето много сделано даже относительно водворения в Теке единства власти. Нурберды-хан, один из влиятельнейших правителей, явный приверженец России и враг Коушут-хана Мервского, был избран главою большинством народа. Нет сомнения, что установившиеся уже между ним и начальником Отдела сношения склонят народ его-то и выбрать в уполномоченные перед русской властью, что вполне обеспечит пока над всем племенем наше нравственное влияние. [203]

Если же при этом дозволено будет возобновить ходатайство о постоянном занятии одной из важнейших переправ на нижнем течении Атрека, между многими благоприятными последствиями которых можно ожидать от этой меры, будет и то, что ахал-текинцы, поставленные между двух огней, будут беспрекословно повиноваться требованиям русского начальства, не дожидаясь появления наших войск среди себя.

Представляя эти соображения на благоусмотрение Вашего императорского высочества и испрашивая указаний по сему вопросу, считаю вместе с тем долгом доложить об одном обстоятельстве, которое, если будет повторяться, может подать повод к немаловажным затруднениям и поставит степное население в недоразумение относительно общих видов нашей администрации. Получив заявление некоторых текинских старшин о желании их подчиниться хивинскому хану, начальник Аму-Дарьинского отдела полковник Иванов, не снесясь предварительно с кавказским начальством, обратился тотчас к хану с советом отправить в Ахал-Теке своего правителя и оставить при себе в Хиве нескольких из их депутатов, которые служили как бы залогом их покорности. Подобные распоряжения, касающиеся племени, явно входящего в район деятельности Закаспийского отдела, могут идти в разрез с видами кавказского начальства. Когда в минувшем году хивинские иомуды обращались к Вашему императорскому высочеству с просьбой предстательствовать перед государем императором о сложении с них контрибуции, Ваше высочество изволили приказать отправить их прошения и депутатов к полковнику Иванову. Казалось, бы что ему дарьинское начальство не должно принимать такого резкого участия в вопросе, который только что обсуждается и предрешать его помимо непосредственно ответственного начальства. К тому же подобные меры, как оставление аманатов в Хиве, противореча общему характеру сношений и обхождения генерал-майора Ломакина с нашими кочевниками, могут породить вредные в их настроении колебания и затормозить успех принятой начальником Закаспийского отдела и одобренной Вашим императорским высочеством системы действий.

Генерал-майор Франкини

ЦГИА Груз. ССР, ф. 545, д. 1154, лл. 19-25.

Комментарии

1. Еще 26 октября 1879 г. Письменный, ходатайствуя о предоставлении ему прав на аренду нефтеносных земель на Челекене и Балханах, отмечал, что безопасность эксплуатации «сих земель может быть гарантирована лишь занятием поста Беурме в местности, обитаемой племенем, теке» (ЦГИА Груз. ССР, ф. 2885, лл. 80-97).

2. Рассказывая об одном из таких случаев, консул Бакулин в донесении поверенному в делах в Иране от 7 октября 1875 г. сообщал: «что сын Коушут-хана Теке из Мерва вместе с несколькими текинскими старшинами приезжал к правителю Хорасана Хаджи Захир уд-Довле, ходатайствуя о снабжении их продовольствием и дозволении поселиться в Новруз-Абаде в пределах Хорасана»... (см.. ЦГИА Груз. ССР, ф. 545, д. 1251, л. 18).

3. Это, однако, не мешало тому, что в восстаниях против каджарских властей одни оказывали помощь другим. Типичным в этом отношении является та связь, которая существовала между ними, как назвал его в донесении послу от 7 декабря 1875 г. консул Бакулин, «мятежным Абуль Хасан-ханом, сыном правителя Хорасана Шуджа уд-Довле с текинцами Ахала» (ЦГИА Груз. ССР, ф. 545, д. 1251, л. 18).