-

ЗАМЕТКА НА СТАТЬЮ

«Описание осады и взятия Пишпека с 13 по 24 октября 1862 года»,

помещенную в № 4 «Военного Сборника» на 1863 г.

Статья «Описание осады и взятия Пишпека...» есть выписка из донесения командира отдельного сибирского корпуса г. военному министру. О размерах этой замечательной коканской крепости сделано следующее примечание: «Наружная стена имеет до 2 сажен вышины и 1 сажень толщины: внутренняя составляет цитадель и имеет такую же толщину». Что подобные стены (и в добавок глиняные) рассыпались бы от действия батарейных орудий — это не подлежит сомнению; между тем, усиленный огонь двух батарейных и двух легких орудий, в течение двенадцатидневной осады, был в состоянии разрушить только верхнюю часть юго-западной башни, которая имела толщину несравненно меньшую, чем крепостные стены, и лишь к концу осады могли быть разбиты мерлоны в западном фасе до того, что, после сдачи крепости, одиночные люди, при помощи ружья, взбирались по обвалившейся земле на крепостной вал без особенных усилий. Чему же приписать такую устойчивость пишпекских стен? Дурному действию нашей артиллерии? Но известно, что с такой близкой дистанции, на какой находилась наша демонтир-батарея, каждый выстрел должен быть действителен. С другой стороны, глиняные стены не отличаются особенною устойчивостию, и пишпекские стены устояли против нашей артиллерии не потому, что они были из глины (которая, по словам автора статьи, от действия южного солнца окрепла и [606] сделалась как камень), а потому, что имели огромные размеры, далеко несходные с теми, какие им даны автором статьи. Чтобы понять прочность постройки Пишпека, нужно обратить внимание на обстоятельства, при которых строилась эта крепость, и на ее стратегическое значение.

Крепость Пишпек была расположена на дороге, ведущей из Заилийского края в коканские владения; вследствие этого, войска, сосредоточенные в Пишпеке, в случае наступательных действий со стороны Заилийского края, находясь в самом близком расстоянии от р. Чу, легко могли бы препятствовать переправе неприятеля через эту реку и удерживать наступление, опираясь на крепость. Переправившись за Чу, неприятельские войска должны были бы проходить почти под стенами крепости, и гарнизон, отступив в крепость, метким огнем мог бы причинить сильное расстройство в рядах противника. При дальнейшем движении, крепость, оставаясь в тылу неприятельского отряда, имела бы возможность действовать на его сообщения, препятствовать доступу подкреплений и подвозу припасов (Из Верного в Мерке есть другой, более прямой, путь, не идущий на Пишпек; но он удобен только для движения караванов).

Сверх того, вследствие развивающегося между зачуйскими киргизами расположения к русскому правительству, Пишпек, находясь в близком расстоянии от Заилийского края, имел назначением поддержать между киргизами коканское влияние и собирать ясак.

Пишпек был в первый раз взят и разрушен нашими войсками в 1860 году. Понимая всю важность этой крепости, коканцы в том же году явились на Чу, в числе до 40 000 человек, и вновь выстроили пишпекские стены. Десятки тысяч рук трудились при возобновлении крепости. Новая крепость имела стены следующих размеров: толщина наружной стены от 4 до 5 саж., вышина — от 4 до 5 саж.; толщина внутренней стены oт 5 до 6 саж., вышина — от 5 до 7 саж. Размеры стен были вообще неодинаковы на всем протяжении. Внутренняя стена возведена по окраине кургана, вершина которого представляла внутренность цитадели. Крепость командовала местностию на далекое расстояние и была обеспечена как продовольственными припасами, так и водой, посредством колодезей и протекавшего через крепость ручья. [607]

Вот с какою крепостию имел дело наш отряд в 1862 году.

Как участник в осаде Пишпека, я считаю своею обязанностию указать на неточность, вкравшуюся в статью. По всей вероятности, это произошло от какой нибудь случайности, тем более, что сведения об отдаленных местах у нас мало распространены, и читатели, на основании ошибочных известий, могут получить неточные понятия о действиях наших храбрых войск в таком далеком краю.

О ходе осады, на 582 стр., сказано: «Немедленно было приступлено к устройству блиндированного перехода через ров; но гарнизон, заметив работы, открыл сильный огонь: гранаты, ракеты, камни, головни и зажженные снопы (?) полетели в ров. Утром работы были возобновлены, и блиндированный переход подвигался вперед. Ров, в это время, буквально горел от бросаемых со стен горючих материалов. Около 9 часов (Утра 24 октября), фельдфебель стрелковой роты 9-го линейного баталиона Мастеров бросился вперед и начал долбить горн в стене».

Слова эти показались мне недостаточно ясными: во первых, зачем поставлен вопросительный знак после слов: «зажженные снопы»? Если он выражает сомнение в действительности факта, то могу засвидетельствовать, что действительно из крепости бросались в ров зажженные снопы. Во вторых, всякий со вниманием читавший описание осады, вероятно, останавливался на приведенном мною месте и задавал себе вопрос: что же особенного сделал фельдфебель Мастеров? Почему он попал в донесение? Неужели только потому, что бросился долбить горн в стене в то время, когда переход через ров был уже готов, стало быть, не подвергаясь никакой опасности. А в 9 часов ров непременно был уже перейден, потому что работы, по переходу через ров, начались с вечера и возобновились утром рано; потому наконец, что «к 11 часам минный подступ был уже готов; оставалось только зарядить горн». Многим покажется странным, каким образом в два часа времени могла быть окончена такая тяжкая и медленная работа, как заложение мины, особенно если прибавить к тому, [608] что горн предполагалось зарядить 50 пудами пороха, стало быть и горн-то нужно было приготовить объемистый! Но допустим, что к 11 часам подступ был готов; тогда неизбежно следует допустить также, что в 9 часов ров был уже перейден. Что же сделал Мастеров? А, между тем, поступок Мастерова был молодецкий, и вот почему: когда утром 24 числа работы по переходу через ров возобновились, они в самом начале были остановлены неприятельским огнем и камнями. Рабочие смутились. Тогда Мастеров, видя нерешительность рабочих, бросился вперед, перебежал ров и стал долбить горн в стене. Пример Мастерова увлек рабочих, и в то время, когда одни бросились вслед за ним к стене долбить горн, другие, пренебрегая неприятельским огнем, стали устраивать переход через ров, который часа через два и был готов. В статье ничего не сказано о потере неприятеля. Действительно, потерю гарнизона с точностию определить было невозможно, по причине известного обычая азиятцев тщательно скрывать свой урон и тотчас хоронить убитых: но, по показанию пленных, урон простирался за 100 человек, не считая раненых и контуженных.

Я. ПОЛУБИНСКИЙ.

Г. Царское Село.
Maй 1863 года.

Текст воспроизведен по изданию: Заметка на статью "Описание осады и взятия Пишпека с 13 по 24 октября 1862 года" // Военный сборник, № 8. 1863