№ 365

Из «всеподданнейшей» записки кавказского наместника политическом значении завоевания Ахала и положении в Закаспийской области

29 октября 1882 г. ¹

...В заключение считаю своею обязанностью упомянуть в общих чертах и о настоящем положении дел в Закаспийской области, как входящей в состав управляемого мною края.

Блестящий исход ахал-текинского похода прошлого года, присоединив к империи Вашего величества новую территорию в Средней Азии, поставил вопрос о том: что делать с приобретенным краем и какое значение может он иметь для России? Посетив весною нынешнего года Закаспийскую область от Михайловского залива до Асхабада и осмотрев часть нагорной, пограничной с Персией, полосы по долине р. Сумбара и Атрекскую линию, я вынес убеждение, что, несмотря на некоторые удобные места для заселения и на возможное еще увеличение производительности Текинского оазиса, завоеванный край не может обещать серьезных материальных выгод. Но обладание им представляет уже теперь, а в будущем представит еще более важное для России значение в политическом отношении, не только ввиду могущих быть частных усложнений в Средней Азии или с Персией, но и при столкновении наших политических интересов на европейском Востоке. Каким несбыточным и рискованным при настоящих условиях представляется военный поход с берегов Каспия к берегам Инда, болезненный страх Англии за свою Ост-Индскую колонию, когда мы стоим в 200 верстах, а через 4 года станем у самых ворот Серахса, будет служить лучшим залогом уступчивости ее в существенных вопросах нашей политики. Уже ради одной этой цели следует, по моему разумению, мириться с теми пожертвованиями, которые будет требовать от государства обладание Закаспийским краем.

Население новой области, обезоруженное и, по-видимому, с покорностью подчинившееся новому порядку вещей, мирно и не безуспешно занимается восстановлением пострадавшего от войны своего хозяйства; аламанство в крае почти прекратилось, и безопасность на дорогах и в селениях охраняется конною стражею, сформированною из самих же туркмен. Другим результатом водворения русского господства в Текинском оазисе явилось уже направление некоторых [657] караванов и партий богомольцев, следующих из Закавказья в Мешхед, не на Астрабад, а на Геок-Тепе и на Асхабад. Необходимо всеми мерами поддерживать это направление и стараться повернуть всю Хорасанскую торговлю с Гязского берега [на] ахал-текинскую линию, чему особенно могло бы содействовать продолжение существующего рельсового пути от Кизыл-Арвата до Геок-Тепе, от которого могут быть разработаны дороги на главные торговые пункты Хорасана. В бытность мою в Закаспийской области мною даны начальнику оной указания для предварительных изысканий по некоторым из этих путей, на что и отпущены ему небольшие средства.

Отношения наши к Персии в Закаспийском крае не могут быть названы удовлетворительными: постоянное стеснение наших туркмен в пользовании необходимой для орошения водой, имеющей свои истоки в персидских пределах; поборы, делаемые ильханиями с наших подданных, являющихся по торговым делам на хорасанские рынки; наконец, вмешательство персиян в дела атекских жителей, считающих уже себя под нашим покровительством и ищущих у нас защиты, — все это указывает, что заключенная нами с Персией конвенция 9 декабря 1881 г. далеко не обеспечила точное исполнение шахским правительством принятых им на себя обязательств и что переходный период до вступления России в исключительное владение Атеком доставляет нам еще не мало затруднений, в ущерб нашему влиянию в этой области.

Что касается до сношений наших с Мервом, то хотя они довольно деятельно поддерживаются с обеих сторон, однако, существенных результатов пока не достигнуто. Нисколько не отвергая пользы установления возможно частых торговых и иных сношений с Мургабским оазисом, я позволяю себе думать, что влияние наше там может утвердиться не заискиванием у мервцев, не навязыванием им непременно наших взглядов на необходимость торгового и политического сближения с ними, а, наоборот, принятием относительно Мерва благонамеренного, но более сдержанного положения, которое убедило бы его, что мы в нем не нуждаемся, будем рады войти с ним, если пожелает, в более близкие сношения, но в то же время, всегда сумеем заставить его, когда признаем нужным, подчиниться нашим требованиям. Мне кажется, что такой образ действий более соответствовал бы понятиям азиатских народов о нашем могуществе и вполне согласовался бы с достоинством правительства русского царя ².

ЦГИА Груз. ССР, ф. 12, оп. 2, д. 890, лл. 22 об. — 23.

Комментарии

1. Датируется по дате представления царю.

2. Документ без подписи.