№  367

Из доклада инженера Лессара о происках английской агентуры в Мерве, положении в Атеке и необходимости усиления там русского влияния ¹

18 декабря 1882 г.

...Когда слухи о нападении на русский лагерь ² дошли до Мерва, то совет старшин и ханов сначала остановился на мысли о необходимости выдать разбойников, то эта мера [659] оказалась слишком непопулярною, и многие советовали лучше Берды-ябу убуть в Мерве и ограбленное имущество возвратить ³. Но, к несчастью, приверженцев у нас в Мерве мало, да и те не имеют никакого интереса себя компрометировать, заступаясь за русских; приверженцы же и родственники разбойников хлопотали и агитировали весьма энергично и потому, хотя до настоящего времени не принято никакого решения и мервцы все еще выжидают и поступят сообразно с обстоятельствами, но пока общее мнение разбойников не выдавать и не казнить, а лишь выслать из Мерва (в Пенде или Афганистан).

Но если испугались мервцы, то понятно впечатление, которое нападение на русских казаков произвело в Серахсе: действительно, этот пункт стал источником самых нелепых слухов, вроде известия о выступлении из Мерва 2000 человек, о движении мервцев к Асхабаду и т. п., хотя в действительности: 1) выслать 2000 всадников мервцы едва ли могут даже при самом .сильном напряжении и то разве во время войны и на близкое расстояние от оазиса и 2) текинцы никогда не нападали на укрепленные пункты. Рядом дерзких грабежей мервцы могут заставить Россию покорить Мерв, но нельзя себе представить нападение мервской армии на русское укрепление такой силы, как Асхабад. Возникновению тревожных слухов в Серахсе способствовало следующее обстоятельство: текинская милиция здесь весьма неисправно получает от Персии условленное жалованье; большую часть его берет себе серахский комендант; чем тревожнее положение, тем более он нуждается в милиции и тем ей больше дает денег; понятно, текинцы пользуются каждым случаем, чтобы запугивать своего начальника самыми несообразными выдумками, которые перс принимает за чистую монету.

Мервцы со своей стороны стараются поддерживать эти толки, воображая, что этим путем можно запугать и русских; таким образом… пределы разные угрожающие слухи, главнейшие из которых — вооружение Мерва англичанами и движение афганских войск против России. Чем были до сих пор вооружены мервцы, видели все бывшие у них в оазисе: огнестрельного оружия вообще мало; есть берданки, но преимущественно плохие, старые азиатские ружья, которые, конечно, идут не из Англии, и потому только в последнее время могла начаться доставка из этой страны (по слухам, 4 английские агента находятся в настоящее время в Мерве); но, мервцы слишком бедны для покупки оружья, а даром едва [660] ли англичане много дадут. Слухи о снабжении ими жителей оазиса оружием возникали много раз, но до сих пор еще никто не видел в Мерве английского ружья. Еще наивнее второе известие: Абдурахман-хан, конечно, проводит свое царствование, как и все его предшественники на афганском престоле, т. е. занимаясь покорением одной за другой непризнающих его власти провинций Афганистана; с падением Герата стали говорить, что на Маймене идут войска эмира; но власть его не только в Герате, но и в Кабуле так непрочна, что отдаленный поход не мог быть начат так быстро, и весною говорили, что движение отложено до зимы; судя по слухам, в настоящее время для этого сосредоточиваются войска в Гератской долине; пройдя же через Мерв, слухи эти обратились в положительное известие, что двухтысячная афганская армия идет к Мерву для совместного движения против России.

Нельзя не упомянуть еще об одном слухе, который наравне с первыми двумя передается как угроза России: по поводу грабежа 16 ноября один богатый мервец (бай) заявил, что ни выдавать, ни наказывать разбойников не следует, а надо исправить пушки, вооружить народ и ждать русских; пусть половину денег на войну соберет народ, а половину даст он (говоривший). Известно, что самые большие богатства в Мерве считаются никак не десятками тысяч, а даже редко тысячами рублей.

Неосновательность этих слухов ясна само собою, и в действительности все случившееся сводится к возобновлению зимних текинских разбоев в несколько сильнейшей степени, чем было в прошлом году. Бывшее до осени неестественное мирное среди привыкших к разбою племен настроение, последствие страшного погрома, нанесенного текинцам в 1881 г., конечно, не могло длиться совершенно так же, как не наступило умиротворение Средней Азии и после поражения туркменских племен в 1873 г.; разбои постепенно возобновились, поддерживаемые Ахалом и Мервом; теперь все еще остается Мерв, возбуждаемый против России английскими агентами. Грабежи, вероятно, будут каждую зиму усиливаться, каждое восстание в Мерве будет иметь отражение в тесно связанных с ним Ахале и Атеке; только после полного подчинения тем или другим способом Мерва Россией в степи может водвориться порядок. Вера лишь в близости развязки, которая, конечно, зависит от отношений наших к Мерву особенно к промежуточным странам именно Атеку и Теджену, мирное настроение которых в весьма сильной степени задержит развитие разбоев. Положение Атека в этом отношении крайне неудовлетворительное и требует [661] безотлагательного улучшения: прекрасным указанием на это служит факт, что первый серьезный грабеж произошел, конечно, не без участия того поселения, где сосредоточены люди, наиболее пострадавшие от невыясненного положения этой полосы земли.

В Атек и на Теджен переходят из Мерва люди бедные, примирившиеся с идеею о необходимости труда, все благосостояние которых зависит от спокойного состояния края и водворения в нем порядка и законности. Такое положение жители с своей стороны будут поддерживать всеми силами; от разбоев они могут только потерять. До покорения Геок-Тепе атекцы были лучшими союзниками Бейбут-хана в борьбе с разбойниками, и хан очень дорожил этим союзом и всеми силами старался угодить поселенцам. Настоящее же невыясненное положение дел, отсутствие всякого порядка и притеснения персов весьма дурно подействовали на население, которое в своем раздражении легко поддается влиянию темных неспокойных личностей, являющихся из Мерва и возбуждающих жителей к разбоям.

Первый и самый насущный вопрос, который необходимо разрешить в Атеке, — это вопрос о воде. Отнятие воды у жителей сильно подорвало их благосостояние и, конечно, не осталось без влияния на возобновление разбоев. Если атекцы не получат возможности поправить свои дела в 1883 г., то, вероятно, они решатся бросить свои поселения, вернутся они в Мерв совершенно разоренные и будут принуждены вознаградить себя грабежом; самая мирная часть всего текинского народа будет обращена к прежней разбойничьей жизни, и притом не по своей вине; понятию, какое это впечатление производит на Мерв и Ахал.

С вопросом о воде тесно связан вопрос о необходимости какой бы то ни было власти в крае: текинцы вследствие постоянных ссор, интриг и зависти не только племен между собою, но и в каждом племени и даже роде, непременно нуждаются для поддержания порядка в какой-нибудь власти извне, которая бы решала их счеты между собою и которой они хитро подчинятся, только бы не уступить кому-либо из своих. Персидской власти они ни за что не признают; персияне будут их всегда притеснять и обирать ⁴; персиян [662] они слишком презирают; существующее уже теперь раздражение против них делает немыслимым дальнейшее подчинение Атека не только пограничным ханам, но даже и человеку, специально назначенному для этого от персидского правительства.

Жители всех поселений настоятельно просят о назначении русского начальника, который бы их защищал от персов и водворил бы у них порядок. Если почему-либо это неудобно сделать официально, то Атек может быть подчинен не юридически, а фактически какому бы то ни было русскому агенту, ни персы, ни текинцы этой разницы не поймут, а одно назначение агента упростит все вопросы, возникающие по отношению Атека к России и Персии.

Отнятие воды у атекцев делается прямо против воли шаха пограничными ханами, которые потом отрицают справедливость жалоб текинцев; когда в Атеке будет русский агент, подобное отрицание станет невозможным, и тогда отнятие воды у жителей только для притеснения их, как делалось в этом году, уже немыслимо; вопрос сведется лишь к ограничению посевов на верховьях рек и вообще к распределению воды между двумя равноправными соучастниками — персами вверху и текинцами внизу по течению; такая постановка дела уже гораздо проще, и, конечно, не может иметь столь раздражающего влияния на народ, как разорения его пусканием воды на необработанные поля.

В присутствии русского агента персы вообще не осмелятся притеснять атекцев; они слишком трусливы для этого и теперь делали беззакония в виду трудности сношений в Азии и возможности отказаться от сделанного; прекращение же беззаконий безусловно необходимо для поддержания как спокойствия в крае, так и русского авторитета среди новопокоренного народа и его соплеменников; текинцы никак не могут понять, отчего мы против беззаконий какого-нибудь деспота принимаем строго законные меры, а приписывают это нашей слабости. Уже теперь после одного года трудно убедить атекцев не расправляться самим с персами и подождать результатов нашего заступничества: вера в действительность нашего покровительства сильно поколеблена, хотя атекцы сознаются, что в этом году жалобы их сильно запаздывали и что отчасти от этого зависит позднее удовлетворение их ⁵. [663]

При водворении порядка необходимо оказать поддержку мирной части населения Атека против бродяг, являющихся сюда из разных мест. До сих пор в поселениях, жили 1) постоянные жители, которые перешли сюда с семействами и в некоторых местах построили себе даже глиняные домики, и 2) саллах — дайхане, бессемейные земледельцы, являющиеся из Мерва ежегодно только для обработки полей и к зиме возвращающиеся домой...

Эти последние ничем не заинтересованы в поддержании порядка в крае и составляют беспокойный элемент населения Атека: выгодно им — они обрабатывают землю; представляют прибыльный грабеж — пойдут на грабеж, семейства их в безопасности, бояться им нечего. Старшины в настоящее время не имеют довольно авторитета, чтобы прекратить своею властью наплыв посторонних людей, явившихся на основании мусульманских законов, по которым пока воды довольно, отказать в ней никому нельзя. Но так как все признают, что Атек — русская земля и разрешение селиться в нем зависит от русских властей, то мирная часть населения, не желающая отвечать за преступления всякого случайного пришельца, просит об установлении правила, что в Атеке имеют право обрабатывать землю только люди, которые поселятся здесь со своими семействами, таким людям никогда не будет отказа в воде. Старшины просят прислать им письменное приказание соблюдать это правило, так как это значительно облегчит поддержание спокойствия в крае.

Наконец, из совещаний со старшинами атекских поселений выяснилось, что если в крае будет русская власть, которая возьмется за организацию для этой цели милиции, то таковая может быть устроена при самой незначительной или даже вовсе без всякой денежной помощи со стороны России; необходима только инициатива и направление дела, которых от текинцев при вражде и недоверии их друг к другу ждать нельзя.

Инженер Лессар

ЦГА ТССР, ф. 97, оп. 1, д. 69, лл. 53-61.

Комментарии

1. Начало документа, посвященное описанию аламанов, интереса не представляет.

2. Речь идет о нападении на военных топографов.

3. Руководивший нападением на военных топографов.

4. Уже теперь пограничный комиссар Шах Магомет-хан ввиду освобождения жителей от податей придумал другой способ брать с них деньги: воспользовавшись раздорами между племенами, он подарками и подкупами получил по одной, две подписи из поселения на обязательство всего Дерегезского Атека подчиниться в распределении воды лют- фабадским мирабам... Аллаяр-хану; за самое пустое нарушение положен штраф в 100 туманов (400 руб.). Если в Атеке будет персидская власть, то штраф этот будет взыскиваться весьма часто и заменит бывшие прежде подати, несмотря на то, что условие совершенно незаконное.

5. Значительная часть вины А всем этом падает на русских, находившихся в этом году в Атеке: вместо того, чтобы объяснить жаловавшимся атекцам порядок принесения жалоб и направить их в Асхабад, эти господа принимали на себя решение дня и сами ходили для объяснений с персидскими начальниками, которые из вежливости обещали исполнить прошлое. Заступники уезжали, довольные благодеяниями, оказанными текинцами, и часто даже забывали доложить о, жалобах в Асхабаде; конечно, по отъезде русского персы только усиливали притеснения, и текинцы, которые не могли знать, что имели дело с самозванцами, приходили к убеждению в недействительности русского покровительства.