№ 1
Отношение министра иностранных дел А. М. Горчакова управляющему Морским министерством Н. К. Краббе о предстоящем занятии Красноводского залива и его значении
15 октября 1869 г.
В конце 1864 г. в Министерстве иностранных дел была составлена обстоятельная записка с изложением исторического хода вопроса о юго-восточном береге Каспийского моря 1. Означенная записка, разъяснив современные требования, истекающие из положения нашего в тех водах, привела вместе с тем к некоторым заключениям, которые по высочайшему повелению были рассмотрены в особом комитете с участием в оном и Вашего высокопревосходительства. Мнение комитета, удостоившееся высочайшего утверждения 10 февраля 1865 г., главным образом основывалось на убеждении в необходимости упрочения нашего влияния в Каспийском море и обеспечения торговых путей на его восточном прибрежьи посредством занятия Красноводского залива и устройства там укрепленной фактории.
Предположения комитета не могли, однако, получить немедленного осуществления вследствие усложнившихся в то время политических обстоятельств в южной части наших среднеазиатских владений на границе Бухарского и Кокандского [20] ханств 2. Вопрос об экспедиции на восточный берег Каспийского моря оставался без движения до последнего времени, когда волнения в Киргизской степи 3 и слухи о непосредственном участии в оных хивинского хана 4 заставили правительство наше обратить особенное внимание на обеспечение путей, ведущих от Каспийского моря в глубь Средней Азии, и снова возбудить вопрос о занятии выгодной местности на юго-восточном берегу этого моря. Экспедиция в Красноводский залив, которая, по первоначальному предложению, должна была отправиться, только в будущем году 5, ныне по высочайшему повелению, последовавшему вследствие представления его императорского величества наместника кавказского, будет снаряжена во второй половине наступившего октября месяца из Петровска. При этом главная цель экспедиции будет заключаться в том, чтобы посредством высадки небольшого отряда от 2 до 4 рот пехоты с 30 до 50 конными казаками и соответствующим числом орудий 6 заблаговременно познакомиться с местными условиями и [21] средствами страны, войти в дружеские сношения с туркменами и вообще собрать точные и верные данные для будущих соображений при наших действиях как в политическом, так и в торговом отношениях.
Как Вашему превосходительству известно, уже при первоначальном обсуждении вопроса о Красноводском заливе, Министерство иностранных дел заявило о том, что в случае занятия этого залива нам придется, вероятно, сообразно с новым положением нашим, подвергнуть некоторым преобразованиям морскую силу, пребывавшую постоянно на юго-восточном побережья Каспийского моря. Ближайшее обсуждение этого важного вопроса принадлежит Морскому министерству, а потому я позволю себе только сообщить некоторые политические соображения, касающиеся сего предмета.
При первоначальном учреждении станции и постоянного крейсерства в Астрабадском заливе правительство имело в виду двоякую цель; с одной стороны, присутствие военных судов в ближайшем соседстве к персидскому, берегу должно было напоминать правительству шаха об исключительном владычестве русской военной силы в водах Каспийского моря и, в случае надобности, предупреждать всякие попытки, которые клонились бы к нарушению статьи VIII Туркменчайского трактата. Известно, что в прежние времена персияне не раз пытались заводить вооруженные лодки, а в 1841 г. явилось даже с их стороны предположение о постройке укрепления на острове Челекен.
Вторым существенным поводом к учреждению станции послужили постоянные хищнические набеги и разбои туркменских племен, отзывавшиеся самым вредным образом как на русской, так и на персидской торговле и промышленности 7. Принятие мер к водворению строгого политического надзора в тех водах было следовательно, так сказать, ответом на неоднократные домогательства персидского правительства, которое само было лишено возможности защищать себя от набегов туркмен.
После тридцатилетнего почти существования Астрабадской станции, мы в настоящее время имеем, как кажется, достаточное количество данных, чтобы судить, насколько станция вообще отвечала тому политическому значению, на которое Россия имеет право на всем пространстве Каспийского моря, а также уяснить себе невыгодные стороны этой станции. [22]
Положение Ашур-Аде почти на самой границе, отделяющей владения Персии от местностей, населенных туркменами, подчинило этих последних нашему влиянию и дало возможность оказывать действительную защиту прикаспийским областям Персии от разбойничьих покушений приморских племен, главные притоны коих находятся на устье реки Атрека. В этом отношении нельзя не согласиться, что местность для станции была выбрана вполне удачно и именно там, где всего более следовало опасаться морских разбоев, где берег, поросший камышами, представляет туркменским хищникам, редко пускающимся в открытое море, наиболее безопасности и средств укрыться от преследования крейсеров.
С другой стороны, станция позволяла нам оказывать надлежащее покровительство нашим торговцам и рыбопромышленникам, посещающим берега Персии и туркменской земли, в особенности же Астрабадский залив, через который направляется значительнейшая часть нашей торговли с восточными областями Персии, с Шахрудом, Хорасаном, Иездом и т. д.
Вышеизложенная оценка услуг, оказанных Астрабадской станцией, не исключает одного — основательности следующих замечаний.
В отношении политическом главная выгода станции заключается в том, что нахождение её на острове, бесспорно принадлежащем Персии, постоянно внушала, правительству шаха опасения, хотя и совершенно неосновательные, относительно наших замыслов на южные туркменские земли и в особенности на прилегающие к оным северо-восточные пределы Персии. Само собою разумеется, что существование подобных опасений должно было иметь неблагоприятное влияние вообще на отношения наши к персидскому правительству, тем более, что английские агенты не упускали случая, чтобы объяснить этому правительству, в самых преувеличенных размерах, значение и цель нашей станции на острове Ашур-Аде. Такое положение дел отзывалось в особенности на нашей торговле. К развитию нашей торговой предприимчивости в Северной Персии тамошние власти не переставали относиться самым враждебным образом и преимущественно потому, что все дела в этом расширении нашего влияния, которое ближе всего могло способствовать достижению наших честолюбивых замыслов. При этом покровительство, оказываемое нашей станцией торговым судам как русским, так и персидским, должно естественно ограничиться морем, следовательно, как бы покровительство это и не было действительно, но оно утрачивает почти всё своё значение тем, что ни в коем случае не может перейти за известные, весьма тесные пределы. А между тем при нынешнем положении дел для нас было бы весьма затруднительно домогаться у персиян каких-либо больших коммерческих прав, например, по [23] отношению к входу наших судов в другие внутренние заливы южного Каспийского берега. Эти же самые облегчения для нашей торговли было бы несравненно легче выговорить, если бы существование Астрабадской станции не служило для правительства шаха поводом к постоянному недоверию относительно заявляемых нами предложений.
Последнее, наконец, обстоятельство, говорящее не в пользу Астрабадской станции, имеет более второстепенное значение, а именно — крайне нездоровый климат местности Ашур-Аде 8.
Принимая во внимание все вышеизложенное и ввиду предстоящего занятия нового пункта на восточном берегу Каспийского моря, в ближайшем соседстве к туркменским землям, Министерство иностранных дел считает долгом обратиться в Морское министерство с покорнейшей просьбой о сообщении своих ближайших соображений о том, не будет ли со стороны морского ведомства признано необходимым приступить к каким-либо преобразованиям относительно состава или местопребывания нашей Каспийской станции, вслед за окончательным утверждением нашим в Красноводском заливе 9 . При этом главным образом предстоит к разрешению вопрос, окажется ли возможным и удобным ныне же приступить к переведению в Красноводск станции, находящейся в Астрабадской заливе, или же совершить это постепенно, оставив; по крайней мере, на первое время небольшой пост на острове Ашур-Аде 10. Само собой разумеется, что даже в случае, если будет принято окончательное решение упразднить станцию в её теперешнем местопребывании, то через это нисколько не должен прекратиться надзор русской военной силы для водворения [24] порядка на туркменском и персидском побережья. Мы по-прежнему остаемся на основании Туркменчайского трактата исключительными владельцами каспийских вод и вследствие сего не можем отказаться от обязанности охранять берега Персии и существующего около них торговое движение. А поэтому новая Красноводская станция, состав которой по необходимости придется увеличить, должна будет командировать крейсеры как в Астрабадский залив, так и в другие места на южных берегах Каспийского моря. Крейсеры эти могут заходить, и на Челекен, и, таким образом, не будет уже предстоять надобности назначать особое военное судно для наблюдения за туркменами на этом острове и их нефтяными промыслами, о чём существовало предположение.
Вообще по первоначальной мысли Министерства иностранных дел, все предполагаемые преобразования в каспийских водах имеют главным образом двоякую цель: с одной стороны, они будут содействовать к открытию новых путей и способов для нашей среднеазиатской торговли, с другой, они должны послужить распространению круга действий нашей военной силы в этих водах с предоставлением оной больших средств и более удобного сборного пункта как в морском, так и в климатическом отношениях 11.
ЦГАВМФ, ф. 410, оп, 2, д. 3471 лл. 176-180 об. 12
Комментарии
1. Документ обнаружен в ЦГАВМФ, ф. 410, он. 2, д. 3224, лл. 12-15; ввиду того, что вопрос этот выходит за хронологические рамки настоящего сборника документ не публикуется. Кроме этого документа, историю вопроса освоения Россией юго-восточного берега Каспия см. также в ЦГАВМФ, ф. 410, оп. 2, д. 190, лл. 13-21 и ЦГАВМФ, ф. 410, оп. 2, д. 1708, лл. 307-308.
2. (Об этом см. в ЦГАВМФ, ф. 410, оп. 2, д. 3224, лл. 29-30; одной из причин, заставивших отложить Красноводскую экспедицию, было обострение русско-английских отношений (там же, л. 34))
3. Так называемые «волнения» в Киргизской степи явились одним из поводов Красноводской экспедиции. Касаясь этого, будущий начальник Красноводского отряда полковник Столетов еще в июне 1869 г. писал: «Исключительно в видах скорейшего успокоения (Киргизской) степи (оставляю в стороне настоящее положение дел в вредней Азии, необходимость наказания Хивы, политическую и торговую важность занятия Красноводского залива) необходимо немедленно занять, хотя (бы) временно, самым незначительным отрядом пункт на берегу Красноводского залива». (ЦГВИА, ф. ВУА, д. 6814, л. 891).
4. Эти слухи подтверждаются данными архивных документов, непубликуемых, впрочем, ввиду того, что они выходят за хронологические рамки сборника.
5. Копию утвержденного царем протокола Особого совещания об отмене Красноводской экспедиции в 1869 г. см. ЦГВИА, ф. ВУА, д. 6814, л. 112.
6. Касаясь состава отряда, управляющий Морским министерством Краббе в предписании командиру Бакинского порта от 12 сентября 1869 г. писал: «Десантный отряд под начальством полковника Генерального штаба Столетова составляется из одного батальона пехоты, команды казаков и двух горных орудий; самую высадку предположено произвести в начале октября» (ЦГАВМФ, ф. 410, оп. 2, д. 3224, л. 50).
7. Не останавливаясь на обычных для царских колонизаторов шовинистических выпадах против туркменского народа, отметим, что эти набеги организовывались обычно феодально-байской верхушкой; что в них были повинны, как это будет видно из публикуемых нам и ниже документов, не только и не столько сами туркмены, сколько иранские феодалы пограничных с Туркменией областей, извлекавшие из них немалые экономические и политические выгоды.
8. В своем ответе Горчакову от 12 ноября 1869 г. Краббе отмечал, что «крайне нездоровый климат на Ашур-Аде не может иметь такого же значения (т. е. второстепенного — Г. А.) в глазах Морского министерства, и чрезвычайно значительное заболевание людей лихорадкой, от губительного влияния которого почти никто не освобождается на острове, заболевание, имеющее нередко губительный исход, составляет постоянный и самый чувствительный предмет заботы для морского ведомства. Поэтому наша дипломатия не отступит от истины, если, в случае надобности, будет заявлять в своих сношениях с иностранными державами об искреннем желании морского ведомства покинуть столь негостеприимную и неудобную для морской администрации местность на Каспийском море» (ЦГАВМФ, ф. 410, оп. 2, д. 3471, лл. 181-183).
9. Отвечая на этот вопрос, начальник Астрабадской станции капитан 2-го ранга Л. А. Ухтомский в письме от 12 января 1,870 г.. на имя Краббе отмечал, что при надлежащих мероприятиях в Красноводске «владение наше островом Ашур-Аде кажется бесполезным и даже обременительным» (ЦГАВМФ, ф. 410, оп. 2, д. 3471, лл. 11-12.
10. В ответ на это Краббе писал Горчакову, что «оставление Ашур-Аде входит в планы Морского министерства. Но будет осторожнее сделать это постепенно, когда лучше выяснится значение занятия нами Красноводского залива и влияние этого события на ход наших дел в Каспийском море». (ЦГАВМФ, ф. 410, д. 3471, лл. 181-183 об.)
11. Документ без подписи.
12. Копию документа см. ЦГИА Груз. ССР, ф. 1087, д. 613, лл. 18-22.