№  41

Из рапорта командующего войсками хивинской экспедиции военному министру об организации управления хивинским ханством, отношений его населения к русским и мерах разрешения туркменского вопроса в Хиве

29 июня 1873 г.

1 ...Третий стоящий на очереди вопрос — туркменский, или тесно связанный с ним вопрос о взыскании с них части контрибуций, пока не тронут и на обсуждение Совета управления мною еще не предлагался.

Как изволите Ваше высокопревосходительство усмотреть из всеподданнейшей записки моей, копию с которой я имел честь представить при письме от 16 сего июня, из 2-х миллионов контрибуции я полагал бы известную часть взыскать [106] теперь же с туркмен. Чтобы точно и верно определить какую именно сумму можно и должно на них наложить,, необходимо было предварительно собрать сведения о числе кибиток туркмен Хивинского ханства вообще и по родам отдельно 2. Часть собирается, и затем, когда пополнятся данные о кочевьях туркмен, о числе их кибиток и когда на основании этих сведений можно будет уже выяснить себе цифру денежного взыскания, которое следует наложить на иомудов, чаудоров, чекменов, имрэли и на прочие туркменские роды, когда вместе с тем окончится пополнение 12-дневного запаса сухарей в войсках Туркестанского и Кавказского отрядов, тогда я полагаю объявить от имени хана, через Совет Управления о том, чтобы отдельные роды туркмен внесли каждый определенную с них денежную плату, а для поддержания такого нашего требования я полагал выслать в среду туркменских кочевьев с одной стороны от Хивы кавалерию Кавказского и Туркестанского отрядов (3 кавказских сотни и 6 туркестанских) при 8 ракетных станках, поддержанную 6 или 8 ротами при 8 орудиях от Туркестанского отряда; с другой стороны — от Куня-Ургенча в полном составе Оренбургский отряд (5 сотен и 7 рот, при 8 орудиях). Отчасти с этой целью, а также для собрания сведений на месте о кочевьях туркмен, равно как и для разных научных исследований по географии, статистике, этнографии и для топографических работ, я командировал из лагеря под Хивою к Куня-Ургенчу Оренбургский отряд и при нем для вышеуказанных работ нескольких из состоящих при мне лиц 3, командированного по высочайшему повелению. Генерального штаба полковника Глуховского и съемочные партии. Оренбургский отряд выступил сюда 19 июня и к 23 числу, как доносит полковник Саранычев, благополучно прибыл в Ташкент… 4.

ЦГИА Уз. ССР, ф. 1, оп. 34, д. 193, лл. 42-50. Копия, рукопись.


Комментарии

1. Начало документа, посвященное описанию санитарного состояния войск хивинской экспедиции в тяжелых климатических условиях ханства, рассуждением о личности хана, деятельности дивана, «в котором заседают три члена от туземцев и четверо назначенных мною русских чинов», мерам по обеспечению войск продовольствием, а также об иранцах-рабах (о них см. также ЦГВИА, ф. 1393, оп. 1, д. 25, лл. 1 об, 19-22 и ЦГИА Уз. ССР, ф. 1, оп. 34, д. 553, лл. 19-25; д. 490, лл. 7-12; д. 194, лл. 2-3 и др.), не публикуется. Интересно лишь свидетельство, что «между населением ханства полное спокойствие; оседлое население относится к нам с доверием; кочевники-туркмены ведут себя сдержанно, но особого доверия к нам между ними не заметно; «что среди жителей некоторых местностей и городов, населенных торговыми людьми, заметно не только полное доверие, но и уважение и особая приветливость к нам».

2. Сведения эти были собраны во время следования Оренбургского отряда от Ходжейли к Хиве Генер. штаба капитаном Ивановым и представлены им г.-л. Веревкину, который увез бесследно с собою в Уральск, не представив мне даже копий с них.

3. Генерального штаба полковник Жилинский, подполковник барон Каульбарс, коллеж, ассесор Кун, магистр зоологии Багданов и ботаник Краузе.

4. Далее следует не представляющее интереса перечисление распоряжений по топографическому изучению Хивинского ханства и военно-административных наметок.