МУХАММЕД АЛИ-АЛ-ХУСЕЙНИ

МЕРВСКАЯ БИТВА

ДЖЕНГ-Е-МЕРВ

ГЛАВА I

ЮЖНЫЙ ТУРКМЕНИСТАН ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX в.

Административно-географическое положение

Большую часть Туркмении занимает пустыня Кара-кум — одна из самых бесплодных в мире. Только отдельные колодцы и водяные ямы оживляли в то [13] время безлюдные ее просторы, давая возможность караванам передвигаться. Наиболее населенные земли Туркмении располагались вдоль северного подножия Копетдага (Ахальский оазис и Атек), по долинам Теджена (Тедженский и Серахский оазисы) и Мургаба (Мервский, Иолотанский и Пендинский оазисы), а также по среднему и нижнему течению Амударьи ¹.

В XIX в. Туркменистан представлял собой отсталую страну, находившуюся в состоянии экономической разобщенности и политической раздробленности.

Мервский оазис на протяжении нескольких веков был ареной непрерывной политической борьбы между хивинскими и бухарскими феодалами и иранскими шахами. Борьба за захват территории, за порабощение населения сопровождалась разрушением хозяйственных сооружений, гибелью посевов, потерей людских ресурсов.

Политика, проводившаяся соседними государствами, не давала возможности политического единства между туркменскими племенами, а местные феодалы в целях расширения своих владений разжигали родоплеменную вражду.

В 1855-1857 гг. мургабские текинцы под руководством Коушут-хана объединились с ахалскими, во главе которых стоял Нурберды-хан, и полностью вытеснили сарыков из Мерва ². Затем на этой территории они построили Коушут-Бентскую плотину, направив воды Мургаба по двум магистральным каналам: Тохтамышскому и Отамышскому, разветвляющимся в свою очередь на более мелкие арыки ³.

Сарыки, вытесненные из Мары, перекочевали к югу, потеснив в свою очередь салыров Иолотанского оазиса в сторону Серахса ⁴. Построив на территории Иолотанского оазиса плотину Бенд-и-Карыклы, они занялись земледелием. В 80-х гг. сарыки занимали местность к югу от Мары по Мургабу, в районе Иолотани и Пенде ⁵.

В 1880 г. разрозненные группы салыров, жившие в Мургабском оазисе, в Зурабаде и других местностях Ирана, объединились по инициативе их крупного феодала Теке-хана ⁶ и окончательно поселились в Серахском оазисе. Среди текинцев жили бурказы, муджеверы и другие мелкие самостоятельные племена ⁷.

Каждая туркменская группа занимала определенную [14] территорию, образуя аулы» в которые входило несколько родовых общин. Во всех этих районах были сравнительно лучшие, чем в прикаспийских, условия для земледелия, поскольку здесь была вода. В донесениях царских военных властей особо отмечались большой труд, прилагаемый населением к обработке земли», поля сжатого хлеба, обширные бахчи, сады при домах. Особенно большое значение имели коневодство и овцеводство. Шкурки каракульских овец высоко ценились и экспортировались.

Освоение новых земель, создание и поддержание ирригационной сети в условиях крайне низкого уровня развития производительных сил требовали большого коллективного труда, что явилось одной из основных причин сохранения у туркмен общинных институтов и таких родоплеменных делений, как «уруг», «тайпа». Сохранению общинных организаций способствовала и сложная внешнеполитическая обстановка, а также позиция местных феодалов, стремившихся закрепить родоплеменные пережитки. Однако это еще не дает основания утверждать, как это делают буржуазные историки, что туркменское общество XIX в. было бесклассовым.

При первоначальном занятии Иолотанского оазиса сарыки состояли из пяти родов: сухты, герзеки (херзеки), алаша, хорасанлы и байрач. Их расположение было обусловлено географическим положением оазиса и тем обстоятельством, что главная магистраль, проходящая почти посредине всех, земель, разделяла его на восточную и западную части. Граница восточной части проходила от плотины Козыхлы-Бент (Газыклы- Бент), между главной магистралью и Мургабом, вниз до Мервского оазиса, а западной — от плотины, или от Токханы, между главной магистралью и песками, вниз до Мервского оазиса. Восточную часть заселяли герзеки и сухты, а западную — алаша, хорасанлы и байрач.

На территории Мервского оазиса жили текинцы: племя тохтамыш (роды бек и векиль) расположилось на правом берегу Мургаба, а отамыш (бахши и сычмаз) — на левом. Роды бахши и бек заселяли территории, прилегающие к берегам Мургаба, а роды сычмаз и векиль — степные стороны оазиса. Благодаря такому распределению земель роды бахши и бек [15] занимались земледелием, в то время как роды сычмаз и векиль жили очень тревожно, постоянно ожидая нашествия извне.

В Мервском оазисе имелось 24 канала (яб), соответственно чему все население делилось на 24 административные единицы (число, традиционное для туркмен). Все наряды, трудовые и военные повинности, всякого рода сборы или распределения производились в соответствии с этими единицами. На долю каждого из родов приходилось по 6 административных единиц. При этом крупные родовые колена иногда делились на две единицы или составляли одну самостоятельную. С другой стороны, были единицы, состоящие из нескольких мелких родовых групп. Однако все эти административные единицы не выходили за пределы крупных родовых групп, которые одновременно являлись и избирательными. Следовательно, все четыре рода текинцев делились на шесть избирательных групп ⁸. Каждая из них избирала по одному представителю, входившему в состав высшего органа управления мервских текинцев — «Мервского совета», то есть генгеш. Однако в зависимости от вопроса, который подлежал разрешению, в совет выбирались новые лица каждой избирательной группы. Они выполняли только порученное им представительство, не имея никакого отношения к внутреннему самоуправлению избравшей их группы. Кроме того, в генгеш с правом совещательного голоса входили представители мусульманского духовенства, аксакалы, сердары и ханы.

Под оболочкой родоплеменных институтов уже давно происходила достаточно резкая классовая дифференциация, эксплуатация, углублялась и обострялась поляризация социальных сил. Классовая природа туркменского общества наглядно отразилась и в его организации. По структуре она была весьма несложной. Внутренняя жизнь аулов регулировалась аксакалами (яшули), которые, как правило, избирались из богатой и знатной среды. Аксакалы являлись официальными представителями своей общины в ее взаимоотношениях с соседями, а внутри ее выполняли в основном судебные функции. Для решения вопросов, касающихся всего рода или племени, созывались общеплеменные сходки — генгеш (в Мары), в которых кроме аксакалов и старшин принимали участие ханы, [16] сердары, духовенство. На сходках рассматривались общеплеменные дела, вопросы внутреннего порядка, принимались решения об оборонительных или наступательных действиях, избирались ханы и т. д. Наиболее влиятельные феодалы в зависимости от своих богатств, личных качеств, военных заслуг и занимаемого в обществе положения получали титулы хана, бека, сердара, аталыка и др., которыми они пользовались не только в своей общине, но и за ее пределами. Чаще всего тот же хан или сердар, даже если был молод, считался яшули и избирался старшиной общины. В таких случаях он обладал не только судебной и административной властью, но являлся также военным предводителем своей общины и дипломатическим ее представителем во взаимоотношениях с соседями.

До присоединения к России у туркмен были и общеплеменные ханы. Значительные изменения в социально-экономической основе туркменского общества, выразившиеся в дальнейшем развитии феодальных отношений, усиление в связи с этим классовой дифференциации и классовой борьбы, а также осложнение внешнеполитического положения вызвали необходимость создания в наиболее развитых районах Туркмении постоянной верховной власти в лице общеплеменного хана. Этим и объясняется появление на исторической арене таких военно-политических деятелей, как Нурберды-хан, Коушут-хан и др. «Вообще, каждый хан есть лицо выборное, сменяемое по желанию большинства, они решительно ничего не могут предпринять без совета старшин; в особенно же важных случаях собирается все отделение, а отдельные личности все могут делать, что им угодно», — упоминает А. Быков в книге «Теке-Мерва» о выборе ханов ⁹.

Неприязненные отношения между отдельными племенами, а подчас и отдельными родами одного племени зачастую переходили в открытые столкновения. Такое положение дел было на руку крупным ханам- землевладельцам, сердарам, поскольку позволяло им беспрепятственно эксплуатировать трудовое население. Вот почему они делали все возможное, чтобы сохранить свои веками освященные привилегии, не останавливаясь ради этого даже перед открытым переходом на сторону иноземных завоевателей ¹⁰.

Войска (ополчение). У туркменских племен не [17] было постоянного и правильно организованного войска. В случае нападения со стороны соседних феодалов по призыву ханов или по решению маслахата собиралось народное ополчение. Каждый здоровый мужчина в соответствии с требованием обычного права (адата) обязан был с оружием в руках конным или пешим явиться в условное место сбора, а затем следовать за своим ханом или сердаром, беспрекословно исполняя их приказания. В случае нападения опасного врага за оружие брались не только мужчины, но иногда даже женщины и подростки. Вооружение было неоднородное — от пистолета, капсульных ружей, кривых сабель до ножниц для стрижки овец, привязанных к концу длинной палки ¹¹, что лишний раз подтверждало имущественное и сословное неравенство туркмен.

Поскольку жители оазисов должны были постоянно иметь при себе оружие, возрастала роль оружейников, выделывавших для населения в большом количестве сабли, пики, ружья и т. д. Все оружие было самодельным, за исключением захваченного у хивинцев и иранцев во время сражений. Туган-Барановский описывает вооружение туркмен: «Полное вооружение текинского воина состоит из ружья обыкновенного, куркового, азиатского, с приделанной к нему откидной рогатиной, служащей, когда это нужно, подставкой для ружья, одного или двух пистолетов, шашки персидского образца, кинжала и копья с крючком» ¹². Так были вооружены почти все туркменские племена. Но несмотря на недостаточную организованность и плохое вооружение туркменские воины славились храбростью и умением владеть оружием, искусно маневрировать, стойко обороняться и стремительно наступать.

Духовенство. Вся внутренняя жизнь населения туркменских районов регулировалась неписанными законами адата и шариата (мусульманское право), составлявшими правовую основу общественной жизни и соответствовавшими её социально-экономической основе. Спорные дела между отдельными лицами и родами разрешались аксакалами обычно по адату, на основании шариата разбирались дела, касающиеся семьи, семейных отношений, брака, наследства и т. д. Казы, ишаны, муллы являлись управляющими шариата. Пользуясь отсталостью и невежеством простого народа, они стремились подчинить своему влиянию все стороны [18] личной и общественной жизни людей. В их руках было обучение детей, а также совершение обрядов связанных с рождением, смертью, браком, разводом, наследованием и т. д. Владея огромными участками земли, они обирали простой трудовой народ. Мусульманское духовенство туркмен играло глубоко реакционную роль, внушая людям догмы ислама, покорности и смирения, освещая и увековечивая консерватизм жизненного уклада.

Культура туркменского народа, несмотря на значительные успехи туркменской литературы, заметные сдвиги в области народного творчества, ремесленно- кустарного производства и строительства, в целом была очень отсталой. Причиной этому являлись низкий уровень социально-экономической жизни, пережитки патриархально-родового строя, задерживавшие развитие производительных сил, отсутствие национальной письменности, крайне низкий уровень образования, которое к тому же носило чисто религиозный характер (светское образование в то время отсутствовало).

Социально-экономическое и политическое положение

В XIX в. в результате различных условий жизни каждое туркменское племя имело свои хозяйственные и бытовые особенности, поэтому социально-экономический строй этих племен нельзя назвать однородным во всех отношениях.

Мургабский оазис издревле славился своим плодородием и обилием водных ресурсов. Наиболее значительной из рек, орошающей оазис, является Мургаб, берущий свое начало в Афганистане, в хребте Сефид-Кух, на высоте около 2600 м над уровнем моря. Природные земли в низовьях Мургаба были в течение всей первой половины XIX в. объектом ожесточенной борьбы между Хивой, Ираном и Бухарой, а также между отдельными туркменскими племенами. На рубеже XVIII и XIX вв, салыры, ранее населявшие низовья Мургаба, были вытеснены оттуда сарыками и текинцами, пришедшими с берегов Амударьи в качестве союзников и вассалов эмира Бухарского. Впоследствии сарыки заняли в основном правобережье Мургаба и старый Мерв (на северной окраине современного города Байрам-Али), а текинцы — [19] левобережье реки, где наиболее важным населенным пунктом стал Кара-Яб (севернее современного города Мары). В результате длительной борьбы сарыки в конце 50-х гг. были вытеснены из Марыйского оазиса и сосредоточились в Иолотанском и Пендинском оазисах по среднему течению Мургаба, оттеснив в свою очередь ранее живших здесь салыров и часть эрсари. В низовьях Мургаба роль центра оазиса постепенно перешла к текинскому селению Мары, где в 70-х гг. была возведена огромная крепость Коушут-Хан-Кала.

В низовьях Теджена и в Серахском оазисе на протяжении нескольких десятков лет население неоднократно менялось. В Серахсе с начала XIX в. до 1832 г. жили салыры, затем текинцы, а с конца 50-х гг., после ухода текинцев на низовья Мургаба,—снова салыры. На Теджене преобладало текинское население, но иногда эти земли занимало племя алили (70-80 гг. XIX в.). Между Серахсом и низовьями Теджена находился большой аул племени ата.

Скотоводство. К концу первой половины XIX в. колодцы и каки ¹³ в Каракумах находились большей частью в руках родовой верхушки, владевшей обширными стадами, что ставило остальных чарвадаров в зависимое от них положение. При каждом стаде находились пастух (чопан) и его помощник (чолук). Последний выполнял в основном подсобную хозяйственную работу. Жизнь пастухов была чрезвычайно тяжелой. Их жилищем служили жалкие шалаши (чатма) или землянки; пастухи по нескольку дней оставались под открытым небом, страдая летом от жары и жажды, а зимой —от дождей и морозов. Их жизни всегда грозила опасность нападений аламанщиков и хищных зверей.

Обширные пространства степей являлись хорошими пастбищами для скота, но недостаток воды вынуждал кочевников-скотоводов ¹⁴ постоянно передвигаться со своими стадами в течение круглого года в поисках пастбищ, богатых водой. Это в основном зависело от количества атмосферных осадков осенью, зимой, весной. Те скотоводы, которые оседали у колодцев с соленой водой, обычно на зиму и весну уходили на дождевые ямы с пресной водой. Зажиточные кочевники-скотоводы, предоставляя малоимущим хозяйствам право пользоваться колодцами, требовали, [20] чтобы они пасли и скот владельца колодца и, кроме того, производили ремонт колодцев и оказывали помощь владельцам в мелких работах по хозяйству.

Тяжелые времена наступали для бедняцких хозяйств в неблагоприятные годы, во время массового падежа скота: рядовые кочевники-скотоводы теряли 30-40 % животных. Снова подняться таким обедневшим хозяйствам было почти невозможно. Разорившиеся скотоводы вынуждены были переходить к земледелию или же идти внаймы на кабальных условиях к баям. Таким образом, падеж скота обусловливал переход отдельных туркменских групп к полуоседлому образу жизни. Хивинские хронисты справедливо отмечают, что «отнять скот у туркмен хуже, чем лишить его жизни» ¹⁵. Вчерашний скотовод (чарвадар), кочевавший со своими стадами по степи, в результате все углублявшейся имущественной и социальной дифференциации превращался в землепашца (чомура).

Переход от кочевого скотоводства к оседлому земледелию протекал в весьма трудных условиях, так как приходилось производить большие затраты труда на создание ирригационной системы, что требовало коллективных усилий. Перейдя к земледелию, туркмены продолжали заниматься скотоводством, но уже не кочевым, а отгонным.

Обусловленный чисто экономическим фактором, происходил упадок скотоводческого хозяйства, процесс оседлости шел медленно. Поэтому даже такой густонаселенный оазис, как Марыйский, где во все возрастающих размерах велось поливное земледелие, являлся скотоводческим районом. А в Пендинском оазисе скотоводством занималось 75 % населения. В начале 80-х гг., по материалам администрации Закаспийской области, туркмены имели 1557 лошадей. 35 203 верблюда, 45 959 голов крупного и 640 226 мелкого рогатого скота ¹⁶. Богатейшие пастбища Марыйского и Пендинского оазисов обеспечивали развитие скотоводства. Так, например, в Пендинском оазисе к концу 80-х гг. насчитывалось свыше 300 000 голов овец и 3 тыс. верблюдов. По общему поголовью скота на первом месте (до присоединения к России) стоял, безусловно, Марыйский оазис, второе место занимал Красноводский район.

К началу 90-х гг., как об этом свидетельствуют [21] данные «Обзора Закаспийской области», скотоводство преобладало над земледелием.

Таким образом, в экономике всех туркменских племен XIX в. основой хозяйства являлось скотоводство. Скот издавна выступал в качестве меновой стоимости и служил мерилом ценности всех товаров. Он давал гораздо больше возможностей личного обогащения. Располагая средствами, скотоводы занимались ростовщичеством и извлекали немалые прибыли от сдачи в наем верблюдов торговцам, перевозившим товары из Хивы и Бухары в Мешхед и обратно.

В скотоводстве верблюды как рабочая сила играли большую роль; некоторые из них поднимали свыше 700 кг. В пустынных и полупустынных условиях они являлись единственными перевозчиками грузов, поэтому верблюдов разводили особенно охотно. Их шерсть давала скотоводу необходимые ткани, а из молока верблюдиц изготовляли чал, творог (сюзма), верблюжье мясо также являлось ценным пищевым продуктом. Немало монографий посвящено отношению туркмен к своему коню. Красота туркменского коня, сила, необыкновенная выносливость, ум, привязанность к своему хозяину всегда привлекали внимание. Сопредельные со Средней Азией страны, как Иран, Афганистан, на протяжении многих столетий в большом количестве вывозили туркменских лошадей, используя их в качестве племенных производителей.

Вполне естественно, что в таких условиях существования, когда скотоводы-туркмены систематически подвергались хищническим набегам, рост поголовья скота значительно сокращался. Однако, несмотря на это, кочевое скотоводство повсеместно продолжало оставаться основной отраслью экономики. В Ахальском, Марыйском, Тедженском, Пендинском оазисах, где население оседало более или менее устойчиво, скотоводство, уже отгонное, продолжало играть ведущую роль в хозяйстве населения.

Земледелие. В Южном Туркменистане основными формами земельной собственности были санашик и мюльк. Санашик — общинная собственность на землю и воду с периодическими переделами, мюльк — частное владение, близкое к частной собственности на землю и воду. Отдельные крупные мюльки являлись [22] типичными феодальными поместьями, но были и мелкие крестьянские мюльки.

Наиболее широкое распространение санашиковая форма землевладения имела накануне присоединения к России у текинцев Мервского оазиса. Текинцы вытеснив сарыков из Мары, поделили землю оазиса между собою следующим образом: все земли по правую сторону Мургаба получило колено тохтамыш, по левую сторону Мургаба — отамыш. В соответствии с количеством населения колено тохтамыш получило 3/5, а отамыш — 2/5 части всех водных ресурсов Мургаба ¹⁷. С течением времени численность отамышцев возрастала и преимущество тохтамышцев при распределении оросительной воды служило причиной долголетних распрей между текинцами Мургабского оазиса. В свою очередь земли тохтамыш были поделены между его основными родами — бек, векиль, а внутри их — между более мелкими родовыми группами. Такая же картина наблюдалась при распределении земель внутри рода отамыш. Земля делилась между родами поровну. Каждое родовое подразделение, представлявшее собой большей частью один аул, получало ровный надел земли.

Мюльковое землевладение в изучаемый нами период в основном сосредоточивалось в центре Марыйского оазиса. Многие мюльки образовались путем пожалования земли иранскими губернаторами Хорасана туркменским ханам и сердарам в целях укрепления иранского влияния в Южном Туркменистане. Это более широко распространялось в Ахальском оазисе. Например, в 20-х гг. XIX в. дерегезский правитель Бегляр-хан подарил источник Гяуре текинским старшинам: Аим-беку Маммеддурды-бек оглы и Довлетмурад-беку Чары-бек оглы, а источники Геми — Хыдыр-беку Куш оглы и т. д. Во многих аулах Ахала существовал порядок землеводопользования, согласно которому отлучившийся из аула сохранял свое право на долю воды и земли. Благодаря этому обстоятельству некоторые лица владели землей и водой в нескольких аулах. Землю и воду получали также в виде вознаграждения текинские сердары (военачальники), которые несли определенные обязанности по защите аула от нападения иранцев, хивинцев или предводительствовали аламанами. [23]

Более-менее нормальные условия для развития земледелия на Мургабе возникли после строительства Коушут-Бентской плотины. Канун присоединения Мерва к России — 60-70-е гг. — можно считать периодом наибольшего подъема земледелия в оазисе. Однако, на первых порах здесь разводили в основном зерновые и бахчевые культуры ¹⁸. Нередко хлеб приходилось убирать наспех ввиду угрозы постоянных нападений соседних феодальных правителей. Помимо зерновых, в долине Мургаба выращивались масличные, бобовые и бахчевые культуры — кунжут, маш, дыни, арбузы и различные сорта тыквы. Б отличие от средней Амударьи в Мерве, по-видимому, всегда преобладала пшеница; джугара же, более-менее успешно возделываемая до присоединения туркмен к России, была вытеснена хлопком. Рис тоже производили в очень ограниченных масштабах. Наиболее распространенными сортами пшеницы были ак-бутдай, гизыл-бугдай. Население Мерва еще до присоединения к России возделывало как яровую, так и озимую пшеницу. Однако с расширением посевов американского хлопка в конце XIX в. озимая пшеница вытеснила яровую. Это произошло не только потому, что озимая пшеница лучше родится, но и потому, что сеется в более свободное время и скорее освобождает воду для полива хлопка.

Текинцы Мерва большое значение придавали разведению бахчевых культур, поскольку дыни и арбузы всегда входили в рацион питания большинства туркмен; ими же кормили домашнюю скотину ¹⁹. Здесь разводили различные сорта дынь: душистые, скороспелые, сладкие, среднеспелые (вахарман, окхытай, геок-торлы и др.), мясистые, позднеспелые (паяндаки, гарры-гыз); а также столовые сорта тыквы (плов-кади, даш-кади, кабе-кади) и кормовую тыкву (хайван-кади). В конце XIX в. в Мерве разводили яблоки, урюк, груши, персики, сливу, гранат, тутовник, джиду, местные сорта винограда: гелин-бармак (дамские пальчики), монты (позднеспелый, крупный), бидана (без косточек), тара (черный винный сорт) и др. В 80-х гг. общая посевная площадь в Мерве достигала 43 тыс. десятин земли, а валовой урожай зерновых в 1889 г. составил более 2,3 млн. пудов, в том числе 3 тыс. пудов риса ²⁰.

Менее развитым было земледельческое хозяйство в Пендинском и Иолотанском оазисах накануне [24] присоединения к России. Здесь сеяли пшеницу, джугару (сорго), ячмень, рис, кунжут, люцерну, немного хлопка.

Хозяйство туркмен носило смешанный характер, его определяли скотоводство и земледелие на поливных и богарных землях. Обработка земли была примитивной: применялись деревянная соха (омач) и деревянная борона. После пахоты для выравнивания пашни применялась мала — массивная доска. Ирригационная система требовала больших затрат труда, но примитивная техника не могла обеспечить высокие урожаи. Среди зерновых преобладали ячмень и пшеница, широкое распространение получили садоводство и бахчеводство.

Ирригационная система мервских текинцев помимо своего прямого хозяйственного назначения выполняла и другую важную функцию: на ней было построено административное деление и в известной мере вся общественная система самоуправления мервских текинцев. По словам побывавшего в Мерве в начале 80-х гг. Алиханова, общественное устройство мервских текинцев было следующим.

Каждые шесть кибиток, пользовавшиеся водою своего оросителя в течение 6 ч. подряд, являлись таким образом связанными общими хозяйственными интересами и назывались ярым келеме. Две такие группы назывались келеме или так (полусуточное пользование оросителем). Два келеме составляли серкар или атлык (суточное пользование оросителем). Эти группы водопользователей, вероятно, составляли в то время трудовые коллективы, которые нередко совместно обрабатывали отведенную им землю. Подобные трудовые коллективы имели место у туркмен и в период после присоединения к России: все так называемые общественные земли санашик обрабатывались в Мерве не индивидуально, а коллективно (келеме или серкарами). Мюльковое землевладение и землепользование здесь имело место лишь в центре оазиса, где постепенно начал складываться оседлый тип аула.

«Ирригационная система Мерва, по-видимому, была значительно проще, чем в начале XX века, и орошала она гораздо меньшую территорию. Она несла на себе следы того первоначального устройства, которые получила при Коушут-хане. Это заключение можно вывести из материалов Алиханова, который утверждал, что в [25] Мерве было всего 24 основных оросительных канала и 100 второстепенных. На каждом из второстепенных каналов мервской системы, которые именовались «инче яб», помещалось 10-12 серкаров или атлыков. Каждые четыре инче яба составляли «ёгын яб». Таких каналов в Мерве было 24» ²¹. Всеми каналами распоряжались мирабы — заведующие ирригацией. Каждая ирригационная магистраль имела своего мираба, избиравшегося соответствующей группой водопользователей. Мирабы избирались из числа людей предприимчивых и физически сильных, так как, несмотря на всю точность распределения в оазисе воды, нужно было иметь твердой воли человека, который обеспечил бы использование всей причитающейся данной группе воды. За свой труд мирабы получали оплату в виде лишнего пая воды. На плотине Коушут- Бент, требовавшей постоянного наблюдения, находился специальный наблюдатель, а также военная охрана— отряд джигитов. Последние ставились сюда всеми родами, населявшими оазис. Содержание их также лежало на населении.

На получение доли общественной воды, согласно адату, имели право: все женатые мужчины; сироты обоего пола, лишившиеся отца; вдовы до нового замужества, если они жили не при детях, имеющих воду; женатые пришельцы, переселившиеся в аул с согласия аульной общины. По адату» сироты и вдовы чаще всего переходили к ближайшему родственнику мужа, и таким образом вода в основном распределялась между женатыми мужчинами. Жениться могли и малолетние, после чего немедленно получали долю общественной воды. Ханы, старшины и прочие богатые туркмены, стремясь получить лишнюю долю общинной земли и воды, женили своих 2—3-летних сыновей, тогда как бедняки иногда до 35—50 лет оставались неженатыми, не имея возможности внести за невесту калым, и поэтому обречены были оставаться безземельными либо арендовать землю на кабальных условиях ²².

Таким образом, и здесь, среди мургабских текинцев, в первой половине XIX в. родовая земельно-водная община являлась только внешней формой, прикрывавшей классовое расслоение туркменского аула.

Ремесло и торговля. Туркменские ковры издавна [26] попадали на городские рынки соседних государств, откуда переправлялись в другие страны Азии и Европы. Они отличаются художественным качеством и исключительно высоким техническим исполнением, свидетельствующими о древности этого народного искусства у туркмен. Богатая и вместе с тем скромная гамма пурпурно-красных тонов, типичная для туркменских ковров, варьировала в коврах разных туркменских племен так же, как варьировал в них исключительно богатый геометрический орнамент. Каждое племя имело свои ковровые узоры и некоторые особенности в композициях, о чем Вамбери упоминает: «Одно из главных произведений Средней Азии — ковры, есть единственная отрасль труда и искусства туркменских женщин: мы получаем их через Персию и Константинополь — кроме удивительной чистоты красок и прочности ткани, поразительно в этих кочующих иомудских женщинах уменье соблюсти симметрию фигур, часто отличающихся большим вкусом, нежели у многих европейских фабрикантов. За одним ковром работают обыкновенно несколько девушек и молодых женщин, которыми руководит старуха: она чертит узор на песке остроконечной палкой и потом, смотря на него, выкликает число и цвета ниток, нужных для узора» ²⁸. К сожалению, Вамбери не упоминает или не знает о том, что туркменские женщины, кроме ковров, ткали материи «алача», «кетени», «гырмызы кетени» ²⁴ еще в X в. «У туркмен Ахальского (в особенности в Сунче и Мурче) и Мургабского оазисов целые категории людей ткали знаменитые шелковые ткани красного цвета (гырмызы кетени), которые вывозились в Западный и Северный Туркменистан» ²⁵. Ковры, несомненно, служили объектом продажи. Русские путешественники (П. М. Лессар), побывавшие в Марыйском оазисе накануне его присоединения к России, писали, что на базарах Мары они видели ковры, прекрасные салырские халаты, конские сбруи, войлочные чулки и т. п. ²⁶

В Марыйском оазисе имелась известная специализация в ремесленном производстве. Так, туркмены рода язы изготовляли седла, шихи специализировались на выделке кибиток, бурказы выделывали добротные плети, яры-гокча производили деревянную посуду и сита. Сарыкские женщины выделывали войлоки (в год примерно до 25 тыс. шт.). Кроме войлоков [27] ткали из верблюжьей и козьей шерсти тончайшие сукна на чекмени, которые широко сбывались в Иране ²⁷.

Во второй половине XIX в. все туркменские племена вели оживленную торговлю с Ираном, Хивой и Бухарой. Объектом торговли являлись верблюды, лошади я, в первую очередь, рогатый скот. Однако в самих оазисах торговля только начинала развиваться, поскольку в них еще не произошло массового отделения производителя от средств производства, не возникла местная промышленность и не появился внутренний рынок. Но торговлю скотом и продукцией скотоводческого хозяйства жители оазисов вели в значительных размерах. Так, хивинский хронист сообщает о том, что в Арал с Гюргенских степей приезжали емуты-торговцы, которые сбывали пшеницу, рис и лошадей ²⁸. Караванную торговлю вели и сарыки ²⁹.

1. Довлетов Дж., Ильясов А. Присоединение Туркмении к России. Ашхабад. 1972. С. 6.

2. История Туркменской ССР. Ашхабад, 1957. Т. 2. Кн. 2. С. 39.

3. Очерки истории земледелия и аграрных отношений в Туркменистане. Ашхабад, 1971. С. 278.

4. Там же.

5. Лeccap П. М. Юго-Западная Туркмения. Земли сарыков и салыров. СПб, 1985. С. 44. Очерки истории земледелия... С. 279.

6. Джикиев А., Мамедиев Я. Расселение закаспийских туркмен в конце XIX — нач. XX вв. // Этнические процессы и хозяйство туркмен конца XIX — нач. XX вв. Ашхабад, 1982. С. 46.

7. Этнические процессы и хозяйство туркмен конца Х1Х-нач. XX вв. Ашхабад, 1982. С. 46.

8. Алиханов А. Мервский оазис и дороги, ведущие к нему. СПб, 1883. С. 11.

9. Быков А. Теке Мерва. Ташкент, 1879. С. 4, 5.

10. Довлетов Дж., Ильясов А. Присоединение Туркмении к России. Ашхабад, 1972. С. 17.

11. История Туркменской ССР. Ашхабад, 1957. С. 46. Т. 1. Кн. 1

12. Туган-Барановский В. А. Русские в Ахале. СПб, 1881. С. 68.

13. Как — естественная низина в районах плотных такыров, где скапливаются дождевые и селевые воды.

14. Кочевники-скотоводы туркмены Южного Туркменистана были оседлыми и полуоседлыми.

15. МИИТ. М.; Л., 1938. Т. 2. С. 521.

16. Обзор Закаспийской области с 1882 по 1883 гг. Изд. 2., прилож. табл. 20-24.

17. История Туркменской ССР. Ашхабад, 1957. Т. 1. Кн. 2. С. 31.

18. Аннанепесов М. Хозяйство туркмен в XVII-XIX вв. Ашхабад, 1972. С. 109.

19. Алиханов А. Мервский оазис и дороги, ведущие к нему СПб, С. 36.

20. Аннанепесов М. С. 111.

21. Очерки из истории туркменского народа и Туркменистана в VIII-XIX вв. Ашхабад, 1954. С. 337.

22. История Туркменской ССР. Ашхабад, 1957. Т. 1. Кн. 2. С. 33.

23. Вамбери А. Путешествие по Средней Азии. СПБ. 1865. С. 211.

24. Гырмызы «кетени» в данное время тоже пользуются большим спросом.

25. Джикиев А. Очерк этнической истории и формирование населения Южного Туркменистана. Ашхабад, 1977. С. 55.

26. Максимович Ф. К. Социально-экономический строй закаспийских туркмен накануне присоединения к России. Ашхабад, 1960. С. 80.

27. Там же.

28. МИИТ. II. М.-Л.. 1938. С. 380-381.

29. Там же. С. 529, 535.