№ 48
Рапорт начальника экспедиционного отряда Оренбургского военного округа командующему войсками Хивинской экспедиции о необходимости облегчить условия взыскания с туркменских племен контрибуции
25 июля 1873 г.
Имею честь представить при сем ведомость о сборе контрибуции за 25 июля. Нынешнего числа сбор идет успешно с раннего утра, и есть надежда принять не менее 10000 руб. сер.
Несмотря на успешный сравнительно сбор, нельзя не придти к заключению, что к истекающему завтрашнего числа срока для уплаты первой половины контрибуции не будет внесено и четвертой ее части. Видеть в этом желание туркмен уклониться от уплаты я не вижу ни малейшей возможности: они усердствуют самым очевидным образом, — приносят женские уборы, серебряные украшения с оружья и сбруи, ковры 1, пригоняют на продажу скот, даже собак, сдают, к [120] очевидной для себя невыгоды, верблюжьих самок от детей словом, отдают все, что у них есть. Очевидно, платить им нечем, а что и есть, то собирается с большими затруднениями по отсутствию между ними всякого порядка. Особенно затруднительна уплата для чаудоров, сравнительно очень бедных, и для имрэлинцев, которых, как оказывается, осталось гораздо меньше предложенной цифры 2 1/2 тыс.
Ввиду этого возникает вопрос — как поступить с туркменами в том вероятном случае, если уплата не будет окончена к назначенному сроку, а между тем очевидного уклонения от оной замечено не будет. Предавать их за это истреблению и разорению, кроме нарушения законов человеколюбия, невозможности отличить правых от виноватых и неизбежной деморализации войск, смею думать, было бы совершенно бесполезно, так как в результате в руках отрядов оказалась лишь масса скота, который за невозможностью сбыта, обречен бы был на неминуемую гибель при обратном походе. Кроме того, это повело бы к возбуждению в туркменах ненависти к русскому имени, а в конечном результате имело бы возникновение совершенной анархии в ханстве после нашего ухода, так как туркмены, без всякого сомнения, захотели бы вознаградить свои потери на счет узбекского населения и самого хана, признаваемого ими почему-то главным виновником своих бедствий.
Ввиду такого положения дел, беру на себя смелость высказать свой взгляд на невыгоднейшее, по моему крайнему убеждению, решение этого вопроса. Во-первых, ввиду того, что туркмены фактически заявили готовность исполнить распоряжение Вашего превосходительства об уплате контрибуции, я бы полагал справедливым облегчить им взнос оной на сколько возможно, возвысив цену на поставляемых ими верблюдов 2, сложив часть налога с чаудоров и имрэлинцев, как самых беднейших, и продолжив прием контрибуции до выхода войск из ханства с тем, что остальная, неуплаченная ими сумма останется за ними в долгу и должна быть внесена рассрочками начальнику оккупационного отряда. Так как туркмены ознакомились уже с силой русского оружия и убедились в возможности нашего к ним прихода, то я убежден, они уплатят свой долг, по крайней мере, с такой же аккуратностью, как это будет сделано ханским правительством. Кроме того, не разделавшись еще с нами, они не так легко позволят себе насилия против хана, если им это будет [121] запрещено. Во-вторых, для того, чтобы облечь в законную форму неминуемое возвращение иомудов в ханство, я бы считал весьма полезным, если бы им теперь же дано было на это разрешение Вашего превосходительства, ввиду понесенного уже ими весьма чувствительного наказания и под условием уплаты впоследствии причитающейся доли контрибуции. Такая мера примирила бы их до некоторой степени с нами, уменьшила бы враждебность их отношений к ханскому правительству и, главное, упростило бы положение отряда, который оставлен будет здесь до окончательного взноса контрибуции, и который, в противном случае, поставлен был бы, по всей вероятности, в необходимость немедленного же после нашего ухода открыть военные действия в защиту хана.
Туркмены, между прочим, обратились ко мне с заявлением, что возможность приобретения денег для них уменьшилась вследствие закрытия базара в г. Ильялы по случаю расположения здесь отряда и в устранение возможности насилия со стороны нижних чинов. Если заявление их справедливо, то не изволите ли Ваше превосходительство признать возможным разрешить открытие базара в Ильялы.
Имею честь просить указания, каким порядком будет произведена сдача денег и верблюдов, принятых во вверенном мне отряде. Я признавал бы наиболее удобным своевременное командирование сюда с приличным конвоем доверенного лица из Туркестанского отряда, так как необходимо, чтобы сдача всего принятого была произведена приемной комиссией, отправление же их с этой целью в Ильялы вызвало бы прекращение приемки на несколько дней.
Нынешнего числа в отряд прибыл совершенно благополучно транспорт с продовольствием под конвоем роты и сотни, высланных к нему навстречу, а также 3 Уральской и 3 Дагестанской сотен, следовавших с ним из Кунграда; последняя будет отправлена в Ильялы одновременно с контрибуцией. По заявлению начальника транспорта, дороги от Кунграда в Куня-Ургенч и Ходжа-Или сильно наводнены, так что часть продовольствия подмочена. Транспорт в дороге сопровождали туркменские старшины (кара-чоха), по распоряжению которых был устранен мост на кан[ал] Шамрат. Во время ночлега на последнем в транспорте произошла тревога, вследствие приближения нескольких вооруженных людей, быть может, местных жителей, показавшихся подозрительными.
Старшины иомудов кара-чоха обратились ко мне с просьбой — не будет ли им разрешено представить Вашему превосходительству в виде подарка нескольких туркменских жеребцов. Так как мне известно желание Вашего превосходительства вывести, для завода в Ташкент кровных [122] производителей, то я изъявил им согласие от имени Вашего, и если Ваше превосходительство изволите одобрить мое распоряжение, то жеребцы, по их доставке, будут представлены в Туркестанский отряд.
Начальник отряда Генерального штаба, полковник Саранычев.
ЦГВИА, ф. 1393, Полев. походн. шт. ТуркВО, оп. 1, д. 26, лл. 32-33 об. Подлинник.
Комментарии
1. Еще в рапорте Кауфману от 24 июля 1873 г., отмечая, что туркмены пригоняют в счет контрибуции лошадей, сдают ковры; автор документа писал, что у них нет «наличности для уплаты налога и я начинаю опасаться удастся ли нам [собрать] потребное количество денег и не окажется ли необходимым принимать в конце концов ковры, лошадей и скот в уплату налога» (там же, лл. 19-20 об).
2. Отметим кстати, что в своем рапорте командующему экспедицией от 24 июля 1873 г. начальник Оренбургского отряда полковник Саранычев доносил, что большинство сдаваемых туркменами в счет контрибуции верблюдов стоили намного дороже 40 руб (ЦГВИА, ф. 1395, Полев. походн. шт. ТуркВО, оп. 1, д. 26, лл. 19-20 об.).